Зябликова Зина и методы нерационального мышления

Глава вторая, в которой Зина наконец выбирается из леса, но её принимают за нежить.

— В красном углу ринга Зяблиииковаа Зииинаа! — заорал рефери, вытягивая руку в мою сторону. Толпа в зале, позади меня, зашумела, зааплодировала, кто-то даже засвистел, в мою сторону раздались одобрительные выкрики.

— В синем углу ринга — зооомби Кооондрааатий! — вновь заорал рефери и противоположная сторона зала огласилась вялыми похлопываниями. В свете прожекторов, стали видны невыразительные лица метвецов, пришедших посмотреть, по их мнению, на кулинарное шоу.

Я подскочила на ноги, чем вызвала громкий свист мужской половины зала — оказывается, из одежды на мне, только аккуратные шортики, да обмотанные на кисти рук — эластичные бинты, все остальные женские прелести были выставлены на всеобщее обозрение.

В этот момент рефери махнул рукой и зомби — вальяжной походкой — направился ко мне, густо истекая слюной и гудя в полголоса: «Мозгии! Мозгиии...»

Уже на второй минуте боя, я поняла, что силы не равны, что зомби сильнее меня и вдобавок— не чувствует усталости.

— Зябликова, давай! Я верю в тебя! — закричала с трибуны Ленка. Я отвлеклась и, в тот же момент, зомби ринулся ко мне, но, запутавшись в ногах, рухнул всей тушей на ринг, после чего тут же потянулся ко мне полуразложившимися руками.

Я взвизгнула и едва не задохнулась от нестерпимой вони полуразложившегося трупа, а рефери громко прокомментировал, что зомби очень вовремя использовал своё опасное оружие — смертоносную вонь!

И пока меня выворачивало на изнанку, эта тварь вцепилась в мою ногу и принялась её грызть.

— Борись, Зина, а то Кондратий хватит! — заорал откуда-то давным-давно покойный дед Михайло, и я со всего размаху зарядила трупаку в ухо. Второго удара не получилось, зомби поймал мою занесённую в воздух ногу, резко дёрнул на себя, и я ощутила, что падаю.

И тут, я проснулась, и поняла, что действительно падаю.

Ухватившись за ветку, потянулась и прильнула к стволу дерева, крепко обхватив его руками и ногами. Конечно, спать на дереве — так себе идея, но всё-равно лучше, чем в кустах, ежеминутно рискуя стать кормом для зомби.

Солнце уже взошло над горизонтом и отсюда, с верхушки одинокой сосны, можно было рассмотреть окружающий пейзаж.

А посмотреть было на что: с той стороны, откуда я пришла, тянется бесконечный серый массив мёртвого леса, а эта сосна, как раз находится на самом его краю, отделённая от этого самого леса живительным потоком небольшой речушки.

С другой стороны леса начинаются бескрайние, тянущиеся почти до самого горизонта, болота, за которыми далеко-далеко вдалеке проглядывают острые вершины гор, взмывающие в небеса, а вот между болотами и мёртвым лесом тянется небольшая полоска утрамбованной земли, по которой неспешно движется что-то чёрное, больше напоминающее собой старинную карету, запряженную четверкой лошадей.

С такого расстояния — рассмотреть подробности — было сложно, но по угловатым очертаниям, это средство передвижения, действительно напоминало карету.

Я хотела рассмотреть стену, но тут, меня постигла неудача, так как туман, скрывающий её от моих глаз, так никуда и не рассеялся. Зато я могла видеть, как из этого тумана торчат тёмные остроконечные шпили, а там, где заканчивается воображаемая дорога, видны сложенные массивы башен.

Ещё какое-то время я продолжала напрягать зрение, пытаясь разглядеть стену, или ещё какие подробности, скрытые в тумане, но ничего у меня так и не вышло.

От того места, где я пересекла реку, до одинокой сосны было значительное расстояние, и мне, с большим трудом, верилось, что этой ночью я смогла его преодолеть, постоянно поскальзываясь на сыпучем склоне под дружный аккомпанемент, неустанно следующей за мной, группы дохлой поддержки имени Зины Зябликовой.

Мне даже справедливо показалось, что я умудрилась собрать всех мертвецов из окрестного леса, и удивительно, что как раз сейчас под деревом не наблюдается ни одного из них.

Предательски забурчал желудок, требуя наполнить его едой и водой. Я с сомнением окинула взглядом водную гладь, вспоминая, как этой ночью, полуразвалившиеся мертвецы брели по ней, но жажда была сильнее омерзения.

К тому же, очень болела укушенная нога — она сильно посинела и распухла за ночь. Да и вообще, я представляла собой откровенно жалкое зрелище: грязные свисающие патлы, вместо аккуратных локонов волос, порванная и вымазанная глиной юбка, топик, окрасившийся разводами из земли и крови, да чёрные от грязи руки.

Я тут же потерла ладони друг о друга, потом о кору дерева, но грязь будто намертво въелась в кожу и не собиралась оттираться

Аккуратно, стараясь не напрягать больную ногу, спустилась с дерева. Кто бы только знал, каких трудов мне это стоило!

Хватаясь за ветки, каждую минуту, корила себя за лишние килограммы, за лень, за нежелание заниматься фитнесом, а также за излишнюю любовь к мучному и сладкому.

Объективно говоря, мне не на что было жаловаться — фигурка у меня хорошая, пусть и ширококостная, грудь — твёрдая двоечка, жирок по бокам не свисает, как у Ленки, разве что попка слегка полновата, но почему-то именно эта часть моего тела, всегда привлекала к себе больше всего мужских взглядов.

— Да и не только мужских, — произнесла я это вслух специально, чтобы поднять себе самооценку, и тут же злорадно хихикнула.

Вот, с мыслями о том, что это убойное оружие стоило держать в более упругом состоянии, я и спустилась с дерева на каменистую мёртвую почву.

Странно и необычно, что дерево умудрилось расти в таком месте, да ещё вымахать настолько высоким.

Спустившись к воде, поначалу отпрянула, решив, что на меня оттуда смотрит утопленница, но после того, как изображение повторило все мои жесты, даже неприличные, поняла — это на самом деле я, только выгляжу не лучшим образом.

— Да-а-а, Зябликова, — протянула я, разглядывая в стоячей воде своё отражение, — ты докатилась — утопленница и та выглядит лучше чем ты: грязь на одутловатом лице, опухшие глаза, словно они на выкате, патлы эти, одним словом дреды на зависть, да ещё нездоровая бледность кожи... не удивительно, что зомби прекратили тебя преследовать — своих они не едят!

Вода в реке была ледяная настолько, что сводило пальцы, но пить мне хотелось сильнее, словно я не пила воды уже много-много дней. От холодной воды заныли зубы и обожгло горло, но я стерпела, делая маленькие глоточки воды из ладоней.

И тут, моё внимание было привлечено неясной, но достаточно быстро передвигающейся в воде тенью.

Взвизгнув, как противопожарная сирена, я упала на задницу и поползла прочь на спине от воды, из которой уже поднималась отвратительная, синюшная голова утопленницы, что есть сил, отталкиваясь от раскисшей земли руками и ногами.

Уродливое лицо утопленницы исказилось в жуткой гримасе, словно она смеялась, и тогда я подскочила и понеслась прочь, оглашая окрестности диким криком и пугая окрестное вороньё.

Расстояние до виденных мною башенок я покрыла за... ну в общем очень быстро.

Распластавшись прямо на дороге перед кованой решёткой, я так и лежала — в пыли, даже не делая попыток подняться, а просто пытаясь втолкнуть в лёгкие, хотя бы глоток чистого свежего воздуха.

— Ты смотри, Махмуд, — раздался из-за решётки голос стражника, — нежить в конец обнаглела, уже к самой башне подходит. Уж не пора ли устроить охоту да пополнить инвентарь?

— Совет уже давал такое разрешение, если мне память не изменяет, — отозвался второй, совсем грубый, голос, всё ещё скрытого в тумане, человека, — лет сорок назад, а до того ещё пару сотен лет перед этим. Так что вряд ли они пойдут на такое сейчас.

— Так может нам её самим занести, да в клетку загнать? Быть может и нам копейка перепадёт от хозяина!

— Не гневи смерть, а если это вражеская уловка? Мы решётку поднимем, а нас уже ждут. Нет, я за спокойную смерть!

— Как будто я спешу поскорее припасть к её костлявой руке, — прогудел первый стражник, — но и копейка лишней не бывает.

А между тем, я лежала на пыльной дороге и собиралась с силами. В другой ситуации, мне было бы дело до стоявших за решёткой стражников, но сейчас меня вовсю донимала стучащая в висках кровь.

«Вот, Зябликова, так тебе и надо, — пожурила меня совесть, — не будешь впредь пропускать занятия по бегу».

Мысленно отправила совесть в перуанскую деревню, и кое-как, совладав с собой, приподнялась на локтях.

— Это как же я сейчас выгляжу?! — мелькнула мысль в голове, — что эти люди обо мне подумают? Я же грязная и не накрашенная.

— Встань, — донеслось до меня, и я увидела, как один из стражников протягивает ко мне руку, из открытой ладони которой срывается чёрный сгусток и неспешно летит ко мне.

Я взвизгнула и сгусток распался не долетев ко мне буквально несколько сантиметров.

— Нет, ты видел, а?! — выкрикнул один из стражей!

— Да это ты — балбес просто, смотри как надо! — с этими словами, второй мужчина, точно так же протянул ко мне руку и пустил в меня ещё одним сгустком тьмы.

Я отползла в сторону, но мне это не помогло, поскольку сгусток впился в моё тело и... ничего не произошло.

Я неверяще посмотрела на свою грудь, на свои руки и подняла глаза на удивлённых стражей.

— На неё не подействовало, — просипел снова первый из них, тот, который был пониже и потолще.

— И что ты предлагаешь? — прохрипел тот, который был длиннее и тоньше.

— Давай позовём магистра!

— То есть мы, по каждому пустяку, будем звать магистра?

— Но ты же видел, — не сдавался короткий пухляш, — на неё не подействовало заклинание подчинения. Может просто выйдем да забьём этот кусок дерьма прямо на месте?

— Эй, — не выдержала уже я и подала голос, когда удалось отдышаться, — вообще то я вас слышу. Могли бы и помочь!

— Нет, ты посмотри какая наглая нежить пошла! — прожамкал длинный тонкий.

— Да не нежить я! Зиной меня зовут!

— Да она определённо издевается! — вскрикнул тощий.

После этих слов он резко исчез в тумане чтобы появиться уже через минуту, держа в руках арбалет и направляя на меня болт.

Решив, что пора срочно уносить ноги, я рванула в ближайшие придорожные кусты, не забыв своим криком перепугать всю пернатую живность в округе.

— Не стреля-яйте, — закричала я на бегу, — я жи-и-ваааая!

В какой-то момент, я ощутила, как щеку обожгло, и рядом со мной — в землю — впился толстый кривой болт с синим оперением.

— Мазила! Дай сюда! Тебе даже титьку в руки давать нельзя — испортишь, — раздались крики за моей спиной, а потом началась возня.

От любопытства я даже остановилась и обернулась — разглядев, как оба стражника катаются в пыли и дерутся.

Их шлемы разлетелись в разные стороны и всколоченные волосы на красных лицах смотрелись очень необычно.

Тонкий схватил толстого за шкирку одной рукой, а другой, бил по лицу, в то время, как короткий, держа тонкого за ремень, второй рукой, методично наносил тому удар за ударом в печень.

— Прекратить! — раздался сильный властный голос из тумана, и мне удалось разглядеть фигуру в чёрном балахоне, близко подошедшую к обоим стражникам.

Однако стражники и не подумали ничего прекращать, а только набросились друг на друга с новой силой.

Краем глаза я заметила, как быстро мелькнуло тонкое изящное запястье, и от фигуры к стражам полетел прозрачный сгусток грязного белого цвета, больше похожий на кучу шевелящихся червей.

Достигнув дерущихся стражников и рассыпаясь по ним кучкой — этих самых белесых червей. Тонкий и толстый сразу прекратили драться и разом схватились за горло, захрипев и выпучив глаза.

— Так вам и надо, — мстительно подумала я, переводя взгляд на женщину.

— Что! Здесь! Происходит?! — прошипела фигура, глядя на них.

— Нежить, — хрипел длинный.

— Та-ам, — хрипел короткий, указывая пальцем в мою сторону.

Фигура в балахоне посмотрела в мою сторону, но под глубоким капюшоном ничего было не разобрать.

— Очень интересно! — вновь произнесла фигура, протяжно потянув слова и двинулась к решётке.

Оба стражника, словно ошпаренные, скрылись в тумане и уже через несколько секунд решётка стала подниматься в воздух.

Однако фигура, словно и не заметила ничего, продолжая идти ко мне. Поравнявшись с решёткой, она просто прошла сквозь неё, так, словно бы той и вовсе не существовало.

Она была высокой, выше меня головы на две, тонкие кисти крепко сжимали мой подбородок, поворачивая его из стороны в сторону — женщина внимательно меня рассматривала.

Да, это была женщина, с измождённым бледным лицом, с остро выпирающими скулами и абсолютно равнодушными глазами, холодными, словно льды Арктики и безжалостными, как пески Сахары.

В эту минуту, я почувствовала себя кроликом, застывшим перед удавом, и мне даже показалось, что ещё секунда, и она испепелит меня, обратив в самое что ни на есть Ничто.

Однако, минута проходила за минутой, а мы всё также стояли посреди дороги. Она продолжала рассматривать моё лицо, поворачивая его то вправо, то влево, заглядывая в глаза. Мне казалось, что сама бездна проникает в самые потаённые уголки моего сознания и изучает их.

А ещё, так изучают лошадей, перед тем, как определить их судьбу.

— Достаточно, — прошипела она почти не раскрывая тонкого рта, после чего добавила: «Иди за мной, дитя».

Мне не оставалось ничего, кроме как идти за женщиной, даже не допуская мысли о том, что я могу её ослушаться.