Аниара

Пять лет мы, не снижая скорость, шли

к застывшему изображенью Лиры.

Вот выступает главный астроном

с докладом о космических глубинах.

В руке он держит чашу из стекла.

— Мы понимаем, кажется, что космос,

в котором мы находимся, — не то,

что означало наше слово «космос»,

рожденное земным воображеньем.

Мы ощутили глубину глубин,

в которых заблудилась Аниара.

Весьма наивно было, исходя

из свойства человеческого мозга,

решить, что у Загадки есть структура.

Мы поняли: стеклянная прозрачность,

которая обстала Аниару,

есть дух, непостижимый вечный дух,

и мы вершим свой путь по морю духа.

То, в чем свой путь свершает Аниара,

обходится без черепной коробки,

живет без мозгового вещества.

То, в чем мы путь вершим свой, существует,

в мыслительных процессах не нуждаясь,

поскольку дух превыше мира мысли.

Сквозь Бога, Смерть, Загадку лег наш путь.

Кривая вывезет куда-нибудь.

Полезно было б сообщить Земле,

что гордый наш корабль в пространстве духа –

не более чем пузырек в стекле.

Я расскажу, что слышал о стекле,

и вы поймете. Всякое стекло,

покуда не сотрется в порошок,

хранит в себе пузырики-пустоты,

пузырики ползут в стеклянной массе,

и через много сотен лет пузырик,

глядишь, проделал путь в своем стекле.

И Аниара в пропасти парсеков

пузыриком таким вершит свой путь,

и сводов бездны ей не разомкнуть.

Хотя мы и глотаем расстоянья

и скорость наша очень велика,

но, по масштабам космоса, она

лишь скорости пузырика равна,

пузырика в стекле прозрачной чаши.

***

Дрожа от этой ясности, бегу я

туда, где Дейзи кружится, ликуя,

и где не гаснет жаркий красный свет.

Прижавшись к ней, шепчу я, как заклятья:

— Впусти, впусти меня в свои объятья,

там ясной и холодной смерти нет!

Живут долины Дорис в залах Мимы,

долины лоном Дейзи заменимы.

Забудем мы, вжимая тело в тело,

что Аниарой бездна завладела.