ДМБ-2000 (66-ой - 1)

Письма из дома

Сержант Малина был старше нашего призыва на полгода-год и куда умнее из-за полугода в армии. Сержант Малина, явно добряк в душе, вызывал нас по одному и, отдав конверт, отправлял читать за тополь неподалёку. Ждал, пока читающий вернётся и звал следующего. Сержант Малина был мудр и знал — в восемнадцать слёзы не скроешь, их не стоит стыдиться, получив первое письмо из дома, но кто из нас думал также? Потому и…

Почтальон раньше был ровно мессенджер сейчас. Только тогда, всего четверть века назад, времени уходило намного больше. Ускоряли лишь срочные телеграммы, но срочная телеграмма в армию — возможна, но вряд ли после неё порадуешься.

Умение писать письма поколению восьмидесятых передавалось обычным путём — от старших родственников. Металл почтовых ящиков прятал в себе небольшие кусочки счастья, вести от близких и далёких людей и временами огорчали. В самом-самом детстве мы переписывались с двоюродным братом и это было здорово — находить о чем писать, рисовать что-то, а потом мы выросли, брат переехал в Отрадный и письма пропали из жизни лет на пять, не меньше. Пока не оказался в армии.

Нам шли письма, письма в обычных конвертах, большую часть службы с адресами полевой почты. По ним, по Моздок номер какой-то и ещё оной наши родители понимали — их дети снова отправились на новую войну новой России, на Кавказ, то греющийся в солнце, то рокочущий грозами.

Мы заново учились рассказывать о себе словами по бумаге, так, чтобы занять хотя бы один лист, а не страницу, чтобы дома увидели — всё хорошо, переживать сильнее обычного не стоит, нас тут кормят, обувают-одевают и вообще, рука не дрожит, письмо не на ноге убитого товарища и она, нога, не дёргается.

А ещё письма, приходящие из дома, очень хорошо показывали — кому ты на самом деле нужен, дорог, кто ждёт, а кто был лишь так, поржать-бухануть-потусить-перепихнуться. Такое понимание дорогого стоит, на самом деле, ведь только так понимаешь — кому жаль потратить на тебя денег на конверт с марко й да немного времени, а кто делает это постоянно. Да, в девяностые письма в армию вроде шли бесплатно, уже точно не помню.

Первые письма настигли нас ещё на КМБ. Можно подзабыть какие-то прочие переписки, оставшиеся в далёком прошлом, но именно первое письмо в армию забыть не получится.

Ахтырка плавилась в июньской жаре 1998-го, прибывшие сержанты-слоны уставали не меньше нашего, сержанты-деды старательно шхерились, скинув всё на них и два наших взвода, переданные сержанту Малине, жарились в самом дальнем углу учебного центра. Там торчало несколько старых раскидистых деревьев, имелось немного тени и порой поддувало ветерком. И тут со штаба посыльный принёс пачку писем. Самых первых писем из дома, полученных в ответ на наши.

Сержант Малина был старше нашего призыва на полгода-год и куда умнее из-за полугода в армии. Сержант Малина, явно добряк в душе, вызывал нас по одному и, отдав конверт, отправлял читать за тополь неподалёку. Ждал, пока читающий вернётся и звал следующего. Сержант Малина был мудр и знал — в восемнадцать слёзы не скроешь, их не стоит стыдиться, получив первое письмо из дома, но кто из нас думал также? Потому юный и мудрый сержант Малина отправлял нас за дерево, читать, наслаждаться, вытирать глаза и возвращаться.

Что могло случиться дома за пару месяцев? Всё, что угодно, жизнь не стоит на месте и всегда готова подкинуть сюрприз, совершенно необязательно приятный. Большей части из нас везло, но на некоторых удача прокалывалась. У кого-то неожиданно умер отец. Кто-то узнал о беременности оставленной девчонки. Кому-то написали о сгоревшем доме, псе и моцике. Мало ли что случалось на гражданке за два месяца?

Письма из дома всегда долгожданны и от них никто не ждал подлянки. Если она случалась… Такое бывает, перетерпится, перемолется, мука вы йдет.

Через шесть месяцев с призыва лестница на мою «кукушку» заскрипела под напором Шомпола, решившего обрадовать меня сразу тремя письмами сразу. Шомпол вернулся с ТГ-6 и привёз почту, Шомпол всегда и во всём был откровенным: бился, так почти насмерть, говорил, так правду, а если видел письма для своих, то плевать хотел на караулы, разводящих и подождать до смены. Свой стоит на посту — отдай ему письмо.

Через несколько месяцев, уже в Красе, так же поступит посыльный Рыжий и расскажет мне о смерти моей бабушки. Через полчаса придёт разводящий и два бойца, косящиеся на меня и на мой РПК с двумя подсумками, прячущими 360 патронов калибра 5,45. Я удивлюсь, сменюсь и пропаду из реальности на весь вечер. А тогда…

А тогда Шомпол, сам того не понимая, разрешил главный вопрос половины призывников.

«Извини, мы не будем вместе».

Мне сильно хотелось использовать это письмо в сортире по прямому назначению сортира. Но вместо этого я его сжёг. Второе было от мамы, доброе и хорошее. И третье — от Кати, такое же хорошее.

На Новый, 2000-ый, Год меня и пацанов поздравили все девчонки с Катиной группы универа. Мы торчали у села Курчалой, напротив отнорка Аргунского ущелья, стояли с третьей ротой, съёжившейся до трёх четвертей взвода, и это письмо оказалось как-то очень кстати. До дома оставалось кому как, но именно тогда, впервые за полтора года, мы почуяли его запах.

Так что письма из дома были очень важной штукой в армии девяностых.