Ковчег огня

Глава 30

— Остров большой. Где именно в Англии спрятан Ковчег?

— Вопрос «где именно?» является довольно тонким, — ответил Кэдмон. — Если помнишь, Элиот Гопкинс говорил про английского крестоносца, который якобы обнаружил золотой сундук на Ездрилонской равнине. Он имел в виду некоего Галена Годмерсхэмского, младшего сына в семье, который, подобно многим младшим сыновьям, отправился в Святую землю искать богатства, поскольку вследствие обстоятельств своего рождения он был всего этого лишен.

— И он нашел богатство?

— Да, действительно, Гален возвратился в 1286 году в Англию необычайно богатым человеком. На протяжении столетий ходили слухи и пересуды. В одних утверждалось, что он обнаружил копье Лонгина, в других говорилось, что нашел платок Вероники.[19] — Придвинувшись ближе, так что их плечи соприкоснулись, Кэдмон произнес, понизив голос: — И еще есть те, кто считает, что Гален Годмерсхэмский не только разыскал Ковчег Завета, но и привез его к себе домой, в Кент, где тотчас же зарыл священную реликвию в землю. Нужно признать, свидетельства, подтверждающие или опровергающие эти слухи, крайне скудны, хотя это не помешало полчищам кладоискателей перерыть все окрестности Годмерсхэма.

— Ну же, Кэдмон, даже ты должен признать, что мысль о том, будто какой-то английский рыцарь случайно наткнулся на Ковчег Завета, проглотить очень трудно.

— Ты своими собственными глазами видела священные «Камни огня». Если существует наперсник, почему бы не существовать и Ковчегу?

— Быть может, я не хочу, чтобы он существовал, — со свойственной ей откровенностью призналась Эди. — Если в твоих словах есть хотя бы частица правды, последствия этого могут быть просто невообразимые. По сути дела, переменится ход истории.

— Ты полагаешь, мне это в голову не приходило?

— А тебе не приходило в голову вот что: прямо сейчас у тебя нет ничего более твердого, чем слухи о каком-то древнем рыцаре. Какой из всего этого урок? Один безумный слух еще не порождает факт.

— Признаю, все это еще вилами на воде писано, однако многие невероятные открытия были совершены теми, кого заклеймили сумасшедшими. Все считали Шлимана безумцем, когда он отправился искать Трою, имея в качестве указания лишь потрепанный томик Гомера.

Эди фыркнула, выпуская в морозный воздух облачко пара.

— Ну, ты сам знаешь эту пословицу о собаках и англичанах.[20]

— В защиту своих соотечественников укажу на то, что Генрих Шлиман по национальности был немец, — возразил Кэдмон, чувствуя, что серьезный разговор превращается в пустую перебранку. — Поскольку в Священном Писании не говорится прямо о том, что Ковчег был уничтожен, следует предположить, что он по-прежнему существует. Хотя исследователи Библии давно отмели все слухи о Галене Годмерсхэмском, в Оксфордском университете есть один ученый, сэр Кеннет Кэмпбелл-Браун, посвятивший всю свою жизнь изучению английских крестоносцев тринадцатого века. Если в легенде о том, что английский рыцарь обнаружил на Ездрилонской равнине золотой сундук, есть хоть крупица правды, сэр Кеннет обязательно должен об этом знать. И, учитывая то, что произошло в последние двадцать четыре часа, мы должны принять предположение Элиота Гопкинса в качестве вероятной гипотезы.

Скрестив руки на груди, Эди упрямо покачала головой.

— Что нам нужно, так это связаться с СРДВ, с ФБР, с кем-нибудь, все равно с кем, и сообщить о том, что происходит.

— И что именно ты расскажешь правоохранительным органам? — возразил Кэдмон. — То, что в музее Гопкинса произошло убийство, после которого не осталось трупа? Или, быть может, нам следует угостить местных констеблей легендой о знаменитых «Камнях огня»? Если вспомнить, что они исчезли несколько тысячелетий назад, мне почему-то кажется, что полиция не поверит в то, что реликвия была похищена у уже упоминавшегося несуществующего трупа. Больше того, если бы не убитый человек в зоопарке, в чьей смерти, вне всякого сомнения, постараются обвинить тебя, полиция посчитала бы тебя лунатиком.

— Я могла бы пройти тест на детекторе лжи.

— И если сердце у тебя забьется чуть чаще, твоя судьба будет решена.

Эди расплела руки, чувствуя, что ее паруса не наполнены ветром.

— Можно было бы обратиться в…

— Если я выступлю со своими подозрениями относительно «Камней огня» и Ковчега Завета, мои мотивы тотчас же вызовут подозрение, в ФБР, несомненно, решат, что это лишь рекламный ход, направленный на увеличение продаж моей книги.

— То есть ты хочешь сказать, что у нас связаны руки?

— Ни в коем случае. Нам известно, что полковник Макфарлейн и его люди ищут Ковчег Завета. Далее, у нас есть основания полагать, что поиски будут вестись в Англии.

— О, ты шутишь! — воскликнула Эди, постепенно постигая смысл услышанного. — Неужели ты действительно предлагаешь отправиться в Англию и выследить Стэнфорда Макфарлейна и его бандитов?

— Успокойся, я не ожидаю и не жажду твоего общества.

— Оох! Как больно! — в сердцах бросила Эди. — Отправиться в Англию в поисках Ковчега Завета — это замечательно. Великолепно! Ты уделил этой мысли — сколько, тридцать секунд? — прежде чем принял решение.

— Если ты обвиняешь меня в поспешности, ничто не может быть дальше от истины.

— В таком случае, как тебе нравится вот это: ты подумал о том, как будешь расплачиваться за эту пирушку? Как только махнешь кредитной карточкой, Макфарлейн набросится на тебя, словно изголодавшийся аллигатор на антилопу.

— Согласен, что электронный перевод средств проследить очень легко. — Кэдмон смущенно кашлянул, затем, понимая, что есть только один способ преодолеть это препятствие, ринулся вперед: — Вот почему я хочу попросить тебя дать мне взаймы. — Поймав вопросительный взгляд Эди, он добавил: — Я надежный, я отдам, как говорите вы, янки.

— Ну, мы, янки говорим еще так: «Или со мной, или долой». Что означает: или ты берешь меня с собой, или не увидишь ни гроша из моих денег.

Как только был поставлен этот ультиматум, между ними словно возникла невидимая линия Мажино.[21] Оба замкнулись в бессловесном мире шагов и ответных шагов. Не обращая на Кэдмона внимания, Эди раскрыла промокший бумажный пакет и достала булочку с орешками. Делая вид, будто его не существует, она жадно набросилась на еду.

— Откуда этот внезапный интерес исследовать мою «безумную» теорию? — наконец спросил Кэдмон просто для того, чтобы прервать действующее на нервы молчание.

— У меня есть свои причины. Послушай, я хорошо разбираюсь в мелочах. И давай не будем забывать старую пословицу о том, что две головы лучше одной.

— Честное слово, Эди, я не думаю, что…

— Я стану твоим помощником, — перебила его Эди, непоколебимая в своем упорстве.

— Мне не нужен помощник. Как только я прибуду в Англию, у меня будут все нужные связи…

— Да, кстати, о «связях». Ты сказал Элиоту Гопкинсу, что можешь связаться с Интерполом… вот я и гадаю, какими тайными связями ты можешь похвастаться.

Не видя смысла скрывать это, Кэдмон сказал:

— В прошлом я служил в Секретной службе Ее величества.

— Ты хочешь сказать, как Джеймс Бонд? — округлила глаза Эди.

— Едва ли. Работая в МИ-5, я в основном сидел за компьютером и лишь изредка гонялся за неблаговидными типами, среди которых определенно не было никого со странными прозвищами.

— Что ж, это объясняет твои молниеносные рефлексы, — заметила она, спокойно принимая это признание. — Вчера я была воистину поражена тем, как какой-то книжный червь с легкостью сохранил выдержку под пулями. Больше того, в Национальной галерее была пара моментов, когда ты, казалось, был на седьмом небе от счастья.

— Поверь мне, тут ты ошибаешься, — возразил Кэдмон, стремясь убедить Эди в обратном.

— Неважно, получаешь ли ты наслаждение от такого рода деятельности или нет, я все равно хочу отправиться с тобой.

Что-то в карих глазах Эди Миллер захватило Кэдмона, не желая выпускать. Он прекрасно понимал, что даже если они расплатятся за билеты на самолет наличными, это не помешает Макфарлейну узнать, куда они направляются. А когда ему удастся получить списки пассажиров, он быстро выяснит, что они вылетели в Хитроу, и они снова окажутся в опасности.

— «Дождь проливается перьями», — обратив взор к небу, заметил Кэдмон, отзываясь о ледяном дожде, перешедшем в мягкий снегопад. — Должен признать, мысль эта неоригинальна. Это сравнение первым выдал греческий историк Геродот около двух тысяч четырехсот лет назад.

— На это отвечу тебе вот чем: «Дождь проливается людьми». Группа «Прогноз погоды» в зените эпохи диско.

Кэдмон вздохнул, в очередной раз подумав, какая же они действительно странная пара.

— Похоже, наши судьбы сплелись друг с другом, — наконец сказал он, капитулируя перед просьбой Эди сопровождать его.

Какое-то время он молча смотрел на нее. Ему показалось, что он разглядел мелькнувшую у нее в глазах тревогу, которая никак не вязалась с ее обычной задиристостью, и догадался, что суровая внешность Эди Миллер подобна золотой фольге. Прочной на вид, но тонкой, словно паутина.

— Знаешь, Кэдмон, я не совсем понимаю повестку дня. Ты собираешься помешать Макфарлейну найти Ковчег или намереваешься опередить его в этой гонке?

Рассудив, что лучше не давать искренний ответ, Кэдмон сказал:

— Пока что нам нужно сосредоточить усилия на том, чтобы не дать Макфарлейну найти Ковчег.

— Согласна. Если Ковчег, как ты утверждаешь, действительно является оружием массового поражения, не очень хорошо, что его так настойчиво разыскивает бывший военный.

— Также тревожно то, что Макфарлейн, похоже, не стеснен в средствах. Щедрыми выплатами он создал разветвленную сеть связи и снабжения.

— То есть, другими словами, нам предстоит поединок Давида с Голиафом.

Кэдмон молчал, не желая напоминать о том, что у Давида по крайней мере была праща.