Российские Колумбы

О ГЕОДЕЗИСТАХ, УШЕДШИХ В ВЕЧНОСТЬ

В марте 1967 г. в Новосибирске проходило годовое собрание геодезистов Сибири, на которое съехались руководители предприятий, экспедиций и из других регионов страны.

Среди приехавших был и бывалый сибирский геодезист, в прошлом начальник экспедиции, а в последние годы писатель — Григорий Анисимович Федосеев.

Я сфотографировал Г.А. Федосеева с героями его книг у стенда нашей экспедиции. Всего экспонировалось 10 стендов: каждая экспедиция представляла свой стенд, где на уникальных экспедиционных фотографиях была отображена жизнь коллектива за один год.

На второй день я подарил Г.А. Федосееву фотографию с героями его книг, а он написал мне на обороте этой вот фотографии: «Виктору Романовичу Ященко. Счастливого пути в хорошую литературу. 22/III-67. Гр. Федосеев».

Я подготовил Г.А. Федосееву большой пакет с фотографиями, прокомментировав каждую из них.

Бывалый геодезист увел меня в пустой кабинет главного инженера предприятия, долго рассказывал о себе и расспрашивал меня об экспедиционной жизни. Дело в том, что 20 лет назад он, будучи начальником экспедиции, выполнял геодезические работы в Саянах, Тофаларии, а теперь я в этой же должности работал в тех же местах. Тогда выполняли геодезические работы для создания топографической карты масштаба 1:100 000, а теперь для карты масштаба 1:25 000. Связующим звеном между нами был и мой отец Роман Васильевич Ященко, который работал в экспедиции у Григория Анисимовича в Саянах в послевоенные годы. Бывалый геодезист, расспрашивая об отце, вспомнил один интересный случай. В 1947 г. Г.А. Федосеев работал начальником Тувинской экспедиции, которая подчинялась Московскому аэрогеодезическому предприятию. Отец числился мерщиком 3-го разряда, а фактически работал проводником-конюхом. Он долго жил и работал в Туве, изъездил на лошадях все хребты, ручьи, дороги и тропы, а главное, хорошо разбирался в лошадях, знал их привычки, повадки, излечивал болячки, мог в тайге подковать коня, обучить и объездить любую дикую лошадь, арканом выловить в стаде нужного рысака — это все в экспедиционных условиях способствовало успешному выполнению работ, так как лошади были единственным видом транспорта.

Г.А. Федосеев с героями его книг

А дело случилось на озере Тоджа. Ранним утром навьючили 12 лошадей экспедиционным оборудованием: теодолитами, штативами, спальными мешками, палатками, продуктами и прочим снаряжением, необходимым для четырех месяцев работы в высокогорных районах Саян, начиная от озера Кара-Балык, из которого берет начало река Большой Енисей, и до поселка Гутары в Тофаларии, по другую сторону саянских хребтов. Караван сопровождали 15 человек специалистов — геодезисты, топографы, строители геодезических знаков, радисты, рабочие. Другая подобная группа должна была идти навстречу с работой из г. Минусинска. Каравану предстояло преодолеть путь в 170 км по тайге вдоль реки Азас, а там начинались геодезические работы. На озере остались на одни сутки отец и Г.А. Федосеев. Г.А. Федосеев утром уехал верхом на лошади в село Тоора-Хем, чтобы отправить подготовленную почту в Москву, получить оставшиеся деньги (перевод) на почте для экспедиции, а утром планировалось вдвоем верхом на лошадях налегке отправиться вдогонку за караваном. Как только настали сумерки, приехал Григорий Анисимович, рассказал, что успешно все выполнил, а главное, получил деньги, которых ждали целую неделю. Кожаный рюкзак с деньгами начальник экспедиции положил в палатку под спальный мешок, а отец в это время расседлал лошадь, спутал ее, подвесив на шею ботало, чтобы слышно было, где она пасется. Послышавшийся шорох насторожил отца — боковым зрением он увидел, как из палатки, установленной в шести метрах от костра, вылезал человек. Рюкзак с деньгами был у него за спиной, а в руках наизготове он держал винтовку Г.А. Федосеева. Григорий Анисимович стоял в нескольких метрах с другой стороны костра, вытаскивая из полевой сумки, которая висела на лиственнице, дневник. Обычно он садился у костра и вел дневниковые записи. В это время он был молчалив, задумчив. Вот и сейчас он сосредоточенно готовился к вечерней работе, а отец варил уху из хариусов. Стояла абсолютная тишина, собаки тоже умчались с караваном, только слышно было, как лошади пощипывали сочную весеннюю травку. «Руки вверх», — взревел пришелец, целясь в Г.А. Федосеева, в то время как отец руками влез в костер. Это оказался рабочий их же экспедиции по кличке Цыган с черно-смолянистой бородой. У отца с Цыганом в течение месяца несколько раз возникали конфликтные ситуации из-за лошадей. Несколько необъезженных лошадей монгольской породы заполучили в колхозе. У отца был свой отработанный метод обучения: он треножил лошадь, т.е. три ноги были повязаны, лежащую лошадь завьючивали тремя мешками овса, а затем лошадь на длинном поводе, поднимаясь, начинала прыгать, вставать на дыбы, переворачиваться, но крепко закрепленный груз был очень тяжелым и за полдня вспотевшая, взмыленная лошадь покорялась и спокойно могла шествовать в поводу за человеком. Обычно в эти моменты появлялся Цыган и бичом намеревался избивать лошадь, доказывая, что прыть нужно изгонять кнутом. Поэтому отношения у отца с Цыганом были очень натянутыми. Отец знал, что Цыган пришел в экспедицию работать, не имея документов, и уговорил начальника экспедиции взять его, объяснив, что ранее работал на приисках Кагжырба, но прииски закрылись и он, возвращаясь в Кызыл, на переправе какой-то реки попал в беду, плот перевернуло и документы все утонули.

Целясь в Г.А. Федосеева, бандюга приблизился к костру, пинком заставил встать отца, скомандовав быстро заседлать ему Пушкаря — лучшую лошадь, на которой ездил начальник экспедиции. Отец резко бросил разъяренному Цыгану в глаза золу, одновременно ударив по винтовке. Винтовка выстрелила. Подскочивший начальник экспедиции выхватил винтовку, в схватке прогремел еще один выстрел, но все окончилось удачно — Цыгана связали. Отец съездил на лошади в Азас за милиционером. Связанный Цыган признался Григорию Анисимовичу, что, как только он узнал о поездке начальника за деньгами, сразу же решил завладеть ими. Отстал от каравана, пришел к палатке, подготовил засаду за деревьями, пока отец работал, потом Цыган хотел застрелить Г.А. Федосеева и заставить отца утащить труп к озеру и утопить, а в этот момент застрелить и отца, сбросив в озеро Тоджа. Но смекалка отца спасла обоих первопроходцев. Связанного Цыгана милиционеры увезли на телеге в милицию. Оказалось, Цыган давно находился в розыске. До воины он действительно работал на приисках, а в 1941 г. его отправили на войну, но он дезертировал и с 1943 г. занимался бандитизмом, наводя страх по всей Туве. На одном из заброшенных приисков, как рассказывали местные жители, жила семья Цыгана, жена и три сына. Некоторые разбои Цыган совершал вместе со старшим сыном. Так закончился этот день. Ужинать пришлось уже за полночь. У отца сильно болела рука: Цыган в какой-то момент зубами вцепился в нее, прокусив выше локтя. Григорий Анисимович обработал рану, остановил кровь и забинтовал руку.

Начальник экспедиции достал свою фляжку со спиртом, налил его в алюминиевые кружки и поднял их за то, что остались в живых. Потом отец сказал, что сегодня (3 июня) день рождения сына, и тогда Григорий Анисимович поднял кружку за то, чтобы тот стал геодезистом. Впоследствии так и случилось, поэтому Г.А. Федосеев очень внимательно ко мне относился и говорил, что «тебе было 12 лет, а мы с твоим отцом, работая в сложных экспедиционных условиях, поднимали тост, чтобы ты стал первопроходцем».

При последней встрече с Г.А. Федосеевым я показал ему свои рассказы про экспедиционную жизнь, опубликованные в красноярском альманахе «Енисей» и в разных сибирских газетах. Вот тогда Григорий Анисимович дал мне наказ, чтобы я собирал сведения и писал дневник о всех геодезистах, топографах, ушедших в вечность, создавая топографическую карту. Тогда он заверил меня, что придут времена, когда можно будет опубликовать фамилии всех тех, кто трагически погиб, работая в труднейших условиях. В то время в отрасли работало почти 50 тысяч человек; 120 экспедиций численностью 150—300 человек каждая, используя разные виды транспорта, а зачастую пешком небольшими бригадами работали по всей стране. Труднее всего продвигались работы в тайге, болотах, Заполярье — там больше всего и гибло каждый год людей. Но в средствах массовой информации об этом говорить и писать тогда запрещалось. Я дал клятву, что займусь этой работой.

За 30 лет в мои записи внесено более 500 фамилий работников, ушедших в вечность, которые участвовали в наших экспедициях, многие погибли трагически, именами некоторых названы реки, ручьи, урочища.

Так, в 1987 г. в Забайкалье погибла бригада в составе восьми человек: Валерий Шабанов, Иван Дрягин, Сергей Грига, Анатолий Макаров, Владимир Пешков, Валерий Просгакишин, Виктор Субботин, Борис Толстихин, внезапно застигнутая верховым лесным пожаром. На расследование этого группового несчастного случая выезжал мой первый заместитель начальника Главного управления геодезии и картографии при Совете Министров СССР А.А. Дражнюк.

Гора, на которой произошли эти события, получила название Геодезическая.

Это геодезический знак Ждановых

Спустя 10 лет после последней встречи с Г.А. Федосеевым судьба забросила меня на многие годы работать в Тюменский регион, там требовались срочные топографические карты для поиска нефти и газа. Я работал здесь уже в должности начальника предприятия, а затем генерального директора аэрогеодезического объединения.

В первый рекогносцировочный облет мы полетели на вертолете с начальником экспедиции Анатолием Алексеевичем Шляховым. Это был молодой высокий стройный преуспевающий руководитель.

Его партии, бригады работали по всей Тюменской области, он вместе с первооткрывателем нефти Фарманом Курбановичем Салмановым выбирал место для бурения первой скважины на озере Самотлор. Вдруг Шляхов вскочил, обращаясь к командиру вертолета, показывая на густо залесенную гору, на вершине которой возвышался пункт триангуляции.

«Это геодезический знак Ждановых, и гора названа именем погибших здесь инженеров Ждановых».

А строили этот пункт триангуляции начальник партии Александр Токмаков и строитель Михаил Гарипович Шакиров — самые опытные и заслуженные специалисты экспедиции.

Я вспомнил о трагедии Ждановых, она упоминалась у меня и в дневниковых записях, но теперь я узнал все подробности. 23 мая бригаду из трех человек вертолетом высадили вблизи этого пункта триангуляции. Бригаду возглавил инженер Геннадий Александрович Жданов.

Начальник партии Александр Токмаков

После окончания Новосибирского геодезического института он три года провел в этих таежных местах; жена его Людмила Жданова, год назад закончившая тот же институт, работала помощником; рабочий Марс Юсупов был в бригаде первый год.

Согласно действующему во всех экспедициях закону, бригады каждый день в определенное время обязательно выходили на радиосвязь, но вечером и утром Жданов в эфир не вышел. Начальник партии Кутепов, полетев в соседнюю бригаду, повез новую радиостанцию для Жданова.

При подлете к лагерю Кутепов увидел посреди лагеря огромного медведя, вскакивавшего на задние лапы с разъяренной открытой пастью, поваленную палатку и разбросанные на поляне вещи и снаряжение. Попытка отогнать медведя вертолетом не удалась. Тогда было принято решение лететь на базу партии в поселок Сосновый Бор за оружием. В поселке взяли несколько охотников с собаками, руководителей бригад с карабинами.

Строитель Михаил Гарипович Шакиров

На базе партии находился главный инженер экспедиции Иван Михайлович Карпенко, имевший пистолет ТТ, и все быстро на вертолете отправились в лагерь Жданова. В вертолете сняли дверь, укрепились с ружьями и карабинами у дверного проема, приготовясь к атаке на медведя, но бурый гигант переместился за это время в сторону болота. Здесь его и настигли. Вертолет завис, в это время открыли пальбу из всех имевшихся стволов и медведя застрелили.

Все с собаками ринулись в лагерь. Собаки всех опередили и, достигнув лагеря, подняли протяжный вой — среди безмолвной таежной глухомани становилось страшно.

Разорванная шестиместная палатка валялась в стороне. Под геодезическим знаком был установлен теодолит, т.е. не поднят наверх. Затем обнаружили труп Геннадия Жданова, местами обглоданный, засыпанный сучьями деревьев и мхом, а рядом лежало ружье — его двухстволка, с патронами в стволах, переломанная, не успевшая даже выстрелить. Потом нашли изуродованный труп Людмилы, забросанный кустарником, мхом и ветками, а ближе к болоту полузакопанный труп Юсупова и недалеко от него их загрызенную собаку.

Медведь-людоед — это редкость. Как рассказывали бывалые охотники, обычно они становятся людоедами в двух случаях.

Или убили у нее медвежат — ее детей, а это была медведица, или она была когда-то ранена человеком. Медведица оказалась на редкость ожесточенной, так как напала на лагерь ночью, на спавших людей. Очевидно, первой была уничтожена собака, все остальные, услышав разъяренный визг, рев, вылезли из спальных мешков — спали все в одной палатке. Палатка оказалась сорванной, выпутавшись из палатки, Жданов успел схватить ружье, но не смог выстрелить — очевидно, темнота, неожиданность и молниеносность медведицы сделали свое коварное дело. Больше всего изъедена была Людмила.

Медведицу облили бензином, обложили дровами и сожгли.

Много у нас бывало случаев нападений медведей на работников наших экспедиций, иногда и со смертельным исходом, но такого жестокого случая никогда ранее не было.

Я настоятельно решил побывать, на этом месте, сфотографировал геодезический знак с названием «пункт триангуляции Ждановых» и рассказал Шляхову о том, что знал Жданова, так как в 1970 г. Геннадий был у меня на производственной практике в г. Минусинске. И так случилось, что мне пришлось близко с ним познакомиться. Геннадий вырос в большой семье в поселке Усть-Катунь на Алтае, шесть братьев и одна сестра, все уже взрослые. У меня сохранилась фотография, на которой я сфотографировал Геннадия Жданова крупным планом у теодолита.

Геннадий Жданов крупным планом у теодолита

На производственную практику Геннадий приехал в конце мая, все бригады, партии, отряды уже были на объектах, поэтому пришлось его бригаду формировать дополнительно. Геодезист Валерьян Мартьпценко согласился поехать помощником к Геннадию, но при условии, что возьмут и его жену Марию, которая будет в бригаде рабочей. Выбора не было, поэтому отправили их на вертолете на наблюдение пунктов триангуляции в Саяны в составе трех человек, обеспечив радиостанцией и всем необходимым экспедиционным снаряжением. Бригада работала, подчиняясь непосредственно экспедиции, так как объем работ в этом отдаленном регионе оставался небольшим, но условия были очень сложными.

Переходить от одного знака на другой можно было только пешком. Вершины гор были покрыты снегом и вечными ледниками. В октябре Геннадий сообщил, что закончил наблюдения и будет спускаться с вершины на перевал; через неделю он просил направить за ним вертолет в поселок Верхние Гутары.

Через два дня Жданов вдруг срочно запросил вертолет. Я приехал в Абакан и на вертолете вылетел в Тофаларию, но погодные условия позволили нам долететь только до села Каратузское, где пришлось ждать летной погоды. На аэродроме в поселке Верхние Гутары мы ждали Геннадия Жданова два дня. Вместе с ним на аэродром пришел странно подстриженный мальчик. «Это Кеша Саганов, который спас нас и вывел в поселок», — сказал Геннадий. Жданов поведал нам о случившемся. Закончив геодезические измерения на пике Грандиозном, высота которого почти 3000 м над уровнем моря, стали налегке спускаться к лесу, так как продукты закончились. Неожиданно подул сильный ветер и пошел густой снег. За два часа спустились до леса, дальше идти было невозможно. Перевал занесло снежным метровым сугробом, выход был один: обойти перевал по тайге, но на это потребуется три дня. Спустились к истокам реки Казыр, пересекли ручей и направились строго на север. Впереди шел Валерьян, он был самый крепкий и имел большой опыт таежной жизни в экспедиционных условиях. На спине у геодезиста был рюкзак и два спальных мешка, вторым шел Геннадий с инструментом на спине и спальным мешком и след в след по придавленному снегу шла Мария. У нее была своя ноша: она оказалась на седьмом месяце беременности. В мае, когда они начали полевой сезон, Мария об этом не подозревала, хотя оказывается у нее все же появлялись сомнения.

Это Кеша Саганов, который спас нас и вывел в поселок

Вечером подобрали очень удобное место для ночлега. Когда-то давно буреломным ветром свалило кедр в два обхвата толщиной, вывернув корневище с землей. Образовалась прекрасная зонтообразная хижина, в которой даже не было снега, вместо него днище было уложено толстым слоем веток и мха. Валерьян осмотрел все опытным взглядом, определил, что здесь не раз уже ночевали охотники и мы тоже уместимся. Разожгли костер, вскипятили чаю, сварили из оставшейся полкружки рисовой крупы кашу для Марии. Днем собрали немного шиповника — это была основная пища для мужчин на ужин.

Валерьян был самый старший по возрасту. Ему было 37 лет, из-за жены он больше всех был озабочен и вообще задумывался, смогут ли они выбраться из этой непредвиденной снежной лавины. Радиосвязь прекратилась, на горах радиостанция хорошо работала, была бесперебойная связь, а внизу, в тайге, стало «глухо» — так выражаются радисты. Уложив Марию, нагрев предварительно ей спальный мешок у костра, мужчины долго сидели, обсуждая разные варианты выхода из создавшейся ситуации. До поселка по новому пути нужно было идти пять дней, а по старому три дня, но тот путь закрыт снежным завалом. Мария громким плачем и криком прервала их беседу — начались роды.

Геннадий кипятил в чайнике воду, растапливая снег, а Валерьян помогал жене, он хоть немного, но соображал, что нужно делать. Огромнейший костер освещал хижину. Геннадий в свои 22 года в этих делах совсем ничего не понимал. Его задача — поддерживать костер и греть воду, но больше всего мучила мысль: разве можно родить в семь месяцев? В полночь закричал ребенок, через некоторое время стало тихо, перестал идти снег, успокоился ветер, но мороз усиливался. Геннадий так и просидел всю ночь у костра, а утром, на рассвете, когда сон стал одолевать студента, вдруг послышался лай собаки. Вначале он подумал, что это сон, но и Валерьян выскочил из хижины, недоумевая, откуда здесь собаки. Неожиданно над костром пролетела огромная птица, а из-за деревьев с разъяренным лаем выскочила взъерошенная белая собака, за ней тофалар с ружьем в руках, готовый выстрелить. Мальчик что-то вымолвил, и мохнатый филин уселся ему на плечо, а собака улеглась у ног.

Преданная собака Учум

Кеше было 13 лет. Он охотник из поселка Верхние Гутары. В семье он старший, у него четверо братьев и сестер, мать, а отца два года назад задрал медведь. Кеша сказал, что геодезисты выбрали самое плохое место для ночлега — это медвежья берлога, именно здесь погиб его отец. У Кеши имеется преданная собака У чум и дрессированная сова по имени Соня, ее он нашел в тайге три года назад маленьким птенцом и научил хорошему ремеслу — отлавливать белок. Вот и сегодня утром уже шесть белок принесла Кеше Соня. Вцепится когтями, долбанет крючковатым клювом — и бросает белку охотнику под ноги. Активно охотится Соня утром и вечером, а днем в основном спит. Юному охотнику рассказали, что случилось в бригаде и как они сюда попали.

Дрессированная сова по имени Соня

На аэродроме Кеша показал, как хореем он управляет оленями

Кеша оказывается знал, что их ждет в Гутарах вертолет, поэтому он, быстро отвязав от пояса белок, молниеносно их ободрал и бросил в кастрюлю, скомандовав, «срочно варите, завтракаем, а я пошел за оленями» (у него было два верховых оленя), которые паслись недалеко на ягеле. Кеша рассказал, что у него есть короткая собственная тропа в деревню и что завтра он отведет бригаду к вертолету.

На более крупного оленя посадили верхом Марию с укутанным и привязанным ребенком, на второго завьючили весь груз — и караван отправился по тропе в деревню.

Вот таким образом Кеша спас геодезистов, выведя их в деревню по своей охотничьей тропе. На аэродроме Кеша показал, как хореем он управляет оленями.

Здесь, в Гутарах, нас ждали несколько наших бригад; закончив полевой сезон, они готовились к зимним камеральным работам.

Мне удалось сфотографировать их: одни проводили последние беседы, прощаясь на зимний период; другие по карте сверяли пройденные маршруты; третьи заканчивали нивелирные измерения; проводники с оленями уходили на зимовку; рабочий Саша Квашнин угощал свою лошадь конфетами; дешифровщики на скалах прощались с летним сезоном; топограф Иван Кунтиков, как всегда, был с нивелиром; а заядлые наши охотники и рыбаки возвратились с озера с трофеями.

Мы продолжали рекогносцировочный полет.

Облетев базы партий в поселках Ларьяк и Толька, мы решили заночевать у начальника партии Валентина Вильгельмовича Яхмана. На базе партии имелось общежитие, гостиница, баня и другие помещения, хорошо приспособленные для работы и отдыха геодезистов и топографов, которые трудятся в тяжелейших условиях, а на базу партии выходят только для сдачи месячного отчета и для камеральной обработки полевых материалов. После бани, за ужином начальник партии поднял тост: «За человека с того света, за начальника экспедиции Шляхова Анатолия Алексеевича». Шляхов выпил, вышел из-за стола и пошел на улицу.

Последние беседы

По карте сверяли маршруты

Заканчивали нивелирные измерения

Проводники с оленями уходили на зимовку

Саша Квашнин угощал свою лошадь конфетами

Дешифровщики на скалах прощались с летним сезоном

Топограф Иван Кунтиков с нивелиром

Охотники и рыбаки возвратились с трофеями

Оказывается, год назад Шляхов летел на вертолете на эту базу партии. До партии.оставалось 10 км, уже показались строения поселка.

На панели вертолета ярко мигала лампочка, сигнализируя, что горючее заканчивается. Лететь оставалось чуть-чуть: были видны крыши домов, вертолет мчался вдоль ручья над самыми вершинами деревьев. Густые ели, сцепившись кронами, скрывали безымянную речушку, в которой в ненастные дни летчики ловили хариус. За три минуты до базы вертолет вдруг резко вздрогнул и рухнул в зеленый океан, разрубая лопастями деревья на кусочки, ломая гигантские стволы.

Вертолет был загружен экспедиционным оборудованием: теодолитами, нивелирами, рейками, спальными мешками, палатками, продуктами. Через несколько часов к месту аварии добрались люди с базы партии, увидевшие падение вертолета.

Весь экипаж вертолета и летевшая бригада топографов погибли. Среди трупов погибших, обломков вертолета и снаряжения обнаружили Шляхова, еще подававшего признаки жизни.

В дальнейшем в госпитале врачи насчитали у Шляхова 19 переломов. Целый год восстанавливали и лечили начальника экспедиции. Благодаря огромной силе воли, спортивной закалке, оптимизму, Анатолий Алексеевич вновь встал в строй как руководитель экспедиции — и даже уже без костылей. Оказывается, сегодняшний полет на вертолете был первым после катастрофы, случившейся год назад. На аэродроме Шляхов долго прохаживался вокруг вертолета, задерживая наш вылет. Оказывается он заставлял себя зайти в вертолет, а когда вошел в него, был бледен и покрылся капельками пота.

Утром мы полетели на самую северную базу партии, которая находилась в Тазовской губе, в поселке Антипаюта. Тундра в этих местах раскинулась на сотни километров. Лето очень короткое, с Ледовитого океана постоянно дуют холодные пронзительные ветры. Только дикие олени летом чувствуют себя здесь хорошо, спасаясь от комариного гнуса, унесенного полярными ветрами на юг.

Страшнейшая трагедия произошла здесь, в этой партии.

Нивелирную бригаду возглавлял техник Евгений Семенович Баранский, в составе бригады было шесть человек, транспорт — вездеход-автотранспортер ГАЗ-47. Бригада хорошо работала весь полевой сезон. Парни крепкие, здоровые. Все шло по графику. Наступило 25 августа, т.е. дни месячного отчета, поэтому решили выехать на базу партии в поселок Антипаюта, сдать месячный отчет, закупить продукты на месяц и продолжить свою работу — нивелирование III класса по утвержденным маршрутам.

25 августа в 12 ч, закончив измерительные работы бригада решила на вездеходе переплыть речку Садыяха, ширина которой 20 м, и по противоположному берегу отправиться на базу партии. Предстояло проехать 73 км по тундре на вездеходе, рассчитывали успеть на ужин в столовую, тем более, что на той стороне реки была наезженная вездеходная дорога.

Доплыв до противоположного берега, автотранспортер не смог подняться на крутой берег, водитель дал задний ход и начал маневрировать, в один из моментов машина накренилась, зачерпнула воду, мотор заглох — и в 5 м от берега вместе с людьми вездеход пошел ко дну, погрузившись в воду. Глубина в этом месте была 3 м. Всем удалось выбраться из-под воды и перебросить на берег снаряжение и оборудование: инструменты, рейки, штативы, полушубки, телогрейки, плащи, надувные резиновые матрацы, банки с сухим молоком, консервы, радиостанцию «Недра» и т.д. Посовещавшись, какие меры предпринять, приняли решение идти пешком до базы партии. Спички сырые, костер разжечь было невозможно, одежда промокшая. Пошли и с собой ничего не взяли, одеты были в хлопчатобумажные легкие экспедиционные костюмы, а предстояло преодолеть 73 км по тундре. Мокрые, озябшие, шли форсированным маршем, до темноты, одолели 35 км и заночевали, прижавшись друг к другу. Было холодно, дул сильный пронзительный северный ветер, температура воздуха 0° C. Продуктов с собой никаких не взяли, так как груз нести в быстром маршрутном темпе было очень трудно. Рано утром двинулись в путь, через 8 км не смог дальше идти рабочий Александр Шакин — стер ноги до крови. И он был оставлен в тундре один. Оставшись наедине с пустынной тундрой, Саша пытался передвигаться на коленях, но силы иссякли. Еще через 11 км водитель Юрий Карпов тоже не смог идти, остался в тундре один, наказывая, чтобы быстрее шли в поселок, до которого оставалось 19 км, и приехали за ним, рассчитывая, что к ужину его вывезут на базу партии. Юрий имел уже солидный стаж опыта работы в тундре, да и по возрасту он был самый старший в бригаде — ему было 32 года. Через 1 км помощник бригадира Петр Зубарев тоже не смог больше передвигаться и остался один. Пройдя еще 6 км, Евгений Баранский — бригадир и Алевтин Коротков — курсант не смогли идти и остались, наказывая Валерию Анисимову, чтобы он поторопился и приехал за ними. Оставалось чуть более 10 км. Валера был самый молодой — ему было 23 года. Спортивный крепкий парень, он занимался многими видами спорта, имел большие достижения в многоборье, но и оц прошел еще только 2 км и дальше идти не смог — это было 26 августа.

Поздно вечером 30 августа топограф Олег Мальцев проезжал на вездеходе ГАЗ-47, торопясь с отчетом на базу партии, и случайно обнаружил совсем ослабшего, лежащего, с трудом подающего сигналы помощника бригадира Петра Зубарева. Руки и ноги у Петра оказались обмороженными. Быстро доставив Зубарева в село, начальник партии вертолетом увез его в госпиталь в Салехард. Начальник партии Е.М. Даненков полетел на вертолете искать остальных членов нивелирной бригады.

31 августа был найден рабочий Александр Шакин с обмороженными руками и ногами, только на следующий день, т.е. 1 сентября, нашли Юрия Карпова и Валерия Анисимова мертвыми и только 3 сентября удалось отыскать среди осенней сыровато-зеленой тундры два замерзших трупа — Баранского и Короткова.

Космонавт В.П. Савиных, ректор Московского института инженеров геодезии, аэрофотосъемки и картографии

Несколькими годами позже мне пришлось работать в Африке, в Республике Ангола, выполнять картографо-геодезические работы. Почти 4 года мы совместно с ангольскими специалистами, которые заканчивали у нас в Москве Московский институт инженеров геодезии, аэрофотосъемки и картографии, возглавляемый космонавтом В.П. Савиных, создали топографическую карту на всю эту африканскую страну. В Министерстве обороны Анголы имеется паспортный формуляр, в котором золотыми буквами записано, что в создании топографической карты Анголы принимали участие советские геодезисты и картографы: Н.В. Баталин, А.В. Бородко, Ш.Б. Кутушев, В.А. Пискулин, М.М. Хемий, В.Н. Шаламов и т.д., в списке более 100 фамилий.

И здесь, в далекой африканской стране, тоже есть фамилии геодезистов, которые ушли в вечность, создавая топографическую карту на территорию Анголы.

Трагически погибли в 1981 г. начальник партии Николай Яковлевич Данилов, инженер Владимир Николаевич Коротков. Комиссию по расследованию возглавлял первый заместитель начальника Главного управления геодезии и картографии Л.А. Кашин. Место их гибели местные жители назвали Русская гора.

Мои экспедиционные заметки изобилуют трагическими случаями и подсознательно подсказывают, что нужно издать биографический справочник, посвященный тем геодезистам, которые погибли, создавая топографические карты на территорию нашего государства.