Российские Колумбы

ДВУЖИЛЬНАЯ

Пурга затихла. Рассеялась снежная мгла. Вновь припудрило подтаявшие дороги. У заборов и домов надуло усеченные конусы сугробов.

Умолкли взрывы на Енисее, очищающие реку от заторов. Я отправился к Антону Антоновичу. Хозяина дома не оказалось. Мальчуган, кормивший щенят, рассказал, что дед Антон ушел еще с утра на рыбалку вверх по Енисею.

Разноцветные псы величиной с варежку расползлись по полу, разыскивая мать. «Куда, слепошарый, прешься», — приговаривал мальчишка, отталкивая щенят от печки.

Вдали показался рыбак, он вез на нартах вдоль берега реки тяжеленную поклажу. Мне много рассказывали про этого старика, моя задача — уговорить его работать в нашей экспедиции кладовщиком.

— Фу, жарко как! — проговорил Антон Антонович, смахивая ладонью пот со лба.

На нартах, распластавшись, лежал убитый медведь, крепко связанный алюминиевой проволокой. В мешке было, очевидно, несколько замороженных рыб. Старик объяснил, что увидел Топтыгина, плывущего на льдине, позвал на помощь взрывников, которые очищали реку от заторов, и сообща они кое-как расправились с ним. Антон Антонович рассказывал свободно, медлительно, словно мы с ним давно знакомы:

— Этот мишутка ерундовый, а вот, когда Двужильную спасал, был в два раза крупнее, ох и страшилище, о-ё-ёй!

Вечером собрались взрывники на свеженину, и старик рассказал, как в трудные военные годы он возглавлял рыболовецкую бригаду на Диксоне. В бригаде все были женщины, многие из них болели. Отличалась своим трудолюбием одна из них по имени Галина. Всегда она находила работу, а сети тянула за двоих.

— Нравилась она мне, чего греха таить.

Случилось это осенью, когда шла туруханка (мелкая рыба), забивавшая сети. В тот год мы дали рекорд по заготовке рыбы. Бригада не успевала справляться, и вдруг у нашей общей любимицы отказало зрение. Потускнели зрачки, безразличным сделалось лицо, исчезла улыбка. Врач объяснил, что произошло это от тяжелой работы. Рыбачка продолжала работать, на ощупь вязала и насаживала сети, готовила новые снасти. Прозвали Галину «Двужильной» за ее беспредельное трудолюбие.

Однажды Двужильная, сидя в баркасе, прикрепленном к затонувшему дереву, перебирала сети, готовя их к весеннему улову. Проплывающие льдины ударялись о лодку и со скрежетом проходили мимо. Заметили баркас, когда он был уже далеко от берега. Замкнутый в плотное кольцо льдин, он медленно продвигался, а Галина, не зная о случившемся, спокойно продолжала чинить сети. Вдруг недалеко от баркаса мы увидели плывущего на льдине медведя. Топтыгин старался приблизиться к лодке, которая могла его спасти, перебирался с одной льдины на другую.

Раздвигая лед, Антон попытался опередить зверя. Десятки метров отделяли медведя от рыбачки. Несколько раз стрелял бригадир в четвероногого.

Расстроилась от выстрелов летевшая на родину стая гусей, а некоторые из них отделились, потеряв ритм, но вскоре вновь присоединились к вытянувшейся веренице.

Причитали стоящие на берегу рыбачки, кричали Галине, стараясь предостеречь подружку, но их крики поглощал разбушевавшийся богатырь Енисей. Испугавшись выстрелов, Галина выскочила из баркаса, не зная, что ее отбило от берега, и с головой ушла в воду. С большим трудом ее спасли. Много времени пролежала она в больнице, навсегда потеряла слух.

— Вскоре мы поженились.

В это время в комнату вошла женщина, серебристая прядь ее волос опустилась на голубые улыбающиеся глаза.

— Вот она — моя Двужильная, — весело сказал Антон Антонович, представляя нам свою жену. Врачи вернули Галине зрение, а слух не смогли.

Много лет не выходит она в море рыбачить, но имя Двужильная осталось с ней на всю жизнь.