Российские Колумбы

СЛЕДЫ НА СНЕГУ

В Восточные Саяны мы прилетели на самолете Ан-2 из города Абакана. Здесь, в поселке Верхние Гутары, мы нашли каюра Николая Саганова и арендовали тринадцать оленей. Николай — опытный охотник, по национальности тофалар, в сельсовете нам рекомендовали его, как человека, который знает тайгу в этих районах лучше всех. Нам предстояло создать новую карту этой малоисследованной высокогорной части саянских хребтов. Груза оказалось очень много, по договоренности мы обязались вьючить на оленей не более 25—30 кг на каждого. Но пришлось нарушить обещание. Тофаларские олени оказались гораздо крупнее северных, и с молчаливого согласия каюра мы взвалили 600 кг наших геодезических приборов, палаток, спальных мешков, посуды и продуктов питания на наших олешек и отправились на юг по тропе. Тропа извивалась вдоль левого берега горной реки Ужур.

На третий день вышли на перевал к реке Казыр, где должны были выполнить геодезические измерения. Наши походы планировались на пять-шесть дней на вершины скалистых гор. Вдруг хлопьями повалил снег, но вскоре прекратился.

С вечера мы вчетвером готовились пойти на вершины гор, а каюр с одним рабочим должны эти четыре дня оставаться в лагере охранять животных. Корм вокруг был хороший: нетронутые поляны любимого лакомства оленей — ягеля, да и воды кругом полно: ручьи, родники, озера. А главное, что горная прохлада не пропускала на перевал комариный гнус.

Ярко-белые плешины снега украшали панораму унылых скалистых утесов. Деревья здесь низкорослые, редкие, изуродованные пронзительными горными ветрами, опаленные молниями, многие из них украшены разноцветными тряпочками. Таков обычай местных жителей оставить горному духу приношение и привязать тряпочку — отвести от себя горе, беду.

Закончив приготовления к трудному маршруту, мы стали укладываться в спальные мешки. Я боялся, как бы завтра не помешала погода. Мне давно не приходилось взбираться на такие скалистые кручи, некоторые из которых покрыты вечным слоем снега и льда.

Вдруг наш Анчар с громким лаем помчался на перевал в сторону разукрашенных деревьев. Мы выстрелили несколько раз. Лай быстро удалялся в горы, очевидно, Анчар кого-то преследовал.

Рано утром нас разбудил каюр тревожными криками: «Следы на снегу, следы на снегу!» Действительно, на свежем выпавшем снегу огромные следы босых человеческих ног, а рядом маленькие — Анчара. Мы принесли из лагеря линейку, стали измерять и сопоставлять со своими ногами отпечатки ног ночного пришельца. Самыми крупными оказались ступни у Александра — 30 см, он самый высокий среди нас, а ночной след был еще на 10 см больше. Конечно, все сразу стали строить догадки, что это снежный человек. Мы, вооружившись, взяв с собой топоры, ножи, все вместе пошли по следам, пока они совсем не исчезли: солнце поднималось над вершинами гор, нагревая воздух, слизывая вечерний снежок. Следы вели по перевалу в сторону Казыра, к многочисленным озерам, где и начинается эта коварная, порожистая горная река. При спуске к озеру следы потерялись. Собака совсем не шла по следу, и, вообще, после ночного похождения Анчар не убегал от нас, держался рядом. Николай предположил, что собаку ночью обидел снежный человек, и теперь она его боится.

Нам предстояло создать новую карту этой малоисследованной высокогорной части саянских хребтов

К обеду мы возвратились в свой лагерь. В наше отсутствие кто-то побывал здесь. Все мешки с сухарями, крупами оказались развязанными, мука рассыпана. Все это сделано как-то неумело. Ничего не взято. Каюр объяснил, что это горный дух Ээлиг-таг, он очень разгневан нашим присутствием. Поэтому Николай наотрез отказался с нами работать, мы вынуждены были нашего практиканта Владимира отправить с Сагановым в Верхние Гутары для замены каюра, а сами тем временем снова собрались в горы.

Нам предстояло определить координаты нескольких остроконечных скальных вершин, установить на них вешки с флажками для измерений теодолитом с других гор в следующем маршруте, когда придет новый каюр с оленями.

Всех нас, оставшихся без собаки среди диких скал, беспокоили странные следы на снегу и таинственная проверка нашего снаряжения. Неужели все-таки существует снежный человек? Каждый из нашей четверки еще и еще раз вспоминал в деталях все случившееся.

У меня на счету много было уже различных примеров уединения человека в тундровую или таежную глухомань, но все они были объяснимы.

Однажды, работая на юге Красноярского края в верховьях реки Амыл, мы обнаружили, что стали убавляться продукты в период нашего отсутствия. Обычно топографы организовывают свою работу так. Где-то на тропе оставляют основную часть своих продуктов и снаряжения, а сами налегке уходят на несколько дней в горы. К концу полевого сезона незнакомец стал наглеть. Мы поняли, что за нами следят. В таких случаях выручает собака, редко я уходил в тайгу без четвероногого друга. В один из походов мы оставили в лагере студента Новосибирского топографического техникума, который проходил практику. Леонид немного стер ногу, и ему нужно было подлечиться для следующего трудного маршрута. Практикант на берегу ручья чистил закопченные котелок, миски, кружки, пользуясь тем, что наконец-то нашлось время и для этой работы. Неожиданно у палатки послышался шорох, треск сучьев. Испуганный Леонид пробрался в густой ельник и стал наблюдать за палаткой. Оборванный, обросший незнакомец, держа в одной руке ружье, другой отсыпал в свою котомку крупу, соль, сахар. Огненно-рыжая бороденка свисала на замусоленную нищенскую куртку. Озираясь по сторонам, таежный воришка быстро исчез. Студент забежал в палатку, схватил двухстволку и пальнул дважды в сторону удалившегося, сопровождая выстрелы пронзительным свистом. Больше незнакомец не появлялся. А в верховьях реки, на перевале, где в многочисленных озерах берут начало реки Амыл и Ус, мы обнаружили жилье этого человека. У горячего родника с корнями вырвано ветром дерево, в этом углублении и обитал скиталец. Внутри шалаша все утеплено мхом, возможно когда-то это была медвежья берлога. На деревьях мы обнаружили много развешанных сушеных грибов, у потухшего костра кости птиц, оленей. У скалы нашли приспособление для высекания огня.

Закончив экспедиционные работы и возвратившись в Минусинск, мы рассказали об этом. Оказывается, еще в годы войны житель села Каратузское дезертировал из армии и с тех пор скрывается в тайге. Несколько раз видели его у деревни Андреевки. Мы указали на карте место жительства отшельника. Зимой мне сообщили, что по нашей новой карте нашли шалаш и поймали рыжебородого, который наводил страх на местное население.

Всего полтора месяца ранней весной мне пришлось как-то работать в Хакасии. В поселке Абаза заканчивались дороги, дальше вдоль реки Абакан нам пришлось передвигаться на лошадях

Всего полтора месяца ранней весной мне пришлось как-то работать в Хакасии. В поселке Абаза заканчивались дороги, дальше вдоль реки Абакан нам пришлось передвигаться на лошадях. Много мы здесь наслышались от местных жителей про староверов, которые в тридцатые годы семьями уходили в тайгу от преследований. Мне так и не довелось с ними повстречаться, хотя с некоторыми из них встречались наши топографы, наносили их избы на новую карту. Леса здесь богаты кедровыми орехами, ягодами, грибами, а в реках водится много рыбы.

По разным причинам люди скитаются по тайге. Мой помощник геодезист Евгений Сергеевич рассказывал, как на Севере в Тюменской области встретился с таежным отшельником, который когда-то бежал из заключения, а теперь боится возвратиться домой, так и скитается в тайге.

Работая на Севере в 400 км на восток от Игарки, мы выстроили на берегу озера Агата базу партии, дом для конторы, баню, небольшой склад, столовую, вырубили площадку для посадки вертолета. Два летних сезона мы пробыли на этом объекте. На третий полевой сезон работ оставалось совсем мало. Первый полет на вертолете на Агату наметили на апрель. На зиму мы оставили на базе часть продуктов, упаковав их в железные бочки. Нужно было проверить их сохранность от грызунов и завезти снаряжение, остальные продукты, авиагорючее на весь полевой экспедиционный период.

Подлетая к Агате, командир вертолета, бывалый полярный летчик, Владимир Смирнов кивнул в сторону базы. Сделал круг, облетев ее еще и еще раз. Странно, на нашей базе кто-то жил. Из трубы бани валил дым. Кругом натоптаны тропы. Снег здесь за зиму выпадает глубокий — два-три, а то и четыре метра. Наконец вертолет приземлился. Было очень тепло. Солнце палило по-летнему. И вдруг мы увидели коренастого человека, впряженного в огромные сани, на которых были нагружены дрова. Незнакомец, не обращая на нас внимания, продолжал двигаться по берегу в сторону бани. Чувство страха и любопытства охватило нас; вместе с экипажем, проваливаясь в двухметровый снег, мы направились к базе. Оказалось, что в конце полевого сезона в одной нашей бригаде заблудился рабочий Иван Лемешин. Долго его искали. Летали на вертолетах, организовывали поисковые бригады, но все оказалось безрезультатным. В конце сентября бригады и вся партия, завершив полевой сезон, на вертолетах вылетели в Игарку, законсервировав базу партии до весеннего периода. Иван приполз на базу партии с поломанной ногой в октябре. Почти семь месяцев жил в одиночку. Продуктов хватило, конечно, ассортимент не велик: сухари, растительное масло, соль. А как только срослась нога, Иван стал рыбачить, заготавливать дрова на зиму. Но слух и зрение потерял. Мы сразу же увезли вертолетом Ивана в Норильск в больницу, но врачи объяснили, что слух и зрение, потерянные из-за сильного нервного перенапряжения, не восстановить.

Много всяких случаев было за годы работы в экспедициях. Геодезист и топограф постоянно сталкиваются в пути с различивши таежными обитателями.

Но следы на снегу остались загадкой для меня. Может, это был очередной отшельник, не прижившийся в человеческом коллективе или ставший жертвой какой-то трагедии. У нас был случай в Свердловской области, когда, перевозя экспедиционный отряд, разбился в тайге вертолет. В живых остался покалеченный рабочий Иван Суровцев и летчик с переломанными ногами, находившийся в постоянном бреду. Рабочий ползком доставлял котелком воду из болота зажатому в разбитом вертолете командиру. Так продержались они тринадцать дней. Их все-таки нашли и спасли.

Трудно создавалась карта. Теперь она закончена. Многие геодезисты не дошли до финиша, исследуя труднодоступные места страны. Там, где раньше были белые пятна, появились на карте их имена.

Закончился и этот полевой экспедиционный сезон, выполнены очередные геодезические измерения. Можно поставить точку, но карта быстро стареет, и поэтому вновь первопроходцы собираются в свой очередной геодезический маршрут.