Российские Колумбы

НЕПРИЯТНЫЙ ОПЕКУН

По тревожному лицу радистки я понял, что радиограмма не из приятных. «Потерялся бригадир Морозов, — сообщали строители. — Ведем поиски. Просим оказать помощь». Случилось это в 300 км от города Игарки на восток, где нет никаких сел и деревень.

И вот над тундрой закружились самолеты, вертолеты. По разным маршрутам пошли специальные отряды. В небе одна за другой вспыхивали ракеты.

А произошло вот что. Бригада строителей, возглавляемая Геннадием Морозовым, вышла на новый участок работ, где им предстояло построить вышку для геодезических измерений. С тяжелыми рюкзаками по нехоженой лесистой местности люди продвигались очень медленно. Впереди шел Геннадий. Незаметно он оторвался от бригады. «Построю эту вышку и поеду в отпуск домой, наберу подарков сестренкам, братишкам, — мечтал бригадир, — племянник просил привезти медвежонка, но что ж сделаешь, коли не было в этом году сними встреч». Надвигались мрачные осенние тучи. Потом заливало лицо. Множество писклявых однотонных комариных голосов сливалось в единый продолжительный гул. Приостановившись, Гена обратил внимание на огромный муравейник. Почти метровый холм, аккуратно сложенный из темно-желтой хвои, имел несколько свежих вмятин. Муравьи закрывали все отдушины, тщательно готовясь к дождю.

— Наконец-то приплелись, — возмущаясь, проворчал Гена об отставшей бригаде в ответ на послышавшийся шорох. Но, раздвигая заросли густых лиственниц, тяжело дыша, показался не коллега, а… медведь. Остановился. Его добрые глаза в упор смотрели на пришельца. Леденящий холодок пробежал от приподнявшихся под капюшоном волос до пяток. Пять метров разделяло деревенеющих от взаимного страха двух живых существ. Геннадий вскинул ружье, медведь встал на дыбы, но выстрела не получилось — осечка. Морозов рванул затвор, патрон заклинило.

Бригадир не помнил, сколько времени бежал, сколько раз падал, но всякий раз, оглядываясь, он видел, что медведь следует за ним, казалось, не спеша, вразвалку, но не догоняет и не отстает. Мелкий моросящий дождь насквозь вымочил одежду. Размокшие сапоги, чавкая, утопали в ягеле. С карликовых лиственниц лавиной обрушивались крупные капли воды. Темные тучи окутали тундру, тишиной обдав бескрайние просторы.

А когда Геннадий оказался у самой воды озера Хаканча, косолапый остановился метрах в двадцати от берега. Он не приближался и не отходил. Стоило Геннадию сдвинуться с места, медведь начинал рычать и подходить ближе, не двигался человек — возвращался на место медведь.

Не скоро Морозов пришел в себя и вспомнил о радиостанции. Он осторожно снял рюкзак, расположился поудобнее. Косолапый спокойно наблюдал и не рычал, пока человек оставался на месте. Так они смотрели друг на друга. Один — готовый в любую секунду броситься вперед, другой — нырнуть в озеро. Но пока такой необходимости не было. Не сразу Геннадий понял, что его часы остановились, значит, установить связь со своими невозможно, так как осуществлялась она только в условленное время.

Наступила ночь. Морозов слышал пролетающие самолеты, видел вспышки ракет. Но как подать сигнал? Медведь, словно часовой, не давал шагнуть в сторону ни на шаг. Трудно сказать, чем бы кончилась эта опека, если б Морозову не удалось поймать сигналы времени какой-то радиостанции, завести часы и сообщить о своих координатах. Произошло это на третьи сутки. Мы сразу же вылетели на место.

Так на берегу озера его и застали. Косолапый, заслышав гул вертолета, убрался восвояси, в лес.

— Это мне в наказание, — сказал Геннадий, садясь в вертолет, — чтоб не отрывался от своих.

И то правда. Иногда и медведь может преподать хороший урок.