Сироты на продажу

Глава пятнадцатая

Поднимаясь по крыльцу уже третьего за сегодня здания в престижном районе на севере Филадельфии, Бернис невольно вспоминала о тех сложностях, которые накануне возникли у нее с еврейским мальчиком из Венгрии.

Благодаря униформе медсестры отсылать детей иммигрантов на поезде в сельскую местность оказалось легче, чем она думала. Кондукторы никогда не ставили под сомнение, что детей отправляют на усыновление и удочерение, а ребятишки по большей части радовались путешествию. Бездомным Бернис рассказывала, что в конце пути их встретят новые семьи, а если дети надеялись только забрать еду и сразу вернуться домой, она обещала им, что родители будут ждать их на станции. До вчерашнего дня, когда она забрала двух братьев-венгров, десяти и шести лет, главная сложность состояла в деньгах: чтобы платить за билеты, надо было вдвое увеличить сумму сборов.

После долгих блужданий под холодным проливным дождем она вела мальчиков на станцию, мечтая поскорее вернуться домой, переодеться в сухую одежду, обнять близнецов и выпить чашку горячего чаю. Она могла даже шикануть и нанять кеб.

Бернис знала наизусть расписание всех поездов в другие штаты, где принимали сирот, и потому купила два билета на состав номер шесть, отходящий в Огайо через двадцать минут. Паровоз, с шипением выпуская столбы дыма, уже стоял на путях. Волна свинцового дыма поднималась из труб и разбивалась о низкое небо, окутывая толпу на платформе влажным сажистым туманом.

— Зачем мы сюда пришли? — спросил старший мальчик. — Где еда, которую я должен принести домой родителям?

— На ферме за городом, — объяснила Бернис, протягивая билеты. — Там есть свежее молоко, яйца, хлеб и картошка.

Младший брат послушно взял картонные прямоугольнички и направился к поезду, но старший схватил его за плечо, вырвал у него билеты и вернул их Бернис.

— Мы никуда не поедем, — заявил он. — Мы обещали anya[22], что сразу же вернемся.

Бернис стиснула челюсти. Впервые ребенок усомнился в ее посулах, а у нее не осталось сил спорить.

— Так и будет, — заверила она, — как только вы приедете с фермы.

Мальчик помотал головой.

— Нет, — отрезал он. — Вы ничего не говорили anya про поезд. — Он взял брата за руку и стал проталкиваться сквозь толпу к выходу.

Бернис охватило раздражение вперемешку с паникой, и она растерялась. Если мальчишка расскажет, что она пыталась посадить их на поезд, родители могут позвонить в полицию. К тому же она уже купила билеты.

— Подождите! — окликнула она братьев. — Я все объясню.

Мальчик остановился и гневно воззрился на нее.

Бернис подошла к детям и сделала грустное лицо, изображая сочувствие.

— Извини, — произнесла она, — меня просили не говорить вам, но, если хотите снова увидеть родных, вам нужно сесть на поезд. Сейчас они собирают вещи, чтобы ехать в Питтсбург, и встретят вас там на станции.

Мальчик понурился, его гнев сменился замешательством. Младший брат с тревогой смотрел на старшего.

— Родителей везут на автомобиле, — продолжала врать Бернис. — Они знают, как вы мечтаете прокатиться, но в машине мало места, ведь еще должны поместиться вещи. Родители не хотели вас расстраивать, а потому…

— Но нам нечем заплатить за билеты… — засомневался младший брат.

— Это за счет Красного Креста, — успокоила Бернис.

Мальчик с сомнением взглянул на нее.

— На вашем месте, — продолжала Бернис чрезвычайно дружеским тоном, — я бы скорее поехала на поезде. Разве вы не слышали, что говорят про водителей автомобилей? «Сел в машину — попрощайся с мамой-папой».

Мальчик помотал головой, упрямо сжав рот.

Бернис начала терять терпение.

— Если вы не сядете на поезд, мне придется отвести вас в приют, пока родители не приедут за вами. Думаешь, у них так много денег, чтобы кататься туда-сюда?

Парнишка снова помотал головой, на глазах у него выступили слезы.

— Тогда давайте быстрее. Или хотите навсегда распрощаться с мамой и папой?

Мальчик с беспокойством взглянул на младшего брата, размышляя и колеблясь, потом неохотно взял билеты. Вид у него был совершенно несчастный. Он еще раз посмотрел на Бернис и, не сказав больше ни слова, направился вместе с братом к пассажирскому вагону.

Теперь Бернис гадала, как повел себя мальчишка, когда поезд проехал мимо Питтсбурга, оставил позади штат Пенсильвания и двинулся дальше. Наверно, он в панике смотрел в окно и в то же время пытался не показывать своего ужаса, чтобы не напугать младшего брата. Она невольно вспомнила, как Дэниел запирал ее в ящике, как она боялась, что ее заберут из дома, и как мучительно думать, что родители хотят от тебя избавиться. Мелькнула мысль: а ведь теперь она сама причиняет такую же боль, и в душе шевельнулись угрызения совести. Но потом Бернис напомнила себе, что мальчикам будет лучше без родителей. Наверняка какая-нибудь сельская семья с удовольствием возьмет двух детей вместо одного.

Бернис тряхнула головой, чтобы отогнать непрошенные думы, и обнаружила, что так и стоит на крыльце двухэтажного кирпичного дома. Сколько времени она уже топчется здесь? Успела ли постучать в дверь? Она огляделась, пытаясь вспомнить. Висевшие на открытой веранде белые качели покачивались на холодном ветру. С обеих сторон двери стояли каменные вазоны с землей и остатками сухих стеблей. На почтовом ящике значилась фамилия Уинстон. Бернис глубоко вздохнула, напоминая себе о цели визита, и постучала в дверь. Частично ей даже хотелось, чтобы дома никого не оказалось. Ноги у нее гудели, и она уже подумывала провести остаток дня дома. Она заслужила передышку.

Но дверная ручка повернулась, и на пороге появилась молодая пара. Красные прожилки в глазах и нездоровый цвет лица почти безошибочно указывали на инфлюэнцу. Бернис надеялась, что они не попросят ее войти и оказать им медицинскую помощь.

— Вы опоздали. — бросил мужчина — Он умер.

— Извините. — ответила лжемедсестра, — но я не понимаю, о чем вы…

— Где вы были так долго? — Лицо женщины исказилось от плача. Она зажала рот дрожащей рукой и приникла к мужу.

Тот обнял ее.

— Дорогая, медсестра не виновата, — мягко произнес мужчина. — Он сильно болел. Тут уже ничем не поможешь.

— Мне очень жаль, мистер и миссис Уинстон, — сказала Бернис, — но вынуждена спросить: а кто у вас болел?

— Мой мальчик, — прорыдала миссис Уинстон. — Наш сын. Он умер. — Она закрыла лицо руками и стала оседать на пол.

Бернис оцепенела. Воспоминания о потере Уоллиса обрушились на нее, точно потерявший управление поезд. В глазах потемнело, и ей пришлось ухватиться за дверной косяк, чтобы не упасть. Она пришла в этот благополучный район в поисках денег, а столкнулась со смертью. Больше всего ей хотелось немедленно сбежать. Но медсестры так не поступают.

Мистер Уинстон отвел, почти отнес рыдающую жену к мягкой скамье в прихожей, подложил ей под спину подушечку с рюшами и встал перед супругой на колени.

— Простите, что вам пришлось приехать напрасно, — обратился он к Бернис. — Теперь нам никто не поможет.

— Искренне соболезную, — удалось выговорить ей. — Мне известно, как тяжело хоронить детей. Я тоже потеряла сына.

Миссис Уинстон подняла на Бернис красные измученные глаза.

— Мы все перепробовали, — произнесла она слабым хриплым голосом. — Давали ему аптечную микстуру миссис Уинслоу[23], луковый сироп, хлористый кальций, керосин, виски. Ничего не помогло.

Бернис глубоко вдохнула и на ватных ногах подошла к скамье. Стараясь казаться спокойной, она присела перед обезумевшей от горя матерью.

— Я могу чем-нибудь помочь? — спросила она. — Может, позвать родственников или священника?

Миссис Уинстон энергично замотала головой; подбородок у нее дрожал.

— Не сейчас, — ответил мистер Уинстон, — Еще рано. Он испустил последний вздох меньше десяти минут назад.

Миссис Уинстон потерла ладонями глаза, оставляя красные пятна на щеках.

— Он был таким славным малышом, — просияла она сквозь слезы. — Само совершенство.

Бернис выдавила улыбку и закивала.

— Сколько ему было?

— Всего три месяца, — ответил мистер Уинстон.

— О боже, — вздохнула Бернис. — Я очень вам сочувствую. — Надо убираться отсюда. Встать и уйти. Но она не могла. Ноги внезапно перестали слушаться, все тело ослабло. Она стала подниматься и хотела уже попрощаться, но миссис Уинстон вдруг схватила ее за руки.

— Взгляните на нашего сына, — жалобно попросила она, — прежде чем его заберут.

— Нет, — слишком громко отозвалась Бернис. — Нельзя. Извините, но мне…

— Пожалуйста, — канючила миссис Уинстон. Она встала и потянула Бернис за руку через прихожую. — Я хочу, чтобы вы увидели нашего мальчика. Запомнили его.

Мистер Уинстон взял жену за плечи и попытался остановить.

— Перестань, дорогая, — увещевал он. — Ей будет тяжело, она ведь тоже потеряла сына.

Миссис Уинстон отпустила руку Бернис, лицо у нее вытянулось, словно от неожиданного открытия.

— Я не могу! — вскрикнула она. — Не могу жить без него! Я хочу умереть! Уйти вместе с ним! — Ноги у нее подкосились, и она с воем упала на пол, упершись локтями и коленями в плиточный пол.

Глаза Бернис наполнились слезами. Она хорошо знала ту боль, которая пронзала сейчас сердце миссис Уинстон. Каждый стон бедной женщины эхом отзывался в душе мнимой медсестры. Она мечтала как можно скорее сбежать от убитой горем матери. Если она останется здесь еще хоть на минуту, ее сердце снова распадется на хрупкие осколки. Она взглянула на мистера Уинтона, беспомощно смотревшего, как его жена содрогается и рыдает на полу. Нет, все-таки нельзя покинуть скорбящую пару, какие бы страдания ни причиняло ей это зрелище.

— У вас остался виски? — спросила она.

Мужчина кивнул и поспешил в комнату.

Бернис присела возле миссис Уинстон и погладила ее по сотрясающейся спине, прекрасно понимая, что никакие утешения не помогут.

— Знаю, сейчас это кажется невозможным, — проговорила она, — но вы это переживете, поверьте мне. Потребуется время, но вы сумеете взять себя в руки и продолжить жить, потому что муж нуждается в вас. И потому что ваш сын хотел бы, чтобы вы оставались сильной. — Тут Бернис подумала, что и Уоллис желал бы этого для нее, и снова ей пришло в голову, что именно с его помощью она нашла близнецов, встретилась с заглянувшей в квартиру медсестрой и нашла комнату у Паттерсонов. С тех пор как сын покинул этот мир, ее жизнь полностью переменилась. Такое простой удачей не объяснишь.

Тем временем мистер Уинстон вернулся с бутылкой виски и присел около жены. Бернис усадила женщину, и муж поднес к ее губам горлышко. Сначала миссис Уинстон отвернулась и, не открывая глаз, затрясла головой, но потом схватила бутылку обеими руками и сделала несколько жадных глотков. Через некоторое время Бернис забрала у нее бутылку и вернула мистеру Уинстону, который тоже приложился к виски. Его жена ринулась вперед и, рыдая, уронила голову на колени к Бернис; слезы потекли на юбку сестринской униформы. Бернис гладила ее содрогающиеся плечи, сама с трудом сдерживая плач.

Мистер Уинстон оперся спиной о стену, с благодарностью глядя на медсестру.

— Спасибо за помощь, — тихо произнес он.

— Жаль, что я не могу сделать больше, — ответила Бернис.

И тут ее посетила идея.

Идя за пышнотелой монахиней с родимым пятном на щеке по темному коридору приюта Святого Викентия, Бернис удивлялась, как легко оказалось убедить мать Джо отдать ей младенца. Понадобился только листок бумаги с именами и адресом приемных родителей и ее заверения, что они порядочные люди с высокими моральными принципами. Тот факт, что раньше она привозила в приют детей, определенно сыграл в ее пользу, но ей не удалось бы провернуть дело без униформы медсестры. Сейчас она явилась с десятимесячной ирландской девочкой, чья мать жила на улице. А затем собиралась выбрать белого ребенка для четы Уинстонов, недавно потерявших новорожденного сына.

Впервые ее привели в отделение для младенцев. Войдя, Бернис в изумлении остановилась, увидев ряды белых кроваток в зале с высокими потолками. Дети разных возрастов сучили ножками, дремали, хныкали, пили из бутылочек и сосали пальцы. Прижав руку к колотящемуся сердцу, Бернис остановилась у ближайшей кроватки. Запеленутый в марлю новорожденный моргал, округло открыв бархатистый розовый ротик, и лжемедсестра невольно вспомнила о Уоллисе и близнецах.

Девочка у нее на руках тоже заглянула в кроватку.

— Вава, — загулила она.

Бернис захотелось схватить мальчика и забрать его к себе домой, но она не могла себе этого позволить. У нее и так полно забот с близнецами. К тому же она пришла сюда за ребенком для мистера и миссис Уинстон. Заметив, что она остановилась, монахиня обернулась к ней.

— Ему повезло, — сообщила она. — Завтра его заберут в новую семью.

— Замечательно. — Бернис отошла от кроватки и направилась к монахине. По крайней мере, у крошки будет дом, причем в Филадельфии. Таких младенцев надо оставлять здесь. — Я и не подозревала, что у вас так много малышей. Откуда их столько?

— Из-за грехов наших, сестра Уоллис, — вздохнула монахиня. — А в последнее время — из-за инфлюэнцы. Точно неизвестно, сколько детей попали в приюты за время эпидемии, но счет определенно идет на сотни, а то и на тысячи. — И она продолжила свой путь.

Бернис зашагала за ней и снова подумала о том, какое счастье, что Уоллису никогда не придется остаться на земле без нее.

В другом конце помещения бледная девушка складывала подгузники, а еще одна, помладше, сидела в кресле-качалке и кормила из бутылочки младенца. Бернис выругалась про себя. Она узнала вторую девочку.

Неужели эта Пия Ланге теперь вечно будет преследовать ее?