Звенящая медь

Ковчег

Джеф вышел из пещеры и огляделся по сторонам. Марио следовало похоронить, хотя бы песком сверху присыпать, чтобы на то, что от него оставили ачи, случайно не наткнулась Мэри. Но в чём и как таскать песок? Плетёное из камыша мусорное ведёрко явно не годилось для таких дел. Джеф надеялся перехватить и озадачить работой кого-нибудь из островных белопёрых, но вокруг толпились только голодные и взбудораженные незнакомые добытчики.

К счастью для Джефа, внимание их было захвачено вовсе не мусорной кучей и тем более — не нахальным чужаком. Ачи дружно всматривались в горизонт на востоке, то и дело обмениваясь между собой знаками близкой опасности. Пытаясь понять, что именно их встревожило, Джеф посмотрел в том же направлении, но ничего особенного не заметил. Как всегда, море до самого горизонта оставалось спокойным и тихим, небо — чистым, солнце — ослепительно ярким. Тишину нарушал лишь шорох ачьих перьев да шелест прибоя. Джеф обвёл взглядом верхние террасы. Там происходило ровно то же самое: жители острова толпились на парапетах, напряжённо всматриваясь в морскую даль.

Сообразив, что так он ничего нового не узнает, Джеф хотел вернуться домой, когда над морем внезапно прокатился грохот, похожий на звук отдалённой грозы. Небо, однако, оставалось по-прежнему светлым и чистым. «Стреляют?» — удивился Джеф. Почти тут же над горизонтом поднялся столб чёрного дыма, а вокруг него вспыхнула россыпь маленьких, ярких звёзд — это зеркальнокрылые стражи подавали сигнал соплеменникам.

Все вокруг разом пришли в движение: забегали, заметались, захлопали крыльями. Чтобы не оказаться сбитым с ног, Джеф отступил в мусорную пещеру и уже оттуда вновь посмотрел на восток. Воины Босса возвращались. Летели они быстро, слаженно махали крыльями, без остановки посылая острову огненные сигналы.

Белые ачи разобрались в небольшие стайки и тоже начали подниматься на крыло. Вскоре одни уже летели прочь, другие кружили над островом, ожидая попутчиков. И у птиц, и у людей подобный исход сопровождался бы суетой и криками, ачи же покидали остров в полном молчании. Только по россыпям солнечных зайчиков можно было понять, что происходит бегство, и многие его участники огорчены и сильно напуганы.

Вдруг Джеф заметил подозрительное движение у пещеры Мэри. Два ача топтались перед входом, один из них даже успел просунуть голову внутрь. Грозно размахивая пустым ведром, Джеф со всех ног помчался наверх.

Нарушителями порядка оказались Чиль и Кляча. Вернее, только Чиль: это он настырно лез в чужой дом, Кляча же смирно стояла рядом, спрятав голову под крыло. Но Мэри не испугалась, она, похоже, даже не успела проснуться. Только поэтому Джеф не огрел незваного гостя ведром по хребту, а всего лишь достал из кармана зеркало и пустил под ноги Чилю солнечный зайчик. Чиль обернулся, опустил клюв к земле. «Подозрительное смирение», — подумал Джеф и с помощью зеркала спросил, что ачу нужно. Чиль, солидно откашлявшись, произнёс голосом отца Илии:

— Сказал Господь: истреблю с лица земли тех, которых Я сотворил, от человека до скотов, и гадов и птиц небесных истреблю, ибо Я раскаялся, что создал их.

— Что за чушь? А ну брысь отсюда! — Джеф демонстративно замахнулся на ачей ведром.

Чиль подумал немного, потом печально, с чувством продекламировал:

— И пролил Господь на Содом и Гоморру дождем серу и огнь с небес, и ниспроверг города сии, и всю окрестность сию, и всех жителей городов сих, и все произрастания земли…

Джеф покосился на дым над водой и послал Чилю знак, что понял смысл сказанного: похоже, там, за горизонтом, горел Гондолин. А Чиль, убедившись, что его готовы слушать, продолжил:

— Истреблю Я всякую плоть, в которой есть дух жизни, под небесами; всё, что есть на земле, лишится жизни.

— Серьёзно? — проворчал Джеф. — Ну и лети отсюда. Мы-то с Мэри чем можем помочь?

— Но с тобою Я поставлю завет Мой, и войдешь в ковчег ты, и жена твоя с тобою. Введи также в ковчег из всех животных, и от всякой плоти по паре, чтоб они остались с тобою в живых. Ты же возьми себе всякой пищи, какою питаются, и собери к себе; и будет она для тебя и для них пищею.

— Так, кажется, начинаю понимать. И кого я должен взять «в ковчег»? Тебя, что ли?

Чиль подтолкнул вперёд Клячу:

— Миловидность обманчива, красота суетна; но жена, боящаяся Господа, достойна хвалы.

Джеф со вздохом кивнул и поймал в зеркало отражение спокойной воды. Получив согласие, Чиль тут же легко подпрыгнул вверх и расправил крылья. Вслед за ним поднялись в небо добытчики с его острова, и маленькая стая устремилась на запад. А Кляча осталась. Джеф подтолкнул её к пещере и, убедившись, что ачиха зашла внутрь, отправился обследовать остров.

Прежде надсмотрщики террас косились неодобрительно, если чужак проявлял интерес к садкам с рапанами или рыбой, а на половину ачих Джеф по вполне понятной причине не заглядывал сам. Теперь же, когда остров опустел, имело смысл выяснить, каким запасом еды располагают покинутые на нём.

Рыбы оказалось достаточно, это радовало. В рапаньих садках тоже бурлила жизнь. Зато берег встретил Джефа печальным зрелищем: покидая остров, ачи бросили свои кладки, расклевали яйца и убили не способных к полёту птенцов. Покрытые серым пухом тельца жалкими тряпочками валялись на пляже и среди камышей. Джеф с тоской подумал, что придётся в одиночку убирать всё это безобразие, пока вонь не сделалась нестерпимой. Можно было, например, выкопать на песчаном пляже яму и стащить в неё битые яйца и трупики… Но приступать к делу немедленно очень не хотелось.

Побродив по берегу, Джеф нашел пару гнёзд, яйца в которых остались целыми, разбил одно и убедился, что кладка совсем свежая, зародыш не успел начать развиваться. «Раз ачи всё бросили, могу распоряжаться находкой на своё усмотрение, — подумал он. — Яйца как яйца, ничем не хуже куриных, только крупнее. Пожалуй, припрячу несколько штук в кладовой».

Джеф успел отнести в пещеру Мэри семь ачьих яиц, охапку камыша, найденную в одной из жилых пещер связку сухой рыбы, и уже раздумывал, не набрать ли рапанов на обед, когда в небе раздался свист крыльев. Над островом пронеслась стая Большого Босса. Ни один из летящих не спустился на землю, не заглянул в пещеру, служившую ему домом. Ачи даже не замедлили полёт. Зеркальнокрылые воины точно так же, как их белопёрые слуги, спасались от неведомой опасности.

Джеф проводил их взглядом, затем повернулся в сторону Гондолина и внезапно увидел, что обратило ачей в бегство. Сперва ему показалось, будто среди волн мелькнула спина крупного морского зверя. Приглядевшись получше, Джеф заметил ещё одну, потом ещё, и ещё…

Цепь странных подводных машин двигалась с востока на запад. Их было много: с обеих сторон, насколько хватало глаз, серые гребни рассекали воду, оставляя за собой дорожки белой пены. Живые существа не смогли бы двигаться так быстро и равномерно, не меняя глубины и строго выдерживая интервалы между собой.

«ЕГЦ пробует новые методы работы с ачами? Интересно, как это сочетается с идеями милосердия и сострадания ко всему живому, — подумал Джеф. — И когда они успели протащить на планету технику. Или может, эти штучки собраны прямо здесь, в подвалах замков? Тогда ачам крупно не повезло». И только после ему в голову пришла занятная мысль: где гарантия, что подводные машины, опасные для ачей, безопасны для него самого, Джеффри Алана Уоллиса?

Выяснять это на собственной шкуре не хотелось. Оценив скорость, с которой неведомые механизмы приближаются к острову, а ачи — улепётывают прочь, Джеф как мог быстро вернулся в пещеру и закрыл за собой дверь на все задвижки. Мэри, хлопотавшая у очага, посмотрела на него с удивлением.

— Где Кляча? — рыкнул он.

— В кладовке…

Джеф схватил Мэри за руку и тоже потащил в кладовку — маленькую каморочку, вход в которую прятался в нише позади кровати. Плотно задёрнув за собой штору, отделявшую кладовку от спальни, он толкнул Мэри в дальний угол, к Кляче. Та лежала полу и тряслась, спрятав голову под крыло.

Они довольно долго сидели рядом на куче камыша: неподвижно, молча, тесно прижавшись друг к другу. Постепенно в кладовке сделалось жарко и очень душно. «Джеф, я не могу больше, — прошептала, наконец, Мэри. — Дышать нечем. Давай отодвинем занавеску?»

Джеф подкрался к выходу из их убежища, отодвинул штору и с удивлением обнаружил, что в спальне ещё жарче. В основной комнате было и вовсе невыносимо, словно в перегретой печи. Джеф хотел впустить в помещение немного свежего воздуха, но, едва прикоснувшись к задвижке, отдёрнул руки: текстолит оказался слишком горячим. Тогда Джеф схватил кухонное полотенце, но вместо того, чтобы вернуться к двери, замер, внимательно рассматривая угли в очаге Мэри. На них лежали свежие огарки травы.

Для себя Джеф всегда готовил на террасе, чтобы дым от костра не скапливался в их с Балаболом жилье. Для Мэри же Марио расстарался и сделал внутри пещеры кухню с настоящим дымоходом: прокопал над очагом окошко на улицу и вставил в него колено металлической трубы. Теперь вокруг этой самодельной вытяжки чернел ореол из свежей сажи. Джеф осторожно поднёс к трубе ладонь — металл был горячим, словно только что побывал в огне. «Что за хрень?» — проворчал Джеф себе под нос. Но получить ответ на этот вопрос можно было только выбравшись наружу.

Обернув руки полотенцем, Джеф вытащил задвижки из пазов, но дверь и не подумала открыться. Пришлось найти в хозяйстве запасливого Марио топорик и слегка подпортить дверной проём.

Если внутренняя часть двери почти не пострадала, то внешние слои текстолитовой пластины отклеились, покоробились и пошли пузырями. Шагнув за порог, Джеф внимательно изучил разрушения и уже в который раз подумал о Марио с благодарностью.

Снаружи всё было черно от копоти. Картофельные кустики Мэри превратились в кучки пепла, рисовые колосья тоже сгорели. От стены шёл жар, почва припекала ноги сквозь подошвы ботинок. Исчезли заросли камыша на мелководье. «Так, хоть что-то хорошее, — подумал Джеф, — пляж убирать не придётся». А вслух спросил у испугано озирающейся Мэри:

— Ты что-нибудь понимаешь?

— Нет… Раньше такого никогда не случалось.

«Значит, всё-таки ЕГЦ, — сделал вывод Джеф. — Или конкуренты, желающие отжать у церковников бизнес?»

Мэри подошла так тихо, что Джеф вздрогнул от неожиданности, почувствовав на плече её ладонь.

— Джеф.

— Что? — отозвался он несколько резче и грубее, чем следовало.

— Как ты думаешь, мог кто-нибудь выжить на других островах? Или в замках?

— Ну, мы же с тобой живы.

Мэри тихонько всхлипнула.

— Надеюсь, Марио всё-таки заперли в Гондолине…

Джеф сделал глубокий вдох, медленно выдохнул, и, придав лицу спокойное выражение, произнёс:

— Да, Мэри. Я тоже на это надеюсь.

На душе было гадко.

Ещё пару раз подводные лодки возвращались и поливали остров электричеством, выжигая на нём всё живое. Потом настала тишина. Несколько дней обитатели пещеры не решались выходить за порог. Только когда у них закончилась питьевая вода, и запах из посудины, назначенной нужником, начал действовать на нервы, Джеф рискнул сделать первую осторожную вылазку «в мир».

Причинённые искусственными молниями разрушения на первый взгляд выглядели ужасно: ачьи пещеры выжгло изнутри дочерна, погибла рыба в протоках и рапаны в садках. Зато, присмотревшись повнимательнее, Джеф обнаружил, что корни камыша уцелели, и на месте прежних зарослей из воды уже торчат верхушки молодых побегов.

Грядки Мэри оказались полностью уничтожены. Часть запаса картошки, кукурузы, моркови и риса, хранившегося в кладовой, было решено использовать для обновления посадок. Единственной непоправимой потерей стал чайный куст.

Однако до поры, когда в огороде хоть что-то вырастет, тоже следовало чем-то кормиться. Пришлось Джефу вспомнить старое ремесло: по утрам брать в руки корзинку и идти за добычей на пляж. Обитатели моря пострадали от электроатаки не так сильно, как жители суши: прибой приносил съедобные водоросли и медуз, а за ними следом к берегу тянулись из глубины рапаны, креветки и рыбы.

Почти сразу Джеф заново заселил рапаньи садки, чтобы иметь запас на случай неудачного лова. О рыбе он тоже размышлял, но поймать её руками не получалось, а для постройки ловушки нужно было подождать хоть пару недель, пока вырастет камыш.

Ещё одной проблемой автономного бытия очень скоро сделалась стирка. Запасы мыла были невелики, их приходилось беречь. Мэри настаивала воду на золе, а потом кипятила в ней бельё. У Джефа на такие подвиги не хватало терпения, своё барахло он просто полоскал в протоке на нижней террасе, а потом сушил на солнышке. Эта возня отнимала много времени и раздражала неимоверно, к тому же полностью избавить одежду от въевшейся грязи и пыли с её помощью не удавалось. Джеф не раз ловил себя на том, что с некоторой ностальгией вспоминает жизнь в Гондолине: даже паршивый опреснитель из душа и смешная стиральная машинка с педальным приводом казались ему теперь большими достижениями цивилизации. А ещё у Джефа закончились сменные лезвия для бритвы и сломалась расчёска. Бриться он бросил, а волосы стал просто приглаживать поутру пятернёй. Сперва Мэри ворчала, что Джеф похож на беглого каторжника, потом смирилась, хоть и продолжила с недовольным видом принюхиваться к его одежде.

Между тем запас привезённой из Гондолина еды медленно, но верно подходил к концу. Первой закончилась консервировная тушёнка. Ею приходилось делиться с Клячей, которая наотрез отказывалась выходить из кладовки. Мэри кормила и поила её с рук. Джеф считал, что это чистое баловство, и пара поджопников мгновенно исцелила бы все страхи, однако мнение своё благоразумно держал при себе, ведь Мэри кормила по три раза на день не только Клячу, но и его самого.

Нельзя сказать, что Мэри готовила вкусно. Сытно — и то хорошо. Жизнь на Парадизе давно отучила Джефа от привередливости. Возмутился он только один раз, когда получил на ужин пустой рис, слегка приправленный рапаньим соусом.

— Эй, Мэри, а куда подевались рапаны? — спросил Джеф, ковыряя ложкой в миске. — Я же целую корзину принёс?

— Я отдала почти всё Росинке, — ответила Мэри. — Она очень сильно исхудала после того, как кончилась тушёнка.

— Если так дальше пойдёт, то я тоже исхудаю, и очень быстро!

Мэри посмотрела на него с упрёком.

— Ты можешь усваивать кашу, а Росинка — нет.

— И поэтому всё мясо надо скармливать ей? Я тоже жрать хочу. У нас там в кладовке яйца были…

— Какие?

— Ачьи, которые я с берега принёс.

— А… Боюсь, съесть их уже не выйдет.

— Испортились?

— Нет. Росинка на них сидит.

— Зачем?

— Полагаю, для того, чтобы вывелись птенцы, — с хитрой улыбкой пояснила Мэри. — Она с самого первого дня перенесла яйца на кучу камыша, спрятала под крылья и греет.

— Только ачат нам здесь не хватало, — возмутился Джеф. А потом спросил осторожно: — Кстати, Мэри, ты не в курсе, сколько времени ачихи высиживают птенцов?

Ачата вылупились на сорок восьмой день. Их было пятеро, два яйца так и остались лежать в гнезде, когда Кляча увела выводок к морю, обживать пляж.

За время, проведённое ачихой в кладовке, на острове многое изменилось. Пара тёплых дождей смыла со стен гарь. В огородике зазеленели всходы. Овощей ещё предстояло дожидаться, зато садки со съедобными водорослями уже начали приносить урожай. На мелководье у пляжа поднялись к небу заросли молодого камыша. Благодаря им Джеф открыл для себя новый, весьма удобный способ охоты. Из стеблей и листьев он смастерил корзину, которую с вечера опускал в море, положив внутрь небольшой камень и вчерашние объедки. К утру стенки корзины оказывались дочиста вылизаны стадом рапанов. Крупных моллюсков Джеф относил Мэри, а мелочь выковыривал из панцирей и оставлял на приманку. По утрам у берега паслись стаи рыб. Закрыв корзину крышкой с отверстием, позволяющим рыбе пролезть внутрь, Джеф снова ставил её на дно и спокойно ждал улова.

Голод жителям острова больше не угрожал, но на всякий случай Джеф сушил рыбу и водоросли про запас. Кроме того, он выкопал в пещере ещё одну кладовку и понемногу заполнял её сеном из камыша. Мэри с удивлением наблюдала за этими приступами хозяйственности, ей казалось, что лучше бы Джеф истратил часть времени на приведение в порядок своей шевелюры. Но тот только отмахивался и ворчал:

— Успеется. Когда вернутся плавучие электрошокеры, будет важно, есть ли у нас припасы, а не причёсана ли моя башка.

— С чего ты взял, что они непременно вернутся? — спросила его как-то Мэри.

— Если какая-нибудь гадость случилась один раз, она непременно случится ещё. Закон природы.

— Ты говоришь сейчас, как зануда и пессимист.

— Я говорю, как человек, не склонный два раза наступать в одно и то же дерьмо.

— Подводными машинами, которые ты видел, наверняка управляют люди. Если они вернутся, надо попытаться привлечь их внимание. Мы сможем узнать последние новости, попросить, чтобы с нами поделились мылом, кое-какими вещами. К тому же скоро на остров вернутся огнекрылые, и тогда…

— Лучше бы нескоро, — пробормотал Джеф себе под нос. — Без них как-то спокойнее.

Мысль, высказанная Мэри, не на шутку встревожила его. Что если ачи, и впрямь, вернутся со дня на день? Как бы им с Мэри не досталось от крылатых хозяев за все постигшие остров разрушения…

На всякий случай Джеф спустился на пляж, отыскал в камышах Клячу и задал вопрос, скоро ли обещал за ней возвратится Полуденный Ветер. Ачиха задумалась ненадолго, потом выбрала стебель камыша и сделала на нём клювом зарубку между шестым и седьмым междоузолием.

Такого знака Джеф не помнил. Помеченный Клячей стебель он забрал с собой и вечером показал Мэри:

— Посмотри-ка. Это что-нибудь значит?

— Шесть с половиной месяцев, — ответила Мэри, едва взглянув на камыш. — А тебе зачем?

— Да так просто, интересно…

Как и предполагал Джеф, первыми на остров заявились люди. Произошло это дней через пятнадцать или двадцать после вылупления ачат.

Погода в то утро стояла прекрасная: Астерион припекал не слишком жарко, и с моря дул прохладный, лёгкий ветерок. Мэри ушла на берег стирать бельё. Кляча с семейством паслась где-то в камышах. Джеф сидел в тени у входа в пещеру и пытался надеть кроссовок: тот давно уже просил каши, приходилось каждый день плести поверх него что-то наподобие лаптя.

Джеф закрепил на лодыжке верёвочные завязки, вытянул ногу, полюбовался своей работой, потом пару раз лягнул воздух, проверяя, хорошо ли держится подошва…

Яркий солнечный зайчик сперва ослепил Джефа, сверкнув прямо в глаза, а потом переместился ему на грудь. Проморгавшись (и заодно помянув бодрым словом мать неведомого шутника), Джеф увидел возле мыса корабль, обычный парусник из тех, что развозят по замкам туристов. На корме стоял высокий мужчина в лётном комбинезоне с зеркалом в руке. Джеф почувствовал, как по спине понеслись стада мурашек: в моряке он узнал брата Эндрю.

«Принесла нелёгкая, — подумал он, быстро обшаривая взглядом пляж. К большому облегчению, ни Мэри, ни Клячи с птенцами не заметил. — Что этой сволочи здесь понадобилось? И почему опять парусник?» Солнечный зайчик тем временем переместился с груди Джефа под ноги и недвусмысленно указал на тропу. «К себе зовёшь? Ну ладно, я-то приду. Только не думай, что тебе здесь рады», — подумав так, Джеф сунул за пояс топорик и бегом направился в сторону мыса.

Где-то в середине пути Джеф сбавил ход, потому что заметил у Эндрю за спиной лазерную винтовку. Тот сразу понял причину заминки: снял с плеча ремень, положил оружие на пол и оттолкнул от себя.

Подобравшись как можно ближе к кораблю, Джеф встал таким образом, чтобы в случае опасности мгновенно спрятаться за камни, и крикнул:

— Чего надо?

Эндрю поморщился, приложил палец к губам. Когда он наклонился, Джеф едва не сиганул в укрытие, однако Эндрю тянулся вовсе не к винтовке. Он поднял с палубы чёрную доску, взял кусок мела и написал:

«Не ори».

Джеф кивнул. На доске появилась следующая надпись:

«Спускайся вниз, я пришлю за тобой лодку».

Джеф начертил в воздухе пальцем вопросительный знак.

«Надо поговорить».

Джеф поднял руку и продемонстрировал известный всем людям жест невежливого отказа. Эндрю криво усмехнулся, написал на доске: «Кому ты нужен, параноик хренов», потом стёр и сделал новую надпись:

«Тогда принимай меня в гости».

Поразмыслив немного, Джеф кивнул. «Эндрю опасен даже без оружия, — промелькнуло у него в голове, — но если дойдёт до драки, топор в руках будет веским аргументом в мою пользу. Если же всё ограничится разговорами, хоть спрошу у него, что так славно горело в Гондолине. Эндрю, конечно, тоже захочет взамен получить какую-то информацию… Да и фиг. Если придётся выложить лишнее, всегда можно после воспользоваться топором. А улики скормить Кляче».

Возможно, кровожадные мысли Джефа слишком ясно отразились у него на лице. А может, Эндрю заранее предполагал, что при встрече с островитянами придётся как-то обеспечивать собственную безопасность. Он сделал рукой приглашающий жест, и на палубу поднялись Фрэнк с Кати. Следуя указаниям Эндрю, Фрэнк подобрал винтовку, снял её с предохранителя и направил в сторону берега. А Эндрю написал на доске: «Вернусь на корабль — тоже пойдёшь домой целым и невредимым. Так что без фокусов, Крысёныш».