Звенящая медь

И не только словами

Не дожидаясь, чтобы шаги Джефа перестали быть слышны, Карл выглянул за дверь и сказал в темноту:

— Мисс Роу?

Силуэт на тропинке вздрогнул и замер неподвижно, пытаясь слиться с тенью под навесом.

— Не нужно за ним ходить, — спокойно продолжил Карл, — этим вы сейчас ничего не добьётесь.

Эми вышла на свет луны, настороженно рассматривая собеседника. Пожилой мужчина на костылях выглядел безобидно, к тому же одет он был во вполне узнаваемую робу поселенца Химедзи. Но Эми точно знала, что не встречалась с ним прежде.

— Мы знакомы?

Карл мягко улыбнулся в ответ:

— Не совсем.

— Кто вы?

— Скромный служитель истинного владыки. Не бойтесь, едва ли я сейчас могу быть хоть кому-то опасен. Зато в моих силах угостить вас чаем.

Он распахнул дверь пошире, отступил внутрь и жестом пригласил Эми войти.

Усадив гостью за стол и протянув ей полную кружку, Карл налил чаю себе, удобно устроился на табуретке и неторопливо заговорил:

— Можете звать меня Карлом. Настоящее имя в данном случае не имеет значения.

— Но вам моё имя известно. Откуда?

— О, у нас есть общие знакомые.

— Джеф?

— Не только. Вы весьма популярны у жителей Химедзи. Из всего, что они о вас говорили, я сделал вывод, что человек вы надёжный и обязательный. Поэтому у меня есть для вас деловое предложение.

Эми открыла было рот, но Карл успокаивающим жестом повернул к ней раскрытые ладони.

— Не перебивайте, пожалуйста, мисс Роу, выслушайте меня внимательно. Я знаю, для чего вы здесь, на острове Даффу. И, кстати, не вижу в порученной вам задаче ничего плохого. Мы оба всего лишь исполнители воли своих хозяев. Если искать аналогии в сельской жизни, можно сказать, что вы - почтовый голубь, а я... хм... ну, скажем, пастуший пёс. Нам важно хорошо исполнять свои обязанности, ведь от благополучия и доброго расположения хозяев напрямую зависит наша жизнь. Верно?

Эми нахмурилась и едва заметно кивнула.

— И вы наверняка понимаете, что для наших хозяев важно выполнение задания, а не точное следование инструкции. Так вот. Я постараюсь убедить Джефа сдержать эмоции и не отказываться от переписки с Гондолином только из личной неприязни. Вы получите от него ряд писем с советами о том, как вернуть отношения с кланом ачей в мирное русло. Но прежде, чем везти почту в Гондолин, каждое письмо Джефа вы будете показывать мне. Возможно, в них придётся вносить правки. Я сделаю это практически незаметно, а вы об этом никому не расскажете. Письма, отправленные на Даффу из Гондолина, прежде, чем отдать Джефу, вы также будете показывать мне. Таким образом свою работу по доставке почты вы выполните безукоризненно, а за содержимое писем курьер ответственности не несёт.

— Сохранность почты и передача лично в руки — как раз ответственность курьера. К тому же как-то безответственно с моей стороны доставлять в замок неизвестно что. Вдруг вы, внося изменения в письма, пытаетесь навредить лично сестре Катарине или даже всем поселенцам Парадиза?

— Уверяю вас, нет. Мне безразлично, кто в вашем замке находится у власти. Задача пастушьего пса — следить, чтобы стадо не зашло в хозяйский огород, но не менее важно для него, чтобы овцы остались живы.

Эми сделала из кружки большой глоток, чуть подумала и спросила:

— Это потому, что он сам частично овца?

Карл довольно прищурился.

— Вы очень сообразительная девушка. Уверен, мы сработаемся.

Спустившись на ачий пляж, Джеф нашёл плоский камень и уселся на него. Конечно, идти сюда ночью было полной глупостью. Обитатели ачьего посёлка спали, море тихо лизало берег. Луна серебрила мокрый песок. Ветерок пах водорослями и рыбой. Неприятные мысли бродили в голове, нагоняя тоску.

Оставалось лишь признать, что жизнь в очередной раз сделала круг, чтобы привести его к месту крушения надежд ещё более одиноким, чем раньше. Все попытки выстроить вокруг себя уютную скорлупу опять оказались напрасными. Остров Даффу был таким же чужим, как съёмная студия на Тулиане.

Люди Парадиза… Джеф не испытывал к ним больше ни раздражения, ни неприязни. Пожалуй, ему казалось, он даже понимает, что ими движет. Хуже того, он знал, что, оказавшись в подобных обстоятельствах, с большой вероятностью сам поступал бы так же. Но это не сблизило его с жителями замков, а скорее, наоборот, возвело между ними невидимую стену. Джеф понимал, что как личность он никому здесь не дорог и не интересен. В нём видят лишь набор функций, который может послужить к выгоде или, напротив, помешать осуществить какие-то планы.

Было время, когда очень хотелось думать, будто с Эми его связывает нечто большее, хоть тень взаимной симпатии, а не только выгода. Увы… Иными, хоть не всегда комфортными, но свободными от привкуса торговли, были отношения с Мэри и Марио. А ещё — с Карлом. Но никого из семейки ачей недоделанных уже нет в живых, а с Карлом за последние дни всё так запуталось и усложнилось…

Каким бы доброжелательным ни выглядел славный парень Карл Свенсон, его тело и разум подверглись вмешательству чужаков. Да, тому, что он говорит, очень хочется верить. Возможно даже, он искренен в своём желании удерживать людей от опасных ошибок. Но замечает ли он, как влияют части чужого мозга на его чувства, мысли, действия? Сомнительно. Понимание этого заставляло теперь Джефа в каждом слове, в каждом действии Карла невольно искать подвох.

Порой ему казалось, что Чиль, существо полностью чуждое людям, заслуживает гораздо большего доверия. Ачья прямолинейность делала вожака пернатых добытчиков понятным и предсказуемым. То, что отличало его от «диких» ачей, тоже не отталкивало, а скорее, вызывало симпатию: Чиль не был бессмысленно жесток, он знал, что такое взаимопомощь и благодарность. Чьи это качества, авиала, давшего наблюдателю части своего мозга, или ача, послужившего для них носителем? Джеф не мог с уверенностью ответить на этот вопрос. Зато чувствовал, что именно к Чилю без страха повернулся бы спиной. Но не к Эми. Не к отцу Илии, не к Майклу, даже не к Элис. А как быть теперь с Карлом, Джеф просто не знал.

— Неудачник ты хренов, Джеффри Алан Уоллис, — сказал он сам себе, слепил из мокрого песка комок и со всей дури запустил им в камыши.

Там, где в зарослях прятались ачьи гнёзда, немедленно зашуршало, но Джефу было на это плевать. Ачи больше не пугали его. Даже наоборот, явись сейчас кто-то из них качать права, Джеф без колебаний полез бы в драку. Однако драться не пришлось.

Из камышей вышел ач, в котором Джеф не сразу узнал Чиля: оперение, не натёртое серебряным порошком, выглядело растрёпанным и тусклым.

— А, пришёл разбираться с нарушителями порядка? — зло спросил его Джеф.

Чиль не ответил. Высоко задирая мокрые голенастые лапы, он вылез из воды и пошлёпал прямиком к Джефу. Тот хоть был готов к возможному нападению, первое движение противника пропустил: скорость реакции человека не идёт ни в какое сравнение с ачьей. Однако Чиль не думал нападать. Вместо этого он кончиком клюва слегка взъерошил волосы у Джефа на макушке, а потом отодвинулся, сел на песок и спокойно спрятал голову под крыло.

— Не понял, — пробормотал Джеф себе под нос, с удивлением глядя на доверчиво обращённую к нему шею. — Что это было?

— Блаженны милостивые, ибо помилованы будут, — ответил ач голосом Карла, не вынимая головы из-под крыла.

Дже вздохнул и осторожно потрепал Чиля ладонью по спине.

— Эх… Может, ты прав. Знать бы ещё, что мы с тобой одно и то же имеем виду… Я вот сейчас гоню всякую чушь, а ты слушаешь, хоть наверняка ни хрена не понимаешь. Но терпишь. И уж точно не желаешь мне зла. А Эми, вроде, говорит понятно, нормальными человеческими словами, но фиг знает, что на самом деле творится у неё в голове… Может, Карл прав, ничего плохого, а я просто приписываю ей собственные дурные намерения. Да какая разница… Всё равно теперь непонятно, что дальше делать.

— Как что? Комнату готовить. Дети ведь скоро приедут, — голос Карла прозвучал совсем рядом, но не из-под Чилева крыла, а откуда-то сзади.

Джеф аж подпрыгнул от неожиданности. Обернувшись, он увидел у себя за спиной самого настоящего Карла: тот стоял, тяжело опираясь на костыли.

— Фух, — выдохнул Джеф одновременно возмущённо и с облегчением. — Нафига так подкрадываться? Хоть бы дал знать, что ты тут.

— Да как-то случая не было. Не хотелось прерывать твой великолепный монолог.

— И кстати, о каких таких детях идёт речь?

— О твоём сыне, конечно. И ещё одном мальчике, его друге.

— А тебе откуда о них известно?

— Ты уж прости, но на корабле, пока ты не пришёл, я заглянул в письмо сестры Элис. Очень уж было любопытно.

Уловив в голосе собеседника нотку неуверенности, Джеф подозрительно прищурился:

— Ну? Давай, начал, так договаривай! Ведь ещё что-то есть, да?

Карл отвёл взгляд и виновато заморгал белёсыми ресницами.

— Эта девочка, Эми. Ты хоть поговори с ней. Ладно? Только по-нормальному, не ори. Она и так расстроена. Сидит, плачет.

— Ладно. Когда прилетит в следующий раз, тогда и…

— Она у нас. Я пока пустил её к очагу.

— Вот спасибо, удружил… — вяло возмутился Джеф. И, обернувшись к Чилю, спросил: — А ты что на это скажешь, потомок динозавра?

— Блаженны плачущие, ибо они утешатся, — голосом Карла ответил ему Чиль из-под крыла.

— Да ну вас, ненормальные! — Джеф вскочил с камня и решительным шагом направился в сторону дома, бормоча себе под нос: — Ещё и Эми эта… Плачет она, понимаете ли... С чего бы? Да у неё, если верить паспорту, стрессоустойчивость должна быть, как у бетонной плиты!

Карл проводил его внимательным взглядом, а потом обернулся к Чилю и сказал на странном наречии, неизвестном ни людям, ни ачам:

— Всё нормально. Она согласилась. Теперь надо только, чтобы Джеф согласился помогать нам, или хотя бы не мешал. Но с этим, я думаю, Эми справится. То, что Джеф пошёл к ней, согласился поговорить - хороший знак. Пускай он пока ворчит и злится... Это лучше безразличия, потому что оставляет надежду на примирение.

Чиль вытащил голову из-под крыла и ответил:

— Нехорошо. Надо было сказать Джефу всё, как есть.

— Нет, не надо. Поверь, благодаря памяти носителя я понимаю этих существ лучше, чем ты. Конечная цель у Джефа та же, что у нас с тобой: мирно жить в кругу своей стаи. Есть ли разница, каким путём мы к этому придём?

Чиль поднялся на ноги, сухо щёлкнул клювом и, взъерошив перья зашагал к камышам. У кромки воды он обернулся и сказал голосом Джефа:

— Может, ты прав. Знать бы ещё, что мы с тобой одно и то же имеем виду.

Понять всегда трудней, чем говорить.

Порой слова - лишь звук, как пенье птицы,

Или чужой истории страницы,

Неясная оборванная нить.

Слова звучат, как колокол ночной.

Что гул его тревожный означает?

Призыв? Иль просто ветер ледяной

Стальной язык бессмысленно качает?

Тебя я слышу, только боль твоя

Неясна мне. Я занят лишь собою.

Чужой нужды за собственной бедою

Опять сегодня не замечу я.

Тебя зову, но не увидишь ты

За звуками привычных обращений

Тревоги, грусти, скуки и сомнений

В моей душе печальные следы.

И всё-таки прошу: побудь со мной,

Когда мне тяжело и одиноко,

Чтоб нас не разделило тьмы потоком,

Глухою равнодушия стеной.

Не голос нужен мне, не речи звук.

Молчанием сказать так много можно,

Теплом руки, касаньем осторожным...

Тебя понять я постараюсь, друг.

Но если ошибусь, ты не молчи.

Раз невозможно нам понять другого,

Оставь мне хоть надежду. Слыша слово,

Я буду знать, что не один в ночи.