11-20 Сборник детективов из серии Киллмастер о Нике Картере,

Глава 1

Большой самолет преследовал закат на западе со скоростью более 750 километров в час, заметно трясясь от преобладающего встречного ветра. В темной кабине капитан Питер Девентер сидел на левом сиденье, крутил большими пальцами и смотрел поверх изогнутого носа «Боинга» на пылающий закат за рассеянными облаками. Воцарилась тишина, пока экипаж умело справлялся с рутиной полета. Затем машина завибрировала в местном глухом поле, и капитан Девентер заговорил со вторым пилотом по-английски с легким голландским акцентом.

— Когда Прествик вернется на линию, попроси несколько тысяч футов. Посмотрим, сможем ли мы выбраться из этого».

— Мы только что подтвердили перевод на Гандер, сэр, — сказал второй пилот. — Мне снова вызвать Гандера?

«Никакой спешки. Если вы позвоните им позже, все будет в порядке».

Капитан снова посмотрел на закат.

Машина была в отличном состоянии. Он увидел сдвоенные двигатели на левом крыле, неподвижно висящие в пространстве, шедевры современного промышленного дизайна. Капитан не был слишком сентиментален, но считал Боинг-707 с его мощными обтекаемыми двигателями одним из самых красивых объектов, созданных руками человека.

Он подумывал о том, чтобы принесли кофе, но сегодня бортпроводникам будет чем заняться. На этом рейсе у них была почти полная машина. Делегаты международной научной конференции. Полет начался в Париже. Большинство пассажиров совершили пересадку из Праги. Список пассажиров был полон азиатских имен с докторскими степенями. Примерно через пять часов капитан Девентер благополучно посадит их в Нью-Йорке, где большинство ученых будут пересажены в самолеты, летящие на запад.

Капитан забыл о кофе, а его мысли обратились к войне и Голландской Ост-Индии. Он с любовью думал о яванской семье, которая рисковала казнью, скрывая его, и с другими чувствами думал о японцах и ужасных месяцах после его поимки.

Его размышления были прерваны. Свет падал в темную кабину. Девентер наполовину повернулся на стуле с раздраженным восклицанием. Стюардесса знала, что требуется его разрешение, чтобы привести посетителей в кабину, какими бы важными они ни были. И никогда такой группой.

Капитан увидел, что второй пилот выглядел столь же раздраженным этим нарушением дисциплины. Затем, словно в миг между сном и бодрствованием, когда вещи кажутся бесконечными и не имеющими видимой причины, молодое красивое лицо второго пилота совершенно изменилось, стало чем-то красным и безобразным. Сам того не понимая, Девентер заметил, что его собственная форма была красной от крови и что молодой второй пилот теперь безжизненно висит над штурвалом.

Машина снова завибрировала, но продолжала курс, управляемый автопилотом. Капитан Девентер понял, что смотрит в ствол крупнокалиберного пистолета, и заметил глушитель. Мужчина с пистолетом был необычно высоким и ширококостным для азиата и удивительно напоминал киноактера Энтони Куинна. Мужчина говорил на чистом английском без акцента.

'Дайте-ка подумать. Как дела? Ах, да. Прошу разрешения войти в кабину. Мужчина рассмеялся. — Разрешено, конечно. Пожалуйста, не будьте настолько глупы, чтобы использовать radio, mon capitaine, или вы будете мертвы, как ваш второй летчик здесь.

Капитан Девентер был храбрым человеком. Тем не менее, он подумал о том, чтобы попробовать включить радио, но знал, что это не поможет. Кроме того, кто-то должен был управлять машиной.

Человек с пистолетом двинулся к нему. Девентер почувствовал холодный круг ствола у своего затылка. Второй азиат выступил вперед и вытащил тело второго пилота из кабины. Затем высокий мужчина подошел ко второму пилотскому креслу, не отводя ствола орудия от капитана. Девентер обычно мог распознать азиатов, но ему было трудно определить происхождение этого человека. Например, то, как он был одет, было любопытно; в консервативном костюме, рубашке и шелковом галстуке, которые были популярны в банковских и деловых кругах Нью-Йорка. Все было не так.

— Теперь слушай внимательно, mon capitaine, — сказал мужчина. «Вы берете на себя управление машиной и позволяете ей нырнуть настолько круто, насколько, по вашему мнению, могут выдержать крылья. Вы снова выпрямляете её примерно на высоте 1000 футов и отклоняетесь на курс в тридцать градусов.

— Я этого не понимаю, — сказал Девентер. Но он все понял. Они хотели, чтобы машина летела так низко, чтобы ее нельзя было отследить.

— Понимание не обязательно, — отрезал мужчина. «В случае, если вы испытываете искушение действовать героически, я могу сообщить вам, что, хотя я оставил вас и вашего навигатора в живых, со мной есть люди, способные взять на себя эти обязанности в случае вашего внезапного поражения. Но ради невинных пассажиров должен признаться, что у моих людей нет опыта работы с Боингами.

— А как насчет остальных членов моей команды? — спросил Денвер. «Умерли и ушли в отставку в том помещении, что ваше правление называет VIP-гостиной». Мужчина небрежно рассмеялся. «Но пассажиры все еще живы, хотя и удивлены по понятным причинам. Я уверен, что это соображение удержит вас от потопления машины в Атлантике». Он лениво взмахнул пистолетом. — А теперь приступайте к работе, mon capitaine. Девентер оглянулся через плечо. Другой мужчина оглянулся бездонными латинскими глазами. Кубинский пилот-наемник, предположил Девентер.

Большая серебряная птица, казалось, снова вздрогнула, а затем нырнула в укрытие облаков.

Весенний вечер озарял Париж. Свежий ветерок с Сены доносил аромат растений, растущих на полях Иль-де-Франс, и сладкий аромат бутонов, распустившихся на деревьях на больших бульварах. Ник Картер зарегистрировался в отеле, получившем высшую награду гида Мишлен. Он зарегистрировался как Сэм Хармон, международный морской поверенный из Чеви-Чейз, штат Мэриленд. (Ему было нельзя подписать контракт как Killmaster of Washington или, как его более официальное обозначение, N3). Ник задержался за ужином в Фуке и развлекался, наблюдая за вечерней толпой на Елисейских полях. Наконец он допил свой кофе с бренди, расплатился и ушел.

Поскольку погода была очень хорошей, а он был в отличной физической форме, он решил прогуляться, а не брать такси до офиса Объединенной прессы и телеграфных служб. Там у него будет телефонный разговор с неким Хоуком в Вашингтоне. Затем, если у Хоука не будет ничего срочного, Ник отправится к молодой леди, которая недавно работала фотомоделью в доме высокой моды, для которого теперь создавала одежду. Они пошли бы в театр. Затем перекусили в фешенебельном ресторане недалеко от Ле-Аль, и они поболтали о старых добрых временах. И после этого был хороший шанс, что…

Ник так хорошо проводил время, что едва заметил блестящий новый спортивный «Мерседес», скользивший рядом с ним, не отставая от его спортивной походки. Он предположил, что постоялец ищет место для парковки на этой длинной пустынной улице за оживленным проспектом.

«Бонсуар, мсье». сказала девушка за рулем. Ник обернулся. Хорошо сложенная девушка с длинными волосами ловко развернула машину к тротуару и дала двигателю поработать почти бесшумно. «Могу я вас куда-нибудь подбросить, мсье? » — спросила она по-английски с акцентом. — И тебе добрый вечер, — сказал Ник. 'Я боюсь, нет. Видишь ли, у меня назначена встреча. Его ровные белые зубы сверкнули в озадаченной ухмылке. Он с удивлением подумал о вероятной реакции своего босса Хоука, если он, Ник, не появится, потому что поддался чарам одной из печально известных парижских «девушек-такси».

Ее красивое лицо скривилось от разочарования.

«Сегодня, — сказала она, — первый настоящий весенний вечер. А весной всегда так одиноко, тебе не кажется? Затем, возможно, приняв молчание Ника за нерешительность, она добавила: «Это не так… дорого, как вы могли подумать».

Взгляд Ника уловил большие ясные глаза девушки на дорогом зимнем коричневом лице, высокие аристократические скулы и блестящие белокурые волосы, ниспадавшие на твердые обнаженные плечи. Ему пришло в голову, что ее модное платье с вырезом на лифе, демонстрирующим две спелые половинки дыни женственной красоты, должно быть, слишком дорого даже для самой успешной таксистки. — Между прочим, месье, вы tres gentil, очень любезны. Я знаю, что с тобой было бы очень хорошо. По специальной цене.

Ник пришел к выводу, что манящая, манящая улыбка ей не идет. Тем не менее, большое количество женщин между Вашингтоном и Нью-Йорком и со всего мира обратно в Вашингтон согласились бы с тем, что стройный, красивый и непонятный мсье Картер действительно был trés gentil , не говоря уже о многих других вещах. Недавние убийственные дни тренировок привели здоровенного мужчину в превосходную физическую форму — состояние, подобное боксеру-тяжеловесу в ночь перед матчем за звание чемпиона. То же солнце загорело Ника так же сильно, как и она.

Он смотрел на длинные смуглые ноги, гордую грудь и аристократическое лицо с некоторым сожалением. "Это было бы действительно приятно," сказал он. 'К сожалению ...'

Она прервала его, и ее голос внезапно приобрел резкие нотки деловой шлюхи.

— Пойдемте, пойдемте, мсье. Пятьдесят франков мне и десять франков за комнату. Хорошая цена, не так ли?

Ник начал что-то подозревать. За «Мерседес» не платили десятидолларовыми цифрами. И со временем глаза шлюхи приобретают определенное выражение. Глаза девушки были слишком живыми, слишком веселыми. Ник добродушно улыбнулся.

— Нет, большое спасибо.

Ее глаза сверкнули. — Вы глупы, мсье. Tous vous anglais ... Она погрузилась в стаккато яростного французского и резко наклонилась вперед, чтобы отпустить ручник, случайно нажав на гудок. Затем она повернулась к нему и посмотрела на него с жгучим презрением.

— Вы совершенно уверены, мсье?

Ник помахал. 'Возможно, в другой раз.'

Бросив последний гневный взгляд , она отъехала от тротуара, оставив на улице две толстые черные полосы резины. Затем она исчезла на длинной пустынной улице.

Ник задумчиво посмотрел ей вслед. Цена была смехотворно низкой. А о секретных агентах, которые верят в случайность, вскоре говорят, что они «опаздывают».

Не то чтобы Ник не хотел согласиться, просто чтобы посмотреть, что он может извлечь из этого. Ему бы очень хотелось узнать, кто счел нужным преподнести ему эту приманку. Может быть, Хоук сможет сказать ему, что это было. Ник пропустил свой первый звонок этим утром. Не по его вине, как это случалось в прошлом: когда видеофон показал изображение знакомого вашингтонского офиса, на экране появилась секретарша Хока, чтобы сказать, что Хоука там нет. Ник должен был вернуться ровно в 8:00 по местному времени, и в это время Хоук должен был сделать несколько важных указаний своему самому доверенному агенту.

Помня об этом, Ник продолжил свой путь к Сене. Он увидел подъезжающий старый потрепанный Citroen 2 CV как раз в тот момент, когда девушка-швея исчезла. Из него вышли четверо мужчин в синих плащах. Они на мгновение задумались, а затем пошли бок о бок к Елисейским полям — модные молодые люди, каждый с зонтиком или тростью. Ник плавно отступил в сторону, пропуская их. Ник не мог их хорошо разглядеть, потому что заходящее солнце и яркое отражение в реке были позади них. Они казались богатыми жителями Востока. По его оценке, это были молодые сотрудники посольства или торговые представительства, отправившиеся на вечеринку. В то же время это шестое чувство, которое появляется в начале карьеры каждого успешного полицейского и дорожит им как самым ценным достоянием, о чем-то говорило ему. Волосы на шее начали жечь. Он снова посмотрел на них.

Они разделились, чтобы пропустить его. Ник прошел мимо них, пробормотав прощение , и подумал, что становится слишком подозрительным, поскольку повсюду высматривает вражеских агентов. Но они напали на него.

Двое из них взяли его за руки, один подошел спереди, четвертый сзади. Оперативная, профессиональная работа. Их хватка на его руках была похожа на пару тисков, и они использовали свой вес и преимущества, как профессионалы. Сильные руки Ника вытянулись вперед, когда нападавшие попытались завернуть их ему на спину.

Да, подумал он сердито. Я не знал ее, но она знала меня. Гнев из-за его беспечности вспыхнул в его сознании, боль в руках бросила оранжевую дымку на его глаза. Человек перед ним не улыбался и не выглядел сердитым. Он приблизился к Нику со смертельной скоростью и концентрацией профессионального спортсмена, и его бодрая трость сломалась пополам, обнажив длинный сверкающий стилет. Он кинулся на Ника исподтишка, с восходящим, выворачивающим живот, пронзающим легкие, резким выпадом опытного убийцы.

Когда он ударил, Ник кинул свои двести фунтов на мужчин, которые держали его руки. Когда его пронзила ослепляющая боль, оба его колена поднялись и выдвинулись вперед с огромной силой, и он ударил человека со стилетом прямо в лицо. Ник почувствовал жгучую боль в задней части бедра. Нападавший выпрямился, как человек, который на полной скорости врезался в стену, но Ник не успел увидеть, как он рухнул на землю. Он не собирался тихо ждать мести сзади. Если бы другой убийца не ударил в начале, опасаясь задеть своего человека, ему бы не повезло. У него был только один шанс в этом случае.

Ник притворился, что напал на одного из мужчин, и, когда другой переместил свой вес назад, чтобы удержать его, Ник полуобернулся и первым ударил его плечом. Он почувствовал, как его зубы шатаются, а хрящ ломается, как зубочистка. Кровь хлынула из его носа, как из нефтяной скважины. Затем у Ника была свободна одна рука, и мужчина лежал на полу без сознания.

Все они были профессионалами. Они сражались молча. Не кричали, не ругались. Изящные дома вокруг молча смотрели вниз, слыша только учащенное, резкое дыхание, скрежет ботинок по мостовой и стон одного из упавших мужчин. «Вильгельмина», — подумал Ник, потянувшись к прикладу своего модифицированного «Люгера». Выведи эту хорошую девочку, и мы сможем положить конец этой дурацкой игре.

Второй убийца танцевал вокруг, как мстительный призрак, ожидая своего шанса, в то время как Ник развернулся, используя человека на своей руке в качестве щита. Убийца прошипел неразборчивый комментарий своим партнерам, который Ник не понял, но узнал один из многих диалектов ханьского китайского языка. Мужчина на его руке внезапно резко ударил Ника в пах. В долю секунды Ник полуобернулся и подтянул одну ногу в стандартном оборонительном ударе в пах. Кость наткнулась на более крепкую кость, и мужчина с криком отшатнулся назад. Тогда у Ника была Вильгельмина в руках, и с этого момента, как он думал, восторжествует разум, и он получит ответы на некоторые вопросы.

Убийца с пистолетом снова рванулся вперед. Ник повернулся, чтобы нацелить на него Люгер. Потом Ник услышал два выстрела и крик, который перерос в булькающий кашель.

Мужчина со сломанной ногой лежал в луже крови на тротуаре после того, как попал на линию огня своего напарника. Первый мужчина пополз по тротуару, пытаясь достать Ника дулом пистолета. Ник выстрелил из люгера, человек с пистолетом дернулся, ужасно вздрогнул и замер. Ник присел, готовый поймать оставшегося человека со стилетом. В этом не было необходимости. Он бежал так быстро, как только мог, по улице к реке.

Ник быстро поднялся, сунул верный «люгер» обратно в кобуру. Выстрел в спину никогда не был в его стиле. Двое мертвецов лежали в растущих лужах крови. Другой был таким же молчаливым и почти таким же окровавленным. Ник наклонился и резко ткнул его в солнечное сплетение; ответа не было. Он поднял одно веко мужчины. Глаза указывали на сотрясение мозга. Ник готов поспорить, что пройдет какое-то время, прежде чем он снова станет разговорчивым. Очень жаль, потому что сейчас Ник хотел кое-что узнать.

Он понял, что стоит здесь среди двух мертвых и сильно поврежденного бандита. И если что-то и повышало кровяное давление Хоукса, так это официальное объяснение поведения его агентов и необходимость извиняться за несколько трупов. Ник в последний раз взглянул на кровавую бойню, а затем быстро кинулся к суетливым веселым Елисейским полям.

Я просто хотел, подумал он, чтобы кто-нибудь рассказал мне, что они задумали.