11-20 Сборник детективов из серии Киллмастер о Нике Картере,

Глава 8

Площадь со старой каменной церковью, булыжником и кафе с навесом принадлежала непосредственно Утрилло. Но район пришел в упадок со времен Утрилло, и церковь и кафе были закрыты высокими промышленными зданиями, выросшими вокруг них. По широким улицам тянулось плотное движение, и толстые домохозяйки ходили от магазина к магазину с вечными сетками, с торчащими из них покрытых золотой коркой багетов. Газетчик прошел через кафе со своими газетами, которые в тот день хорошо продавались. Заголовки были привлекательными. Они кричали: Китайские торговые атташе убиты на вечеринке. Один из мужчин в баре купил газету и слабо рассмеялся, читая эту историю. Так как он был крайне грязной и неопрятой фигурой даже для этого района, никто не этого заметил. Через некоторое время к нему присоединилась столь же неблагоприятная на вид фигура, и они вдвоем вышли из кафе.

Вскоре после этого они забрались в кабину грузовика. Тот, что повыше, время от времени пил из бутылки дешевого вина и в то же время позволял свисать с нижней губы потухшей сигарете галуазе — выходка, достойная великого Жана-Поля Бельмондо.

Старый грузовик проехал через пригород, затем выехал на открытую местность. Мужчины останавливались тут и там в придорожных кафе и выпивали по стакану бренди, не разговаривая ни с другими водителями, ни с фермерами, а затем ехали дальше. Незадолго до наступления темноты они снова остановились и слонялись вокруг бара, пока солнце не поднялось над верхушками деревьев. Они были так грязны и, по-видимому, сердиты, что никто не пытался с ними завязать разговор, что было им удобно. Наконец они уехали, свернули налево с главной дороги и проехали несколько миль по малоиспользуемой проселочной дороге. В какой-то момент высокий мужчина жестом приказал водителю остановиться и указал на проселочную дорогу, ведущую через кусты к деревянным воротам.

— Вот тут и жди, — сказал высокий мужчина. «Прямо перед воротами видишь довольно большую поляну, которую не видно с дороги. Припаркуйся там лицом к дороге. До замка чуть больше километра. И Расти, — сказал высокий мужчина, кладя руку на руку водителя, — не расстраивайся. Это должно быть сделано тайно, и я имею в виду это.

«Не волнуйтесь, N3», — сказал водитель. «Я могу подождать еще немного, прежде чем заставлю китайцев заплатить за прошлую ночь. Но я хотел бы знать, как вы узнали, что там была эта поляна.

«В нынешнем виде они будут вашей интерпретацией аэрофотоснимков - нужно учиться, — усмехнулся N3. «И если ты выпадешь из своей роли даже через секунду после этого, ты получишь пощечину».

Грузовик двинулся дальше, и Ник опустился на пол кабины. Повозка остановилась у больших ворот, чтобы спросить у охранника дорогу к конюшням. Дорогу они, конечно, знали. Намерение состояло в том, чтобы создать иллюзию того, что в машине был только один мужчина, потому что так он снова уедет. Оба мужчины сели, пока грузовик ехал по длинной дороге к конюшням. Дорога вилась между рядами изящных распустившихся деревьев, стоявших на пышных зеленых лужайках. Перед длинной свежевыкрашенной конюшней оба мужчины вылезли из машины и принялись яростно швырять на землю мешки с фуражом. Медленно подошел человек в кожаном фартуке с кузнечным молотом в руке и посмотрел на них.

«Эй, — воскликнул меньший из двух мужчин с хитрым видом, — кто здесь подпишется за этот корм?»

Мужчина в фартуке почесал затылок. «Я не знал, что еда была заказана. Тренера здесь нет.

«Это особая смесь, сегодня днём захотели», — прорычал водитель. "Вы подписываете или нет?" Мужчина сомневался. — Не знаю, стал бы я. Хозяин уехал на лошади и скоро вернется. Может быть, он знает, что нужно сделать.

Водитель произнес длинную серию ругательств, закончившихся заявлением о том, что он не может ждать весь вечер, пока персонал конюшни будет в сборе.

— Ламаар, — заключил он. — Я положу его обратно в машину, но больше не звоните нам со срочным заказом. Меня не волнует, что вы, ребята, разобьетесь от голода у стартового столба.

— Хорошо, — вздохнул человек. «Я подпишусь». Он поставил свою подпись под поддельным счетом-фактурой, и ворчливый водитель пошел обратно к грузовику, даже не сказав «до свидания» . — Давай исчезнем, — пробормотал он своему спутнику. «Джонни уехал верхом и может вернуться через минуту».

— Ладно, — сказал Ник, — поедешь. Когда дойдешь до поворота, я скажу, где меня высадить. Вам придется выехать через главный вход, но скажите охраннику, что вы заблудились. Он тебя выпустит.

Когда они уезжали, Ник посмотрел в зеркало заднего вида. Он видел, как Ву подъехал к конюшням, спешился и поболтал с человеком в фартуке. Через несколько мгновений китайский мастер-шпион пожал плечами и повернулся. У Ника не было времени смотреть дальше. Они уехали в лес. Расти остановил грузовик и Ник легко выпрыгнул из кабины и подошел к задней части машины. Там он вытащил длинную алюминиевую штангу, закрепленную на плечевом упоре, как базука, и переносной энергоблок.

Он тихо крикнул сотруднику ЦРУ: «Все в порядке». «Уходи», и грузовик уехал через лес. Ник ждал на опушке леса. Не прошло и двух минут, как зашло солнце. Его время было почти идеальным. В лесу было уже темно, хотя небо еще освещал закат.

Незаметно прокрался через лес, пробираясь к своей цели с уверенностью, как будто он родился в этом поместье. Через пять минут он был на краю лужайки и увидел последние лучи дневного света, отражающиеся от старых камней замка.

По длинной дороге подъехала машина. Ник улыбнулся. Теперь Доминика ездила на значительно более консервативном седане. Интересно, как она объяснила родителям потерю «мерседеса». Зная ее, это была бы хорошая история. Он видел, как она остановилась у каменного моста через ров и вошла внутрь.

Ник молча бегал от дерева к дереву под длинным рядом дубов, пока не достиг нужного дерева. Первая ветка висела примерно в двадцати футах над ним. Он снял с плеча легкую нейлоновую альпинистскую веревку, перекинул ее через ветку и схватился за другой конец. Затем он перекинул свое снаряжение через плечо и, перебирая руками, подтянулся, ухватился за ветку и легко, как кошка, опустился на нее. Он потянул за собой веревку и приготовил свое снаряжение.

Он был примерно в двухстах ярдах от замка. Он направил алюминиевый стержень на одно из окон замка, повернул несколько ручек на блоке питания и хмуро посмотрел на новые параболические микрофоны дальнего действия, которые могли подслушивать сквозь толстые окна. Устройство воспроизведения сверхвысоких частот, которое ему подарили, было чем-то новым. Затем его хмурый взгляд исчез, и он тихо рассмеялся. Подслушивающее устройство было направлено в столовую, улавливая небольшую вольность, которую один из лакеев неожиданно позволил себе сделать с одной из служанок, накрывавших на стол. Ник слушал, как девушка ругает слугу, пока не убедился, что микрофон настроен идеально.

Затем он повернулся к окну кабинета и тут же услышал голос Джонни Воу, с напускной вежливостью приветствовавший Доминик.

Ник долго слушал сидя на дереве разговор о незнакомых ему людях и событиях, которые его не интересовали. Они сидели за столом, когда Джонни поднял тему Кэти Лин. Ни Доминика, ни Джонни Воу, разумеется, не подозревали, что их разговор записывается на медленно крутящиеся барабаны магнитофона.

— Я слышал, у тебя новое свидание, чтобы побеседовать с этой китаянкой, — услышал Ник Джонни.

— Интересно, откуда ты это знаешь, — ласково ответила Доминик.

«Моя работа заключается в том, чтобы знать обо всем, что происходит в китайском сообществе», — ровно ответил Джонни. — Вы, конечно, знаете, дорогая Доминика, что она дочь доктора Линя и что ее безопасность имеет первостепенное значение для Китайской Народной Республики. Было бы очень жаль, если бы с ней что-нибудь случилось, пока она продолжает свою девичью выходку».

— Побег? фыркнула Доминика. «У меня сложилось впечатление, что она бежала, чтобы спасти свою жизнь».

Джонни засмеялся. «Вы явно не понимаете китайскую ментальность. Ни одна благовоспитанная китайская дочь не бросила бы свою семью всерьёз. Она молода. Ее раздражают наши довольно строгие ограничения на поездки. Она и не подозревает, что ее жизнь может быть в опасности. Враги нашей страны хотели бы нажиться на политических событиях, если с ней что-то случится, пока она находится в Европе. Моя работа — убедиться, что этого не произойдет».

— Что ж, — сказал Доминик, — если я увижусь с ней, я передам ей то, что ты сказал.

'Я очень благодарен. Кроме того, мое правительство уполномочило меня предложить вам в обмен на ваше сотрудничество в этом вопросе значительную компенсацию за долю вашего отца в его каучуковой плантации во Вьетнаме, которая теперь, конечно, находится в руках правительства в Ханое».

— Тебе лучше поговорить об этом с папой, — небрежно сказала Доминика. «Он занимается бизнесом в нашей семье».

"Это значительная сумма", сказал Джонни. «Взамен я просто прошу вас сказать мне, где Кэти Лин, если вы узнаете, или же попросить ее написать письмо отцу, заверив его в своем добром здравии и сообщив ему, что она планирует вернуться». в Китай. Честно говоря, такое письмо мне нужно по политическим причинам, если нашим противникам удастся похитить девушку. Скажите ей, что вы можете переслать письмо доктору Линь через французских журналистов в Китае. Ник сразу насторожился. Джонни ничего не знал о перстне с печаткой. Его путешествие не было напрасным. Помимо того, что это доказало лояльность Доминики, теперь у него было твердое преимущество над китайцами. Джонни, конечно, попытается связаться с Кэти Лин в кафе в Ле-Аль завтра вечером, когда она встретится с Доминикой. В противном случае он не сможет помешать американской попытке вывезти доктора Линя из Китая, а без кольца доктор Лин никогда бы не поверил, что девушка у китайцев. Тогда он будет чувствовать себя свободно, чтобы уйти. Все, что нужно было сделать Нику, это убедиться, что они тем временем не заполучат девушку.

«Конечно, я хотел бы пойти с вами, когда вы встретитесь с ней завтра вечером, — продолжал Джонни, — но я боюсь, что молодежь всегда не доверяет авторитетам. Мне придется положиться на ваше превосходное суждение, Доминика, чтобы спасти ребенка от самого себя.

"Дитя - ничего себе," сказала Доминика. — Она взрослая женщина. Я встречалась с ней, помнишь. Но я дам вам знать, что она захочет сказать.

Остаток разговора был неважным. Ник оставил свой магнитофон включенным, пока Доминика наконец не ушла. Затем он подождал, пока охранник сделает еще один обход дома с двумя здоровенными доберманами. Затем он снова упаковал свое снаряжение и спустился на землю по веревке. Через двадцать минут он так бесшумно вынырнул у кабины грузовика, что Расти Донован чуть не выстрелил в него.

— Черт возьми, — сказал Расти, убирая револьвер, — вы, как призрак, сэр. Ухмылка Ника ярко сияла в темноте, когда он закурил сигарету. "Прости, Расти. В следующий раз я приду с развевающимся знаменем и бьющим в барабан, чтобы вы знали, что я иду». Сотрудник ЦРУ рассмеялся. "Все в порядке?"

— Все, — сказал Ник. "Давай выбираться отсюда."

Пока грузовик ехал по дороге в Париж, мысли Ника крутились в тысячах деталей, которые ему предстояло организовать для завтрашней операции. Джонни бы окружил кафе своими людьми. Но у Ника была идея...

Через три часа он встретил Доминику на новой модной дискотеке «Le Shakespeare a Go-Go» на Монпарнасе. Дискотека, битком набитая богатыми молодыми парижанами, была обставлена скромнее и дешевле, чем уважающее себя местное кафе. Ник прислонился к шаткому деревянному столу, пытаясь расслышать ее сквозь шум музыки. Комната была настолько шумной, что стала безопасной. Ничто, включая их собственный разговор, не могло быть подслушано кем-либо.

— А нельзя ли пойти куда-нибудь потише? — взревел Ник.

— Но я люблю показывать тебя, Николас. Здесь с полдюжины женщин готовы перерезать мне горло, потому что я заполучила тебя первой. Кроме того, я еще не слышала Freeps, и все их любят».

Ник мрачно посмотрел на "Фриспов" — пятерых молодых людей с суровыми лицами, с длинными волосами и в штанах, которые им были малы, они гремели на своих инструментах и кричали на толпу, как им заблагорассудится. Что ж, подумал Ник, Доминика немного забавляется. Но когда они начали новый танец, она была настроена оргиастически. «Она немного захмелела», — подумал Ник. Он схватил ее за руку и потащил к двери. Снаружи она обняла его и сказала: «Есть только одно место, где ты можешь меня удовлетворительно слышать». Она прижалась губами к его губам и прошептала: «И ты чертовски хорошо знаешь, где это, Ник Картер».

— Извини, — сказал Ник, — ни в коем случае. Джонни может делать глупости, но он не глуп. Ваш дом находится под наблюдением. Вы можете рассчитывать на это. Ее руки быстро гладили его тело.

«Что бы ты сказал, дорогой, — сказала она заплетающимся языком, — если бы я сказала тебе, что решила эту маленькую проблему?»

— Я думаю, — со смехом сказал Ник, — что тогда я занял бы выжидательную позицию.

«Просто подожди и увидишь», — торжествующе сказала она, подзывая проезжающее такси. Как правило, Ник не любил чопорных барышень, но Доминика определенно заслужила немного повеселиться за последние несколько дней. Такси подъехало к Сене, обогнуло окрестности Доминика и остановилось на другом берегу реки.

На берегу Доминик тихо позвала. "Анри?"

— Я тут, мадемуазель, — сказал в темноте грубый и знакомый голос. Старый бродяга сидел в лодке и пил из вездесущей бутылки алжирского вина. Девушка торжествующе посмотрела на Ника.

— Разве я тоже не отличная шпионка?

«Детка, — сказал Ник и поцеловал ее, — ты гений». Старик шумно сплюнул в воду. Они сидели в лодке в тишине, пока старик неуклонно переправлял их на веслах и высаживал у черного хода, где никто, кроме воды, не мог их увидеть.

Тишина в плавучем доме сама по себе была интимностью. Какое-то время они смотрели друг на друга. Затем Доминика тихо спросила: — Выпить не хотите?

— Ничего особенного, — мягко сказал Ник.

— Я тоже, — сказала девушка мягче.

Она сняла пиджак своего костюма и уронила его на пол. Не сводя глаз с Ника, она расстегнула блузку и накинула ее на теплые загорелые плечи, пока нежный коричневый цвет ее тела странным образом не контрастировал с ослепительно белым лифчиком. Затем бюстгальтер упал на пол.

Она скинула туфли и нагнулась, грудь ее упала, как спелый плод, чтобы снять чулки. Она стояла перед Ником, одетая только в юбку.

«Ник, — сказала она со слабым намеком на алкоголь в голосе, — помоги мне с юбкой».

Но сначала она помогла ему снять одежду. Затем она повернулась и показала ему свою атласно-гладкую кожу, пока он расстегивал юбку и стягивал ее с ее длинного тела, теперь совершенно обнаженного и ожидающего его. На мгновение она стояла, ее стройные бедра прижались к нему, ее лицо было обращено к его рту, сильное тело Ника обвивало ее, и его мягкие руки ласкали ее тело.

«Ник, пошли куда-нибудь. Прочь. По крайней мере послезавтра. Ты и я. Я могу готовить и делать все. Мы могли бы сделать красивых детей. Я никогда не хотела...

— Нет, — прервал он ее, — не думай об этом. Не сейчас, никогда. Такова была любопытная этика человека. Даже в этот момент он не мог солгать. Пока у него не было выбора.

— Я не могу мечтать, не так ли? В ее глазах были слезы. Затем она провела его руками по самым сокровенным частям своего тела, словно могла завладеть моментом, усилив его. Когда его руки играли, она дрожала, как музыкальный инструмент, к которому прикоснулись в нужном месте. Когда нарастало крещендо, он поднял ее и отнес в спальню.

И снова в течение долгой ночи мягкое тело женщины и твердое твердое тело мужчины сошлись в битве. Его твердые мускулы колотили ее мягкое, стройное тело, а ее мягкие груди и живот выдерживали ужасную атаку и непрестанно поднимались навстречу беспощадному наказанию его мужественности. Позже, когда она лежала рядом с ним в темноте, она тихо стонала, пока огонь их голода не вспыхнул вновь, и они снова не напали друг на друга.