2028

Глава 17. Истина во мраке.

За тоненькими ступенями располагалась ещё одна дверь, а точнее – старинные деревянные ворота, распахнутые внутрь. И за ними – чернеющее жерло.

Мы миновали входную арку из гнилых брёвен и досок и спускались по потрескавшимся ступеням, прорезая своим огнём сгустившуюся темноту, плотную и почти осязаемую наощупь. И чем дальше мы продвигались вглубь, тем гуще она становилась.

Было холодно, и в воздухе стоял запах сырой земли.

Сначала стены и потолок были из тёмно-бурой глины, потом естественная порода сменилась на чёрный камень, ребристый, выпирающий и чуть лоснящийся от влаги и нашего света. Когда мы миновали третью арку – широкую и высокую, сделанную уже из белого камня – стены и пол покрылись каменной кладкой такого же цвета; в потолок стали упираться рельефные колонны, наполовину торчащие из стен. И темнота здесь немного расступилась.

Внизу показалась четвёртая арка, намного шире трёх предыдущих, и когда мы её миновали, то вышли в огромный пещерный зал, расступившийся перед нами на многие сотни метров. Он был слабо освещён горящими углями в каменных чанах. Два таких стояли возле арки, ещё два – в десяти шагах по обе стороны от нас, а в самом центре пещеры высился исполинский широкий обелиск из обсидиана, вокруг которого были расставлены ещё чаны, целое множество. Наконечник чёрного и диковинного сооружения тонул во мраке.

Я остановился у выхода, заворожённо осматриваясь вокруг. Кругом царила какая-то неестественная чистота. Полы из серой каменной кладки, опоясывающие зал резные белые стены – всё здесь имело античный вид из далёкого и невообразимого прошлого, но в то же время всё выглядело изрядно сохранившимся, будто только что отстроенным.

По другую сторону от нас, за обелиском, я увидел поднимающуюся массивную белокаменную лестницу, уходящую в широкую и высоченную арку в стене. Слева и справа тоже находились проходы, но были они в разы меньше.

Я пошёл влево, вдоль чуть вогнутой и высокой стены. Старик молча следовал за мной. На его руках крепко дремал малыш, и даже веявший здесь холодок не разбудил его. Огонь моего факела осветил какие-то символы и рисунки, вырезанные на стене. Они заняли почти всю центральную её часть.

— Какой невообразимый барельеф… — заворожённо проговорил Платон. — И насколько сохранившийся.

Я очаровано рассматривал настенную композицию: на ней были тысячи различных изображений, сотни всяких завитков и странных символов, но все вместе они создавали какой-то масштабный сюжет. Каменные изображения будто двигались вместе с нами к своей центральной части.

— Не думаю, что это создали те, кто возвёл над нами университет.

— Кто же тогда? — я непонимающе посмотрел на Платона, но тот лишь покачал головой. — Здесь всё словно не от мира сего… — я вновь посмотрел на барельеф.

— Думаю, всё это принадлежит временам давно ушедшим, о которых уже никто и не помнит.

Старик подошёл ближе и всмотрелся в часть композиции.

— Думаю, это не просто настенная живопись. Это история, — старик посмотрел на меня.

Я подошёл к нему и тоже вгляделся.

— Запечатлённое течение времени. И те, кто воссоздал эту картину, давно покинули нас.

Перед глазами стоял эпизод: огромная конструкция, внешне напоминавшая пирамиду, но с плоским навершием, на котором стояли высокие и неимоверно худые фигуры. А под конструкцией – многочисленные фигурки поменьше, внешне похожие на человеческие.

— Начальная точка движения. Судя по всему, здесь показан эпизод из прошлого. Смотри: длинные существа возвышаются над толпой, что распростёрла к ним руки. Возможно, они их боготворят, ибо те считались для них неким божеством, — Платон внимательно изучал изображение. — Время почитания и поклонения.

Мы двинулись дальше, освещая следующую часть барельефа. Здесь рисунок плавно перетёк в новый эпизод: с одной стороны – высокие худые фигуры перед длинным столом, с другой – скопление маленьких фигурок. На столе лежали маленькие человечки.

— Похожи на детей... Присмотрись, — старик указал пальцем на фигурку, сидящую на коленях перед столом. — Дети на столе рождены от их матерей, но они лежат между этими существами и людьми. Странно…

Мы пошли дальше, к следующему эпизоду: по центру располагались фигурки, вокруг которых был описан овал с уходящими от него тонкими завитками. Над этими фигурками возвышались длинные и худые, а под ними – многочисленные маленькие.

— Это не простые человечки, — Платон внимательно присмотрелся. — Автор изобразил их энергетическую ауру. Но они по-прежнему находятся между людьми и существами. Выше людей, но ниже этих существ… — Платон вернулся к предыдущему эпизоду, постоял немного, а потом подошёл. — Возможно, эта фигурка – изображение того ребёнка на столе, но уже в более осознанном возрасте. Видимо, автор показал рождение тех, у кого были необычные способности. И судя по их положению между двумя сторонами – они представляли собой некое связующее звено.

— Дети Индиго… — сказал я, внимательно изучая рисунок.

— Возможно. Судя по всему, эти дети рождались со способностями, выше чем у любого человека. Но они не были их детьми непосредственно. Смотри, — старик подвёл меня к предыдущему эпизоду, — видишь эту женщину? Возможно, автор показал процесс кровосмешения между представителями двух цивилизаций. И это кровосмешение породило новую расу – более совершенную, чем человеческая.

— Но для чего? Зачем этим существам возводить на свет новую расу?

— Хороший вопрос. Может, всё дело в каком-то их эксперименте, а возможно, они имели какую-то осознанную цель.

Мы пошли дальше, к следующему эпизоду: многочисленные фигурки с множеством поднятых кверху рук, в которых находились факелы и какие-то острые предметы. Существа, что стояли напротив них, вытягивали свои длинные руки к толпе. Между ними и толпой стояли человечки с такой же аурой, как и на предыдущем рисунке.

— Эпизод восстания против своих покровителей, — произнёс Платон. — Существа пытались вновь приучить людей к покорности, но между ними и людьми стоят эти человечки. Возможно, в определённый момент, когда человечество поднялось на борьбу, эти человечки вели их за собой. Или же пытались закончить кровопролитную войну, встав между ними.

На следующем эпизоде была изображена масштабная картина: сотни шариков с длинными хвостами летели сверху вниз. Над ними возвышались длинные фигуры, а внизу – многочисленные маленькие, обречённо вздымающие руки кверху. Толпа была объята тонкими завитками, из которых исходили всполохи.

— Эпизод уничтожения мира. Землю пронизывают астероиды, и всё живое вокруг гибнет в пламени огня. Похоже, автор рассказывает о событии, случившимся не один десяток тысячелетий назад. Видимо, так высшие существа жестоко наказали людей за их восстание.

— То есть, случившееся с Землёй когда-то – это их рук дело? — я посмотрел на старика.

— Они использовали всю свою мощь, чтобы уничтожить сопротивление, и у них получилось. По их ли воле астероиды испещрили Землю, или же автор намеренно возложил на них ответственность за огромную катастрофу – я не знаю. Но в любом случае они имеют какую-то связь со случившимся.

— Получается, история повторилась, — я развернулся к нему. — Наша Земля вновь была уничтожена, и они вернулись сюда, чтобы… Я не знаю. Возможно, чтобы возродить своё правление и вновь стать хозяевами?

— Как я уже говорил, не на все вопросы можно дать однозначный ответ. То, что произошло очень давно, уничтожило и человеческую цивилизацию, и всё живое на Земле. Прошли тысячелетия, прежде чем пещерный человек смог приручить огонь, и с того момента началось медленное возрождение нашей цивилизации. Но, возможно, именно эти человечки, — Платон указал на предыдущий эпизод, — стояли у истоков её возрождения, ибо сумели уцелеть во время Армагеддона. И с них началась новая история, которая длится уже более десяти тысяч лет.

— Но как в эту историю вписываются эти существа и мутанты, которыми повелевают эти сущности?

— Пришедшие из иного измерения, они когда-то управляли строительством древней цивилизации. И сейчас они вернулись, чтобы отстроить её вновь. Но, возможно, на своих условиях.

— И какое место уготовано нам в этом «строительстве»?

Я вспомнил о той твари, которую гуманоид смог подчинить своей воле. Вспомнил о всех, кто пропал без вести. И вспомнил себя, попавшего под их влияние.

— Участь инструментов?... Рабов?... Они пытались нас уничтожить на протяжении четырёх лет. Видимо, поняли, что не смогут поработить всех вновь, и решили отчистить эту землю от нашего присутствия руками мутантов.

Я вновь посмотрел на финальную часть композиции. Тысячи комет летели вниз, на множество маленьких человечков – бессильных и беззащитных перед неминуемой гибелью.

— Но, как вы сказали, история всё ещё длится. Это значит, что повторить свой план у них не получилось. И у нас есть возможность продолжать бороться с ними. Бороться за свою жизнь и свой дом – за возможность быть в нём хозяевами. Мы не станем для них инструментом. Мы самобытны. И хотя мы остались с ними один на один в этом новом мире, мы к нему адаптируемся. Мы выживем и отстроим его вновь. По своему усмотрению.

— Не думаю, что мы все одиноки.

Я взглянул на Платона – он глядел куда-то в сторону, а потом сам посмотрел туда.

Недалеко от нас стояли они – чёрные, безликие и безмолвные. Целое множество обступило нас, повторив собой форму стены за нами. Они глядели на нас, хотя у них не было глаз. Они говорили с нами, хотя рты у них отсутствовали. Их голос лился глубоко внутри.

Я почему-то взглянул на младенца – тот открыл глаза и смотрел на меня, посасывая свой пальчик. Он не плакал и не вздрагивал. Был полностью спокоен. А тени стояли, как истуканы, и все как один шептали. И я слышал шелест их голосов, похожий на шелест мириады листьев, обдуваемых ветром.

— Ты тоже их слышишь? — спросил Платон.

— Да…

Безликие тени долго говорили со мной, а я мысленно говорил с ними. А потом перевёл взгляд на чёрный обелиск за ними, и для меня всё стало ясно.

— Они уберегали нас. И были с нами всё это время, ещё задолго до катастрофы. Лишь толща земли да пара дверей отделяли нас друг от друга, устанавливая границу между нашим миром и ними. А когда ворота открылись – они явились: находились среди нас, изучали и старались защитить. А мы их боялись, не понимали и не могли понять, потому что оказались неспособны сделать это. Их древняя сила не позволила туману поглотить наш университет, а они не позволили нам погибнуть. Как и тогда – много тысяч лет назад.

Я посмотрел на Платона. Старик медленно кивнул и слегка улыбнулся.

— Знание – свет, помогающий узреть истину во мраке. Но думаю, что здесь нам не место. Это их владения, а нам нужно идти дальше.

— Да, — я посмотрел на теней, и одна из них аккуратно вышла вперёд. — Они проведут нас к свету. Как и тех, кто прошёл здесь до нас.