5000 ночей одержимости

Глава 11

Год назад

Пия

Я терпеливо наблюдала, как доктор Стивенсон берет ломтик запеченного бри с грушей и намазывает его на крекер. Еще пара кусочков, и он будет в настроении для разговора.

Доктор Стивенсон был другом семьи. Он также был одним из лучших детских психологов Нью-Йорка и недавно переехал в Чикаго. Узнав об этом, я была полна решимости записать Поппи на терапию. У меня заканчивались идеи, как направить свою дочь на лучший путь, и я безоговорочно доверяла доктору Стивенсону. В нем не было лишнего дерьма, и он был правдорубом. Он был именно тем, что нужно для Поппи.

Однако, прежде чем записать Поппи на сеансы, у меня возникли свои вопросы. Доктор Стивенсон тщательно следил за конфиденциальностью пациентов. Несовершеннолетний он или нет, он не обсуждал пациентов вне сеансов, если только они не думали навредить себе или другим. Особенно он не любил любопытных родителей.

Я встретилась с ним во время обеденного перерыва, надеясь, что он не воспримет это как гиперопеку. Я даже принесла обед из дома в надежде подкупить его едой. Сколько я его знаю, доктор Стивенсон никогда не мог отказаться от домашней еды.

— Ты в порядке, Пия? — спросил доктор.

— Конечно. Почему нет?

Я изобразила самую широкую улыбку, на которую только была способна в данных обстоятельствах. Поппи выгнали из школы. Я до смерти боялась, что это войдет в привычку и придется прибегнуть к домашнему обучению. Поппи и так с трудом ладила с другими детьми. Изоляция еще больше усилила бы ее антисоциальные наклонности.

Поппи была маленькой, когда я поняла, что ее интересы отличаются от интересов других детей. Семья Амбани была большой, с множеством тетушек, дядюшек и кузенов. Пока другие ее кузины играли в переодевания и примеряли туфли на каблуках, Поппи ради развлечения запоминала серийные номера на задней панели Wi-Fi роутера. В то время как они соревновались на научных ярмарках, Поппи считала, что её соперники находятся в залах заседаний. Хотя Поппи никогда не была склонна к насилию, в ней была какая-то глубоко спрятанная любовь к мраку. Она хотела для себя только большего и лучшего. Поппи было всего пять лет, когда она вошла в домашний офис своего отца и заявила: «Когда я вырасту, я буду сидеть в папином кресле в зале заседаний».

Джей был так горд и взволнован. Мы поддерживали мечты Поппи, пока все не пошло наперекосяк. Я больше не знала, как помочь своему ребенку, и отчаянно нуждалась в докторе Стивенсоне.

— Ты ворвалась в мой кабинет. — Он указал на пиршество на своем столе. — И приложила немало усилий, чтобы подкупить меня. — Он откусил еще один крекер с сыром бри, указывая им на меня. — Это подарит тебе пятнадцать минут моего времени. Начинай говорить.

Видите? Правдоруб.

— Хорошо.

Закрыв глаза, я повторила мантру о том, что это безопасное место, где можно рассказать о своих самых больших тревогах.

Неконтролируемая реактивная натура Поппи становилась садисткой, и я даже поймала ее на манипулировании своими кузенами. Один из них, Рэян, также был одарен, как Поппи, и часто хвастался тем, что именно он будет следующим генеральным директором Ambani Corp. Однажды он заявил Поппи, что девочки не становятся генеральными директорами. В тот день Поппи сказала Рэяну, что в закуске, которую он только что съел, есть орехи, на которые у него смертельная аллергия. Поппи просто смотрела пустыми глазами, как охваченный паникой Рэян раз за разом колол себе эпинефрин.

В закуске не было орехов.

Степень одержимости Поппи желанным креслом во главе стола ее отца подавила ее эмпатию. С возрастом ее терпение и способность контролировать свои импульсы сильно истощились. Поппи перестала общаться с детьми своего возраста, а ее главным соперником по сей день остается кузен Рэян. Когда его приняли в старшую школу раньше Поппи, она чуть не сорвалась. Она привыкла превосходить своих сверстников в учебе и не могла справиться с разочарованием от того, что ее обошли. Поппи начала проявлять признаки апатии и отстраненности, и драки участились.

— Знаешь, как некоторые люди могут манипулировать и эксплуатировать других, не испытывая при этом чувства вины? — выпалила я.

Я боялась, что если Поппи не сможет вызывать сочувствие к другим, она продолжит идти по этому пути и в итоге окажется в тюрьме.

Доктор Стивенсон наблюдал за мной.

— Ты имеешь в виду кого-то с антисоциальным расстройством личности? — непринужденно спросил он.

Я чуть не шикнула на него, хотя вокруг никого не было. Я хотела узнать больше об антисоциальных личностях, не говоря доктору Стивенсон, что речь идет о моей дочери, до тех пор, пока официально не запишу ее на терапию. Привилегии врача и пациента не распространялись на Вас, если только Вы не являлись клиентом, а я не хотела, чтобы личная информация о моем ребенке попала не в те руки. На детей, которых считали психопатами, навешивалось клеймо, и я не хотела, чтобы кто-то относился к Поппи по-другому.

Я покрутила запястья.

— Что ты об этом знаешь?

Доктор Стивенсон поднял брови.

— Надеюсь, многое. В противном случае я был бы ужасным психологом. — Я закатила глаза, когда он откусил еще кусочек бри с крекером. — Возможно, мы оба сэкономим время, если ты расскажешь мне, что хочешь знать.

Я тоже решила быть прямолинейной и плюхнулась в кресло напротив него.

— Насколько я понимаю, люди с… — Я подыскивала слово, но остановилась на клиническом термине для обозначения антисоциальной личности: —…ASPD¹⁶ имеют склонность к насилию. — Моя дочь в конечном итоге тоже причинит людям боль? Я больше не могла игнорировать недавний всплеск жестоких инцидентов с участием Поппи. Как я могла остановить это? Как я должна была помочь ей? — Могут ли они подавлять желание навредить другим?

Доктор Стивенсон склонил голову набок, задумчиво оценивая мои слова. Когда он не выказал никаких эмоций, я попыталась смягчить разговор, чтобы он не сложил два и два.

— Или они все превращаются в серийных убийц? Есть что-то вроде убийственной кнопки переключения? — Я неловко рассмеялась.

Он нахмурился, недовольный моей попыткой отнестись к ситуации легкомысленно.

— Это основано на совершенно необоснованной теории. Дезинформация из-за чрезмерного упрощения обществом.

— Ты не согласен?

Он открыл рот, закрыл его, затем открыл снова, как будто тщательно подбирая слова.

— Это все равно что сказать, что все, кто страдает депрессией, прибегают к самоповреждению. Ты считаешь это утверждение верным?

Мои губы приоткрылись, я никогда не думала об этом в таком ключе.

— Конечно, нет.

— Ты знала, что один процент населения считается психопатами?

Я моргнула.

— Не знала.

— Каково население Америки, Пия?

Он покончил с сырной закуской и принялся за второе блюдо. Мое время было ограничено, и я хотела, чтобы он перестал говорить загадками.

— Более трехсот миллионов, — машинально ответила.

— Один процент от трехсот миллионов — это три миллиона. Ты думаешь, в Америке три миллиона серийных убийц?

— Нет, — медленно признала я. Очевидно, что три миллиона серийных убийц не разгуливали на свободе.

— Именно. — согласился он, разворачивая фольгу с контейнера для салата. — Не каждый человек, проявляющий антисоциальные черты, является серийным убийцей, и не все они склонны к насилию.

Надежда расцвела в моей груди впервые с тех пор, как я узнала о том, что Поппи начала проявлять жестокость.

— Важно помнить, что социальные стимулы могут влиять на ASPD, — продолжил он. — Если ребенок с ASPD растет, наблюдая за насилием, он будет склонен подражать ему.

Но Поппи была частью счастливой, здоровой семьи, в её детстве не было и намека на насилие. До недавнего времени она также не проявляла такой предрасположенности. Так что же изменилось?

— Если ребенок с ASPD растет в любящем семье, окруженный позитивом, — продолжил доктор, — он может переключиться на учебу. то есть вместо того, чтобы избивать кого-то ради острых ощущений, ему будет интереснее преуспевать в учебе, бизнесе или в вещах, которые положительно влияют на его жизнь. Вот почему многие с ASPD делают карьеру мировых лидеров и генеральных директоров крупных корпораций.

Уф. Снова это дурацкое слово — генеральный директор. Я ненавидела это определение, особенно учитывая то, что оно сделало с моей дочерью.

Ambani Corp была семейной компанией, и, хотя в ней работало бесконечное множество людей, только Амбани могли подняться по служебной лестнице и занять высокую должность. Компания была создана для того, чтобы дети росли в рамках системы, глубоко интегрированной в них. В компании настоятельно поощрялись семейные дни, а для детей были созданы все условия. Стажировки для школьников. Программы для одаренных и талантливых. Работа на неполный рабочий день для старшеклассников. Оплачиваемые стажировки в течение всех четырех лет обучения в колледже. После того, как эти ребята заканчивали колледж, им предлагали высокооплачиваемые должности, чтобы они остались в компании.

Непотизм укоренился очень глубоко. Именно так влиятельные люди сохраняли деньги в семье на протяжении многих поколений. Несмотря на это, существовало и большее зло. Ambani Corp была создана для контроля над подрастающим поколением. Если у тебя шикарная, высокооплачиваемая работа, зачем тебе бросать ее и уезжать от мамы с папой? Вот почему семья Джея в основном жила в Чикаго или Нью-Йорке. Там находились штаб-квартиры.

Я никогда не подталкивала Поппи к этой компании. Ее мечты органично созрели в окружении корпоративной культуры. Самоуничижительный стресс Поппи, связанный с соперничеством со своими кузенами и желанием быть лучшей, был мне непонятен и я не одобряла такое токсичное поведение.

Можно сказать, что я возненавидела компанию Ambani и не хотела, чтобы мой единственный ребенок был привязан к чему-то на всю оставшуюся жизнь. Я много раз пыталась направить Поппи в менее стрессовую среду, поощряя ее быть ребенком.

Это мое стремление сводило Поппи с ума. Я хотела вырвать ее из этой токсичной обстановки, где детей натравливали друг на друга ради какого-то непредвиденного будущего. Тогда как Поппи обижалась на меня за то, что я не подталкиваю её.

Почему я должна?

Она была слишком молода, чтобы беспокоиться о карьере. Но даже если бы это было не так, меня не волновало, чем моя дочь будет зарабатывать на жизнь, лишь бы она была физически здорова, душевно счастлива и в безопасности. Я хотела, чтобы она чувствовала себя любимой, и также хотела, чтобы она любила сильно в ответ. Это была самая важная вещь в мире. Не говоря уже о том, что она была всего лишь маленькой девочкой. Почему ребенок был так озабочен тем, чтобы стать генеральным директором, когда Джей уйдет на пенсию лишь через пятнадцать лет?

Мы постоянно спорили из-за этого. Я больше не понимала своего ребенка, а Поппи стала воспринимать меня как врага. Теперь ею двигало только одно — навязчивое желание стать главой компании, как ее папа.

— Почему люди с психопатией должны стремиться именно к такой роли? — спросила я, наклонив голову.

— Потому что они хороши в этом, — просто ответил доктор Стивенсон, ставя контейнер на стол. — Допустим, у крупной корпорации много филиалов. Один из филиалов страдает, и генеральный директор должен оценить долгосрочную выгоду от его сохранения. Хотя его закрытие приведет к увольнению работников, было бы безответственно с финансовой точки зрения позволить ему истощать ресурсы компании, что в конечном итоге приведет к еще большим потерям рабочих мест.

— Ладно. К чему ты клонишь?

— Если генеральный директор хладнокровен и лишен сочувствия, он может легко принять прагматичное решение о закрытии филиала. Если моральная дилемма и чувство вины перед рабочими встанут на пути, приведя к эмоциональному решению, то это может нанести больший вред компании в долгосрочной перспективе.

Он снова взял контейнер и продолжил есть. Я подождала, пока он закончит жевать.

— Многие руководители, политики и лидеры, которым не хватает эмпатии, лучше справляются со своей работой, потому что они мыслят рационально, принимая сложные решения, а не под эмоциональным давлением.

Я задумчиво кивнула.

— Значит, по-твоему, люди с этим… недугом могут быть даже более склонны к успеху из-за него.

Он кивнул.

— Учитывая, что один процент населения обладает данной особенностью, вполне вероятно, что все мы знаем множество людей с антисоциальными чертами личности, многие из которых ведут совершенно нормальную жизнь.

Я вскинула голову, встречая его взгляд. Я действительно знала одного человека с психопатией — Акселя. Насколько мне было известно, он вел более чем прекрасную жизнь. Как?

Доктор Стивенсон ответил на мой невысказанный вопрос.

— Как и во всем остальном в жизни, то, как человек решит справиться с этим, зависит от него самого.

— Если это расстройство так распространено, почему вокруг него существует такое клеймо позора? — с любопытством спросила я.

Доктор Стивенсон добродушно улыбнулся.

— Это лицемерие общества. Даже после всего, что мы обсудили сегодня, стала бы ты голосовать за политика, если бы знала, что он не может понять твои потребности и желания, и его это не волнует?

Хорошее замечание.

Никто из нас не произнес ни слова, пока он доедал салат и потянулся за следующим контейнером с ризотто с курицей. Я позволила ему съесть несколько ложек, прежде чем возобновить наш разговор.

— Что заставляет кого-то с таким характером демонстрировать агрессивное поведение, в то время как другие ведут вполне рассудительный образ жизни?

Он пожал плечами.

— Это то же самое, что и любой другой недуг. Люди с легкой формой обладают некоторой эмпатией, в то время как в тяжелых случаях она полностью отсутствует. Неэмпатам не хватает контроля над импульсами, и их низкий уровень жалости позволяет им преследовать свои желания, не обращая внимания на других. Но это не их вина.

— В каком смысле?

Он подцепил вилкой кусочки салата.

— В том смысле, что… ASPD — это результат биологической предрасположенности.

Грусть растеклась по моим венам. Недостаток сочувствия был не виной Поппи. Как и моя дочь, один процент населения был подвержен импульсивному поведению с рождения. Хотя иногда Поппи проигрывала битву, она боролась со своими природными наклонностями, потому что выросла в любящей семье. Вряд ли было справедливо обвинять ее в том, что она не могла контролировать.

Этот разговор оказался более позитивным, чем я себе представляла.

— Итак, Пия, — сказал доктор Стивенсон, приступая к последнему контейнеру с десертом. Печенье с шоколадной крошкой. — Ты готова обсудить склонность Поппи к ASPD и то, как это влияет на вашу жизнь?

Я печально улыбнулась и собрала свои контейнеры. Он видел меня насквозь, не так ли?

— Может быть, в другой раз, доктор Стивенсон.

Перед тем как уйти, я не могла не задать ему последний вопрос. Тот, который беспокоил меня больше всего.

— Может ли человек, лишенный эмпатии, любить другого человека?

Я хотела для своей дочери всего, но в первую очередь, чтобы она нашла любовь в своей жизни. Чувствовать, что тебя любят — один из величайших даров на Земле.

— Зависит от твоего определения любви. Если такие люди чувствуют связь, они идут на многое, чтобы позаботиться о человеке так, как они заботились бы о драгоценной вещи, которой владеют. Это часто похоже на то, что общество определяет как любовь.

Я перефразировала вопрос.

— По твоему мнению, может ли человек с ASPD любить другого человека?

Несколько мгновений он не отвечал. Я подумала, не прочтет ли он мне еще одну лекцию о том, что я упростила это слово до обобщенной версии, используемой обществом.

Вместо этого он бросил на меня опустошенный взгляд и произнес:

— Нет, такой человек не способен на любовь.

Я закрыла глаза, прежде чем выйти за дверь.