5000 ночей одержимости

Глава 16

Пия

Я не могла разглядеть лицо. Он то появлялся, то пропадал из поля зрения, пока шел к нам, сохраняя дистанцию. Солнце отражалось от его неторопливого шага, временами почти ослепляя меня, в зависимости от нового положения. По позвоночнику пробежал холодок, когда наши взгляды наконец встретились. Темные, неумолимые глаза смотрели в ответ, решительно настроенные не выдавать своих секретов.

Я резко проснулась от того же сна, который снился мне каждую ночь на протяжении почти четырнадцати лет. В отличие от других случаев, когда лицо, преследующее меня, исчезало на заднем плане, я знала, что сейчас Аксель смотрит на меня.

Несмотря на это, мои глаза отказывались открываться. Они трепетали от угрозы сумеречного солнечного света, проникающего через окна.

— Просыпайся, принцесса.

Знакомый голос снова убаюкал меня, хотя намерение было прямо противоположным. Он провел пальцем по моему лбу, и я несколько раз моргнула, чтобы побороть паутину, сковывающую мое зрение. Когда матрас сдвинулся, я дернулась, вспомнив, что со мной в постели находится кто-то еще.

Зрение, наконец, обострилось и я задохнулась, обнаружив, что Аксель лежит на мне сверху. Его лицо было всего в нескольких дюймах от моего. Мы занимались сексом снова и снова, пока я не упала безвольной грудой на мягкий матрас. Очевидно, Аксель хотел наверстать упущенное за четырнадцать лет тем, сколько раз он трахал меня. Борьба во мне также ослабла в свете откровений Акселя. Казалось, что ему что-то должны за всё, через что ему пришлось пройти, и единственная плата, которую он принимал, была в виде моего тела. Я заснула, все еще чувствуя его внутри себя, и проснулась в той же позе. Поверх наших голых тел было небрежно накинуто одеяло.

— Я не могу дышать.

Я слегка постучала по его груди, и большое тело стало тяжело переваливаться с моего. Напряженные мышцы запульсировали от небольшого усилия.

Аксель отстранился, давая моему измученному телу необходимую передышку. Он наклонился в сторону, перенеся свой вес на локоть. Моя кожа горела, когда одеяло скользнуло по ней, заставив меня опустить взгляд на свое обнаженное тело. Следы, похожие на синяки, тянулись от декольте до сосков, покрывая всю грудь. Проследив ниже, я обнаружила, что внутренняя поверхность бедер также покрыта любовными укусами.

Он оставил метки на каждом интимном сантиметре моего тела. Стало очевидно, что он сделал это специально, чтобы гарантировать, что ни один другой мужчина не увидит меня в подобном виде. По крайней мере, не без того, чтобы не стать свидетелем вопиющего доказательства его владения. Потрясающе эффективный метод. Аксель уже однажды оставлял меня в подобном состоянии, и мне пришлось закрывать эти места от посторонних глаз. Поступок был расчетливо собственническим.

Несмотря на это, у меня больше не было сил злиться на Акселя.

— Сколько мы спали?

Аксель взглянул на часы на тумбочке.

— Час.

— О. - был мой скудный ответ.

В памяти всплыли смутные обрывки нашего предыдущего разговора, и в моей груди застыл лед. Одним своим заявлением Аксель вызвал на поверхность эмоции, слишком болезненные, чтобы к ним возвращаться. Символический обмен клятвами на пляже изменил ход его жизни. Он не знал этого, но я была так же одержима воспоминаниями о той ночи. Я думала о ней ежедневно, но никогда не позволяла этому поглотить меня. У меня были другие заботы: Поппи, мой муж и наша семья. Я не могла утонуть в своей одержимости, как это делал Аксель на протяжении многих лет.

Это усугубляло мое чувство вины.

Я не скорбела по Акселю так, как он скорбел по моей потере. Я вышла замуж, родила ребенка и жила полноценной жизнью со своей семьей.

Аксель же застыл во времени.

Я прижала к груди белое одеяло, чтобы защититься от правды. Тем временем Аксель неторопливо подтянулся в сидячее положение. Мягкое покрывало колыхалась от его неторопливых движений, обнажая изгибы V-образной формы, идущие по бокам от плоского живота вниз. Я невольно задержала свое внимание на его наготе, прежде чем заставить себя отвести глаза. Вместо этого взгляд упал на мою одежду, аккуратно сложенную на приставном столике, где, как я позже поняла, Аксель сложил каждую вещь, пока раздевал меня. Я схватила стопку.

Позволив своим глазам блуждать, пока одевалась, я впервые осмотрела незнакомую комнату. Я не успела оценить ее раньше и на мгновение была поражена роскошью в стиле лофт. В двухэтажной спальне имелась винтовая лестница, ведущая на балкон наверху. С балкона открывался вид на спальню, а не на улицу. Вдоль стен верхнего этажа стояли встроенные шкафы, внутри которых висели костюмы. Я могла видеть их отсюда, так же, как и полки с еще большим количеством сложенной одежды.

Тогда как верхний этаж представлял собой гигантскую гардеробную, нижний этаж не уступал ему в роскоши. Шикарные окна от пола до потолка служили стенами, из которых открывался вид на пляж. Шторы кое-где были задернуты, но даже это было сделано со вкусом. Диван в честерфилдском стиле, телевизор и камин создавали иллюзию отдельной гостиной внутри спальни. Между тем, небольшой письменный стол с аккуратно придвинутым креслом формировал офисную зону. Современный торшер стоял идеально прямо и вровень со столом.

Каждое приобретение, имущество и достижение Акселя ставили меня в тупик. Он построил империю, которая могла посоперничать с наследием Джея, и все это с мизерной суммой, которая, как мне казалось, не продвинула бы его далеко в таком дорогом городе, как Нью-Йорк.

Сила социальных сетей изменила жизнь начинающих артистов через несколько лет после моего знакомства с Акселем. Таланты больше не страдали от отсутствия связей; теперь у них была прямая платформа для общения со своей аудиторией. Instagram взорвался именем Акселя, и он превратился из клубного диджея в суперзвезду практически за одну ночь. Я услышала его имя по радио через год после свадьбы. Я думала, что схожу с ума, пока не погуглила и не узнала, что он уже успел сколотить состояние благодаря различным инвестициям, одной из которых была его карьера диджея.

Ни за что на свете я не догадалась бы соединить точки: Аксель использовал деньги, которые я оставила, чтобы построить все это. В лучшем случае, я думала, что он использовал их как арендную плату для продвижения своей музыкальной карьеры. То, в чем признался Аксель перед тем, как я уснула, было одновременно душераздирающим и леденящим до костей.

— Аксель… — Я начала тихим голосом. — Прости, что я ушла тем утром.

Это прозвучало жалко даже для моих ушей.

Как, черт возьми, просить прощения за такое? Прости, что бросила тебя на пляже через пять минут после того, как ты решил, что мы разделили нечто фундаментальное.

Я представляла его негодяем и колючкой в моем боку. Оказалось, что злодеем была я.

— Я… я очень рада, что ты исполнил все, что задумывал. — Продолжила я, оглядывая роскошную комнату.

Аксель повернулся ко мне, натягивая джинсы.

— Что задумывал? — Он обвел рукой комнату. — Я думал, это сделает тебя счастливой.

Потеряв дар речи, я захлопнула рот. Я понятия не имела, как реагировать, и продолжила тихо одеваться, пока не поняла, чего не хватает.

— Ты не знаешь, где мои туфли и сумка? — Спросила его несколько неловко. В комнате было безукоризненно чисто. Если бы моя сумка была здесь, было бы легко заметить огромный шопер или выглядывающий из него блестящий розовый чехол моего мобильника. Он так сверкал, что его можно было выявить из космоса.

— Ты оставила их в другой комнате.

— Точно. — Несмотря на то, что я нашла желанные вещи, я вспомнила о другой проблеме. Мой телефон был разряжен. — Ты можешь вызвать мне такси?

— Ты никуда не уйдешь. — Отрезал он.

Опешившая от резкого тона, я приоткрыла пересохшие губы.

Аксель быстро разгладил свой хмурый взгляд, сменив прежнее выражение лица на превосходную ухмылку.

— Я же говорил, что хочу тебе кое-что показать. Ты так и не увидела.

Я нахмурилась.

— Но ты показал мне пианино. Это не было большим сюрпризом?

Аксель покачал головой.

— Пойдем. — Он кивнул в сторону двери спальни.

Я вздохнула и последовала за Акселем без возражений. Моя прежняя ярость из-за грубости Акселя и чувство вины за непреднамеренное предательство Джея не исчезли, но я отложила их на потом. Воспитание Поппи помогло мне лучше понять Акселя. Люди с антисоциальным расстройством личности часто обладают ярко выраженным чувством справедливости и того, что им причитается. По его словам, я предала его, что повлекло за собой последствия и иррациональные действия. Хотя некоторая тревога оставалась, я больше не боялась Акселя. Вместо этого я хотела смягчить отказ, который он почувствовал в свой адрес после той ночи, и успокоить все, что я в нем сломала. Я просто не знала как это сделать. Он хотел, чтобы я ушла от Джея, но развод был невозможен, и я не могла вернуться к своему браку, не рассказав Джею о произошедшем. Единичную ошибку можно было бы простить, но эта была слишком серьезной, чтобы ее можно было исправить.

С тяжелым сердцем я прошла с Акселем по экстравагантному коридору и снова вошла в музыкальную комнату. Похоже, кто-то приходил, чтобы навести порядок. Я была удивлена, поскольку Аксель упоминал, что персонал не поднимался на этот этаж без его разрешения.

Комната снова была безукоризненно чистой, следы нашей предыдущей борьбы чудесным образом стерлись. Моя сумка и туфли аккуратно стояли рядом со столом из красного дерева, а разбросанные бумаги были собраны в аккуратную стопку.

При воспоминании о том, как разлетелись бумаги, у основания моей шеи поднялся жар. Я отвернулась и заметила зарядное устройство для мобильного телефона, подключенное к стене на другом конце огромной комнаты. Должно быть, я упустила его из виду во время первого знакомства с этой комнатой.

Было еще одно изменение. Несколько папок лежали на столе Акселя, идеально выровненные в определенном порядке.

Раньше их там не было.

То, как Аксель наклонился к файлам и попросил меня дать ему минуту, несмотря на всю его прежнюю решимость показать мне что-то важное, подтвердило мои подозрения. Кто-то оставил эти папки по указанию Акселя, и, судя по его заинтересованности, в них содержалась важная информация.

Аксель методично открывал каждую папку, читая документы от корки до корки. Учитывая, как тщательно он просматривал информацию, я поняла, что Акселю потребуется некоторое время, чтобы просмотреть их все. Поэтому я схватила свой сверкающий мобильник и пересекла комнату. Подключив его к зарядке, я с облегчением наблюдала, как мой телефон оживает. Если я хотела прочитать сообщения, тогда не стоило его пока отключать от зарядного устройства, поэтому я осталась сидеть у стены на противоположном конце комнаты.

В кои-то веки Аксель не жаловался и не требовал, чтобы я оставалась рядом с ним. Воспользовавшись возможностью, пока он был полностью сосредоточен на документах, я решила позвонить Поппи. Я находилась слишком далеко от Акселя, чтобы он мог услышать наш разговор, к тому же, впервые я видела его таким рассеянным.

После секундного колебания я разблокировала телефон и нажала на имя Поппи. На другом конце провода раздались гудки и я подумала, не отклонит ли она мой вызов. И была удивлена, когда услышала голос моей дочери.

— Алло? — Поппи говорила неохотно, поскольку обычно я звонила ей только перед сном.

— Привет, Beti. - мягко сказала я.

Аксель взглянул на меня с другого конца комнаты, услышав, что я говорю по телефону. Когда понял, что я разговариваю с Поппи, он вернулся к бумагам, предоставив мне необходимое уединение для этого разговора. Я пыталась заглушить эмоции, которые Аксель пробудил сегодня, но все равно почувствовала, как они подступают к горлу.

— Как ты? — спросила её.

На другом конце повисла пауза. Поппи никогда не была любительницей светских бесед.

— Отлично.

— Это хорошо.

Я попробовала заполнить тишину вопросами о том, как прошел инструктаж. Поппи, как всегда, ответила отрывистым тоном, но я не позволила этому отпугнуть меня. Не сегодня. Я продолжала настойчиво расспрашивать о разных темах, пока мы не остановились на ее удаленной стажировке в Ambani Corp.

Я была так обижена на компанию Джея, что никогда не упоминала о ней, если меня не заставляли. Хотя я и изображала из себя послушную жену, я ненавидела обсуждать дела компании в уединении нашего дома.

Теперь начинала понимать, что такой подход не устраивал Поппи. Она считала, что я не поддерживаю ее мечты, потому что я отказывалась говорить о компании вне ее стен.

— Как проходит стажировка?

Недоумение Поппи было оправданным, и я услышала сдержанность в ее голосе, когда она сказала:

— Все в порядке. Она может отнять много времени, я думаю.

Раньше я бы посоветовала отказаться от стажировки, если та требовала много времени. После разговора с Акселем я поняла, насколько разрушительно это предложение прозвучит для Поппи. Будет казаться, что я не верю в ее способности. Впервые я попробовала другой подход.

— Да? Что тебе нужно сделать для стажировки?

Застигнутой врасплох Поппи потребовалось несколько секунд, чтобы ответить.

— Обычно они присылают мне предприятия для изучения. Я могу делать это удаленно, но поиск деталей и причин, по которым они могут подойти для инвестиций, может занять время.

Я впервые проявила заинтересованность к ее увлечению, и это сработало. Это было самое большое количество слов от Поппи, которое она произнесла без сарказма. Почему я не подумала об этом раньше?

Воспользовавшись случаем, я задала еще один уточняющий вопрос. К моему удивлению, Поппи ответила. На каждый мой вопрос Поппи отвечала чуть более подробно, чем на предыдущий. На седьмом вопросе я поняла, что это был самый откровенный разговор с моей дочерью почти за год.

— Я горжусь тобой. — Честно сказала я, когда Поппи рассказала мне о том, что подала заявку на участие в предстоящем конкурсе юниоров Ambani Corp.

Поппи помолчала на другом конце провода, прежде чем сказать:

— Спасибо.

Меня поразила искренность в ее голосе. Я никогда не поддерживала амбиции своей дочери, и в конце концов до меня дошло, что вместо того, чтобы защищать ее, я заставила ее почувствовать так, как когда-то мама заставляла чувствовать меня. Возможно, мамины намерения тоже не были необоснованными, просто их неправильно поняли. Может, мне стоить позвонить и ей.

Я мысленно усмехнулась. Аксель, сам того не ведая, исправил отношения матери и дочери в трех поколениях.

— Я сообщила в школьной лаборатории, что на завтра назначено сканирование мозга для мистера Трималхио. — внезапно заявила Поппи. — Если ты ничем не занята.… тебе стоит прийти и посмотреть. Мы можем пообедать после.

О. Мой. Бог.

Я всегда была той, кто строил планы, спрашивал Поппи, не хочет ли она пообедать, или насильно вторгался в ее жизнь, когда она отказывалась. Почти год моя дочь не проявляла ко мне никакого интереса. Это может показаться несущественным, но только тот, кто воспитывал подростка, знал, насколько важен был этот момент; момент, когда твоя дочь перестает смотреть на тебя злым взглядом и отвечает тебе любовью.

Ладно, насчет любви в случае с Поппи — это преувеличение, однако нищим выбирать не приходится.

Будь спокойна, Пия, будь спокойна. Не испорти всё слишком бурной реакцией.

— Конечно, как скажешь. — сказала я, делая вид, что это не имеет большого значения. Внутренне я умирала от ликования и прилагала все усилия, чтобы подавить свое волнение.

— Хорошо. Тогда увидимся.

— До встречи. — Я на мгновение замешкалась, прежде чем сделать контрольный выстрел. — Я люблю тебя.

Обычно Поппи отвечала «хорошо» всякий раз, когда я говорила ей, что люблю. Так что представьте мое удивление, когда я услышала тихое, едва различимое «я тоже тебя люблю» перед тем, как звонок оборвался.

Телефон упал бы на пол, если бы я не сжимала его железной хваткой. Ни хрена себе. Это что сейчас произошло?

Смесь эмоций захлестнула меня. Из всех вариантов развития событий я совсем не ожидала, что разговор закончится вот так. Поппи не говорила, что любит меня почти год. Печаль, счастье, трепет — все смешалось воедино, и за это я должна была благодарить Акселя. Я могла бы простить этому ублюдку все его выходки только за то, что он подарил мне этот один момент с Поппи.

Я тоже тебя люблю.

Я снова и снова прокручивала эти слова в голове, гадая, повторит ли она их завтра.

Мою эйфорию было трудно подавить, и я практически вприпрыжку вернулась в другой конец комнаты, чувствуя себя под кайфом от несуществующих наркотиков. Поскольку Аксель все еще был поглощен папками, я использовала это время, чтобы надеть туфли и полюбоваться видом из окна эркера. Пейзаж снаружи представлял собой идиллический пляж с белым песком и чистейшей водой. Зрелище показалось мне знакомым, хотя я не могла вспомнить откуда. И снова мой взгляд привлек едва заметный зеленый огонек в дальнем конце причала. С такого расстояния он был микроскопическим, поэтому я подошла ближе, чтобы рассмотреть его получше.

Как только я узнала причал, меня словно ударили под дых. Я почувствовала, как почва уплывает из-под ног.

— Это пляж…

— Да, это частный пляж, принадлежащий Шато в Хемпстеде. — Подтвердил он без промедления, как будто ждал, что я узнаю его.

В моей голове стало совершенно пусто. Несколько мгновений я не могла заставить себя отреагировать. Район с самого начала был узнаваем, потому что находился недалеко от места проведения свадьбы Милана. По той же причине вид из этого окна показался мне знакомым: оно выходило на пляж, где мы с Акселем… Я закрыла глаза, чтобы отогнать слишком болезненный образ.

Мне пришлось приложить усилия, чтобы снова заговорить.

— Как это возможно?

Аксель бросил папки на стол и подошел к окну.

— Местная недвижимость редко выставляется на продажу. Когда я нашел дом напротив Шато в Хемпстеде, я сразу им заинтересовался. — Он говорил спокойно, как будто в этом не было ничего особенного, не подозревая о том, что взорвал мою жизнь информацией, которая продолжала падать, как бомбы. — Но когда я увидел этот вид на пляж, я понял, что должен купить это место любой ценой.

Он стоял рядом со мной, глядя на тот же слабый зеленый огонек вдалеке. Мне стало интересно, мелькают ли в его голове те же образы, что и у меня.

Вопрос «почему» вертелся у меня на кончике языка, но озвучивать его не было необходимости. Аксель смотрел на пляж, когда создавал музыку, потому что тот был его музой, как воспоминания о нем — были моей на протяжении многих лет.

— Пия?

Я покачала головой, понимая, что моя отрешенность отвлекла меня от того, что он сказал.

— Прости, что?

— Присаживайся.

Я взглянула на офисное кресло, которое выдвинул Аксель. Подавив меланхолию тяжелым вздохом, я подошла и села в него. Аксель с громким стуком положил передо мной стопку документов — те, что его сотрудники собрали с пола, — и сел на край стола.

— Что это? — Я уставилась на кипу бумаг и замерла, обнаружив надпись «Ходатайство о разводе», выгравированную сверху.

Какого хрена.

— Заявление о разводе. — Объявил он, хотя я уже и так все поняла. — Подпиши документы, и мы отправим их Амбани к концу недели. Мои адвокаты изучили его активы. Они считают, что мы сможем ускорить бумажную волокиту и процедуру развода, если ты заявишь, что тебе ничего от него не нужно. Опека будет более серьезной проблемой…

Мое тело отреагировало раньше, чем разум успел обработать слова. Я вскочила с кресла и одним быстрым движением смела со стола пачку документов, крича:

— Как ты смеешь?

Аксель холодно наблюдал за тем, как бумаги слетают со стола и приземляются на пол.

— Это то, что ты хотел мне показать?

Я задыхалась, раздражение нарастало с каждым словом.

Моя кровь кипела от ярости. Каждый раз, когда я смягчалась по отношению к Акселю и проявляла к нему хоть каплю человеческого сострадания, он принимал это за слабость и пытался пройтись бульдозером по моей жизни. Он имел наглость обсуждать вопрос об опеке над моим ребенком, составил от моего имени заявление о разводе и хотел, чтобы я вручила его своему мужу. Серьезно?

Я думала, что мы заключили кратковременное перемирие, предаваясь воспоминаниям о душераздирающем прошлом. Все это было фарсом. Моменты передышки были не более чем изощренным трюком, призванным застать меня врасплох. Он был мастером манипуляций. Конечно, он организовал какой-то обман за моей спиной. Эта мысль только подстегнула мой гнев.

Моя вспышка не произвела на него никакого впечатления, и Аксель не стал поднимать бумаги.

— Ты можешь потерять опеку над дочерью, если Амбани докажет неверность и то, что ты плохая мать. — Бесстрастно пояснил он.

— Я не плохая мать! — я заорала на него.

— Ты был так пьяна той ночью, что понятия не имела, кто тебя трахал.

В комнате повисла тяжелая тишина. Я стиснула зубы и произнесла:

— Поппи не было со мной. То, что я делаю в свободное время…

— Будет поставлено под сомнение во время бракоразводного процесса, — вставил он. — Насколько вероятно, что ты выиграешь битву за опеку, если…

— Какую опеку? — закричала я, расстроенная. — Я не собираюсь разводиться!

По тому, как изменилось выражение лица Акселя, я поняла, что сказала что-то не то. Возможно, я поспешила с выводами, когда решила, что не стоит его бояться, в конце концов.

Аксель встал, и мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы не съежиться перед высокой фигурой, возвышающейся надо мной. Его широкие плечи и мускулистые руки напряглись с определенной целью, и я подумала, что он может напасть на меня, как раньше. Вместо этого Аксель потянулся назад, чтобы схватить стопку папок. Они приземлились передо мной с глухим стуком. Не нуждаясь в инструкциях, я знала, что файлы предназначались для меня. Он подтвердил это, приподняв брови на ту, что лежала ближе всего ко мне.

— Почему бы тебе не заглянуть в эту папку?

Я понятия не имела, что в них содержится, но была уверена, что это что-то похуже, чем бумаги о разводе. Вот почему Аксель изучал эти документы с таким интересом.

Меня переполнял гнев. Я хотела в отместку разрушить идеально выстроенную жизнь Акселя. Может, передвинуть его гитару или проигрыватель на один сантиметр вправо. Это, несомненно, свело бы его с ума.

Однако часть меня знала, что нападки на Акселя не помогут моему делу.

В конце концов, любопытство взяло верх над гневом. Мое сердце бешено колотилось, когда я медленно взяла в руки первую папку и прочитала ярлык. Джордан Бэнкс. Страх и неуверенность охватили меня. С большой неохотой я откинулась на кресле и открыла папку. Многочисленные страницы со сводками активов и квартальными отчетами высыпались мне на колени.

— Это по поводу фирмы Джордан. — Прошептала я в замешательстве, не понимая, зачем Акселю показывать мне финансовые данные компании моей лучшей подруги.

— Прочти. — Приказал он.

Я опустила глаза и просмотрела цифры, потрясенная тем, насколько уныло они выглядели. За последние несколько месяцев Джордан потеряла множество высокопоставленных клиентов, но я и представить себе не могла, что дела настолько плохи. Почему она не сказала мне? Хотя я плохо разбиралась в цифрах, я понимала, когда компания на грани разорения.

Закончив читать, я бросила взгляд на Акселя, который вновь занял свое прежнее место на краю стола. Его глаза указали на оставшиеся папки, мягко призывая меня продолжить просмотр.

Я воздержалась от того, чтобы взять в руки следующую папку из чистого страха. Судя по первому файлу, я догадывалась, что в остальных содержится информация о других близких мне людях. Глаза невольно метнулись к папке с надписью «Поппи Амбани». Дыхание участилось, и я была удивлена, когда мой голос зазвучал ровно.

— Что это, шантаж информацией обо всех, кого я люблю? — я бросила вызов.

Его молчание и легкое подергивание челюсти стали ответом на мой вопрос.

Мне хотелось кричать и швырять в него вещи, предпочтительно тяжелые. Он собрал компромат на все мое окружение и не удосужился предоставить мне признание вины.

Сумеречный свет из окна позади него падал на его фигуру, создавая корону вокруг его головы. Прошла вечность, прежде чем Аксель заговорил снова, но вместо ответа на мой вопрос он сказал:

— Тебе не следовало оставлять меня с теми деньгами.

Ошеломленная, я вскинула голову.

— Что?

Почему он заговорил об этом именно сейчас?

— Даже если бы ты не оставила мне тех денег, я бы тебя выследил.

Я не знала, как относиться к такому повороту разговора, и непонимающе уставилась на него.

— Когда я увидел тебя впервые, тебя окружила группа людей. Так что я подумал, что ты была гостьей на свадьбе, но позже оказалось, что ты ни с кем не связана. Я предположил, что компания проявила доброту к случайной девушке, которая упала, и не заметил, когда ты позже заявилась на прием.

Я встала, готовая убраться отсюда. Я не хотела предаваться воспоминаниям с Акселем. Он потерял это право в тот момент, когда использовал моих близких против меня.

Рука Акселя метнулась вверх, чтобы схватить меня за локоть и удержать на месте.

— Представь мое удивление, когда я узнал, что ты сестра жениха. Твоя семья отвергла тебя в тот день, заставив незнакомца поверить в то, что ты явилась без приглашения на свадьбу собственного брата. — В его глазах промелькнуло что-то неузнаваемое. — Ты была такой же, как я, Пия. Кто-то, кто не вписывался в мир, в котором жил.

Его глаза пробежались по моему лицу, остановившись на губах. Он не отводил взгляда, пока говорил.

— Чем больше времени мы проводили вместе, тем яснее становилось, что единственный мир, которому мы принадлежим, — это тот, который мы создали вместе.

Мое сердце начало беспорядочно биться. Чувство, похожее на панику, охватило меня, и мне хотелось кричать и визжать, чтобы заглушить его голос.

— То, что я испытал в той ночью… Трепет, создание музыки, пляж… Я никогда ни с кем не испытывал ничего подобного. Ты подарила мне проблеск чего-то бесценного, и я знал, что готов отказаться от всего, только бы еще раз почувствовать вкус. Но потом ты исчезла, дав мне лишь одно указание. Ты оставила мне, незнакомцу, все деньги, которые завещала тебе твоя бабушка. И все для того, чтобы я мог достичь своих целей. Зачем ты это сделала?

— Я не знаю, — выдавила я.

— Попробуй еще раз.

— Я действительно не знаю.

— Нет, знаешь. — Его голос был спокоен, хотя хватка на моем локте усилилась. — Думай, Пия. Ты родилась с привилегиями и не имела дела с кем-то вроде меня. Так зачем тебе было делать это для человека, который ничем не лучше наемной прислуги?

— Пожалуйста, прекрати это, — прохрипела я, толкая его в грудь, чтобы отстраниться. Это лишь заставило его притянуть меня ближе, подавляя меня своим нависшим присутствием. Его стойкий аромат душил меня, и я молила о божественном вмешательстве. Я не хотела обсуждать те вещи, о которых он говорил.

— Ты хотела, чтобы я изменил свою жизнь и стал достойным тебя, так ведь?

— Нет!

— Да. Ты влюбилась в незнакомца и не знала, как еще ему помочь.

— Остановись!

— Нет, пока ты не признаешь это. Скажи мне, почему ты оставила меня со всеми этими деньгами?

— Лучше бы я этого не делала, — разочарованно крикнула я. — Тогда бы ты не смог использовать те же деньги, чтобы разрушить мою семью. Нельзя наказывать человека за доброту к тебе.

— Напротив. Ни одно доброе дело не остается безнаказанным.

Он отпустил мой локоть, и я другой рукой потерла то место, которое он крепко сжимал, чтобы разогнать кровь.

— Я сам выучился музыке и выбрался из своего проклятого городка, благодаря стипендии. — Тихо сказал он. — Я был целеустремленным, жаждущим успеха, и мне было что доказать. Даже если бы ты не оставила мне тех денег, я бы добился всего сам.

— Я знаю, — призналась я шепотом.

Это было единственное, что я знала наверняка. Аксель не стал бы вести посредственную жизнь. Деньги, которые я ему оставила, возможно, ускорили его карьеру, но даже без них он бы в конце концов пришел к успеху.

— Так зачем ты это сделала? — Он провел пальцем по моей щеке, и я отступила, чтобы разорвать контакт. Аксель придвинулся ко мне, пока мы не оказались достаточно близко, чтобы наше дыхание смешалось, а его неповторимый запах стал всепоглощающим. — Ты понятия не имеешь, что ты начала одним действием. Мои цели внезапно изменились, чтобы я смог выполнить все, чего ты хотела для меня.

Темные глаза блеснули.

— Вот только тебя там со мной не было. Ты бросила меня. — Прошипел он. — Каждый раз, когда я пытался найти тебя, это был очередной тупик. Я пользовался именем, которым ты меня окрестила, и приложил руку ко всем видам музыки, зная, что в конце концов ты услышишь псевдоним и узнаешь его. Несмотря на уговоры моего менеджера, я сохранил дом и присутствие в Нью-Йорке. Я был знаменит уже много лет и знал, что если ты имеешь хоть какое-то отношение к музыке, то уже слышала мое имя. Для тебя были открыты все формы коммуникации. Но ты так и не вышла на связь и не дала о себе знать.

От зловещей угрозы в его голосе по моей спине пробежал холодок.

— А потом, однажды поздно вечером, после возвращения домой с шоу, по телевизору показали рекламу. Представь мое удивление, когда джингл оказался тем самым, который ты написала, пока мы были вместе.

Я не смогла сдержать резкого вздоха.

Долгие годы я хранила джингл, который мы сочинили вместе. Ни одна реклама не казалась подходящей для нашей песни. Затем Джордан принесла мне рекламу презервативов. Хотя ролик был внешне комичным, картинка произвела на меня сильное впечатление. На ней была изображена пара, сидящая на пляжном покрывале, а на заднем плане — фейерверк. Внизу была подпись. Используя момент, воспользуйся презервативом.

Даже рекламный слоган был создан специально для нас, учитывая, что в ту ночь мы не предохранялись. Я знала, что джингл принадлежит только этой рекламе. Я отдавала дань уважения нашей совместной ночи. Однако я ни за что на свете не ожидала, что Аксель увидит рекламу и вспомнит джингл.

— Ты связался с агентством, которое предоставило музыку для рекламы. — Догадалась я.

Аксель кивнул.

— Компания Джордан.

Его рука опустилась на мои волосы, пробираясь сквозь пряди успокаивающими поглаживаниями. На этот раз я не отстранилась.

— Несмотря на множество возможностей, ты не выходила на связь все эти годы. Я понял, что либо ты изменила свое мнение о нас, либо с самого начала не хотела ничего слышать обо мне.

Его пальцы внезапно сомкнулись в моих волосах в кулак. Я сдержала вскрик, когда его хватка болезненно сжалась.

— Так что я поручил Леви связаться с Джордан, не упоминая моего имени. Он попросил встретиться с автором джингла для предстоящей рекламы. Но автор отказался от личной встречи.

Я не стала отрицать этот факт и поняла, почему имя Леви показалось мне знакомым. Я действительно слышала о том, что некий Леви пытался назначить мне личную встречу. Я работала под псевдонимом и никогда не встречалась с клиентами в реальной жизни, опасаясь, что кто-то из семьи Амбани узнает обо мне. Хватило бы одного человека, чтобы выяснить, чем «миссис Амбани» зарабатывает на жизнь и использовать это для уничтожения моего мужа.

Поэтому, всякий раз, когда клиент проявлял чрезмерное желание встретиться со мной, я отказывалась от всех будущих проектов и контактов. Именно так мне удавалось годами скрывать свою тайную карьеру. Я помню, как просила Джордан блокировать все будущие попытки Леви, опасаясь, что это кто-то из мира Джея, желающий причинить нам вред. Никто не был настолько заинтересован в знакомстве с каким-то автором джинглов. До сих пор я не могла соединить все точки вместе.

— Леви перепробовал все, — продолжил Аксель. — Он предложил сделать рекламу, не встречаясь с композитором, предполагая, что сможет наладить контакт и организовать встречу в дальнейшем. Композитор отклонил предложение. Он также предложил инвестировать в компанию Джордан, пообещал привлечь таких известных клиентов, как я, и даже выкупить компанию. Ничего не сработало. Джордан упомянула о своем непоколебимом стремлении защищать своих клиентов любой ценой. Она оказалась из тех, кто пойдет на дно со своей проклятой моралью вместо того, чтобы раскрыть имя.

Мое сердце потеплело от этого напоминания. Джордан строго относилась к моей анонимности и никогда бы не выдала меня, если бы клиент захотел получить мои контактные данные или встретиться со мной лично. Она даже не писала обо мне в своих социальных сетях.

— Хотя я восхищался её этикой, для моего дела это было утомительно. Я должен был действовать. За годы работы я обзавелся связями, по большей части в музыкальной индустрии. Все они были очень рады, когда я протянул руку помощи и дал непрошеные советы о том, как добиться такого же успеха, как у меня. — Аксель провел рукой сквозь мои локоны вниз, чтобы взять папку Джордан, которую я бросила на стол. — Было нетрудно послать клиентов Джордан в другом направлении и слить ее компанию.

Я не смогла сдержать вздоха.

Аксель разорял Джордан.

— Через пару недель Джордан впала в отчаяние. Тогда я и пришел как заинтересованный потенциальный клиент, предложив помощь в виде больших комиссионных. Чтобы заполучить сделку со мной, все, что ей нужно было сделать, это показать мне, на что она способна. Я попросил ее помочь с организацией корпоративных вечеринок, а также познакомить меня со всеми, кого она знала в музыкальной индустрии, включая остальных ее клиентов. Просьба не звучала подозрительно, и она выполнила ее без вопросов. После этого оставалось только ждать. Я устраивал вечеринку за вечеринкой, ожидая, когда ты войдешь в эти двери.

Я взглянула на папку, которую Аксель держал в руке.

— Теперь я понимаю, почему она так много сделала для защиты одного клиента. Потому что это был кто-то, кого она любила. Так как далеко ты готова зайти ради лучшей подруги, которая отказалась предать тебя?

Мои губы приоткрылись, пересохшее горло кричало от жажды.

Невозмутимый вид Акселя вызывал у меня желание ударить кулаками по его груди, чтобы пробить броню. Я хотела причинить ему сильную боль. Однако, как бы сильно мне ни хотелось сорваться, направлять эмоции против такого человека, как Аксель, было бесполезно: он никогда бы на них не отреагировал. Единственным выходом из ситуации была холодная, жесткая дискуссия.

Я расправила плечи. Вместо того, чтобы ответить на его вопрос о Джордан, я позволила своему взгляду пробежаться по документам на столе.

— Почему бы тебе не сэкономить нам обоим время и не рассказать мне, что еще ты собрал обо всем моем окружении? — Ледяным тоном спросила я.

Аксель с готовностью пошел мне навстречу, без сомнения, чтобы показать, как он загонит меня в угол, если я не покорюсь его воле. Он взял папку с надписью «Амит Миттал». В моем животе образовалась пустота от беспочвенного предчувствия. Мои родители все еще жили на Лонг-Айленде, и наши отношения значительно улучшились после свадьбы с Джеем.

— Похоже, у семьи Джордан и твоего отца схожая клиентура. Его практика состоит из постоянных именитых клиентов. Хотя иногда операция проходит не очень удачно, и твоему отцу приходится решать это с помощью единовременной выплаты.

В этом не было ничего необычного. Хотя это и редкость, но пластическая операция могла не принести результатов, если клиент предварительно не следовал протоколам. Даже если папа не был виноват, и операция провалилась из-за неумелого следования инструкциям, он принимал удар на себя и разбирался с этим, поскольку достаточно было всего одного инцидента, чтобы подмочить его репутацию. Знаменитости не обращались к пластическим хирургам, если их репутация не была безупречной.

Аксель тоже это знал.

— Одна из бывших клиенток твоего отца не подписала соглашение, и оказалось, что она готова кричать «халтура» по моей команде за обещание блестящей карьеры.

Когда я никак не отреагировала, Аксель поднял еще две папки. Милан Миттал и Зайна Миттал.

Милан присоединился к маминой фирме, и с тех пор они процветают. Лишь однажды Милан допустил промах, отругав меня за что-то. Мы были на семейном ужине в нашем доме в Чикаго. Джей появился как раз вовремя и остановил разговор своим грозным видом. Он подошел к моему брату и сказал: «Больше не разговаривай так с моей женой».

Изысканные манеры Джея отразились на послании. Слова были произнесены мягко, чтобы не смущать шурина больше, чем необходимо, но его стальной голос не оставлял места для споров.

После того, как неловкость улеглась, моя семья увидела меня в новом свете. Отныне они говорили со мной с уважением, которого я никогда в них не замечала. В сочетании со статусом Джея и добротой Далии наши отношения стали лучше.

Последнее, чего я хотела, это чтобы Аксель уничтожил все, что мы построили за эти годы. Если они узнают, что очередной взрыв из моего прошлого вернулся, чтобы разрушить их жизни, все то добро, что я завоевывала годами, пропадёт даром.

— Что у тебя на них есть?

— Я только что подписал контракт с их фирмой, но с одним условием. Они бросают половину своих клиентов, чтобы управлять огромной империей, которую я им предоставлю.

Напряжение сковало мои плечи.

— Половину?

— Это подтверждения того, что они отказываются от своих клиентов. — Аксель кивнул на папку. — Если я сверну свой бизнес сейчас, они не смогут возместить убытки.

Мои глаза расширились. Сколько именно денег скопил Аксель, что управление его активами стоило того, чтобы мама и Милан отказались от половины своих клиентов?

Словно поняв, куда улетели мои мысли, Аксель с глухим стуком бросил папки на стол.

— На часть денег, которые ты оставила, я сделал агрессивные инвестиции. Остальное потратил на оборудование. Я знал, что найду тебя, но прежде чем сделать это, мне нужно было достичь цели, которую ты поставила.

Я застыла на месте и моргнула, когда давние слова пронеслись в моей голове.

На эти деньги тебе лучше стать суперзвездой.

Воспринял ли он мою записку как инструкцию, как задание, которое он должен выполнить, прежде чем мы сможем быть вместе?

И тогда меня словно ударило током.

Аксель сделал все это для меня.

Я оглядела комнату. О, черт. Я наконец поняла, почему Аксель выставлял напоказ свой дом и имущество — чтобы показать, чего он добился для меня на те деньги, которые я оставила ему. Аксель думал, что я хочу, чтобы он разбогател и стал достаточно хорош для меня. И тогда, возможно, моя семья не посчитала бы его «сбродом».

Мои колени задрожали, угрожая подломиться подо мной. С огромным усилием я вернула себе самообладание и захлопнула рот. Сказать было больше нечего. Я могла гордиться его достижениями и быть польщенной мотивами, стоящими за ними, но больше я ничего не могла сделать. Не тогда, когда он разрушал мою жизнь.

— Я работал каждый день, почти каждый час, пока мое тело не рухнуло от истощения. Были дни, когда мне казалось, что я не смогу работать усерднее, но я заставлял себя продолжать. Еще минуту, еще час, еще двадцать четыре часа. — Мускул на его челюсти дрогнул, как будто он заново переживал те моменты. — Я был одержим желанием добиться того, чего ты от меня хотела. Теперь, когда пришло время получить награду, неужели ты думала, что я оставлю что-то на волю случая?

Аксель навис надо мной. Мое тело кричало от необходимости бежать, но бежать было бессмысленно. Прятаться было негде: Аксель проник в каждую часть моей жизни.

— Уверяю тебя, что Милан и твоя мама получат щедрую компенсацию. — Снова заговорил он. — Иначе они не уступили бы так быстро. Пока ты подписываешь эти бумаги, им будут продолжать платить. Мой контакт заключит соглашение с твоим отцом, чтобы он был защищен в будущем. Я также подпишу контракт с Джордан и вытащу ее из этой ямы. Я даже приведу к ней новых клиентов.

Не разрывая зрительного контакта, Аксель взял следующую папку. Несмотря на попытки подражать его невозмутимой позе, мои глаза снова опустились вниз на ярлык. «Поппи Амбани».

Я тут же покачала головой. Я не была готова к тому, что Аксель будет пинать меня, пока я нахожусь на дне, по крайней мере, не по моему единственному уязвимому месту — Поппи.

— Разве ты не хочешь знать, что у меня есть на Поппи? — Его слова были как ножи, рассекающие воздух.

— Нет. — слабо прошептала я. Мое сердце бы не выдержало содержимого этой папки. — Я не хочу знать.

Пожалуйста, кто угодно, только не Поппи.

Мой зад приземлился на стул, и я начала непроизвольно раскачиваться.

Мой изможденный разум пытался найти способ не слушать то, что Аксель раскопал о Поппи, и поскольку я была в эмоциональной отключке, я перенаправила его внимание на другую ужасную тему.

— Я бы предпочла узнать о Джее. Что у тебя на него есть?

Правый глаз Акселя дернулся, выдавая его. Я взглянула на папку с надписью «Джей Амбани» и поняла, что, в отличие от остальных, эта папка была тонкой.

Впервые с начала разговора я почувствовала удовлетворение. У Акселя почти ничего не было на Джея. Если биография Акселя была безупречно чистой, то у Джея была лучше. Он был более чем уравновешенным и осторожным. Джей не стал бы поддаваться на уловки Акселя или вести с кем-то дела без тщательной проверки. Он был бдителен, защищая себя и защищая нас.

При этой мысли чувство вины унесло меня на дальний край океана. В то время как Джей делал все, чтобы защитить нашу семью, я принесла в нашу жизнь эту катастрофу.

— У тебя ведь на него ничего нет, да?

— Только то, что я тебя трахнул и могу слить эту информацию в Instagram своим пятнадцати миллионам подписчиков. Как думаешь, сколько времени потребуется, чтобы слух дошел до Амбани и всех, кого он знает? Может, заключим пари?

У него всегда на все есть ответ, не так ли?

— Ты обманом втянул меня в это.

— Удачи в попытках донести до общественности, что тебя обманом, — он заключил это слово в воздушные кавычки, — принудили к сексу с кем-то вроде меня.

Я прерывисто вздохнула, когда Аксель подобрал одну из страниц, упавших на пол. Я узнала в ней подписной лист — единственную страницу, на которой нужно было расписаться перед передачей заявления Джею.

Аксель положил страницу на стол и пододвинул ко мне шариковую ручку.

— Подпиши бумагу, Пия. Это единственный способ спасти всех, кого ты любишь.

Он произнес эти слова мягким, но решительным тоном, угроза была недвусмысленной. Оставить Джея или смотреть, как Аксель уничтожает всех, кого я люблю, включая моего мужа.

— Нет. — машинально ответила я.

— Подпиши бумагу, Пия. — повторил Аксель, на этот раз с резкостью. Его слова были острыми, как кинжалы, и грозили пронзить мою душу, если я не подчинюсь его требованиям.

Я сжала кулаки по бокам, словно держась за невидимую веревку, и наблюдала, как мир кружится вокруг меня. Мои глаза метались во все стороны, отчаянно ища выход из этого положения. Его не было.

— Ты не можешь продолжать брак, будучи уже замужем за другим мужчиной; мужчиной, с которым у тебя много раз была близость.

Мои волосы безвольно рассыпались по плечам, словно занавес печали, а тело обмякло в знак поражения. Хотя согласие было в лучшем случае сомнительным, секс на стороне все равно считался внебрачной связью. Если кто-нибудь узнает об этом, Джей будет уничтожен. Джей, Поппи и я были лицами компании, основанной на семейных ценностях. Если бы это выплыло наружу, его руководство было бы поставлено под сомнение. Это было бы унизительно для всех, и хуже всего — для моей дочери. Все будут сплетничать о ней и Джее без остановки.

Я прижала дрожащие руки к груди, чтобы успокоиться, как будто это могло отразить эмоциональный натиск. Аксель загнал меня в угол, как животное. Мне некуда было обратиться, а мой муж пропал без вести. Не было никого, у кого я могла бы попросить помощи, не раскрывая свою сомнительную интрижку.

— Это единственный способ все исправить. — продолжил Аксель, как будто он считался с моими чувствами и предлагал решение в моих интересах, а не в своих.

— Ты сумасшедший. — прошептала я. — Я никогда не подпишу это.

— Подпиши чертову бумагу. — Его голос был низким и угрожающим, как сильный шторм, который вот-вот разразится на горизонте. У него кончалось терпение, и он навис надо мной, как неуклонно надвигающаяся буря. — Нет смысла тратить время на мужчину, которого ты не любишь.

— Я действительно люблю его. — Я крикнула, не задумываясь. — Ты ничего не знаешь…

Аксель схватил меня за щеки, оборвав на полуслове. Его лицо ожесточилось, глаза сузились от ярости. В последний раз, когда я заговорила о своей любви к Джею, все закончилось плачевно.

Я больше не беспокоилась об этом. Аксель ничего не мог сделать, чтобы опровергнуть истину: я любила своего мужа.

Аксель был прав, я действительно влюбилась в него той ночью на пляже. Я снова и снова переживала наши воспоминания и оплакивала его потерю. С тех пор прошли годы. Годы, которые я потратила на создание семьи.

Спросите меня, что бы я сделала для Джея и Поппи.

Я бы бросилась под поезд, если бы думала, что это спасет их.

Долгие года для меня не было ничего важнее этих двух людей, и я не собиралась позволять Акселю превращать мою жизнь в ложь. Аксель мог бы убить меня, а я все равно не отказалась бы от своей любви к Джею.

Аксель крепче вцепился в мои щеки, его челюсть сжалась от невысказанной ярости. Темные бездушные глаза были полны непреклонной свирепости, пронзающей мою душу. Он был силой природы, готовой обрушить свой гнев.

— Ты знаешь, что двоеженство в этой стране запрещено законом? — спросил он тем же низким голосом, но яд, капающий с его слов, заставил меня вздрогнуть.

Мое сердце оборвалось.

— Аксель, мне жаль, если ты думал, что то, что произошло на том пляже, значило больше. Ты не представляешь, как много я думала о нас все эти годы. Но это в прошлом. Пожалуйста, Аксель, перестань пытаться разрушить мою семью. Просто оставь меня в покое.

Поза Акселя оставалась напряженной, тело — жестким и неподвижным. В воздухе стоял отчетливый запах — едкая смесь гнева и решимости. Здесь пахло горечью, предательством и невыполненными обещаниями, как дымом в горящем здании, заполняющим каждый уголок комнаты.

— Ты подпишешь эту бумагу. — Объявил он с холодной окончательностью.

Его присутствие было подавляющим и вызывало чувство ужаса. Его руки снова запутались в моих волосах, крепко сжимая их в кулаки. Они держали мои локоны с нескрываемой яростью, готовые причинить мне боль, если потребуется.

Я не издала ни звука. Аксель был похож на провод под напряжением, воздух вокруг него наэлектризовался и был готов взорваться при неверном движении.

— Подпиши это, пока я не сорвался.

Он приподнял мою голову, потянув за волосы, его глаза пылали. Я бы отдернулась, но знала, что он, скорее выдернет мои волосы, чем отпустит меня. Я впилась ногтями в его бицепс, чтобы заставить безумца ослабить хватку, когда громкий стук прервал нас. Я подпрыгнула, как от удара током.

— Могу я войти?

Аксель никак не отреагировал, но отпустил мои волосы и медленно опустил руку. Не сводя с меня глаз, он вернулся к своей прежней роботизированной версии.

— Входи.

Дверь в музыкальную комнату осторожно открылась, и на пороге появились трое мужчин. Леви и его товарищи.

— Леви, — рявкнул Аксель. — Я же просил тебя не прерывать меня, если только это не срочно.

И снова Леви было наплевать на тон Акселя.

— У меня есть информация, которую ты просил.

Хмурый взгляд Акселя разгладился, услышав новость. Что бы это ни было, он ждал этого. Он отрывисто кивнул и направился к двери.

— Присмотрите за ней. — Бросил он через плечо бесцельный приказ остальным мужчинам.

Мои плечи поникли, как только Леви и Аксель вышли из комнаты, элегантно закрыв за собой дверь.

О, блядь. Блядь. Мне нужно убираться отсюда к чертовой матери.

— Он держит меня здесь против моей воли, — заявила я, ни к кому конкретно не обращаясь. — Ребята, вы можете мне помочь?

Ни один из мужчин не встретился со мной взглядом, все продолжали смотреть прямо перед собой.

— Он похитил меня после того, как пообещал подвезти домой. Мне нужно выбраться отсюда.

Я неоднократно умоляла обоих мужчин, прежде чем перейти к последствиям соучастия в похищении. Мой телефон заряжался на видном месте, так что, если бы можно было вызвать полицию без того, чтобы унизить мою семью в последствии, я бы уже сделала это. Они тоже это знали, и их не трогали мои угрозы и страдания. Поэтому я перешла к предложению крупных взяток, и спросила про их кошельки Venmo¹⁹. Вопрос остался без ответа.

Потерпев поражение, я откинулась на спинку кресла и с подозрением оглядела мужчин, стоявших на моем пути. Судя по их виду, они были военными или сотрудниками правоохранительных органов, и я понимала, пытаться сбежать было бы бесполезно. В любом случае, этот дом был строго изолированной тюрьмой.

Вместо этого я размышляла о разговоре Акселя и Леви. Аксель выглядел заинтересованным, а это не сулило мне ничего хорошего. Я бы все отдала, чтобы побыть мухой на стене, пока они болтают. Это была информация, которую хотел получить Аксель, а значит, она была нужна мне.

Вскоре вернулись Аксель и Леви. На этот раз от Акселя исходило облегчение, которого не было несколько минут назад. Он не улыбался и не прыгал от радости, но в выражении его лица был едва уловимый восторг, которого я никогда раньше не видела. За исключением секса, это была самая возбужденная версия Акселя.

Что, черт возьми, ему сообщил Леви?

— Можете идти. — Сказал Аксель мужчинам, вернувшись к раздражающе равнодушной версии себя. Когда мужчины вышли, его взгляд упал на меня. — Давай поужинаем, — бодро предложил он. — Ты, наверное, проголодалась.

Моя челюсть чуть не упала на пол.

— Что это, блядь, было? — Я прокричала шепотом, указывая рукой на дверь.

Аксель смотрел на меня так, словно не понимал, о чем я.

— Тебе не о чем беспокоиться.

Моя голова откинулась назад. Он что, серьезно? Всего несколько минут назад этот ненормальный дергал меня за волосы, чтобы я развелась с мужем. Затем у него состоялся примечательный разговор со своим самым доверенным советником — предположительно, о еще большем количестве компромата на мою семью, — а теперь он делал вид, что ничего не произошло.

— Постой. Пять минут назад ты шантажировал меня, заставляя подписать документы для Джея. Потом этот человек, — я указала на место, где стоял Леви, — что-то сказал тебе, и теперь ты отодвинул разговор на второй план. — Я выпрямилась в кресле. — Почему?

Его не смутил мой допрос.

— Я хотел дать тебе время обдумать всё.

Конечно, я ему не поверила. С тех пор как Аксель снова увидел меня, он перевернул мою жизнь с ног на голову. Он не проявлял терпения, когда дело касалось меня, и было маловероятно, что он дал бы мне время придумать выход из положения… если только мое положение не было безвыходным.

— Ты лжешь, — выдавила я из себя.

Он пожал плечами.

— Верь во что хочешь.

— Расскажи мне, что сказал Леви.

— Он сказал мне, что холодильник внизу не работает, но скоро должен прийти мастер и починить его.

Я вцепилась в свои волосы обеими руками, готовая вырвать их. Он чертовски сводил меня с ума, чокнутый псих. Кто так себя вел?

Моя кровь пылала, а желудок был полон цемента. С трудом дыша, я произнесла едва слышным шепотом, как будто сами слова были слишком тяжелы для меня:

— Я хочу домой. Ты обещал отвезти меня домой.

— Ты дома. — Безмятежно ответил он.

В моей груди поселился лед, а тело оцепенело. Я изо всех сил пыталась осознать происходящее, приоткрыв рот для беззвучного крика, который я подавила. Ужас сковал внутренности, когда новая реальность пронзила меня.

— Ты хочешь поужинать здесь или в столовой? — Аксель продолжил, как будто мои переживания давно разрешились. — Давай поедим в столовой, — решил он. — Ты еще не видела ее.

Я тупо смотрела на Акселя, пока он вызывал кухню по внутренней связи. Затем едва расслышала его вопрос о том, что я хочу съесть. Когда из-за оцепенения я не смогла ответить, он сам сделал заказ для меня.

Я наблюдала за Акселем расфокусированным взглядом, когда он отпустил кнопку интеркома и подошел ко мне. В голове было пусто, а тишина, которая была красноречивей всяких слов, не отпускала меня.

Тяжелый взгляд Акселя задержался на моих губах, плавно перемещаясь к изгибу шеи и тем местам, где он пометил меня. Голод в его глазах был очевиден, но то, как подергивались его руки по бокам, указывало на то, что он сдерживал себя. Возможно, это было сделано из уважения к моим переживаниям, пока я переваривала внезапные перемены в своей жизни.

— Давай искупаемся голышом, пока готовят. — Неожиданно предложил он пункт из нашего списка, еще раз подтвердив свое хорошее настроение. — Бассейн или пляж?

Ужасное предупреждение гноилось у меня под ложечкой, и меланхолия отразилась на моем лице. Внезапно я поняла, почему Аксель был в таком хорошем расположении духа, но отказалась это признать. Отрицать было легче.

— Я могу закрыть доступ для сотрудников и к тому, и к другому, в зависимости от того, куда ты захочешь.

Словно выйдя из тела, я услышала, как говорю:

— Пойдем на пляж.

Лицо Акселя оставалось бесстрастным, но в его глазах промелькнуло удивление от моего легкого согласия. На короткий момент на идеально вышколенных чертах лица появилась красноречивая ухмылка.

Аксель думал, что я наконец покорилась своей судьбе и подчинилась его воле. Он ошибался.

Я буду бороться с ним завтра, но сегодня я согласна отвлечься. Мышцы напряглись и задрожали, я была готова к нашему списку, — единственной вещи, которая могла помочь мне почувствовать себя живой прямо сейчас. Мне нужно было увидеть мир в ярких контрастах черного и белого, темного и светлого, все сразу, с четкостью и интенсивностью. Мне нужно было почувствовать привкус остроты в воздухе. Кровь в моих венах уже текла со скоростью поезда. Мое учащенное сердцебиение звучало как плеск реки о камни или штормовое море, разбивающееся о берег.

Я столкнулась с огромной потерей всего, что знала годами, с тем, что могло кардинально перевернуть жизнь и моей дочери в том числе. Поэтому мне нужен был этот порыв, толчок, который встряхнул бы мое тело и заставил бы его трепетать от заряда энергии.

Ничто другое в этом мире не могло привести меня в состояние полной боевой готовности, как выполнение пунктов из списка с Акселем. Мне нужна была искра, которая создавала всеобъемлющий гул в ушах, с каждой секундой наполняя энергией мое тело с головы до ног. Ощущение покалывания, будто моя кожа горит, а по венам пробегают электрические разряды. Вибрация, которая заставляла меня чувствовать, что я могу свернуть горы.

Я нуждалась во всех этих вещах больше, чем в следующем вдохе. Мне нужна была передышка.

Потому что мне больше не нужен был ответ Акселя о том, что нашел Леви. Тонущее чувство уже сказало мне об этом. Папка Джея была самой тонкой из всех, и Аксель копал в поисках компромата на моего мужа. Противный голос кричал, что у Джея роман, несмотря на рациональный голос, успокаивающий, что он никогда бы так не поступил. И даже если бы у Джея была любовница, неверность не стала бы причиной расторжения такого громкого брака, как наш.

Это могло означать только одно. Аксель не просто нашел доказательства того, что Джей завел интрижку, это было нечто большее. Его больше не волновало, передам ли я мужу документы о разводе, и могла быть только одна причина, по которой Акселю было наплевать, уйду ли я от Джея.

Это было потому, что Джей уже уходил от меня.