5000 ночей одержимости

Глава 12

Настоящее

Пия

Мои внутренности тряслись от гнева, когда я рванула из кафетерия. Аксель не погнался за мной, но я не собиралась оставлять это на волю случая. Обхватив себя руками, я выскочила на улицу.

Поппи переживала бунтарскую фазу, когда само мое существование раздражало ее. Что бы я ни делала, я была врагом № 1, и она была решительно настроена бросить мне вызов. Она заметила, что Аксель раздражает меня, и попросила его о встрече.

Мое сердце было готово выскочить из груди, и я достала телефон, чтобы позвонить Джею. Ему нужно было знать, что происходит, а мы должны были выработать стратегию борьбы с хаосом, который Аксель вносил в нашу жизнь.

Один гудок.

Два гудка.

Голосовая почта.

Я пыталась снова и снова. Каждый раз голосовая почта.

Потерпев поражение, я уставилась на свой телефон. Он почти разрядился, так как я не взяла с собой зарядное устройство прошлой ночью, когда спешила уйти из дома.

К черту. Мне не нужен был Джей, чтобы справиться с Акселем. Я привела Акселя Трималхио в нашу жизнь и должна была сама позаботиться об этом.

Прошлую ночь я провела, прячась в гостиничном номере и утопая в сожалениях о том, что произошло. К тому времени, как наступило утро, последствия похмелья прошли, и я вернулась к реальности, в которой я была Амбани.

Естественной реакцией двадцатиоднолетней Пии Миттал было бы поднять шум из-за действий Акселя, и желание открыто вынести всё не всеобщее обозрение. Тридцатичетырехлетняя Пия Амбани была ограничена рамками своей жизни.

Когда мы поженились, Джей сказал мне, что для нас не существует такого понятия, как развод. В семье Амбани было множество случаев неверности, и все они стратегически скрывались, чтобы не вызывать скандалов. Тем не менее, никто не разводился.

Мы с Джеем никогда не сможем расстаться друг с другом, поэтому рассказ о прошлой ночи только причинил бы ему боль и нанес бы непоправимый ущерб нашим отношениям. Вместо того чтобы разрушить свой брак из-за того, что Аксель вломился в мой дом и трахнул меня, я должна была делать то, что Амбани умеют делать лучше всего: подавлять. У меня не было возможности рассматривать это дело в суде, поэтому, что бы ни происходило, я должна была положить этому конец.

Я была полна решимости, пока Аксель не появился в школе Поппи, и теперь он вынашивал планы по вмешательству в жизнь моей дочери.

О, Боже, неужели он знал? Неужели он вернулся в нашу жизнь, потому что узнал о наших с Джеем грязных секретах? Разоблачит ли он нас перед всем миром?

Я была настолько отвлечена своим эмоциональным потрясением, что не заметила, как дошла до парковки. Черт возьми. Я вызвала Uber из отеля, а специально отведенная зона для такси находилась на другой стороне кампуса.

Я развернулась на каблуках, готовая сжечь свое волнение долгой прогулкой. Мои бодрые шаги были прерваны ревом двигателя и резким торможением машины.

— Какого черта!

Я ахнула от такого агрессивного маневра. Рядом со мной остановился белый BMW M2, и я знала водителя этой машины слишком хорошо.

Язычник!

Аксель оставил машину заведенной и распахнул дверцу. Отпрыск Сатаны опустил голову, чтобы выйти из нее. Непринужденные синие джинсы и светло-серая футболка не делали его безобидным. Высокий мужчина возвышался надо мной, бицепсы выглядывали из-под футболки, когда он приказал:

— Садись в машину. Я подброшу тебя домой.

Я могла бы рассмеяться. На самом деле, именно это и сделала: откинула голову назад и расхохоталась. Каждый раз, когда я думала, что Аксель не может быть более абсурдным, он доказывал, что я ошибаюсь. Он действительно верил, что я сяду с ним в машину после того, что произошло между нами?

Зная Акселя, вероятно, так и было. Этот факт только заставил меня смеяться еще сильнее. Вытерев слезы в уголках глаз, я любезно ответила:

— Нет, спасибо.

Его челюсть сжалась.

— Я не спрашивал.

— Я все еще чувствую себя вынужденной ответить: «нет, спасибо». - повторила я.

Сзади нас засигналила машина. Водитель резко остановился, потому что Аксель бросил свою дверь широко открытой посреди парковки, оставив другим машинам мало места для маневра.

Аксель проигнорировал сигналившего водителя.

— Садись в машину, Пия.

— Нет.

Я обошла сумасшедшего мудака. Он двинулся вместе со мной.

Воздух прорезали новые гудки. Образовалась пробка, когда другие машины пытаясь проехать через парковку, тоже понимали, что оказались в ловушке из-за BMW Акселя. Скопление автомобилей нарастало, разносились звуки клаксонов, но Акселя совершенно не беспокоил хаос, который он устроил.

— Эй! Убери свою машину! — крикнул кто-то. Я узнала в этом человеке одного из отцов из класса Поппи.

— Аксель, убери свою чертову машину. Ты устраиваешь сцену в школе Поппи.

— Все, что тебе нужно сделать, — это сесть в машину, и сцена исчезнет.

Мои кулаки сжались.

— Ты прекрасно знаешь, что я никогда не сяду с тобой в машину.

Черные глаза сверкнули в лучах послеполуденного солнца.

— Садись. В. Машину. — отчеканил Аксель так, словно я была непослушным ребенком, которого он должен был усмирить.

— В. Твоих. Мечтах. — выплюнула я в ответ. Когда Аксель шагнул вперед, мой голос зазвучал истерично. — Прекрати эту бессмыслицу. Ты не можешь просто ворваться в мою жизнь и перевернуть ее с ног на голову. И уж точно, не имеешь права приносить свое безумие в школу моей дочери… Эй, эй, эй, что ты делаешь?

Аксель закинул меня на плечо при полной парковке свидетелей, включая учителей Поппи и родителей ее новых одноклассников.

О.

Мой.

Бог.

— Прекрати! Прекрати! Прекрати!

Мой взгляд метался по парковке, оценивая свидетелей. Что, если кто-то сфотографирует, как Аксель грубо обращается со мной, и это дойдет до Джея? Я начала брыкаться, практически впадая в истерику. Я уже много лет не вела себя так неуправляемо, но никак не могла взять себя в руки. Только Аксель мог вызвать во мне такое буйное и дикое поведение.

— Аксель, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, отпусти меня. Я не могу быть связана с тобой.

— Тогда не усугубляй ситуацию.

Аксель не потрудился открыть дверь со стороны пассажира. Он наклонился к открытой водительской двери и швырнул меня внутрь. Моя задница приземлилась на центральную консоль. Ой.

Я быстро перебралась на пассажирское сиденье и потянула за ручку. Она была уже заперта.

— Все смотрят. — напомнил Аксель, чтобы пресечь любые дальнейшие планы побега.

О, Боже. Мои глаза обшарили парковку. Множество машин стояли там, и все наблюдали за этим зрелищем. Их любопытство было вызвано грубым обращением со взрослой женщиной при дневном свете. Эти люди знали моего мужа, и у них были дети, которые учились в том же классе, что и моя дочь. Я не знала, узнали ли они Акселя или меня, когда мы спорили на улице. Однако, они точно обратили внимание теперь, когда Аксель устроил сцену, утащив меня на руках. Скорее всего, они достали свои телефоны, чтобы заснять «женщину, совершающую побег». Если бы я сейчас вышла из машины Акселя, любой из них мог бы сделать снимок. Внутри машины было безопаснее — меньше шансов быть узнанной.

Я пристегнулась, когда Аксель проскользнул в машину.

— Езжай. Быстро. Пожалуйста.

Я смогла сформулировать только односложные инструкции. Мне нужно было убраться отсюда и не допустить обострения ситуации. Аксель был меньшим злом по сравнению с тем, что случится, если нас сфотографируют вместе.

Аксель нажал на педаль газа, не пристегнувшись. Машина рванула с места на полной скорости, оставляя позади все, что могло разрушить наши жизни.

Те любопытные взгляды почти поймали нас, и от волнения, вызванного побегом, у меня громко забилось сердце. Безумный прилив энергии пронесся по организму. Мое резкое дыхание заполнило замкнутое пространство. Сенсорная перегрузка обострила мое зрение и усилила ощущения от прикосновения прохладного кожаного сидения. Мои уши чутко реагировали на тихую музыку, играющую по Bluetooth в салоне. Даже непередаваемый аромат Акселя поразил меня сильнее, чем обычно.

Какой бы незначительной ни была спешка, угроза быть пойманными на глазах у всей школы и выставленными вместе напоказ на публике была для меня уколом адреналина, который я не испытывала уже очень давно. Я убила эту часть себя много лет назад ради своей дочери.

Я закрыла глаза. Поппи. Мой маленький маковый¹⁷ бублик. Казалось, Аксель ознакомился со всем, включая самое важное в моей жизни. Почему он так стремился разрушить жизнь, которую я построила для нее?

Хватит. Я не могла позволить Акселю и дальше атаковать меня, особенно когда дело касалось Поппи.

— Аксель, ты не должен больше видеть мою дочь. — Я сразу перешла к делу.

— Разве это не твоей дочери решать?

— Нет. — спокойно заявила я. — Она ребенок и не может делать все, что хочет.

— Мы оба знаем, что твоя дочь — гораздо больше, чем ребенок.

— Так или иначе, я ее мать, и мне решать, кто будет в ее жизни. В какие бы больные игры ты ни играл, делай мишенью меня, а не ее. Я не могу допустить, чтобы какая-то знаменитость врывалась в жизнь моей дочери только потому, что я стала его вкусом недели. С детьми все по-другому. Они процветают в стабильности, а ты ее не отражаешь.

— Судя по тому, что я слышал, твоя дочь совсем не процветает.

Я сжала руки в кулаки на коленях.

— Скажи еще хоть слово против моей дочери, и я не буду так добра, чтобы забыть о том, что ты сделал прошлой ночью.

Аксель, казалось, не отреагировал на мою угрозу.

— Мы немного обидчивы, да? Это потому, что то, что я сказал, правда?

Не позволяй ему добраться до тебя.

— Вы, кажется, думаете, что знаете о моей дочери больше, чем я, мистер Трималхио.

Я сохранила тон дружелюбным, зная, что формальное обращение выведет его из себя.

Аксель прибавил скорость на пустынной дороге, окруженной деревьями.

— Я остановлю машину, чтобы отшлепать тебя на обочине, если ты еще раз прибегнешь к этому дерьму с формальностями.

Я сглотнула от того, как мягко он произнес эту угрозу.

— Прекрасно, Аксель. — Я подчеркнула его имя. — Что, по-твоему, ты знаешь о Поппи?

Аксель не смотрел на меня, его глаза были прикованы к дороге.

— Отстраненная. Целеустремленная. Эмоционально сдержанная.

Я многозначительно посмотрела на него.

— Звучит знакомо.

— Не хватает контроля над импульсами. — добавил он. — Это тоже звучит знакомо?

Я неохотно признала, что Акселю не страдал отсутствием контроля. В противном случае он не добился бы такого успеха в жизни.

Как бы мне ни хотелось поспорить с ним, Аксель уже достаточно насмотрелся на Поппи, чтобы понять проблему. Весь прошедший год я надеялась вразумить Поппи с помощью любви. Несмотря на жесткий панцирь моей дочери, она хотела контролировать свою реактивную натуру, но постоянно проигрывала битву. Недавние неприятные события подорвали и мой оптимизм. Это было так несправедливо, что одни люди с ASPD процветали, а другие поддавались своим примитивным порывам.

У Акселя, например, не было ни судимостей, ни стычек, ни даже штрафов за неправильную парковку. Я как одержимая гуглила его, и на парня ничего не было. Хладнокровный, спокойный и собранный, Аксель Трималхио для всего мира был настоящим самаритянином. За исключением тех случаев, когда он был со мной, он прекрасно себя контролировал и был чист как стеклышко.

Я взглянула на Акселя, когда эта мысль потрясла меня.

Он прекрасно себя контролировал и был чист как стеклышко.

Несмотря на то, что у него был тот же недуг, что и у моей дочери, Аксель подходил ко всему по-другому. Как ему удавалось?

Возможно, я неправильно смотрела на ситуацию. Я бежала от Акселя, и на то были веские причины, но сейчас представился редкий случай узнать о том, как кто-то с таким заболеванием, как у Поппи, живет полной жизнью.

Я перепробовала все с Поппи и уперлась в стену. Вселенная вдруг одарила меня ресурсом, который иначе был бы недоступен. Аксель, конечно, был не в себе, но он хорошо скрывал это на публике.

В кои-то веки я могла бы переломить ситуацию и использовать Акселя для того, чего хотела больше всего: счастливой и здоровой жизни для своей дочери.

— Оказывается, твоя дочь точно такая же как я. — Снова заговорил он.

Я фыркнула.

— Я полагала, что кто-то вроде тебя высокого мнения о себе?

— Так и есть.

— Тогда почему ты утверждаешь, что Поппи не процветает, будучи в точности такой же, как ты? Не похоже, что она делает что-то сильно отличающееся от тебя. — Сказала я так беспечно, как только могла, надеясь, что он клюнет. Последнее, что мне было нужно, — это чтобы Аксель узнал, что у него есть то, чего я хочу.

Аксель затих, машина медленно остановилась перед светофором. Наклонив голову, он методично наблюдал за мной, исследуя меня кусочек за кусочком. Взгляд был таким напряженным, таким собственническим, что моя кожа запылала от ощущения, похожего на тысячу укусов огненных муравьев.

— С той разницей, что я могу контролировать своих внутренних демонов, а она как рыба, вытащенная из воды… И ты хочешь знать, как я это делаю.

Конечно, он понял, что я задумала, — он всегда был на шаг впереди меня.

— Почему бы тебе не спросить меня о том, что ты действительно хочешь знать, принцесса? — спросил он, когда загорелся зеленый. Верхняя часть моего тела откинулась на сиденье, когда Аксель рванул с места на полной скорости.

— Хорошо. Пожалуйста, расскажи мне, как ты контролируешь свои реакции.

— Только если ты расскажешь мне кое-что первой, — дружелюбно ответил он.

С ним всегда был какой-то подвох.

— Что ты хочешь знать?

Я предполагала, что он поинтересуется моей новой жизнью, поэтому была поражена, когда он спросил:

— Была когда-нибудь на рейве или музыкальном фестивале?

Я моргнула, ошеломленная.

— На тех диких вечеринках с электронной музыкой, где все полуголые и под кайфом от экстази?

Его рот скривился.

— Да.

— Какое это имеет отношение к Поппи?

— Отвечай на вопрос.

— Мой единственный опыт участия в музыкальных фестивалях — это наблюдение со своего балкона в прошлом году.

Он проходил на набережной напротив нашего дома в городе. Я не слышала ничего, кроме различных битов, звучащих как бум-бум-бум в течение восьми часов.

— Все, что я помню, — это орды почти голых людей, накачанных наркотиками, бегущих к озеру Мичиган в нулевую погоду.

Его губы поджались.

— Ты принимала участие?

Я насмешливо хмыкнула.

— Ты спрашиваешь, участвовала ли я в рейв тусовке с наркотиками, или в купании голышом после?

Сердитые глаза метнулись в мою сторону при упоминании купания голышом.

— И то, и другое. — Сказал он отрывистым тоном.

Аксель был невозможен. Он не мог злиться после того, как сам задал этот вопрос.

Я одарила его взглядом, полным неверия.

— А ты как думаешь?

В его глазах появился зловещий блеск. Какая бы мысль ни вызвала у него такое выражение на лице, мне она уже не нравилась.

— Открой бардачок, — внезапно приказал он. Клянусь, он был самым странным человеком на свете.

Моя рука метнулась вверх, чтобы нащупать ручку бардачка и открыть его. Техпаспорт на машину и документы были сложены в аккуратную стопку. Под ними лежал один из тех перекидных блокнотов с ручкой, воткнутой в спиральный корешок.

— Возьми его. — Он кивнул в сторону блокнота.

Я была слишком морально истощена, чтобы анализировать его намерения, и уступила.

— Запиши пункты, — проинструктировал он.

— Какие пункты?

— Рейв и купание голышом. Если ты не делала этого раньше, они заслуживают того, чтобы быть в твоем списке.

Я замерла, поняв намерения Акселя.

— Нет. — Ответила ему небрежно. — Мы не будем этого делать.

— Мы сделаем это.

Аксель вытащил на поверхность болезненное прошлое, которое я похоронила на глубине шести футов. Я не могла позволить ему вернуть меня к тому же душевному состоянию.

— Нет.

— Составь список, Пия.

Я проигнорировала его, уставившись в окно.

— Ты не хочешь, чтобы я раскрыл тебе секрет своего самоконтроля?

Задрав подбородок, я продолжила смотреть вперед, вместо того чтобы заглотить наживку.

— Знаешь ли ты, что пятьдесят процентов заключенных имеют антисоциальные черты характера? — спросил он спокойно. — Но некоторые психиатры считают, что число больше. Ближе к восьмидесяти пяти процентам.

Я не ответила, сдерживая желание накричать на него. Мои нервы натянулись, когда его взгляд прожег дыру в моей щеке.

— Так много людей с ASPD оказываются в тюрьме, и лишь некоторые избранные занимают высокое положение, как я. Они тонут или плывут, в зависимости от того, как их направляют в жизни. Вопрос в том, каким путем ты хочешь направить Поппи?

Кровь стучала у меня в ушах, ладони похолодели.

— Ну что ж. — Он пожал плечами. — Я уверен, что Поппи будет хорошо смотреться в оранжевом.

Кипя от негодования, я открыла блокнот.

Моё маленькое маковое зернышко, если бы ты только знала, на что я готова пойти ради тебя.

— Что ты хочешь, чтобы я написала? — Спросила сквозь стиснутые зубы. Я знала, что Аксель выжмет из этого все, что можно.

— Посетить рейв, искупаться голышом, — перечислил он по порядку, затем на мгновение задумался. — Я так и не смог убедить кого-то, что я из будущего.

Ручка со скрежетом остановилась. Смех клокотал в моей груди, и я не могла его сдержать. Я откинула голову, плечи затряслись, а из груди вырвался безудержный смех. Только Аксель мог в считанные секунды перевести меня из состояния гнева в состояние умопомрачительного веселья.

Похоже, беззаботность была заразительной, потому что Аксель ухмыльнулся.

— Почему ты так и не сделал это? — не удержалась я от вопроса.

Аксель пожал плечами.

В ночь свадьбы Милана Аксель упомянул о своем злодейском списке и желании убедить кого-то, что он из будущего. Прошло так много лет. Это было маленькое удовольствие в жизни, но он так и не принял в нём участия. Почему?

Возможно, ему нравилось вычеркивать пункты только вместе с тобой.

— Я так и не прыгнула с парашютом, — неохотно призналась ему.

Это была еще одна вещь, о которой я упоминала вскользь, но в ту ночь ее было невозможно осуществить.

— Самое время приступить, — объявил он. — Начнем с первого пункта.

Я фыркнула.

— Где ты планируешь найти музыкальный фестиваль в это время суток?

— Я должен выступать на одном. — Он нажал на экран блокировки своего телефона, чтобы проверить время. — Примерно через сорок пять минут.

Моя голова откинулась назад, рот открылся в неверии.

— Так вот почему ты спросил меня, была ли я на рейве? — Я должна была это предвидеть. — Чтобы я пошла на твой дурацкий фестиваль?

Аксель и глазом не моргнул.

— Ты хочешь узнать, как я контролирую свою, цитата, «импульсивность». Что может быть лучше для этого, чем наблюдать за мной в моей стихии?

В его словах была странная логика, но…

— Что, если люди сфотографируют нас вместе?

— Они решат, что мы друзья. Тебе разрешено появляться на публике со старым другом.

Он отмахнулся от этого как от незначительной проблемы, о которой не стоит беспокоиться.

Я бы поверила Акселю, если бы он не вел себя так агрессивно в школе Поппи и не устроил из этого спектакль. Тем не менее, он знал, как использовать мою уязвимость.

— Если ты хочешь глубже проникнуть в психику Поппи, возможно, тебе стоит начать с моей.

Аксель бросил на меня самодовольный взгляд, понимая, что у него есть преимущество. Это только усилило мою нерешительность.

Он закатил глаза.

— Если тебя это успокоит, то это дневная вечеринка. Они не такие масштабные, как ночные. Я сомневаюсь, что кто-то из твоего окружения посещает рейвы, в любом случае. Моя охрана и техперсонал тоже встретят меня там. Если кто-то и узнает тебя, ты будешь частью группы. Не исключено, что ты будешь там, потому что Джордан раздобыла для тебя пропуск за кулисы. В конце концов, она собирается стать моим новым пиарщиком.

Это был веский аргумент. Вопреки здравому смыслу, я со вздохом уступила и откинулась на спинку сиденья. Пока мы ехали, я попыталась отвлечься от своих тревожных мыслей, рисуя каракули в блокноте. Когда опустила глаза, то обнаружила, что бездумно записала еще несколько пунктов, о которых мы упоминали той ночью много лет назад.

Посетить рейв

Искупаться голышом

Убедить кого-то, что ты из будущего

Говорить на выдуманном языке на публике

Телефонный розыгрыш

Прыгнуть с парашютом

Запрыгнуть в такси и крикнуть: «Следуйте за той машиной!»

Проникнуть на частную собственность