Африка. Из прошлого в будущее

13 МЕСЯЦЕВ СОЛНЦА

Страной 13 месяцев солнечного сияния называют Эфиопию все туристические проспекты. И сразу же возникает вопрос: откуда взялся этот лишний месяц? Эфиопия, объяснят вам, осталась единственной страной, сохранившей у себя древний юлианский календарь. Поэтому и остались в эфиопском календаре 12 месяцев по 30 дней каждый и тринадцатый — его так и называют «пагуме», т. е. «дополнительный», — состоящий из пяти или шести оставшихся дней.

От григорианского календаря эфиопский отстает на 7 лет и 8 месяцев, так что новый год здесь начинается не 1 января, а 1 сентября. Золотые медали на Олимпийских играх в Лужниках знаменитый эфиопский бегун Мирус Ифтер завоевал по местному летосчислению не в июле 1980 года, а в декабре 1972-го!

Но если с «лишним» месяцем все более или менее ясно, то этого никак не скажешь о продолжительности солнечного сияния. Вопреки утверждениям рекламных изданий безоблачно ясным эфиопское небо бывает вовсе не 13 месяцев, а куда как меньше. В среднем по стране число солнечных дней в году не превышает 150 и лишь в таких районах, как Огаден или Данакиль, достигает трехсот. Но как раз эти пустынные и засушливые места с редкими пастушескими хижинами и едва приметными тропинками вместо дорог менее всего способны привлечь туристов.

И все же, обещая гостям Эфиопии «13 месяцев солнца», путеводители не слишком преувеличивают. Ведь даже в сезон «больших дождей», как называют эфиопы период с июня по сентябрь, небо после коротких и обильных ливней быстро проясняется, и яркие солнечные лучи заливают землю, отражаясь ослепительными бликами от мокрого асфальта и капель воды, повисших на сочной листве. Как раз в эту пору и прибыли мы в Эфиопию.

Первое, что поражает при выходе из самолета в Аддис-Абебе, — это прохлада. Всего несколько часов назад в Москве, глядя на упорно не желавший подниматься выше 16° по Цельсию столбик термометра, мы сетовали на холодный июль. А здесь оказалось всего 11° тепла, хотя эфиопская столица и расположена ближе к экватору, чем жаркие Дакар, Бамако или Конакри. Встречающие эфиопские друзья одеты в добротные пальто, а у женщин на ногах совсем уж необычные для Африки высокие сапоги.

Зябко поеживаясь в слишком легкомысленном для такой погоды одеянии, вспоминаем об оставленных в Москве плащах и об истине, известной каждому прилежному школьнику, а именно: что город Аддис-Абеба расположен на высоте около 2,5 километра над уровнем моря, и на эту цифру, а не на близость к экватору следовало бы ориентироваться, выбирая перед вылетом экипировку.

Тарахтя разболтанными внутренностями и непрерывно сигналя, машина втискивается в поток автомобилей разных марок, повозок, запряженных мулами и низкорослыми лошадьми, велосипедистов и пешеходов, не признающих разницы между тротуаром и проезжей частью. Улицы эфиопской столицы внешне мало чем отличаются от улиц других африканских городов: та же пестрая и шумная толчея, то же чередование мелких лавчонок и дорогих магазинов с зеркальными витринами, обветшалых невысоких строений и ультрасовременных зданий из дымчатого стекла и бетона. И все же облик их имеет свои, неповторимые черты, наблюдать которые мне в Африке еще не доводилось.

Создают их алые стяги и пятиконечные звезды, которыми украшены мачты уличного освещения, огромные портреты К. Маркса, Ф. Энгельса и В. И. Ленина на фронтонах зданий, протянутые поперек улиц лозунги на амхарском языке. А в центре широкого проспекта возвышается удивительно знакомый силуэт: рабочий и крестьянка высоко взметнули над головами серп и молот. Вся разница с прототипом — знаменитой мухинской скульптурой, которая стала символом Страны Советов на Парижской всемирной выставке 1937 года, — состоит лишь в том, что эфиопские юноша и девушка изображены в национальных одеждах и сделаны не из нержавеющей стали, а из фанеры.

И тем не менее это простенькое панно, установленное по соседству с монументальным бронзовым львом — традиционным атрибутом эфиопской символики, — олицетворяет собой новую, революционную Эфиопию, ее неудержимый порыв вперед.

Все недолгое, но до предела насыщенное интересными встречами и незабываемыми впечатлениями пребывание нашей группы в этой древней стране было проникнуто острым ощущением глубокого и необратимого процесса обновления, с признаками которого мы сталкивались на каждом шагу. И они, разумеется, отнюдь не ограничивались внешним оформлением улиц и площадей эфиопской столицы.

В одном из тихих уголков Аддис-Абебы под сенью окружающих его деревьев приютился небольшой особняк — резиденция Комитета эфиопо-советской дружбы и солидарности. Здесь и состоялась одна из первых, на редкость сердечных и непринужденных встреч на эфиопской земле с руководителями и активистами этой авторитетной общественной организации. Среди них были такие широко известные деятели культуры, как художник и скульптор Афеверк Текле и писатель Цегле Гебре. Оба они хорошо знакомы советским людям по различным выставкам картин и по переводам художественной литературы.

Завоевавшие признание и популярность еще задолго до революции 1974 года, эти выдающиеся мастера искусства с увлечением рассказывали нам о том, как меняется его содержание и роль в жизни народа, о новых веяниях в культурной жизни революционной Эфиопии.

— За последние полвека, — говорил Афеверк Текле, — в нашем искусстве — будь то живопись, литература или театр — доминировали библейские или исторические сюжеты: легенда о царе Соломоне и царице Савской, победа Менелика И над итальянцами в битве при Адуа в 1896 году и им подобные. Все это служило в конечном счете прославлению императорской власти, народу же в лучшем случае отводилась роль статиста. Сейчас и тематика иная, и связь искусства с народными массами становится все прочнее и многообразнее. Впрочем, вы можете убедиться в этом сами.

И собеседники пригласили нас посмотреть спектакль одного из многочисленных молодежных самодеятельных коллективов, которые стали возникать после революции во многих местах страны.

В битком набитом зале едва нашлось местечко у стены. Занавеса, как и декораций, на сцене не было, что нас, в общем-то, не смутило: многие московские театры давно уже приучили зрителей обходиться и без того, и без другого. Несколько смущало другое: сумеем ли мы понять само содержание спектакля, не зная амхарского языка. Но эти сомнения быстро рассеялись. Во-первых, представление оказалось, по существу, пантомимой, что не снизило его эмоционального воздействия на зрителей. А, во-вторых, сюжет спектакля был настолько ясен и прост, разыгран так выразительно, что понять его не составило никакого труда.

О тяжкой крестьянской доле рассказывал этот спектакль, о беспросветной нужде, рабском труде на помещика, побоях и унижениях. Помещик и жандарм, купец и священник поочередно выходили на авансцену, символизируя собой темные силы, веками угнетавшие эфиопскую деревню.

Но вот появились молодые офицеры и солдаты, они с треском — под бурные аплодисменты и одобрительный гул зала — выставили вон кровопийц и мироедов, дали землю крестьянам, книги — их детям. Распрямил крестьянин свою согбенную спину, радостно взялся за соху. А когда настало время собирать урожай, из затемненных углов сцены вновь выползли уже знакомые нам «герои»: помещик и жандарм, поп и купец. Они жестоко избили крестьянина, скрутив его по рукам и ногам, забрали зерно, порвали книги, подожгли дом.

Негодующий ропот зрителей прокатился по залу, но на сцене ситуация уже изменилась. Вернувшиеся солдаты и студенты с автоматами и красным знаменем в коротком и жарком бою расправились с бандой контрреволюционеров. Созвав крестьянскую сходку, они вручили земледельцам винтовки, чтобы те могли защищать себя и свои поля. Как святыню приняли крестьяне в свои руки алый стяг революции, укрепив его на самом видном месте и поставив рядом часового.

Шумной овацией встретил зал финал этого бесхитростного спектакля. Но он, отражая революционные победы Эфиопии, как бы перебрасывает мост между ее героическим прошлым и сегодняшним днем, придает этому прошлому новый, глубокий смысл. Действительно, не во славу императора и «восходящей к царю Соломону» монархии вершилось это прошлое, одерживались славные победы над чужеземными захватчиками, а во имя того, чтобы пришел наконец день подлинной свободы и справедливости.

В такой стране, как Эфиопия, где 90 процентов населения составляет беднейшее крестьянство, а сельское хозяйство является основой всей экономики, судьба революции во многом зависит от того, насколько глубоко и прочно прогрессивные преобразования коснутся деревни. За долгие годы знакомства с Африкой и поездок по африканским странам нам не раз приходилось сталкиваться с этой истиной, с горечью наблюдать, как выдыхаются, начинают буксовать и вязнуть в патриархальной деревенской косности смелые революционные порывы и многообещающие начинания. С тем большим нетерпением ожидали мы поездки по эфиопской провинции.

Бесконечной серой лентой стелется под колеса машины дорога. Петляя между живописными холмами, она то приближается к сине-зеленым горным цепям, ограничивающим горизонт, то вновь удаляется от них. А по сторонам дороги течет извечная крестьянская жизнь. Мелькают деревни: тесными группами скучились островерхие тукули, между которыми затесалось несколько каменных строений, неизменная площадь посередине, где проходят деревенские праздники, а по будням играет детвора. В отдалении, построенные, как правило, на возвышенностях, виднеются церкви, увенчанные эфиопскими православными крестами.

Вот, согнувшись в три погибели и увязая по щиколотку во влажной красно-бурой земле, налегает грудью на соху пахарь. Вот женщины, размеренно взмахивая мотыгами, пропалывают зазеленевшие посевы. А там, опершись на длинные посохи, стерегут свое стадо пастухи.

Но в привычной обыденности этих картин сельской жизни бросались в глаза необычные детали. Почти в любой деревне были видны группы крестьян — мужчин и женщин, юношей и старцев, которые, расположившись в тени раскидистых акаций, внимательно слушали стоявшего перед ними оратора. Подобные собрания, как нам объяснили, стали непременной чертой нынешнего деревенского быта, и назвать их можно, пожалуй, одним словом: «ликбез». Ликбез в самом широком значении столь привычного нам слова: это и обучение крестьян грамоте, и разъяснение им смысла и целей революции, и рассказ о новых приемах агротехники, и обсуждение конкретных проблем жизни деревенской общины. Такие собрания — или занятия — проводят приехавшие из города активисты-добровольцы.

Почти 10 лет — с начала 1975 года — существует это движение, получившее здесь символическое название «развитие через сотрудничество», сотрудничество города и деревни. Шестьдесят тысяч молодых преподавателей, студентов высших учебных заведений и большое число старшеклассников отправились в самые отдаленные уголки страны и развернули там активную борьбу за умы и сердца людей, борьбу против вековых предрассудков, невежества и косности, фатализма и бескультурья. «Шестидесятитысячники» агитировали не только словом, но и делом. Они помогали создавать крестьянские ассоциации, ставшие органами революционной власти на местах, прокладывали дороги и сооружали мосты, рыли колодцы в безводных районах, построили более 150 школ и 200 медицинских пунктов. Свыше 150 тысяч крестьян обязаны этим энтузиастам своим умением читать и писать.

Оказавшись в самой гуще острой классовой схватки в деревне, сотни этих беззаветных полпредов революции пали от рук наемных бандитов. Но ни контрреволюционный террор, ни саботаж, организованный прислужниками эксплуататорских классов, ни трудности и отдельные поражения не поколебали решимость эфиопской молодежи до конца исполнить свой патриотический долг.

Другая приметная деталь, отличающая сегодняшнюю эфиопскую деревню от всего, что доводилось видеть в других местах, — это оружие в руках у крестьян. И у того пахаря, что сгибался над своей сохой, и у пастухов за спиной торчали винтовки, а неподалеку от работавших в поле женщин гордо расхаживал подросток — совсем еще мальчишка, — сжимая в руках допотопное длинноствольное ружье.

Еще до очного знакомства с Эфиопией я слышал, что как птицу не нужно учить летать, так эфиопа нет необходимости учить стрелять: с детства привыкает он к опасностям, подстерегающим мужчину на охоте, и постигает искусство обращения с оружием. Да и многотрудная история этого народа не раз вынуждала его браться за оружие в мрачные годы феодальных междоусобиц и чужеземных нашествий. Но сегодня винтовки у крестьян, занятых повседневным мирным трудом, это не дань традиции и не отголосок истории. Это — примета дня нынешнего, продиктованная им суровая необходимость. О том свидетельствовали и заставы на дорогах, и неизменные вооруженные спутники, которые, коротко поздоровавшись, подсаживались в нашу машину всякий раз, когда требовалось свернуть на проселок и отдалиться от шоссе, и, так же молчаливо кивнув на прощание, расставались с нами при возвращении на магистраль.

Революция передала в распоряжение крестьян земли и пастбищные угодья, отобрав их у феодалов и помещиков, монастырей и спекулянтов. Она призвала их защищать эту землю, оберегать свой труд и потом добытые плоды. И крестьяне откликнулись на этот призыв, взяв в руки оружие. Защита революционных преобразований и охрана порядка в деревне стали одной из важных функций тех 25 тысяч крестьянских ассоциаций, которые созданы и действуют ныне по всей стране.

Деятельность их, разумеется, этим не исчерпывается. Как органы самоуправления на местах, они решают много неотложных вопросов, связанных с переустройством всего уклада жизни в деревне. В их ведении находятся такие практические дела, как улучшение водоснабжения, строительство больниц, школ, улучшение дорожной сети, приобретение и использование новой сельскохозяйственной техники. Много внимания и сил требуют и проблемы организации снабжения населения продуктами первой необходимости. Сейчас уже в сотнях деревень открыты и успешно работают кооперативные магазины и торговые точки, управляют которыми крестьянские ассоциации. Через них же осуществляется и связь деревни с городом, организуются поставки в город продовольственных товаров.

Много дел и забот у крестьянских ассоциаций, которые в Эфиопии называются опорными пунктами революционного наступления в деревне. И в том, что они успешно справляются с этой ответственной и трудной ролью, немалая заслуга принадлежит тем «шестидесяти-тысячникам», посланцам революционного города, которые создавали эти опорные пункты и продолжают оказывать им эффективную помощь. Программа «развития через сотрудничество», положившая начало смычке города с деревней, продолжает осуществляться, представляя собой своеобразную форму укрепления классового союза пролетариата, революционной интеллигенции и крестьянства.

Состоявшийся в феврале 1981 года пленум ЦК Комиссии по организации партии трудящихся Эфиопии (КОПТЭ) дал высокую оценку эффективности этой программы и самоотверженного труда «шестидесятитысячников». Он отметил, что проведение среди тружеников села широкой организационной и политико-воспитательной работы наряду с осуществлением аграрной реформы послужило мощным стимулом для развития производительных сил эфиопской деревни и подготовило условия для перехода к социалистическому кооперированию в сельском хозяйстве. В стране действуют и находятся в стадии формирования около 500 производственных кооперативов. Помимо этого существует более трех тысяч потребительских кооперативов, объединяющих свыше 14 тысяч крестьянских ассоциаций.

Этот успешный старт, отметил пленум ЦК КОПТЭ, позволяет революционному правительству выдвинуть перед крестьянством важнейшую задачу: в кратчайшие сроки добиться полного обеспечения страны продуктами питания, а промышленности — сырьем. Решение этой задачи позволит, сократив соответственно расходы на импорт, ускорить процесс индустриализации и социалистического строительства в стране.

Другая — не менее приметная — черта охватившего всю страну процесса революционного обновления — это необычайная жажда знаний, глубокий интерес к событиям в мире, философии, истории, искусству. На каждом шагу нас преследовало ощущение, что страна, пробудившись от вековой спячки, спешит наверстать упущенное, познать неведомое, постичь все, что лежало за пределами ее собственного, ограниченного узкими феодальными рамками опыта.

Едва ли нужно говорить, что явной доминантой этого интереса является теория и практика научного социализма. Казалось бы, чего проще удовлетворить нужды страны, где девять жителей из десяти неграмотны, в книгах. Однако потребность в марксистско-ленинской литературе-исчисляется миллионами экземпляров, и спрос на нее обгоняет предложение.

Огромным спросом пользуются произведения советских писателей, книги по истории, экономике, искусству первого в мире социалистического государства — Советского Союза.

С чрезвычайно живым и глубоким интересом эфиопов к нашей стране, ее историческому опыту построения социалистического общества мне пришлось столкнуться в. первый же день пребывания в этой стране. Еще на аэродроме встречавшие нас друзья сообщили, что времени у меня в обрез: через несколько часов в клубе железнодорожников надо выступить с первой лекцией. Несколько-опешив от такой оперативности — ведь позади был утомительный ночной перелет, хотелось отдохнуть, привести себя в порядок, разобрать записи и конспекты, — я поинтересовался, по какой конкретно теме надо будет выступать. И услышал в ответ: «По любой о Советском Союзе, нас интересует все, что связано с родиной Ленина и Октября».

В назначенный час несколько сот рабочих, служащих, учащихся, собравшихся в клубе, с жадным вниманием слушали рассказ о том, как наша партия, наш народ воплощали в жизнь ленинский план строительства социализма. Основываясь на собственном опыте, я полагал, что лекция вместе с ответами на вопросы займет около полутора-двух часов. Исходя из такого расчета и строил свою дальнейшую программу, надеясь успеть на экскурсию по городу, намеченную для всей группы на вторую половину дня. Но в гостиницу вернулся, когда мои спутники заканчивали ужин: вопросам, которые сыпались со всех сторон после лекции, не было конца. И вопросы были интересные, конкретные. Они показывали, что аудитория довольно хорошо знает историю становления нашего социалистического государства, ищет в ней ответы на волнующие эфиопскую общественность актуальные проблемы национальной революции.

Многие из тех, кто брал слово, не просто задавали тот или иной вопрос, а делились собственными размышлениями и сомнениями, рассказывали о своих достижениях и нерешенных проблемах.

Хочется привести здесь и другой эпизод, свидетельствующий о глубоком и искреннем интересе в Эфиопии к нашей стране. Очередная лекция была намечена в государственном Управлении автомобильного транспорта. В назначенный час приехали эфиопские товарищи, но еще не появился переводчик, который должен был переводить на амхарский язык. Пока его разыскивали, судили да рядили, как быть, прошло более часа. Я был уверен, что лекция уже не состоится: у кого хватит терпения так долго ждать? Тем не менее организаторы, не найдя переводчика, все-таки повезли меня к автомобилистам. Войдя в огромный, переполненный зал, вместивший более тысячи человек, я поразился: люди терпеливо ждали…

После обычной процедуры представления лектора ведущий обратился к собравшимся с вопросом, сможет ли кто-нибудь из присутствующих переводить с французского или русского на амхарский язык. После некоторой заминки из задних рядов поднялся молодой человек с густой курчавой бородой и, смущаясь, сказал, что он может попытаться, если лектор будет говорить не слишком быстро. Это был выпускник Московского автомобильно-дорожного института Волде Селассие Белайнех, и надо сказать, что он блестяще справился с нелегкой задачей. Нелегкой, ибо, увлеченный чутко реагировавшей аудиторией, лектор позабыл об обещании говорить медленно. Но и Белайнех позабыл о своих опасениях, продемонстрировав хорошее знание русского языка. Ну, а в остальном повторилась та же история, что и в клубе железнодорожников, — вопросы, вопросы и снова вопросы.

Посещение Высшей политической школы «Иекатит-66» позволило получить более полное представление о том, насколько серьезно изучают в Эфиопии марксистско-ленинскую теорию и какое первостепенное значение уделяют этому делу. Директор школы Тадессе Гебре-Эгзиабер, заведующие основными кафедрами и преподаватели — молодые, высокообразованные и хорошо знающие свое дело люди — подробно рассказали о задачах и работе этого единственного в своем роде учебного заведения, готовящего кадры политработников для армии, профсоюзов, государственного аппарата и крестьянских, ассоциаций.

Сюда приходят люди разного образовательного уровня, возраста, жизненного опыта. Желающих поступить а школу много, но отбор происходит строгий и осуществляется на местах. Поступающий должен получить рекомендацию коллектива, а следовательно, своей работой и поведением завоевать доверие, авторитет товарищей и доказать преданность идеалам революции.

В зависимости от уровня первоначальной подготовки и характера будущей работы слушатели проходят различный курс обучения — от нескольких недель до года. В число изучаемых дисциплин входят марксистско-ленинская философия, политэкономия, история международного коммунистического и рабочего движения, история Эфиопии. Большое внимание уделяется изучению истории КПСС и Советского государства.

«Иекатит-66» — это острое жало, разящее эфиопскую контрреволюцию. И она не раз пыталась расправиться с этим центром подготовки идеологических кадров. Отдельные террористические акты против преподавателей и слушателей школы сменялись бандитскими налетами на ее помещение. Однажды налетчикам удалось взорвать-библиотеку, где находился весь книжный фонд школы.

С гордостью показывая нам прекрасно оборудованные классы и заполненные томами стеллажи новой библиотеки, Гебре-Эгзиабер, улыбаясь, говорил: «Они думали, что, уничтожив книги, уничтожат и идеи. Жалкие люди! И ничему не научила их история».

Несколько незабываемых часов, пролетевших, как миг, в оживленной беседе, провели мы в политшколе. Разговор шел о характере и движущих силах эфиопской революции, общих закономерностях и национальных особенностях революционного процесса, об актуальных проблемах международного рабочего и коммунистического движения.

Прощались мы с нашими новыми эфиопскими друзьями, когда в ночном небе над Аддис-Абебой уже ярко горели крупные и казавшиеся такими близкими южные звезды. Глядя на них, невольно думалось, что «Йекатит-66» — это пока лишь первая путеводная звездочка, зажженная эфиопской революцией. За ней засияют ярким светом и другие, указывая людям верный путь в будущее.

Но каждый шаг в это будущее дается здесь, как и всюду в Африке, с неимоверным трудом. Поистине в муках поисков, острых конфликтов и упорной, не всегда открытой постороннему взгляду борьбы старого с новым утверждается на этом континенте его завтрашний день. И всякий раз, покидая Африку и вновь возвращаясь к ней, пристально всматриваешься в день сегодняшний, с неугасающим интересом отыскивая в нем ростки нового. И радуешься, когда находишь: ведь так хочется, чтобы древо человеческой жизни, чьи корни, как полагают ученые, лежат в африканской земле, росло здесь стройным и могучим, принося обильные плоды, достойные нашего просвещенного века.