Агенты Разума

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Лейтенант Албин, пошатываясь и прихрамывая, пересек кабинет и рухнул в кресло. Изрыгая проклятья при каждом вздохе, он некоторое время пытался найти удобную позу, при которой повязка на бедре не натягивалась бы, добавляя к постоянной ноющей боли яркие обжигающие вспышки. Он проклинал узников, которые его ранили, Семнера, который втянул его в это дело, и городские власти, которые платили ему жалкие гроши, вынуждая брать взятки, чтобы обеспечить себе достойное существование.

Он проклинал свой стол, заваленный формами и предписаниями. Черт бы их побрал, пускай валяются!

А еще он проклинал сквозняк, доносившийся от закрытой двери кабинета. Сквозняк, который он ощущал даже сквозь мундир.

Откуда, во имя всех богов и демонов, так дует? Кабинет лейтенанта находился в самом центре сторожевой башни, вдали от входов и выходов. Даже если бы все двери в здании вдруг распахнулись, ни один сквозняк не смог бы добраться досюда по извилистым коридорам. И, если какому-нибудь безумному божку не взбрело в голову поменять местами времена года, то любое дуновение с улицы должно было быть теплым и приятным. Сейчас же Албин чувствовал ледяное дыхание зимы.

Скрипнув креслом, он поднялся на трясущиеся ноги, и в тот же миг между ним и дверью разлилась тьма. Застилая все вокруг, с каменных плит пола взметнулся вихрь чернильно-черного дыма. Воздух в кабинете продолжал становиться все холоднее и холоднее, пока с каждым испуганным вздохом изо рта Албина не начал выходить пар, а зубы его не застучали со звуком стеклянных шариков, падающих на каменный пол.

Среди клубящейся тьмы вспыхнули два крохотных огонька, а следом за ними – еще два. Мерцая слабым желтоватым светом, точно гнилушки, они превратились в две пары глаз, неотрывно следивших за Албином из противоположных концов кабинета. Тьма вокруг глаз перестала клубиться и как будто обвисла. Из нее проступили смутные очертания рук с длинными когтями, огромных крыльев, сложенных за спиной, и ног, которые постепенно таяли, растворяясь в эфемерной колыбели ночи.

Они поплыли вперед, оставаясь при этом совершенно неподвижными. Албин не мог избавиться от жуткого ощущения, словно это он сам вместе со всем миром постепенно приближается к ним. Пальцы, состоявшие из клочьев кромешной темноты, потянулись к нему, и продажный стражник понял, что вот-вот завизжит от ужаса.

– Не вздумай кричать…, – под одной из пар глаз распахнулась светящаяся неровная пасть, но слова Албин услышал не ушами. Он почувствовал их нутром, будто вспомнив о давно забытых кошмарах. Этот тихий шепот едва не оглушил его, поскольку в нем звучали вопли тысяч неупокоенных мертвецов. – Не вздумай кричать, иначе мы вырвем твою душу из оков плоти и оставим пять твоих бестелесных чувств навеки прозябать в этой убогой комнате, беспомощно, безвестно, незримо…

Пытаясь сдержать рвущийся наружу крик, Албин прикусил язык и едва не захлебнулся собственной кровью.

Пальцы бездны с двух сторон сомкнулись на его предплечьях. Его тело обожгло холодом, в глазах помутилось, а в груди и висках застучало так, словно ему не хватало воздуха.

А затем его куда-то потащили! Продолжая чувствовать на себе железную хватку, неумолимую, как сама смерть, он начал проваливаться прямо сквозь стену позади. На миг Албина накрыла отвратительная тошнота, когда мир словно вывернулся наизнанку, а грубая структура камня проникла в его плоть, и он очутился снаружи. Земля ушла у него из-под ног. Он парил в воздухе, крепко схваченный теневыми тварями, от прикосновения которых стыла душа и трещали кости.

Его руки уже онемели, и обжигающий холод пополз вниз, к кончикам пальцев, и вверх, к плечам и груди, пока Албину не стало трудно дышать. Духи поднимали его все выше и выше, и вот уже бескрайние просторы Равники внизу стали казаться всего лишь картой пересекающихся мостов и дорог, а белые хлопья облаков перемешались с клочьями темноты, уносившими его ввысь

Тварь слева от него наклонилась ближе, и Албин готов был поклясться, что услышал ее мерзкое хихиканье.

– А вот теперь кричи сколько влезет.

Но он не мог даже набрать воздуха в грудь.

Преодолев добрых пол-округа, они упали вниз столь же стремительно, как до этого взмыли в холодное ночное небо. Полет завершился резкой остановкой прямо над старым складом неподалеку от доков, где дома были заметно ниже, а крыши – более плоскими. Они замерли, зависнув в нескольких футах над зданием.

И Албин, который был уверен, что теперь-то его уже ничто не сможет удивить, вытаращил глаза при виде пары, дожидавшейся его на крыше. У самого края расположился Каллист, свесив вниз двуручный меч стражника. Чуть поодаль, скрестив руки и положив ногу на ногу, сидела Лилиана. Ее губы беспрестанно шевелились, произнося звучное заклинание, а из-под опущенных век пробивалось такое же слабое желтое свечение, как и то, что очерчивало силуэты призрачных теней.

– Как вам полет, лейтенант? – грубовато осведомился Каллист.

– Я… Я…, – он не мог вымолвить ни слова.

– Я так и думал. Давай сразу перейдем к делу, Албин. У нас есть к тебе вопросы. Ты должен ответить на них быстро и честно, иначе тебе сильно не поздоровится.

Стражник почувствовал внезапный прилив согревающей надежды, достаточной для того, чтобы растопить ледяной ком у него в горле.

– Если я сделаю это, вы меня отпустите? Вы оставите меня в живых?

Каллист печально улыбнулся.

– Кажется, ты, Албин, так ничего и не понял. Фантомы уже убили тебя.

Каллист медленно поднял меч и безжалостно рассек им руки, ноги, грудь Албина.

Клинок не встретил ни малейшего сопротивления.

Наконец-то Албин нашел в себе силы закричать. Каллист терпеливо дожидался, пока он закончит, плашмя похлопывая себя клинком по ноге.

– Твое тело, – заговорил он вновь мягким, полным сочувствия голосом, – лежит на полу в твоем кабинете. Я думаю, его обнаружат только утром. Пойми, Албин, твой выбор сейчас состоит уже не в том, чтобы помочь нам и выжить, или отказаться и умереть. У тебя другие варианты – ты либо расскажешь нам все и упокоишься с миром, либо будешь упрямиться, и тогда мы позволим фантомам вдоволь позабавиться с твоей душой.

В голове мертвого Албина раздалось сдвоенное шипение, наполненное жаждой удовольствия, но даже оно не смогло заглушить пение некромантки.

И Албин, роняя призрачные слезы, начал рассказывать.

***

– Ты уверена, что готова пойти на такое? – спросил Каллист обеспокоенным шепотом уже в третий раз с того момента, как они свернули в переулок, и по меньшей мере в восьмой раз за все утро.

– Каллист?

– Да?

– Будет очень обидно, если мне придется прикончить тебя самой, не оставив людям Семнера шанса сделать это.

Ну все, понял Каллист. Она не остановится ни перед чем.

Призвать двух фантомов из преисподней не составило для Лилианы особого труда. Но вот на то, чтобы послать их на поиски Албина и продержать его душу в материальном мире до тех пор, пока он не даст все необходимые ответы, ей потребовалось бы гораздо больше усилий. Тут-то и пригодилась кровь лейтенанта, которую чародейка использовала в качестве якоря и маяка.

И все же Лилиане пришлось провести немало последующих часов за отдыхом и медитацией. Воды озера и окрестные берега переполняла мана, но она была богата жизненной силой и плохо подходила для некромантии. Чародейка выжала все, что смогла, из небольших заболоченных участков, разбросанных вдоль берега, и даже из колоний плесени, забившей канализационные трубы под Фавариалом, а затем устремила свой внутренний взор еще дальше, подпитываясь от Аварика и гораздо более удаленных мест. Она поклялась, что этого будет достаточно, но Каллист до сих пор считал, что Лилиана выглядит чересчур изможденной, хотя прошло уже несколько дней.

Каллист делал вид, что использует эту вынужденную задержку с пользой. Он раздобыл им новую одежду, чтобы не выделяться среди жителей среднего достатка. Покончив с этим, он не находил себе места до тех пор, пока Лилиана не восстановила силы. Однако, каким бы мучительным не было ожидание, оно, несомненно, того стоило.

Как оказалось, Семнер использовал нечистых на руку стражников Албина не только для того, чтобы вставлять конкурентам палки в колеса; он подключил их к своим собственным поискам. Благодаря стенающему призраку Албина Каллисту и Лилиане удалось найти большую часть соглядатаев лейтенанта в их излюбленных тавернах, игорных домах и борделях. Дав стражникам понять, что им известно обо всех их грязных делишках, и пригрозив колдовской карой, маги убедили многих продолжить охоту, но о результатах докладывать уже не Семнеру, а им.

Сведения, полученные от одного нервного стражника, который долго умолял их не превращать его ни во что скользкое, привели Каллиста и Лилиану в узкий зловонный переулок напротив многоэтажного доходного дома в одном из беднейших кварталов округа. Аквамариновые стены были покрыты паутиной трещин, стрельчатые окна прятались за заплесневевшими ставнями, а створки дверей выгнулись в безнадежно покосившихся дверных проемах. За те несколько минут, в течение которых пара наблюдала за домом из тени, ни одна живая душа – ни Джейс, ни кто-либо другой – не входила в ветхое здание и не покидала его.

– Если это не очередной ложный след, – пробормотала Лилиана, – то за последние шесть месяцев Джейс значительно поумерил свои запросы.

Каллист лишь пожал плечами.

– Трудно оставаться незамеченным, когда живешь с королевским шиком.

– Каллист, – чародейка сменила тон на серьезный, – ты уверен, что мы все делаем правильно? Я имею в виду, сможем ли мы вообще узнать Джейса?

– Думаю, что да, – Каллист задумчиво нахмурил лоб. – Конечно, как иллюзионист Джейс в сотни раз лучше меня. Он, пожалуй, и мать-леонийку заставил бы признать в нем своего котенка. Но даже Джейс не сумел бы притворяться кем-то постоянно, каждый день. Время от времени он может надевать чужую личину, если заподозрит опасность, но…

Леденящий душу вопль разорвал вечернюю тишину. Сквозь закрытые ставни окна на последнем этаже полыхнул яркий и страшный огонь. Все кончилось так же внезапно, как и началось, и переулок вновь погрузился в безмолвный полумрак.

– Например, как сейчас, – Лилиана и Каллист испуганно переглянулись и со всех ног бросились через дорогу.

Каллист уже в который раз пожалел о потере своего палаша. Ему не хватало ощущения надежной, успокаивающей тяжести в руке. Меч стражника, который Каллист присвоил во время бегства из тюрьмы, казался ему чересчур легким и неудобным. Впрочем, сокрушаться было некогда. Каллист на полном ходу врезался плечом во входную дверь дома. Трухлявые доски разлетелись в щепки, и он помчался вверх по шатким, покрытым плесенью лестничным пролетам.

Он проскочил первый этаж, затем второй, третий; в этом проклятом месте даже высота доходных домов превышала все разумные пределы! Его топот эхом разносился по лестничной клетке, словно за ним по пятам следовало целое войско троллей. Перед ним захлопывались двери и щелкали задвижки – все обитатели дома дружно пришли к выводу, что благоразумнее будет спрятаться и переждать, чем выходить и выяснять, в чем дело.

Добравшись до верхнего этажа, Каллист заметил женщину, в которой сразу же опознал участницу банды Семнера. Он не смог определить, что с ней произошло, но она лежала, распластавшись на верхних ступенях лестницы, и только-только начала приходить в себя. У Каллиста промелькнула мысль, как это Семнер выследил Джейса без помощи подкупленной стражи, но тратить время на выяснение этого он не собирался. Не сбавляя шага, он полоснул женщину мечом по затылку. У него еще будет шанс расспросить об этом кого-нибудь в более подходящий момент.

На самом верху лестницы Каллист на миг замешкался, чтобы сориентироваться и определить, какая из множества дверей вела в квартиру, из которой вырывался огонь. Затем, как и в случае с парадным входом, Каллист просто навалился плечом на дверь, и та поддалась.

А Каллист в изумлении застыл на месте. Позабыв о спешке, он не мог отвести взгляда от окружающего его великолепия. Нет, Джейс вовсе не изменил своим привычкам; он просто научился их скрывать.

Помещение занимало почти весь верхний этаж – кто-то снес все внутренние перегородки, отделяющие одни апартаменты от других. Оставшиеся стены были отполированы так, что сверкали океанской лазурью. На них не было видно ни единой трещинки вроде тех, что покрывали старые камни снаружи. Ковры в квартире были пышными, а мебель – удобной. Небольшой обеденный столик лежал на боку, скатерть и посуда разлетелись по всему полу. Но, несмотря на следы борьбы, в воздухе витал аромат благовоний, заглушающий резкие запахи города.

Из оцепенения Каллиста вывел внезапный глухой стук, как будто чье-то тело рухнуло на пол. Он направился к комнате, из которой донесся этот до боли знакомый звук, и успел преодолеть примерно половину расстояния до нее, когда дверь вдруг распахнулась.

Впервые за полгода Каллист встретился лицом к лицу с Джейсом Белереном – человеком, которого он когда-то считал своим лучшим другом.

Они вполне могли бы быть братьями, и пару раз выдавали себя за них во время службы в Безграничном Консорциуме. Разница в росте между ними составляла всего лишь пару дюймов, разница в весе – пару фунтов. Возможно, Джейс был чище выбрит, а волосы Каллиста казались на полтона светлее; их определенно нельзя было назвать одинаковыми, но их сходство моментально бросалось в глаза.

Джейс, одетый в плотный синий плащ, который он, видимо, накинул поверх пижамы во время первой атаки, застыл в дверях. От удивления его глаза стали размером с блюдца, упавшие со стола.

– Ты!

Каллист никогда прежде не слышал, чтобы в столь обыденном слове звучало столько желчи.

– Тебе мало того, что ты увел ее у меня? Теперь хочешь окончательно со мной разделаться?

Каллист, который в глубине души успел было обрадоваться встрече со старым другом, вновь нахмурился, почувствовав нарастающий гнев.

– Да что же ты за… Джейс! Мы пришли предупредить тебя! Хотя…, – Каллист заметил три тела, лежащие на полу в спальне, – тебе, кажется, и без нас неплохо справляешься.

– И ты хочешь, чтобы я поверил тебе после всего, что было? – не сдавался Джейс.

– Да, – Каллист стиснул рукоять меча так, что кожаная оплетка начала проминаться под пальцами. – А теперь, если ты…

Внезапно Каллист застыл на месте, словно пораженный взглядом василиска. Он не мог дышать; не мог говорить; не мог думать. Он чувствовал, как стальные тиски сдавили его разум, пригвоздив его к месту и не давая даже пошевелиться. Меж тем, Джейс не терял времени даром. Каллист ощутил легкое прикосновение к своим мыслям, как будто по ним пробежали шустрые паучки.

Он в ужасе ахнул и понял, что лежит на полу.

– Проклятье, Джейс! – Каллист не мог понять, чего ему больше хочется – убивать или плакать, и решил остановиться на яростном крике. – Ты же обещал! Ты поклялся никогда не читать мои…

– Мы оба не сдержали обещания, не так ли? – огрызнулся в ответ Джейс, но лицо его смягчилось, и он медленно, словно преодолевая сопротивление воды, подошел к Каллисту и подал ему руку, помогая поднялся с пола.

– Прости меня.

Он произнес эти слова чуть слышно, скривившись при этом так, словно они были кислыми на вкус. Но все-таки Джейс их произнес. – И я верю тебе, – добавил он, когда Каллист встал на ноги. – Мне просто надо было убедиться.

– Ладно, забыли. Так что здесь случилось?

Джейс пожал плечами и отошел в сторону, как будто даже стоять рядом с человеком, предавшим его доверие, было для него мучительно. – Какие-то люди вломились в дверь и в окно и попытались меня убить.

– И?

– Я не дался.

– Среди них был Семнер?

Джейс скрипнул зубами.

– Что, и Семнер здесь?

– Это его люди, – Каллист нахмурился. – Если в этот раз он не пожаловал сам, значит, грядет еще одно нападение.

– Его подослал Консорциум?

– Подозреваю, что да, но не уверен. Ты же сам знаешь его репутацию. Он может наняться и к бородавочнику, если тот хорошо ему заплатит. Нам нужно поскорее убраться отсюда и поискать более безопасное место, где мы могли бы обдумать наш следующий шаг.

– А где Лилиана? – тихо спросил Джейс.

Каллист застонал, проклиная себя последними словами. Она была всего в паре шагов позади него, когда он покинули переулок. Но встреча с Джейсом настолько ошеломила его, что он даже не задумался, почему она не вошла за ним в дверь.

И как назло, в этот самый момент на лестнице внезапно раздался крик, испуганный и несомненно женский.

Месяцев злости и взаимных упреков словно и не было. Джейс и Каллист снова встали плечом к плечу. Один отточенным движением поднял меч, другой сосредоточился, готовый отвести глаза или выжечь разум любому, кто осмелится встать у них на пути. Никто из них понятия не имел, что могло вызвать у Лилианы такую реакцию, но, что бы это ни было, Каллист намеревался лично спустить за это с Семнера три шкуры.

Он первым добежал до входной двери – и вдруг, сложившись пополам, повалился обратно в комнату. Меч выскользнул из его пальцев. Каллист не успел заметить, что его ударило, но удар вышел весьма болезненным. Челюсть резко заболела, в голове загудело, и он едва мог различить окружающие предметы, не говоря уже о том, чтобы подняться на ноги. Кровавый ручеек потек по ковру, и Каллист понял, что это была его кровь.

За его спиной раздался топот, но Каллист не мог повернуться. Перед ним возникли две пары грязных, поношенных сапог, без сомнения принадлежавших кому-то из головорезов Семнера, но он не мог поднять голову. Он видел, как Джейс отступил на несколько шагов, готовый сотворить любое опустошительное заклинание из своего богатого арсенала. Из коридора за дверью до него донесся голос Лилианы – сначала чародейка прокричала его имя, а потом затянула один из своих темных напевов. Он обрадовался, что она еще жива, но повернуться все равно не смог.

Гул в голове продолжал нарастать, кровь застучала в висках, а свет в комнате потускнел и померк. Все вокруг стало нечетким и поплыло перед глазами, двигаясь то плавно, то рывками.

Обнажив клинки, люди Семнера наступали на Джейса.

Первый бандит упал и принялся истошно вопить, захлебываясь собственной кровью, не в силах вынести тех кошмаров, которые заклинание мага выжгло в его сознании.

Второй почти достал его, но Джейс успел выбросить вперед руку. Небесно-голубой угорь, извиваясь, вырвался из его ладони, пролетел по воздуху и обвился вокруг туловища и шеи нападавшего. Встопорщенные плавники глубоко вонзились в тело, а зубастая пасть вцепилась в лицо головореза, перемалывая кожу, кости, кровь и раздавленные глазные яблоки в липкое месиво, которое стало медленно стекать в глотку существа.

На какой-то миг, пока его сознание продолжало то угасать, то вспыхивать вновь, Каллисту даже показалось, что все обойдется.

Глаза Джейса расширились при виде новой опасности в коридоре, позади распростертого на полу тела Каллиста. Каллист заметил, как губы мага зашевелились; заметил, как на его лице отразилось сомнение, близкое к испугу. Джейс сделал шаг назад, отступая от того, что приближалось к нему.

Ставни на окне за его спиной влетели внутрь комнаты от удара сапог Семнера. Тонкие деревянные рейки не стали серьезным препятствием на пути гориллоподобного наемника, соскользнувшего с крыши. Он врезался в спину Джейса, и маг, охнув от боли, растянулся на полу.

Каллист изо всех сил попытался ползти, вцепившись пальцами в ворс ковра, но по-прежнему не мог заставить себя двигаться. Сзади раздался стук шагов. Он узнал лодыжки Лилианы и ее резкий вдох.

Джейс перекатился по полу и вскочил на ноги как раз в тот момент, когда кинжал Семнера покинул ножны. Жертвой первого выпада стал плащ Джейса. Лишь самый кончик кинжала прочертил кровавую линию у него на груди; он вскрикнул и побледнел, но не отступил.

И все-таки в хаосе сражения Джейс позволил боли от пореза отвлечь себя. Застав его врасплох, Семнер развернулся, отведя руку так, словно собирался нанести еще один удар. Тем временем второй кинжал скользнул из рукава в его левую ладонь. Совершенно неожиданно для жертвы последовал резкий и жестокий удар. Пройдя сквозь плоть и кости, безжалостное лезвие пронзило трепещущее сердце.

На бесконечно долгий миг в комнате воцарилась полнейшая тишина. А потом все вокруг озарила ослепительная вспышка голубого света, настолько яркого, что он казался почти белым. Вспышка зависла в воздухе между поверженным Каллистом и умирающим Джейсом. Несмотря на всю ее яркость, ни один из них не отбрасывал тени.

Каллист закричал. Это был не просто горестный плач или вскрик ярости, но ужасный первобытный вопль, на который обернулись и Лилиана, и Семнер. Он все не смолкал, хотя Каллист уже давно должен был исчерпать весь воздух в легких и сорвать голос.

Он больше не видел комнаты. Чужие образы, чувства, намерения и мечты хлынули в его разум, пока он не оказался на грани взрыва, пока окружающий мир не исчез окончательно. Как животное, ведомое одним лишь инстинктом, он поднялся с пола и бросился в распахнутую дверь, в порыве безумия позабыв и о слабости, и о ранах.

Как он не потерял равновесия на шатких ступенях, сколько раз сворачивал за угол, скольких прохожих оттолкнул, сколько ругательств услышал вслед – он ни за что не ответил бы на эти вопросы. Он бежал до тех пор, пока звуки Фавариала не затихли вдали, а стены очередного темного переулка не преградили ему путь.

Мысли все еще бешено кружились у него в голове, но в конце концов они начали выстраиваться в правильном порядке, занимать положенные им места, и он снова начал видеть, чувствовать и думать.

И вспоминать.

Джейс Белерен, давно похитивший разум человека, которого он называл другом, полгода проживший под именем Каллиста Роки, рухнул на колени посреди грязного переулка и горько зарыдал.