Академические будни Бабы Яги

Глава 12

Огромная рыбина, видимо, не особо жаловала солнечный свет. Когда на востоке заалел небосвод, таинственное создание сбросило меня на мелководье, и скрылось в илистой глубине, обдав напоследок речными брызгами.

Лянка оказалась права. К рассвету мне стало легче, и желание расстаться с собственной памятью отступило на задний план. В голове гнездилась пустота, и я просто созерцала, как мир заполняется яркими красками дня. Солнце живописно поднималось над горизонтом, а мне совершенно не хотелось возвращаться домой. Потому я выбралась на сушу и медленно побрела вдоль берега, глазея по сторонам.

Широкая гладь реки была спокойна, лишь мелкая зыбь выдавала в ней наличие течения. Дальний берег был пологим и терялся где-то на горизонте, а ближний постепенно повышался, становясь все круче и обрывистей.

Уединения мне отыскать не удавалось. Сначала я встретила крестьян, которые занимались неподалеку покосом травы, а потом и деревенское стадо коров. Возле них в теньке дремал конопатый пастушонок лет тринадцати-пятнадцати.

Отчаявшись отыскать спокойный уголок, я решила расположиться неподалеку от десятка пасущихся коз. Заботливые хозяева привязали их к колышкам подальше от обрывистого берега. Несмотря на то, что места хватало с избытком, козы глазели на меня с неодобрением, видимо, всерьез опасаясь, что я съем самую вкусную траву на их пастбище. Я показательно устроилась поодаль, почти на самом краю обрыва, и повернулась к животным спиной.

Некоторое время все было относительно спокойно, а потом за моей спиной раздался раздраженный голос:

— У-у, заразы рогатые!

Я оглянулась. Профессор Лесовски с неприязнью смотрел на ближайшую к нему козу.

— Ме-е-е! — обиженно ответила та и, наклонив голову, бросилась в атаку. Девар ловко увернулся от острых рогов и торопливо увеличил дистанцию, постаравшись оказаться вне зоны поражения.

Коза еще раз возмущенно мекнула, ругаясь на свою слишком короткую привязь. Профессор сделал вид, что не разобрал угрозы в голосе животного, и с нарочито невозмутимым видом двинулся в мою сторону.

— Тебя вообще-то студенты уже заждались, — сообщил он, усаживаясь рядом со мной на край обрыва. Песчаный берег круто уходил вниз, и я против воли подумала, как бы мне хотелось дать Змею пинка, чтобы он спикировал в омут со своими напоминаниями про работу. Впрочем, Горыныч даже не подозревал, какой опасности подвергается его драгоценное профессорское тело, продолжая, как ни в чем не бывало: — Они поднялись на рассвете, и уже слоняются по поляне, ломая голову, какое очередное самоубийственное задание ты им дашь. Причем делают это с предвкушением! Кажется, им нравится твоя практика. Эх, испортила ты студентов…

— Тебе мавки поведали, где меня искать? — пропустила я рассказы профессора мимо ушей.

— Ага, — не стал спорить он.

— Про Сандера тоже рассказали?

— Угу…

Я повернулась к Змею, уставившись на него немигающим взглядом:

— Тогда зачем ты сюда явился? Утешать меня?

— Ты же знаешь, я не особо эмпатичен, — стойко выдержал мой взгляд профессор. — Я вообще считаю, что вы, женщины, излишне эмоциональны, а для науки это недостаток. Потому и толковые ученые из вас получаются крайне редко. Вот ты, например… Ты же такие надежды подавала! Но оказалось, что рациональности тебе не хватает, и этим ты меня очень разочаровала, Эл…

— Утешаешь ты отвратительно, — скривилась я.

Тут за нашими спинами раздался резкий звук, и мы с Деваром на миг отвлеклись от разговора. Задетая Змеем коза решила смыть нанесенное ей оскорбление кровью Горыныча. Выставив вперед острые рога, она разогналась и бросилась в атаку, однако короткая привязь, натянувшись, дернула животное назад. Плюхнувшись в пыль, коза мекнула, но снова поднялась на ноги и начала как заведенная бегать вокруг колышка.

— Вот про это я и говорю, — обличительно ткнул пальцем в рогатую хулиганку Змей Горыныч. — Женщины. Рациональное мышление отсутствует напрочь!

Может, и отсутствует. Но на уровне эмпатии я вполне понимала козу и разделяла ее чувства к профессору.

— Зачем ты сюда пришел? — не выдержала я. — Оскорблять? Или драться с местными животными?

— Поговорить с тобой.

Я мотнула головой:

— У меня нет желания.

Впрочем, Змея мой ответ ничуть не огорчил. Он пожал плечами и невозмутимо продолжил:

— У меня появились кое-какие научные мысли, которые мне не с кем обсудить кроме тебя.

— Я же, вроде, плохой ученый. Или ты забыл?

— Да это неважно! От тебя требуется просто помолчать и делать вид, что ты меня слушаешь, — Девар провел ладонью по воздуху, и прямо перед моим носом появилась сотканная из тумана доска, на которой разноцветными линиями сверкали схемы магических потоков. — Посмотри, я изучил те стрелы, которые принесли наши практиканты. На них наложено плетение, причем крайне интересное.

Я пыталась делать вид, что не хочу разбираться в проблеме, но мои глаза против воли с любопытством пробежались по предложенной профессором схеме. На стрелу была наложена стихийная магия, а поверх — слабо, почти штрихами — магия тьмы.

— Видишь это? Сочетание магии тьмы и магии стихий! — подтвердил мои мысли Девар. — То, что в теории всегда считалось невозможным! Ведь это магии разные по своей природе — магия стихий существует только в мире, где есть магический источник, и реализуется через плетение потоков, исходящих от источника. А магия тьмы существует во всех мирах без исключения. Ее используют для поддержания жизненной энергии существа, которые к этому приспособлены, например, вампиры, но магия тьмы крайне слаба и не подходит для создания заклятий…

Ага, конечно, не подходит. А что же я тогда видела возле своей избушки, когда Сандер «доработал» иллюзию черепов на заборе?

— На практике это возможно, — пришлось нехотя согласиться мне. — Я однажды видела подобное, но не знаю, как это объяснить теоретически.

— Зато я знаю! — Девар снова провел рукой в воздухе, и слайд со стрелой сменился новым — доска оказалась испещрена многочисленными формулами. — Ты же помнишь, что в рамках своей докторской диссертации я изучал магию драконидов вне естественной среды их обитания? Наша магия является стихийной по природе, но в одной из глав своего исследования я теоретически просчитал возможность взаимодействия нашей магии с магией тьмы.

— Ого, — выдохнула я. Формулы были настолько зубодробительными и сложными, что даже у меня, как у человека с ученой степенью, голова пошла кругом. Осуществить подобные расчеты… да даже додуматься до них… Странно, что профессор не тронулся от этого умом, и не превратился в одного из тех сумасшедших ученых с торчащей дыбом шевелюрой и психопатическим расстройством личности!

— Теперь я понимаю, почему ты так долго писал свою докторскую диссертацию, — с уважением в голосе произнесла я.

Профессор гордо приосанился:

— Как думаешь, мог бы кто-то другой самостоятельно додуматься до подобного?

— Ну, ты же додумался, — хладнокровно пожала плечами я.

Змей обиженно уставился на меня, и я, мстительно усмехнувшись, примирительно вскинула руки:

— Да ладно, шучу. Другого такого сумасшедшего еще поискать нужно!

Горыныч кивнул, сочтя это за комплимент:

— Вот именно! Просто так, без теоретической базы, совместить магию тьмы и магию стихий практически невозможно! А это значит…

— …что либо кто-то додумался до этих формул сам, но это маловероятно, либо ознакомился с тезисами твоей работы и воплотил их в жизнь! — закончила мысль своего научного руководителя я.

— Ме-е-е! — поддержала наши выводы коза.

Змей на миг задумался, а потом произнес:

— Мне нужно возвратиться в Академию и побеседовать с теми, кто имел доступ к моей диссертации.

— А много таких?

— Два эксперта: один из мира драконов, второй из мира вампиров. Третий — Агнесса. И наш ученый секретарь, Водьяр Иванович.

— Ну, Агнессу я бы пока не относила к подозреваемым, — ответила я. — Ей крайне выгоден наш филиал. К тому же она собралась назначать нового руководителя, а это значит, что мы полностью под ее контролем. Зачем создавать самой себе проблемы и угрозы? И Водьяр Иванович кажется вполне безобидным и добродушным. Хотя… В тихом омуте…

— …как раз водяные и обитают, — хмыкнул Змей, задумчиво глядя вдаль. — Определенно, мне нужно вернуться в Академию. Причем так, чтобы не вызывать вопросов…

— Мееееееееее! — завопила коза за нашими спинами, и в бок к Горынычу прилетел ощутимый и болезненный толчок.

— Ай! — сдавленно крикнул Змей, подскакивая на ноги и оглядываясь.

Коза не напрасно носилась кругами на привязи. Она умудрилась выкрутить из земли увесистый колышек, и теперь, свободная в своих стремлениях, решила окончательно свести счеты с профессором.

— Меее! — завопила она еще раз, наклонила голову и кинулась в очередную атаку.

Мы со Змеем, не сговариваясь, бросились врассыпную вдоль берега. А коза, с чьего пути внезапно исчезли увертливые людишки, не успела затормозить и полетела по крутому песчаному скату прямо в темневший внизу омут реки.

— Мееее! — снова завопило животное, и ее жалобный крик начал отдаляться.

— Девар! — только и успела выдохнуть я. Упрямую рогатую гадину было жалко. Видимо, не только мне.

Огромный крылатый Змей резко взмыл в воздух, а затем спикировал вниз за кувыркающимся животным. Когтистые лапы схватили козу за туловище у самой поверхности воды, и, влекомый инерцией, Змей заскользил над рекой, а потом стал медленно, рывками набирать высоту.

— Ох ты ж гад крылатый! Козу упёр! — раздался издалека звонкий голос пастушонка-подростка. Парень всплеснул руками и кинулся по косогору вниз, в мою сторону. Селяне, косившие неподалеку траву, тоже заметили гигантскую крылатую тень, уносящую животное. Люди прерывали покос, прикладывали ладони к глазам и провожали Змея внимательными мрачными взглядами.

Пастушонок приблизился ко мне и заверещал еще громче:

— Да что ж это делается-то? А?!

Я поморщилась:

— Не ори ты так. Не сожрет он твою козу! Так, покатает только. Сейчас развернется над полем и принесет ее обратно!

Парень резко смолк и уставился на меня неприязненным взглядом:

— А ты откуда знаешь? — подозрительно поинтересовался он. — И кто такая будешь, а?!

Он двинулся на меня, угрожающе сжимая в руке длинный кнут. Ой… Я медленно попятилась.

— Да я так, мимо шла… — жалобно пискнула я.

— Нет здесь троп для прогулок, не ври… — нахмурился парень, перехватывая кнут поудобнее.

Со стороны луга к нам спешили крестьяне с вилами и косами наперевес. Пока что они шли только разобраться в происходящем, но если я срочно не придумаю правдоподобное объяснение своему присутствию, выносить отсюда на вилах будут именно меня.

— Ээээ… — как назло в голову ничего не лезло. Напротив, думалось больше о том, что где-то высоко в небе парит Змей Горыныч. Я не могла разглядеть его против солнца, но профессор наверняка рядом, успел оценить диспозицию и потому не торопится возвращаться. Надеется, что я справлюсь сама, без его вмешательства? Или бережет свою драгоценную чешуйчатую… шкуру?

Ох, Горыныч, драконья ты ж морда… Опять мне самой выкручиваться!