Академия Чародеев. Сердце правящего дракона

Глава 10

Перемещение сквозь огонь выдалось пугающе быстрым. Я ожидала долгой проверки защитой дворца, но её не было, словно не существовало и самой защиты…

Подняв голову, напряжённо взглянула на дракона, а Нэрен ответил мне неожиданно хитрым взглядом, ухмыльнулся, склонился и заговорщически прошептал на самое ухо:

– Никому не рассказывай.

Ага, то есть, защита существовала и должна была нас тормознуть, но по каким-то причинам, к которым этот конкретный мужчина приложил свои руки, этого не сделала.

Мысль неожиданно повеселила, но всё веселье исчезло вместе с окружающим нас пламенем.

Мы оказались посреди широкого песочного коридора, в котором откровенно странным было всё, начиная от высокого потолка полукругом, продолжая вырастающим прямо из мозаичного пола длинным ковром и заканчивая придворными, которые при виде Нэрена разом рухнули на колени, склонив головы и не смея ни посмотреть на дракона, ни заговорить с ним.

Их поведение меня откровенно напрягло, у нас народ себя так только перед императором вёл, но, скосив взгляд на первое кольцо, я сама с трудом удержалась от того, чтобы не присоединиться к коленопреклоненным.

Нэрен… больше не был Нэреном. Рядом со мной шёл Карам дарт аль-Хаенг, самый известный дракон Хайрассы, на всё Трёхмирье прославившийся своим острым умом, целеустремлённостью и силой. Тот, кто сумел с пугающим упорством подняться на самый верх драконьей власти. Тот, кому пророчили свергнуть нынешнего айтара и занять его место. Говорят, Замирнаджахр аль-Сайрас продолжал жить и править лишь потому, что аймана аль-Хаенга не интересовало положение айтара.

Рядом со мной больше не было улыбчивого доброго мужчины с лёгкой насмешкой в глазах. Рядом стоял грозный, серьёзный, властный правитель, способный убить одним ледяным взглядом. При взгляде на его губы казалось, что они просто не способны улыбаться, лишь саркастично усмехаться, а при взгляде на глаза – что в них бушует вечное ледяное пламя.

Жутко. Вот такой Нэрен был пугающе жутким, отталкивающим, каким-то чужим. И мне, наверно, следовало три раза передумать принятое решение соглашаться на его план.

Но.

Моя ладонь продолжала находиться в его руке, и, несмотря на изменившийся вид и транслируемую им ауру властности и силы, Нэрен продолжал удерживать меня бережно и нежно, словно боясь навредить любым неосторожным движением, и мягко, незаметно для всех остальных поглаживал мою кожу подушечкой своего большого пальца.

Он оставался моим драконом, и даже в месте, где не доверял никому, продолжал поддерживать, успокаивать и просто быть рядом.

Тревоги схлынули, я успокоилась и сжала пальчики чуть сильнее. Нэрен сжал свои в ответ.

В тишине мы миновали длинный, залитый светом из многочисленных витражных окон коридор и вышли сквозь высокие золотые двери в другой, куда больший по размерам, богатый по убранству и полный драконов, которые уже не падали на колени, а лишь склонялись, приветствуя первое кольцо. Нэрен величественно кивал в ответ, с некоторыми здоровался и продолжал уверенно и быстро двигаться вперёд.

Мне за ним поспевать было несколько проблематично, но я не жаловалась – если Нэрен спешил, значит, на то были причины.

Не ошиблась.

– Айман аль-Хаенг! – народ как-то машинально расступился, и в десяти шагах перед нами буквально прямо из пола выросла жилистая фигура дракона.

Молодой. Почему-то именно это первым бросилось в глаза. Он был очень молод, может, лет двадцати пяти. Кожа тёмно-серая, как зола, длинные чёрные волосы напоминали шёлк, струящийся по мускулистому телу, золотые глаза сверкали ярче всего золота дворца.

Из одежды на мужчине было что-то странное, не поддающееся пониманию, какая-то полупрозрачная чёрная накидка, ничуть не прикрывающая рельефные грудь и живот, длинная накидка с широкими чёрными рукавами и снятым капюшоном, широкие чёрные брюки, зауженные книзу, мягкие туфли на ногах. На шее и плечах бесчисленное множество золотых цепочек разной длины, они же мелькали и в длинных прядях, и на чуть заострённых кверху ушах, на широких запястьях, длинных пальцах, голенях и стопах.

Несмотря на возраст и показную доброжелательную ухмылку, от мужчины веяло опасностью и чем-то жутким. Причём последнее появилось, когда его аристократически изящное лицо вытянутое лицо осветилось улыбкой…

– Айкан аль-Сайрас, – сдержанно приветствовал Нэрен, нехотя останавливаясь.

Айкан… если мне не изменяет память, то перед нами стоял Раниернам аль-Сайрас, старший сын и второе кольцо айтара, правителя Хайрассы.

Мороз пополз по коже.

– Наш любимый аль-Хаенг традиционно суров и невесел! – раскинув руки, отчего всколыхнулись ткани на нём, преувеличенно весело воскликнул дракон. И метнул цепкий взгляд на меня, чтобы медленно опустить руки и продолжить несколько тише, медленнее и коварнее. – И его заслуги, как и всегда, впечатляют… Карам, глаза не обманывают меня? Ты в самом деле нашёл раделийскую беглянку?

Его обращение больно оцарапало сердце и обожгло щёки жаром. Пристальный, выковыривающий душу взгляд заставил мурашки скользнуть по спине. Я поборола желание поёжиться и прижаться к Нэрену лишь благодаря долгим годам, проведённым при дворе императора и научившим держать лицо даже в самых непростых ситуациях.

Мой дракон ничего не ответил, а второе кольцо айтара сделал плавный шаг вперёд, разомкнул чуть блестящие губы и выдохнул, не сводя с меня жуткого немигающего взгляда:

– Друг мой, суд может подождать. Предлагаю уйти подальше от любопытных взглядов и вкусить сок невинной раделийской красавицы. Как думаешь, от удовольствия она будет стонать или кричать?

Судя по тому, как дрогнула рука Нэрена и как вмиг окаменело его тело, кричать тут будет исключительно айкан. Причём совсем не от удовольствия.

Это был не мой двор и не мой правитель, и мне, вероятно, следовало промолчать и позволить Нэрену самому разрешить ситуацию, но именно из-за нежелания расстраивать своего дракона я и позволила вежливым словам вырваться из груди:

– Благодарю вас за лестное предложение, айкан аль-Сайрас, но вынуждена огорчить: получение удовольствия в вашем присутствии едва ли представляется мне возможным.

Откровенное хамство с моей стороны, а ведь собиралась просто увлечь его в светскую беседу.

Но сын драконьего правителя не обиделся и не огорчился. Напротив, он медленно растянул губы в широченной восхищённой улыбке и расхохотался.

Это почему-то вынудило Нэрена напрячься куда сильнее.

Не подозревая о состоянии первого кольца, черноволосый молодой дракон громко хлопнул в ладоши, скрестил пугающе длинные когтистые пальцы и восхитился:

– У малышки острые зубки, – хищная ухмылка, – ну так, котёнок, у меня тоже…

И мужчина двинулся на меня с поистине плотоядным выражением лица.

– Стоять, – властный низкий приказ аль-Хаенга расслышали все в коридоре, все же и застыли, не смея перечить.

Я замерла по совершенно иной причине – второе кольцо подчинился.

У меня было мало представлений о Хайрассе, но я точно знала, что первое, второе и третье кольцо занимают равное положение, подчиняясь лишь айтару и никому больше. Кроме того, Раниернам являлся сыном правителя, что всё же ставило его выше Нэрена, не имеющего никакого родства с айтаром.

Но он подчинился. Тому, кто был как минимум равного с ним положения, а фактически стоял ниже… Вздрогнул от грудного рыка дракона и застыл, не рискуя сделать следующий шаг, мигом позабыв обо мне и метнув вспыхнувший золотым огнём взгляд на первое кольцо.

– Мне крайне досадно осознавать, что вы не учитесь на собственных ошибках, айкан аль-Сайрас, – каждое слово Нэрена было пропитано ледяной издевкой и тщательно выверенным презрением, – я повторю в последний раз.

Пауза, во время которой мёртвая тишина опустилась на помещение, а присутствующие перестали дышать.

И в этом пропитанном опасностью воздухе со звоном прозвучало:

– Моё. Не. Трогать.

Когда мы покидали коридор, никто из придворных не смел даже шелохнуться. Даже второе кольцо не сказал ни слова, а судя по виду, он сейчас и вовсе мечтал лишь об одном – чтобы Карам дарт свалил уже побыстрее, желательно не прихватив его, айкана, жизнь с собой.

Мы прошли около сотни шагов в абсолютной тишине, нарушаемой лишь шелестом тканей и быстрыми шагами – народ стремился сбежать от гнева первого кольца как можно быстрее и дальше.

Нэрен не уделял им и крохи своего внимания.

Свернув налево, мужчина движением руки открыл тяжёлые двери из тёмного дерева с золотыми стёклами, сквозь которые невозможно было что-либо разглядеть, и решительно ввёл меня… в полный драконов зал.

Мелькнула мысль, что здесь шло какое-то слушание или разбирательство.

Громадное, залитое отчего-то светло-зелёным и золотым светом помещение имело идеально круглую форму, куполообразный потолок из стекла всевозможных зелёных и золотых оттенков, выложенное цветной плиткой круглое углубление в центре, бесчисленное множество заполненных трибун и алый трон, на котором возвышался над своим народом откровенно скучающий айтар аль-Сайрас.

Скука исчезла с нашим появлением.

Народ обернулся на шум открываемых дверей, стоящий в углублении под тысячей взглядов серебряный дракон в такого же цвета одеяниях резко обернулся, айтар оторвал голову от кулака, на который опирался щекой, откровенно скучая от происходящего.

Он совершенно не был похож на своего сына.

Кожа загорелая, но не такая тёмная, как у Раниернама, волосы светло-золотые, вместо цепочек и украшений в шелковистых прядях мелькали тонкие косы. А фигура не жилистая и не утончённая, как у второго кольца – на троне правителя драконов сидел воин. Закалённый боями, что оставили шрамы на его прикрытом лишь частично теле, вытренировавший себя до каменных плит мускул и стальных жгутов мышц. Огромный, сильный дракон, способный убить голыми руками в человеческой ипостаси.

На айтаре были лишь свободные штаны, как у сына и многих придворных, только золотисто-белого цвета, широкий ремень и странная накидка из белых лоскутов ткани, оставляющая обнажённой грудь.

Он был поистине пугающим. Не таким страшным, как император Вескер, но совсем не добрым и не безобидным.

А ещё айтар аль-Сайрас оказался поразительно умным и сообразительным, но, к счастью для нас, эффект внезапности подарил нам несколько секунд всеобщего замешательства, которых хватило, чтобы ворвавшийся на заседание Карам дарт аль-Хаенг заявил во всеуслышание:

– Аристея Кадиан-Вескер моя эвертари!

Единый на всех вздох ужаса, яростное «Нет!» от вскочившего айтара, но главные слова уже прозвучали, и дёрнувшаяся по приказу правителя стража остановилась, не смея нападать.

А Нэрен продолжил всё тем же громким твёрдым голосом, заставляя каждого услышать его слова:

– Истинная пара дракона является неприкосновенной и охраняется всем крылатым народом – так завещали первые драконы! Любой, кто решит нарушить этот закон, будет отвечать перед богами. И передо мной.

То чувство, когда драконы гнева первого кольца испугались заметно сильнее, чем божественной кары.

Эта нервная мысль мелькнула на краю сознания, которое затихло, как и всё вокруг. На круглый зал опустилась звенящая от напряжения и ярости тишина, свидетели происходящего боялись даже дышать, переводя перепуганные взгляды с айтара на аймана, которые стояли в разных концах помещения и не сводили друг с друга немигающих взглядов.

Замирнаджахр аль-Сайрас был взбешён, но всё, что выдавало его состояние – лишь яростно сверкающие глаза и проступившие на щеках желваки, до того сильно дракон стиснул зубы.

Карам дарт аль-Хаенг оставался убийственно спокойным, уверенным и непоколебимым. Весь его вид говорил о том, что он хоть сейчас готов бросить вызов всем и каждому, и даже не сомневается в том, что одержит победу.

И это пугало всех этих драконов, заставляя невольно ёжиться и думать о том, что они даже по приказу правителя не вступят в схватку с этим существом, которое гарантированно победит их всех.

Нэрена боялись, пожалуй, даже сильнее, чем айтара.

И сам он не мог не замечать настроения своего народа. И как у правителя, сейчас для поддержания своего статуса у него был всего один, до ужаса пугающий меня выход – бросить Нэрену вызов и при всех доказать, кто из драконов сильнейший и достойнейший править, а кому нет места в мире живых…

Моё сердце сжалось, с каждым испуганным ударом разгоняя острую боль по венам, мышцы напряглись от безотчётного желания сделать хоть что-то…

К счастью, это желание охватило не только меня.

Нарушая тяжёлую тишину, по залу растёкся негромкий, но прекрасно слышимый всем и каждому чуть безразличный мужской голос:

– Я вынужден напомнить для всех, кто имеет печальные проблемы с памятью: напавшего на отмеченную богами пару ждёт ритуальное лишение крыльев и принародное изгнание из Пустыни. Здесь есть желающие осквернить священный союз?

Почему-то кольнула мысль, что все эти слова предназначались лишь одному дракону – тому, который стоял у своего трона и казался чернее тучи. Но вряд ли кто-то из присутствующих мог решиться указывать правителю, верно?..

Однако прозвучавшие слова возымели эффект – атмосфера стала несколько более разряжённой, драконы смогли хотя бы начать дышать, а айтар был вынужден величественно опуститься на своё место и сделать вид, что не произошло вот вообще ничего странного, страшного и выбивающегося из понятия нормального.

А всё тот же мужской голос, что остудил пыл драконов, вновь раздался над поднявшейся волной шепотков:

– Шираль Валид, – вот теперь в нём звучали нотки откровенной издевки, – вы всё ещё желаете заявить о покушении, совершённом на вас иноземной чародейкой с золотыми волосами, которая, цитирую: «нуждается в жестоком воспитании в стенах храма Пламени»?

Все разом повернулись к храмовнику в углублении по центру зала. Должно быть, до нашего появления он как раз выступал с заявлением.

Что-то в словах говорившего кольнуло под рёбра, но что именно, я осознала лишь после того, как заметно дрожащий серебряный дракон глянул в сторону и обернулся ко мне.

Выражение узнавания на моём лице заставило его побелеть от ужаса, а Нэрена чуть склониться ко мне и вроде бы негромко, но так, что все услышали, вежливо спросить:

– Вы знакомы, моё небо?

И вот просто вопрос, ровный такой, спокойный, но я дурой не была никогда. Скажу «да», и слова храмовника «нуждается в жестоком воспитании в стенах храма Пламени» станут для него приговором.

Однако, я слишком хорошо помнила нашу встречу с этим пожилым извращенцем, все его слова, безнаказанное поведение и двух детей, прикованных цепями к его карете.

Я не злопамятная и не жестокая, я просто хорошо знаю, что зло должно быть наказано прежде, чем от его рук пострадает кто-то ещё.

– Верно, – мой голос звучал пугающе ровно, ничего внутри не дрожало и не сомневалось, – мы познакомились, когда шираль Валид пополнял коллекцию своих рабынь, похищая несовершеннолетних девушек прямо с улиц города.

– Ах! – пронеслось изумлённо-возмущённое по рядам.

Поднялся шум, который всё нарастал, народ взялся вскакивать с мест, что-то кричать, чего-то требовать… Нэрен сжал мою руку, без слов говоря, что я всё сделала правильно. Повинуясь его короткому жесту, охрана обступила белого от ужаса, дрожащего и едва держащегося на ногах храмовника.

Начавшееся безобразие резко оборвалось лениво приподнятой ладонью айтара. Лично я этот жест вообще случайно увидела, но остальные каким-то образом разглядели сразу, замолчали, заняли свои места и приготовились внимать своему повелителю.

Тишина опустилась на зал. Тяжёлая, тягостная, напряжённая. Моя выдержка и невозмутимый вид держались на одном только присутствии Нэрена, без него я бы тут вообще умерла… причём буквально.

Айтар молчал несколько долгих минут, а приговором прозвучал его размеренный вопрос:

– Надеюсь, вы осознаёте, что подобное обвинение требует доказательств, леди Кадиан-Вескер?

Голос драконьего правителя был низким, твёрдым и властным.

Я не успела даже рта открыть, чтобы ответить.

– Айтар, вы вновь недооцениваете нашего аль-Хаенга, – мягко укорил всё тот же тягучий, малость насмешливый голос. – Помня прошлые его заслуги, я могу гарантировать, что вина шираль Валида будет доказана в ближайший… м, час.

Мне не очень понравилось, как это прозвучало. Будто Нэрену плевать на правду и он может доказать даже вину совершенно невиновного существа, если ему это будет нужно или выгодно.

– Ваша вера в меня поражает, айган аль-Сайрас, – сдержанно отозвался мой дракон.

А я раздосадованно прикусила губу.

Айган аль-Сайрас – младший сын и третье кольцо айтара…

– Как и ваше недоверие к окружающим, айман аль-Хаенг, – насмешливо ответил он.

– Хватит, – разговор резко оборвал правитель драконов, – Карам дарт, хватит мяться на пороге. Мы уже выяснили, что никто не тронет твоё сердце. Идите сюда.

В последней фразе звучал стальной приказ, которому Нэрен мог бы воспротивиться, но не стал.

Успокаивающе сжав мою ладонь, мужчина уверенно повёл меня в центр зала, откуда уже увели взятого под стражу храмовника.

Испытания только начались.