Академия Чародеев. Сердце правящего дракона

Глава 6

До самой ночи мы мотались по окрестным деревням. Заглядывали и в жилые, и в заброшенные, и с каждым часом становились всё мрачнее, находя… в основном тела. Те, что подняться могли, только если на них некромантской магией воздействовать. Я была мрачнее всех – именно мне приходилось открывать порталы и переправлять мёртвых драконам. Вышвыривать их, не глядя, совесть не позволяла, так что я с трепетом создавала магические носилки и всех лично сопровождала, в тяжёлой тишине передавая пограничникам, мигом реагирующим на открытие портала и сразу прилетающим.

Не знаю, сколько в итоге раз я к ним прыгнула. После восьмого сбилась как-то, и настроение было совсем не считательное.

В последней деревне оказалось получше, мёртвых там было всего двое, а вот живых и нуждающихся в помощи – целых одиннадцать, там что мы быстро всех организовали и перевели в Хайрассу.

Не трогая основной портал, сделанный для тех, кто мог идти сам, я прыгнула с едва живым драконом в пустыню, обратно, затем снова туда с первым трупом, обратно, опять на границу…

И вот там, на том конце портальной печати, меня вдруг поймали и бережно сжали. Я даже понять не успела, что произошло, а тело тут же устало расслабилось, обмякнув в знакомых до дрожи мужских руках, голова упала на крепкое плечо, а с приоткрытых сухих губ слетел слабый короткий стон.

– Держу, душа моя, – прозвучал над головой самый лучший из всех существующих голосов.

Я хотела ответить, но многочисленные порталы, переходы, носилки и заклинания вымотали основательно. С вечера у меня не случилось даже короткой передышки.

– Сейчас я, – пообещала бессильно.

– Не спеши, я рядом, – тихо и по-мужски твёрдо заверил Нэрен.

Такие простые слова, но у меня слёзы на глаза навернулись.

Он был несокрушимой крепостью, непоколебимым оплотом безопасности и спокойствия, укрывающим от всех невзгод внешнего мира. И мне было так хорошо рядом с ним, как ни с кем и никогда до этого. Какая-то часть глубоко внутри меня тоненько шептала о том, что нужно быть осторожнее и сдержаннее, чтобы ни о чём не пожалеть в будущем, но мне хотелось не слушать её, а прыгнуть в омут с головой, отдаться этим чувствам без остатка, раствориться и пропитаться ими… Мне так хотелось любить.

Мелко дрожа не столько от усталости, сколько от эмоций, я мягко отстранилась, не высвобождаясь из полюбившихся, ставших родными рук. Положив ладони на твёрдую грудь Нэрена, заглянула в его сурово-спокойное лицо, окунулась в омут таких невозможно красивых глаз сине-зелёного цвета с бесконечным золотым сиянием.

И улыбнулась, ощущая сады внутри, и тепло, и солнце, и весь мир, сияющий и живущий.

И когда Нэрен улыбнулся в ответ так, что осветилось его лицо и загорелись нежностью глаза, я ощутила себя самой счастливой и нужной, и…

– Люблю твою улыбку, – тихо-тихо, только для меня произнёс смотрящий и не способный насмотреться дракон, – и твои глаза, сверкающие от слёз счастья, как сейчас, и тебя, моё небо, люблю больше жизни.

Сердце сжалось, дыхание перехватило, слёзы, соскользнув с ресниц, побежали по щекам.

– Удивлена? – мягко, с нежной доброй насмешкой спросил Нэрен.

– Нет, – я растроганно шмыгнула носом, продолжая безмолвно плакать. – Ты уже говорил это – сотней других слов и действий.

Наверно, первым признанием стали пионы и баклава, оставленные им для меня в беседке на берегу моря. Или тот не случившийся поцелуй в Этлейке. Или тот факт, что тогда Нэрен переживал за меня сильнее, чем за самого себя… Не знаю точно.

Потом была его помощь с переправкой наших раненых и наш поцелуй… самый первый и такой удивительный. «Я страдал всю жизнь до встречи с тобой. Я появился в Зандаре сильнейшим драконом, заведомо приговорённым на смерть за то, что собирался сделать, а вернулся с давно похороненным желанием жить и по праву быть счастливым…»

И даже тот факт, что он украл меня и запер в своём доме, был своеобразным признанием… А потом он показал, что мои чувства для него важнее его собственных и отпустил, позволил самой решать и выбирать, но обезопасил максимально.

«Не представляешь, как я тебе рад», – когда вернулась.

«Предпочитаю иной способ опьянеть – тебя».

Его честность, открытость, откровенность и нежелание скрываться даже в мелочах. Он был передо мной настоящим и искренним – весь и полностью.

И мне не нужно было слышать от него «я люблю тебя», чтобы знать это.

– Представляешь, – произнёс он так, чтобы услышала только я, – я тут встретил лучшую женщину во всех мирах.

– Представляю, – мои губы растянулись в счастливой улыбке, – потому что я повстречала лучшего из мужчин.

Нэрен просиял, склонился и оставил живительный поцелуй на моих губах.

К сожалению, на этом с радостным пришлось покончить.

Я вздохнула, не скрывая горечи и разочарования, и сказала:

– Нужно возвращаться, меня ждут.

– Спасибо, – поблагодарил вмиг становящийся серьёзным дракон.

И посмотрел так, что никаких других слов не понадобилось, чтобы понять, что правящий дракон Хайрассы благодарил за возвращение своих… живых и мёртвых.

– Мне жаль, что мы не начали проверять сразу, – я зажмурилась, тяжело опустила голову, понимая, что тогда количество неживых было бы значительно меньше.

Нэрен поймал пальцами подбородок, мягко потянул наверх, заставил заглянуть в его внимательные глаза, помолчал некоторое время и вкрадчиво спросил:

– Тебе трёх бессонных суток расходования сил было мало?

Я вздохнула, не желая отвечать на это вот вообще ничего.

Красивые глаза мужчины грозно сощурились и мне твёрдо сказали:

– Твоей вины в случившемся нет. Ты и так сделала больше, чем было тебе по силам.

Вздохнула повторно и открыла рот, но:

– Марш спать, – приказал правящий дракон не терпящим возражений тоном. – Чтобы через три минуты была в своей постели.

Я набрала воздух в грудь, но мне не позволили ничего сказать и теперь, мрачно пригрозив:

– Иначе через пять окажешься в моей, и мирно заснём мы далеко не сразу.

Я покраснела вся и полностью в единый миг, вздрогнула, моргнула, растерянно кивнула, развернулась и поспешила отойти и создать печать.

– Ари, – позвал Нэрен.

Остановилась, обернулась, вопросительно и жутко смущенно посмотрела на него.

Дракон хотел что-то сказать, но передумал и вместо этого подошёл в два широких шага, навис сверху, поймал широкими ладонями моё лицо, наклонился и поцеловал.

– Иди спать, – попросил тихо, продолжая обнимать и поглаживать большими пальцами мои щёки.

– Как прошла встреча с Эриком? – прошептала в ответ.

– Хорошо, – ещё один быстрый поцелуй, – очень хорошо, моё небо. Он рассказал об операции на Эйбхир, я – о покушении на лорда Беймора, что готовит Северный союз. Если полученная информация принесёт пользу нам обоим, мы продолжим переговоры на более высоком уровне. Ты умница, жизнь моя. Ты самая большая молодец.

Улыбнулась. Хоть и глупость говорил, никакая я не самая большая, но всё равно очень приятно.

– Спать, – сил моих уже не было совсем, но я всё равно привстала на носочках, пошатнулась, поцеловала нежные губы и выскользнула из его рук.

Печать создалась только с третьего раза. Уходя в портал, я обернулась, улыбнулась и помахала на прощание так и оставшемуся стоять на том же месте, не сводящему с меня пристального взгляда Нэрену.

Он приподнял уголок губ в слабой улыбке, а вот махать не стал. Суровый.

Утро началось с ощущения чужого присутствия в комнате.

– Спи, – раньше, чем я успела задохнуться паникой, хмуро велел Эрик, – сейчас только шесть утра.

Да, самое то, чтобы спать, тем более я вчера потратилась энергетически, но с недавних пор присутствие кронпринца, тем более такое внезапное ранним утром, сильно меня напрягало.

Открыв глаза и мигом проснувшись, посмотрела на него через всю комнату.

Эрик сидел, откинувшись на спинку стула и широко расставив ноги, но даже в такой расслабленной позе оставаясь напряжённым. Его правая рука лежала на столешнице, задумчиво крутя что-то маленькое между пальцев, а тяжёлый отрешённый взгляд был направлен в окно, но что-то мне подсказывало, что видел боевик совсем не столицу за территорией академии.

На нём была чёрная ученическая форма и длинный плащ, который Эрик не снял, значит, собирался скоро уходить.

И вот вопрос: куда он собрался и что заставило его перед этим зайти ко мне?

Я села на постели, потянувшись всём телом. Проживание за пределами дворца освободило меня как минимум от необходимости спать в колючих кружевных ночнушках. Два комплекта мягких пижам из маек и штанов были одним из первых, что я купила, получив разрешение жить в академии.

– Как прошла встреча с аль-Хаенгом? – я не могла не спросить.

Парень медленно повернул голову, скользнул по мне растерянным взглядом, осознал смысл прозвучавшего только через несколько секунд.

– Лучше, чем можно было ожидать, – дал он своеобразную характеристику.

– Договорились о чём-нибудь? – нужно же было узнать, что оба они думают о случившихся переговорах.

– Да, – спокойно подтвердил Эрик, – благодаря данным аль-Хаенга, нам удалось предотвратить покушение на лорда Беймора. Помнишь его?

Радостно кивнула, облегчённо выдыхая и улыбаясь. Лорд Беймор – замечательный политик и прекрасный человек, со мной он всегда был добр и приветлив, а однажды, когда мне было лет восемь, я грохнулась с лошади и этот солидный, суровый на вид мужчина сидел перед рыдающей мной и с серьёзным видом сосредоточенно дул на содранные коленки.

Эрик медленно кивнул в ответ и вновь отвернулся к окну.

Его явно что-то терзало, и я просто не могла не спросить:

– Что случилось?

Принц промолчал. Ответа не было долго, я уже решила, что не услышу его вовсе, но несколько тягостных минут спустя боевик всё же негромко заговорил:

– Леди Эакайн подошла ко мне вчера.

Я недоверчиво хмыкнула.

Леди Эакайн при дворе знал каждый, и мнения об этой женщине… были разными. Она по праву носила титул неофициальной красавицы империи – просто официальный передавался по наследству в роду Алин и забрать его было нельзя, но любой бы согласился, что Аилетта Эакайн в сотню раз краше Джин Алин.

Леди Эакайн – любовница императора. Бедняжка не была фавориткой, исключительно любовницей, и потому не имела никакого влияния при дворе, не смела вмешиваться в дела Аластара Вескера и была вынуждена терпеть пренебрежительное отношение многих придворных.

Мне всегда было откровенно жаль эту женщину, фактически лишённую каких-либо прав и вынужденную всегда быть рядом с императором по первому его зову. А вот Эрик её откровенно недолюбливал, чего и не скрывал никогда.

– И что сказала? – я выбралась из постели, сунула ноги в тапки и пошлёпала в ванную, не став закрывать дверь и потому хорошо услышав странно задумчивые слова принца:

– Что Эвен Хелинс даст разгадку к тайне, найденной мной в Элексане.

А в Элексане Эрик нашёл тайник с дневником храмовников Тьмы!

Я пошатнулась, споткнулась, не делая и шага, едва не упала прямо здесь же и вылетела обратно в комнату, даже воду включить не успев. Застыв у открытой двери в ванную, потрясённо уставилась на принца распахнутыми глазами.

Эрик мой испуганный шок встретил всё той же отрешённой задумчивостью.

– Он… знает?! – просипела, с трудом выдавив слова из сжавшегося горла.

– Понятия не имею, – боевик медленно покачал головой. Пальцы шевельнулись вновь, и только сейчас я заметила между них серебряную монету.

Грани… если о тайнике и его обнаружении известно любовнице императора, то появляется логичный вопрос: откуда она об этом узнала?! Ответ, к сожалению, напрашивался тоже: от императора. От кого ещё? Леди Эакайн по сути ни с кем больше и не общается, да и абсолютной осведомлённостью в любых вопросах у нас один только правитель славился.

Завеса, это конец… это просто конец!

Но вот я стояла, умирала от удушающей паники и краем сознания вдруг отметила, что сам Эрик выглядит малость удивлённым и крайне озадаченным, но ничуть не огорчённым, не испуганным и не сдавшимся.

Хотела спросить, что ему известно ещё, но прокрутила в голове сказанные им слова и поняла:

– Эвен Хелинс – языковед.

Маг резко вскинул голову, обжёг меня внимательным взглядом. В глубине его серых глаз верно трескался лёд и прорывалась настороженная надежда, которой до этого он не чувствовал вообще.

– Его Кели нашла, – принялась быстро объяснять я, чувствуя, как подстёгивает возбуждение от возможности избежать поражение и добиться какого-то положительного результата. – Год назад он переводил для нас айшаэрские летописи, мы тогда пытались найти способ противодействовать кланам Тьмы.

– Помню, – подавшись вперёд, коротко кивнул парень, прося вернуться к важной части.

Дрожа всем телом, я подбежала к столу, рухнула на стул напротив боевика, вцепилась ладонями в край столешницы, уставилась на принца и продолжила срывающимся голосом:

– У господина Хелинса специализация по древним языкам, свою надёжность он уже доказал, если к кому и идти за помощью с переводом, то к нему!

На раздумья у Эрика ушло не больше десяти шагов.

– Собирайся, – велел он, приняв решение.

Радостно кивнув, подскочила и унеслась в ванную.

– Координаты верные? – прокричал кронпринц, едва грани моего портала угасли и мы оказались посреди дикого поля под натиском ледяного ветра, по пояс утонув в потемневшей пожухлой траве.

Тёмно-серое небо над головой хмурилось всё сильнее прямо на глазах, дикий ветер гнал облака прочь, тревожно кричали вороны в еловом лесу слева, а справа, шагов за пятьсот от нас, приютился небольшой деревянный домик синего цвета. Деревянный забор в некоторых местах чуть покосился, на одной из полысевших яблонь алели поздние яблоки, на скамейке у стены безмятежно спал рыжий кот, из каменной трубы шёл дым.

– Нам туда! – крикнула я, указывая на единственный в округе дом.

И первой поспешила укрыться за его стенами от недружелюбного ветра.

Эрик нагнал в считанные мгновения, укутал мои плечи своим плащом, сохранившим тепло его тела, взял за руку, сжал пальцы сильнее, когда попыталась забрать ладонь, и потащил за собой куда быстрее.

Через три минуты мы вошли в скрипучую деревянную калитку, заставив кота на скамейке приоткрыть один глаз и лениво взглянуть на гостей. Ещё через тридцать секунд топтались на деревянном пороге.

От стука Эрика бедный дом весь задрожал, но мрачный парень проигнорировал и мой укоризненный взгляд, и воцарившуюся внутри тревожную тишину.

– Господин Хелинс, – грозно и громко позвал боевик, стуча вновь, – это принц Вескер, нам нужна ваша помощь.

Тишина, а я досадливо закусила губы, не привыкнув к такой прямолинейности. Я решаю вопросы совсем иначе, куда мягче и вежливее, да и имя своё скрываю максимально.

За дверью послышался пугливый шорох, а затем мы услышали подрагивающий от страха женский голос:

– Отца нет дома. Пожалуйста, уходите!

Эрик скрипнул зубами, но я торопливо воскликнула:

– Верина, это Ари! Мы встречались год назад, твой отец помогал нам с Кели переводить летописи Айшаэры. Пожалуйста, открой.

Некоторое время дочь господина Хелинса не шевелилась и не издавала ни звука, явно ужасно досадуя на нас за то, что пришли, но затем раздался щелчок замка, скрежет отодвигаемого засова, и крепкая деревянная дверь отъехала от наших носов.

Из глубины дома хлынуло тепло от топящейся печи и аромат свежего хлеба и сладких запечённых яблок.

На пороге оказалась девушка. Лет восемнадцати или около того, миниатюрная, худенькая, с двумя длинными толстыми косами тёмно-русого цвета, тёплыми каштановыми глазами, упрямо вздёрнутым кончиком носа и огрубевшей от физической работы кожей рук. На ней было простое, но чистое тёмно-зелёное платье, не доходящее до земли, поверх него светло-серый передник, на ногах вместо домашних туфель тёплые вязаные носки.

Нас тут не ждали, и внезапный визит девушку заметно смутил и испугал.

– Привет, – я улыбнулась, не показывая зубов и точно зная, что улыбка у меня добрая и светлая.

– Зд-дравствуйте, – дрогнувшим голосом поздоровалась хозяйка дома, вцепившись в ручку двери мёртвой хваткой, – ваше высочество…

– Ари, – напомнила я, продолжая улыбаться. – А это Эрик. Можно, мы войдём?

Дурной тон решать вопросы на пороге – в этих краях это все знают, поэтому Верина утвердительно кивнула, тут же поджала губы, но всё же отступила в сторону, приглашая в дом.

Я шагнула первой, наклонилась и принялась снимать ботинки.

– О, не нужно! – девушка смутилась пуще прежнего и замахала руками, стремясь остановить.

Но я знаю, что в деревнях не принято ходить по дому в обуви.

– Всё в порядке, – заверила, ловко разувшись и отпрыгнув от двери, наконец позволяя Эрику зайти, – я не хочу мусорить и обрекать тебя на уборку.

Кронпринц мрачно поглядел на меня, глянул на порозовевшую Верину и захлопнул дверь, но как-то крайне неудачно. Дом вздрогнул, петли жалобно хрустнули, деревянный вход угрюмо покосился.

Мы застыли, Эрик крайне озадаченно, я раздосадованно, а хозяйка дома ошеломлённо-испуганно. Именно она, прижав ручки к груди, удивлённо пробормотала:

– Вы сломали мою дверь.

Кронпринц скривился, дёрнул головой и малость хрипло произнёс:

– Прошу прощения, я… всё починю.

– Лучше просто не трогайте, – попросила Верина, – я сама починю… как-нибудь.

Виновато глянув на расстроившуюся девушку, я посмотрела на Эрика. Тот на меня.

«Ну и дурак», – сказали ему мои глаза.

«Да оно как-то само», – попытались оправдаться его.

«Чини давай!», – велели мои голубые.

«Как?!», – не то изумились, не то испугались его льдисто-серые.

В этот момент я крайне удачно вспомнила, что разбираться с проблемами – исключительно мужская задача. Тем более, если эти проблемы они сами и создали.

Пожав плечами с поистине королевской грацией, развернулась на месте, улыбнулась Верине и весело предложила:

– А давай чаю попьём?

– А-а, – неуверенно протянула девушка, указывая пальчиком на окаменевшего боевика, но я на него уже не смотрела и ей не позволила, обняла за плечи и повела внутрь дома, в котором уже бывала.

– Как дела? – начала я дружелюбно, судорожно вспоминая нашу прошлую встречу и с натугой выуживая из заполненной информацией памяти необходимые мне детали. – Как Веста? Поступила на травнический?

– Д-да, – утвердительно кивнула девушка, изумлённая тем, что я запомнила такие мелочи. – Она уехала в Демер, живёт в академическом общежитии.

Перед глазами мелькнул образ шумной и юркой младшей сестры Верины, а потом ближайший город Демер, находящийся в двух сутках езды отсюда.

– А куда поступила? – осведомилась вежливо, останавливаясь у кухонного стола с серо-зелёной скатертью и розовым седумом, срезанным и стоящим прямо в стеклянной банке. – В Демерскую академию или в Магическую раделийскую?

– В Демерскую, – Верина впервые за встречу улыбнулась, в её тёплых глазах загорелась гордость и радость за сестру. Чуть-чуть расслабившись, девушка указала мне на стул, приглашая присесть, а сама направилась к деревянным шкафчикам за кружками, спросив поверх плеча: – А как вы… ты, Ари? Как дела?

– Всё хорошо, – заверила с улыбкой, сев полубоком и прекрасно видя как заваривающую чай девушку, так и озадаченно пытающегося починить дверь Эрика.

Кронпринц пыхтел и подходил к ней то так, то этак, брался, приподнимал, опускал обратно и озадаченно тёр затылок.

– Верина, – позвала я, когда хозяйка дома перенесла на стол три белых кружки, сахарницу, заварник и железный чайник, под последний положила плетёный круг, чтобы не портить стол горячим, а потом донесла только испеченный хлеб, яблоки с карамелью и орешками на тарелочке и остановилась, прикидывая, чем бы ещё порадовать гостей. Подняв на меня взгляд, вопросительно приподняла брови, а я ласково сказала: – Успокойся и сядь.

Кареглазка нахмурилась, несогласная, но тут со стороны входа послышался душераздирающий скрежет, а за ним глухая ругань.

Обернувшись, мы обе посмотрели на Эрика… расплавившего петли окончательно. Кажется, он хотел лишь нагреть их и приделать дверь на место, но перестарался.

– Мда, – осуждающе высказалась я о его рукастости.

– Грани, пожалуйста, просто сядь и ничего не трогай! – взмолилась Верина.

Кронпринц бросил на нас злой взгляд, но не сдался… хотя лучше бы сдался, честное слово. Об этом сразу подумала я и это запоздало осознала хозяйка дома, когда от её несчастной двери после шипения и короткой вспышки остался один пепел.

– Твою мать! – несдержанно бросил Эрик.

– Моя дверь, – простонала Верина.

Я виновато промолчала. Что ни говори, а сделанного не вернёшь и дверь не возродишь.

Промолчать не смог маг. Наплевав на общество двух девушек, боевик взялся шипеть ругательства, а потом и вовсе шагнул из дома, призвал портал и исчез.

Честно говоря, я ожидала от него чего угодно, но точно не этого. Чтобы наш ответственный и благородный кронпринц накосячил и просто сбежал? В это было крайне трудно поверить.

– Прости, пожалуйста, – я расстроилась не меньше потерянной Верины, поднялась, коснулась её плеча, а потом решительно прошла к зияющей дыре в доме, сквозь которую беспощадно залетал холодный ветер, уносящий всё с таким трудом созданное тепло. – Дверь я восстановить не смогу, но на время поставлю печать, сдерживающую тепло и не пускающую холод. Я… пришлю мастеров, они сделают тебе новую дверь и всё установят. Прости, пожалуйста…

Девушка не ответила, а я, чувствуя себя просто ужасно от всего произошедшего, принялась молча крепить якори на дверной косяк и растягивать основу пентаграммы, в вершины которой заложила изолирующие символы. Работа несложная, но и не самая быстрая, у меня на неё ушло больше десяти минут, а когда закончила, то желания пить чай и о чём-либо спрашивать уже не было никакого.

Заявились без приглашения, напросились на чай, нагло пользуясь гостеприимством хозяйки, в итоге только навредили и испортили ей настроение.

Ужасно, просто ужасно.

Опустив руки и плечи, медленно развернулась, грустно и пристыженно посмотрела на Верину.

– Да всё нормально, – соврала она, выдавливая улыбку и отчаянно делая голос бодрым и радостным.

Я не повелась, чувство вины усилилось.

– Прости, пожалуйста, – попросила ещё раз искренне, медленно возвращаясь к столу, за которым сидела девушка.

– Вы зачем пришли-то? – вздохнула она, принимаясь нервно помешивать чай в кружке.

Ложечка застучала о глиняные края.

– Нашли кое-что, – призналась негромко, опускаясь на стул и обнимая свою чашку обеими ладонями. – Тексту около восьми столетий, нам нужен переводчик, владеющий древними наречиями. Появилась информация, что твой отец может помочь.

Несмотря на грусть из-за случившегося, я подняла на Верину вопросительный взгляд, ожидая каких-либо её слов.

По губам девушки скользнула горькая улыбка, в карих глазах разлилась вселенская грусть, перемешанная с глухой болью и неожиданно беспомощной злостью.

– Прости, Ари, – произнесла она срывающимся голосом, не глядя на меня, – отец, может, и владеет древними наречиями, однако помочь не сможет.

Сердце кольнуло и сжалось, на плечи опустилась тяжесть.

– Он… жив? – спросила с надеждой и опаской, вглядываясь в побледневшее женское лицо.

Её губы дрогнули, подбородок задрожал вместе с руками, тонкие пальцы стиснули кружку.

– Да, – подтвердила треснутым голосом.

И не сказала больше ничего, а я не успела ни о чём спросить, вздрогнув и застыв, ощутив внедрение в защиту моей академической комнаты.

– Прости, – попросила напряжённо, прямо на столешнице нарисовала схему следящей печати и открыла пространственное окно, чтобы опустить взгляд на собственную комнату и с заледеневшей в венах кровью увидеть лежащий на столе до боли знакомый прямоугольник бумаги.

Нервно сглотнув, перестроила печать, протянула руку в пространственное окно и вытащила в деревенский домик Верины оставленное для меня послание.

«Жду», – значилось по центру скупое и невероятно жуткое.

– Император зовёт, – настал мой черёд дрожать.

Запоздало осознав, как это выглядит со стороны, подняла голову и встретилась с удивлённо-настороженными глазами девушки. Попыталась улыбнуться и сделать вид, что не происходит ничего такого, и послание от названого отца меня не испугало ничуть, но попытка провалилась с треском.

– Прости, – попросила уже не знаю в какой раз, резко поднимаясь на ноги, – мне правда очень-очень жаль, что мы завалились и всё испортили, Верина… я пришлю мастеров и загляну попозже, если ты не против.

– Не против, – скупо пробормотала девушка, украдкой вытирая набежавшие слёзы.

Почувствовала себя последней дрянью. Расковыряла рану и ухожу, не дав ей высказаться и не успокоив.

Досадливо скривившись, я всё же не смогла убежать вот так, подошла к удивлённо моргнувшей девушке, положила руку на её плечо, заглянула в большие карие глаза и твёрдо произнесла:

– Что бы ни случилось, я помогу, даю слово. Разберусь с императором и сразу к тебе.

Она только растерянно кивнула в ответ, а я сбегала, обулась, открыла печать и убежала в портал.

Ну и день начался.