Александр Лукашенко: политический портрет

Если об экономике, политике, общественной жизни к моменту своего прихода к власти Лукашенко имел определенные представления, то внешняя политика для него была а полной мере terra incognita. Его осведомленность о мировых процессах ограничивалась уровнем лектора районного общества «Знание», которым он руководил в молодости, выступая перед населением с лекциями о международном положении. Однако это его не смущало. Молодой президент со всей непосредственностью провинциала бросился управлять внешней политикой страны.

Мир прост, как белорусский совхоз

Из его выступлений и действий вырисовывалась своя, далекая от реальности, искривленная картина мира. Упрощение мировых процессов до уровня своего кругозора, умноженное на чрезмерную говорливость, экстравагантный стиль и огромные амбиции при отсутствий системы сдержек постоянно приводили к скандалам, забавным ситуациям, создали Лукашенко устойчивый образ эпатажного политика.

Если мир прост, то вполне логичен вывод, что решающим фактором международных процессов является воля людей, лидеров государств. Объективные причины отходят на второй план. Например, президент Беларуси уверен, что СССР развалился в результате злонамеренных действий государственных деятелей (М. Горбачева, Б. Ельцина, Л. Кравчука, С. Шушкевича и др.). И его политика интеграции с Россией во многом основывалась на таких упрощенных представлениях. Действительно, если три человека в Беловежской пуще смогли простым росчерком пера ликвидировать великую державу, то почему два человека (Лукашенко и Ельцин) не могут таким же образом ее реанимировать?

Кризис реальной интеграции в рамках СНГ Лукашенко также объяснял недостатком решительности и активности руководителей государств. «Не хватает только одного — желания и воли правящих элит сообща решать общие проблемы. Этот субъективный фактор — отсутствие единой воли — и по сей день остается главной преградой на пути превращения Содружества в эффективное межгосударственное объединение».

Вера в чудодейственную силу политических решений не раз подводила президента при рассмотрении вопросов внешней торговли страны, ибо он во многом понимает экономические отношения между государствами не как коммерческую сделку между хозяйственными субъектами, а как поставки товаров, осуществление других хозяйственных операций на основе договоренностей между президентами. Поэтому, например, он искренне не мог уяснить, почему не поступает хлопок из Узбекистана, хотя он обо всем договорился с тамошним президентом И. Каримовым, почему плохо работают экономические связи с Венесуэлой, несмотря на то, что президент У. Чавес твердо обещал решить все проблемы. Лукашенко много раз возмущался тем, что не реализуются многие проекты в белорусско-российских отношениях, хотя главы государств договорились и все вопросы вроде бы должны быть сняты.

В духе своей традиционной концепции всемирного заговора президент Беларуси уверен, что мировой экономический кризис разразился в результате коварного заговора правительства США. «У меня нет фактов, чтобы сказать, что причина этого кризиса — переделить мир, но то, что происходит сегодня, в эти кризисные годы, месяцы, а может быть, уже посткризисные, свидетельствует именно об этом. Надо было прибрать к рукам развивающиеся страны, которые начали набирать силу. Это не нравится вы знаете кому — у кого чешутся руки, у кого интересы жизненные по всей планете».

У осведомленной публики вызывали, мягко говоря, удивление многие высказывания Лукашенко о международных процессах, оценки событий, например, такие: «Коммунизма в Югославии никогда не было, это развитое капиталистическое государство»; «Иран — это страна с большим потенциалом в скором времени сможет стать супердержавой».

В своей неприязни к западному миру белорусский президент всячески приуменьшал его успехи: «Запад — образование неустойчивое и не во всем может быть объектом подражания, идеалом хозяйственности и культуры вообще. Запад сегодня находится в состоянии рокового уклона к предельному насыщению, к полному иссяканию своих потенциальных возможностей, за которыми неизбежно последует фронтальный закат».

Лукашенко неоднократно высказывал мысль, что все западные, прежде всего американские, экономические успехи есть результат эксплуатации (часто недобросовестной) наших достижений. Вот его впечатления от поездки в США: «Я не ездил туда, куда возят обычно, а предложил свой маршрут и проехал от Нью-Йорка до западного побережья Соединенных Штатов Америки. Посмотрел новые школы, побывал непосредственно у фермеров, поговорил с ними. И в конце этой большой поездки я им прямо сказал: «Уважаемые господа! Ничего нового для нас вы не изобрели, а в отдельных случаях вы взяли наше советское, от чего постоянно нас отваживаете, и сегодня лишь приспособили к своим условиям». На что последовала американская приятная улыбка и полное согласие».

О компьютеризации. «Идет компьютеризация всей планеты. Кто это сделал? Кто это сделал? Да наши ребята советские, еще молодежь вот сейчас России и Беларуси, там очень много ребят наших, они создавали, 10–15 советских парней приехали и создали соответствующие программы и помогли на американские деньги это все создать, эту империю всю».

О процветании США за счет финансового кризиса в ряде регионов мира в 1990-е годы. «Я вчера слушаю сообщение — в Соединенных Штатах Америки профицит бюджета — то есть доходы больше расходов — 70 миллиардов долларов. Три российских годовых бюджета. Что вы хотите — заработали за год американцы эти деньги? Да нет, вот отсюда ушло, а туда пришло. Нет, в мире ничего не появилось суперчего-то. Где-то нищают, где-то обогащаются. Что, Северная Америка далеко от Южной? Там обвал, там кризис, возьмите Бразилию, а там процветают? Не бывает же так. Задача мирового сообщества, многополярного мира в уравновешивании сил, с тем, чтобы сбалансировать экономики. Как только была разбалансирована политика, в военном отношении система — началось давление одной страны на другую, в экономике появился дисбаланс. В одном месте разбогатели, в другом нищие остались… Это наши деньги. И как бы сегодня ни юродствовали журналисты, все мы прекрасно, как специалисты, понимаем, что чудес экономических не бывает, особенно когда мировая экономическая система в целом находится в кризисе. Так как же в кризисе можно получить три российских годовых бюджета?»

В апреле 1999 года, в разгар войны западных стран с Югославией, Лукашенко ошарашил ко всему привыкших журналистов сенсационной информацией: «Тысячи солдат НАТО сегодня дезертируют. Платят 500 долларов, их довозят до границы с Румынией, переодеваются в «гражданку» и бегут». Сообщение подтверждения не нашло. А иностранные журналисты были в шоке, они не могли поверить, что глава государства может выступать с такими безответственными заявлениями.

Несколько раз Лукашенко брал на себя роль предсказателя и попадал пальцем в небо. Во время той же войны в Югославии президент Беларуси после возвращения из Белграда настойчиво всех убеждал, что югославский народ не уступит, армия будет сражаться до конца, НАТО не удастся их сломать. На этих расчетах строились реальные политические планы: вступление Югославии в Союз Беларуси и России и др. Буквально через несколько дней после таких пламенных речей Белград капитулировал и выполнил все требования западных стран.

В 2003 году во время войны США против Ирака белорусский лидер предсказывал ожесточенное сопротивление иракской армии, утверждал, что в результате больших жертв наступающих войск «не удержатся» правительства в Англии и США. На самом деле, как известно, вся огромная иракская армия сдалась без боя.

Некорректность и невежество

Недостаток культуры и избыток темперамента — качества, легко принимаемые собственным населением, — превращаются во взрывоопасное соединение, когда дело касается отношении с другими странами. Высказывания Лукашенко о государствах или зарубежных политиках иногда являются просто оскорбительными. Дипломатическим этикетом Александр Григорьевич явно не обременен. Стиль общения с нарушением всех общепринятых норм и правил периодически оборачивается различными казусами. Вот несколько эпизодов. «Чехия и Греция — нормальные мужики», — заметил Лукашенко на пресс-конференции 13 октября 2004 года, желая сказать нечто хорошее об этих странах.

Принимая верительные грамоты нигерийского посла, президент отметил, что Беларусь, так же как и Нигерия, страна хоть и небольшая, но чувство собственного достоинства имеет. (Здесь и далее курсив автора) И это говорится об одном из самых крупных африканских государств, где проживает почти 120 млн человек.

После поражения сборной Беларуси по футболу от сборной Молдовы в 2005 году Лукашенко дан полную волю своему возмущению: «Так вы поехали в Молдову: страны нет, родные мои, те ребята собрали команду из колхозов и совхозов, колхозов и совхозов! Разбили в пух и прах». Только возникает вопрос: если страны нет, то зачем Беларусь держит им свое посольство?

Стремясь дать положительную оценку России, он называет ее «огромным монстром», не понимая, что это слово имеет негативный оттенок.

Об оскорбительном высказывании в адрес евреев и Израиля речь шла в главе 8.

Видимо, Лукашенко искренне не понимает, что о лидерах государств нельзя отзываться панибратски и фамильярно, как о членах своей хоккейной команды. Поэтому зарубежных политиков просто коробит от некоторых его высказываний, например, таких: «Ребята, обращаюсь к Назарбаеву (президент Казахстана. — Авт.), скажите мне…»; «Возле меня сидит Назарбаев. Я толкаю его: слушай, Нурсултан, скажи что-нибудь»; «Просил Туркменбаши у меня поставить трактора для уборки хлопка через три месяца. Я ему говорю: «Ты что, с ума сошел»; «Кучма (президент Украины. — Авт.) со мной встретился и чуть не избил меня за то, что я отправил сына отдыхать без охраны».

10 апреля 2010 года под Смоленском разбился польский самолет, в котором находился президент Польши Лех Качиньский. Лукашенко, не ожидая выводов расследования, выступил в роли эксперта и назвал виновника катастрофы. Им оказался глава польского государства. «Понятно, кто несет за это ответственность. Виноват, не виноват: ты первый человек, и ты несешь за это ответственность. Поэтому говорить, что виноваты пилоты, что они приняли решение, неправильно… Последнее слово все-таки остается за президентом, он принимает решение — сажать самолет или нет… Было неправильное решение главного человека на борту», — сказал Лукашенко»,

В христианском мире о мертвых принято говорить либо хорошо, либо ничего. Тем более, если речь идет о президенте соседней страны, гроб с телом которого еще не был захоронен, в Польше продолжался общенациональный траур. Это пренебрежение правилами не только президентского, политического, но и просто человеческого этикета.

Когда Лукашенко хочет больнее ударить, оскорбить политиков, с которыми у него враждебные отношения, то слов не выбирает. Но фокус в том, что он периодически вступает в перепалки и с союзниками. Когда президент Казахстана Н. Назарбаев в 1999 году сказал, что не понимает, как будет функционировать конфедеративное объединение Беларуси и России, Лукашенко обиделся и дал отповедь: «Непонятно? Если непонятно — читай книжки. Президентом стал, а не знает, что такое конфедерация».

Одной из проблем Лукашенко в коммуникациях с лидерами других стран является его неспособность хранить тайны. Как «искренний» политик, он регулярно выносит на публику деликатные подробности кулуарных встреч и переговоров, выставляя своих коллег в непрезентабельном виде. О президентах стран СНГ он рассказывает такие истории: «Сидят президенты за одним столом, особенно наши выходцы из советских. Они не просто пьют, они умеют пить. И ходят как гвозди. Я просто удивляюсь, они же старше на 20 с лишним лет. Крепкие люди».

О Б. Ельцине. «Кстати, я раньше выпивал только с Ельциным. А он мне всегда: «Уважаешь — не уважаешь?» Ну «науважаешься» иногда так, что отходишь потом десять дней».

Пикантные ситуации возникают, когда Лукашенко искренне хочет сделать комплимент политику, партнеру по переговорам. Часто получается неуклюже, по меньшей мере, двусмысленно, а иногда и просто оскорбительно.

После встречи с верховным представителем ЕС по внешней политике и политике безопасности, генсеком Совета ЕС X. Соланой президент Беларуси, стремясь подчеркнуть его огромный политический вес и дипломатический опыт, сказал: «Генеральный секретарь, этот монстр-переговорщик во внешней политике, не поставил передо мной ни одного условия», я желая похвалить итальянского премьера С. Берлускони, Л. Лукашенко назвал его «диктатором» («Каким бы он ни был диктатором, как его называют, но 75 % итальянцев ему доверяют»). Дескать, меня тоже так называют, поэтому мы одной крови, мало отличаемся один от другого. А вот трогательный рассказ о том, как он вместе с сыном Колей встречался с Папой римским: «Он пришел, Папа его увидел и растаял. Колю по головке стал гладить… Коля ему брелок детский со своим изображением подарил. Папа этот брелок взял, что-то пытался сказать. Когда у человека не было детей, вы же понимаете…»

Не менее оригинальны высказывания о российских политиках.

О В. Путине: «И как я буду реагировать на то, что Путин в обнимку с Германией ходит, в обнимку с руководством Германии и косо смотрит в строну Беларуси?» (С учетом того, что канцлером ФРГ в тот момент была женщина А. Меркель, реплика звучит весьма двусмысленно).

О президенте РФ Д. Медведеве: «Толковый, вменяемый. И еще крепкий по мозгам, разумный человек».

О премьер-министре России В. Зубкове: «Очень приземленный и толковый человек».

О главе Русской Православной Церкви патриархе Кирилле: «Это очень подвижный, молодой человек».

Если эти реплики в основном курьезные, то обращение Лукашенко к китайским руководителям можно расценить, как оскорбление: «Мудрый Китай присматривался к политике нашей Беларуси. И сегодня я уже сказал председателю КНР Цзян Цзэмину, что он уже прищурил глаза, на меня не смотрел, он смотрел прямо мне в лицо и заверил и меня, и весь белорусский народ, что Китай будет предан дружбе белорусского народа».

«Вы хоть и восточный человек, но рассуждаете как настоящий европейский политик», — так приветствовал Лукашенко премьера Китая Ли Пэна. Как известно, согласно китайской традиции, их страна считается центром мира, Поднебесной. Тем более КНР сейчас стремится в мировые лидеры. Поэтому подобное заявление выглядит для главы правительства Китая едва ли не святотатством.

Стремление навязать миру свои правила

Описанные раньше психологические проблемы с адаптацией к окружающей социальной среде самым непосредственным образом отразились на отношениях Лукашенко с внешним миром. Это выражается в пренебрежении к международным нормам, нежелании принимать правила, существующие в мировом сообществе, попытках навязать ему свои стандарты поведения.

Стремление к абсолютной власти, вседозволенности, устранению любых ограничений его деятельности логично и естественно распространяется и на международную политику. Освободившись от всякого контроля над своей деятельностью внутри страны, Лукашенко захотел избавиться от такого контроля и на международной арене. Иначе говоря, ту модель общественных отношений, которая давно утвердилась внутри Беларуси, президент пытается перенести во внешний мир.

Укрепление независимости Беларуси все больше трактуется ее лидером как независимость от международных норм и стандартов поведения. Причем чтобы оправдать нежелание следовать установившимся правилам, выдвигается аргумент, что эти правила несправедливы, навязаны всему миру Западом, и прежде всего США, насильно. Под предлогом свободы выбора каждой страной собственного пути развития Лукашенко фактически выступает за право государств-изгоев не подчиняться международным нормам, за право авторитарных руководителей проводить такую внутреннюю и внешнюю политику, какая им заблагорассудится. «Если у него развязаны руки — то это суверенитет», — отмечают авторы книги «Белорусский ежегодник 2003», анализируя философию внешней политики белорусского режима. Они пишут: «Главным критерием (и проявлением) таким образом понятого суверенитета является неподконтрольность и неподотчетность действий белорусских властей другим государствам, группам и международным институтам, т. е. определенная обособленность внутренней политики, несопоставимость ее с любыми внешними системами оценок… В соответствии с этим пониманием любые международные отношения, любые внешнеполитические контакты для белорусских властей обесцениваются сразу, как только их характер приобретает угрозу их высшей, абсолютной и постоянной власти над гражданами страны».

Лукашенко не просто переносит на внешний мир привычные методы, применяемые внутри страны, свои стереотипы и даже капризы, он, бросая откровенный вызов мировому сообществу, стремится к тому, чтобы эти его правила были признаны другими государствами. Когда в 1998 году белорусские власти изгнали из своих резиденций 22 иностранных послов, глава дипломатической миссии Франции в Беларуси Б. Фасье заявил, что подобного не было ни в одной стране за всю новейшую историю дипломатических отношений.

В последнее время президент Беларуси демонстративно, нарушая всякий дипломатический этикет и протоколы, ездит в свои зарубежные поездки с маленьким сыном Колей, принуждая хозяев принимать как должное его каприз. Например, во время переговоров белорусского лидера с президентом Армении в марте 2009 года Коля сидел у него на коленях. Лукашенко так прокомментировал этот эпизод: «Вот он там сидел на переговорах официальных, и маленький Коленька у него на коленях». «Ну, было однажды, я говорю: «Коля, сядь рядом, ну не надо на колени, это же официальные переговоры». Он тут устроил скандал: «Нет, я хочу с тобой на колени. Ты мой папа, я хочу с тобой на колени». Ну что тут скажешь, когда уже операторы сидят, журналисты, все — «Да ладно, сядь ты уже на колени»».

В 2010 году во время визита в Азербайджан на официальном приеме азербайджанский президент И. Алиев сидел с женой, а Лукашенко — с Колей. Фотоснимки с этим причудливым дипломатическим явлением обошли многие СМИ и интернет-ресурсы.

Украинские СМИ описали, как проходили переговоры президентов Беларуси и Украины в Ивано-Франковске в ноябре 2009 года: «Папа, ты еще долго?» — громко спросил сын Лукашенко и потянул его за рукав. Александр Лукашенко улыбнулся, стал шептать что-то Коле на ухо, помогать ему вкрутить флажок. Мальчик успокоился». Вот в таких условиях осуществляется белорусская внешняя политика.

Особенно показательным в этом смысле был визит в Ватикан. Наверное, впервые в истории Святого престола, порушив все его сакральное благочиние, Лукашенко привел к Папе римскому своего внебрачного маленького сына, который вручил Бенедикту XVI подарок, получил взамен футбольный мяч и тут же его опробовал. Эта фотография обошла многие белорусские СМИ и стала главным доказательством завоевания Европы. Футбол в Апостольском дворце — это и есть символ белорусской дипломатии во всей ее первозданной и неподражаемой экзотике.

Еще раз обратимся к скандально известной поездке Лукашенко на Зимние Олимпийские игры в японский город Нагано в 1998 году. По всем правилам международной дипломатии визит главы государства в другую страну может произойти только по приглашению принимающей стороны. Белорусский президент проигнорировал это обстоятельство. При чем тут какие-то формальности, если ему очень захотелось присутствовать на Олимпийских играх! Тогдашний посол Беларуси в Японии П. Кравченко вспоминает, что когда он обратился в японский МИД с просьбой как-то легализовать приезд Лукашенко, там ответили: «Визита не может быть, потому что нет приглашения». А он уже вылетел.

По просьбе официального Минска на помощь пришла Москва. Министр иностранных дел РФ Е. Примаков обратился к своему японскому коллеге, подключился Генштаб России. В экстренном порядке удалось обеспечить воздушный коридор, придумать версию визита. Японцы согласились, что Лукашенко прибудет в качестве не главы государства, а президента Олимпийского комитета Беларуси. Но это было только начало целой серии скандалов.

Прежде всего охрана белорусского лидера в течение трех часов отказывалась сдать оружие, как это принято по японским законам. Затем, чтобы не ломать режим и жить по биологическим часам Беларуси, президент днем спал, а ночью бодрствовал. В одну из ночей он решил не отказать себе в удовольствии и покататься на лыжах. Заехали на поле, собственник которого выразил протест против нарушения его частной собственности и потребовал финансовой компенсации.

Затем Лукашенко захотел покататься по олимпийскому льду. Не смотря на отказ хозяев, он настаивал, гонял подчиненных на переговоры но ничего не получилось. Хоть белорусский лидер находился в Японии в качестве президента Олимпийского комитета, но он потребовал встречи с японскими официальными лицами. П. Кравченко удалось уговорить спикера парламента принять Лукашенко. Но тот отказался, решив, что это низкий для него уровень.

А эпизод с посещением раздевалки белорусской хоккейной сборной, описанный П. Кравченко, стоит привести целиком: «Шел матч с американцами, и наши проигрывали. И вдруг Лукашенко бросает своей охране:

— Пошли к ребятам в раздевалку.

К нему бросаются спортивные функционеры:

— Александр Григорьевич, вас не пропустят — там японская охрана. Святая святых — раздевалка команд.

Он даже бровью не повел на эти реплики и прошел сквозь японскую охрану, как нож сквозь масло. Впереди шел начальник его охраны с таким видом, что японцы испуганно расступились.

Лукашенко пришел в раздевалку, сначала накричал, потом сказал несколько добрых слов. И довольный вернулся в ложу. Правда, победить нашим не удалось». Оргкомитет Олимпийских игр направил протест в штаб белорусской делегации в связи с нарушением президентом принятых правил поведения.

Правовой нигилизм Лукашенко не мог не отразиться на внешней политике страны. Не имея привычки стеснять себя законами внутри страны, белорусское руководство демонстрирует такое же отношение к международному праву. Проигнорировав Венскую конвенцию, власти изгнали иностранных послов из их резиденций. Лукашенко много раз хвастался, что белорусские спецслужбы шпионят за посольствами, прослушивают их, имеют полную информацию о том, что там происходит. Официальный Минск не только игнорирует резолюции ООН, ОБСЕ, других международных организаций, которые критикуют нарушение прав человека в Беларуси, но выступает с их агрессивной критикой.

Когда в 1995 году Лукашенко заявил, что Беларусь приостанавливает выполнение обязательств по подписанному ею Договору о сокращении вооруженных сил и вооружений в Европе и прекращает ликвидацию танков, это вызвало дипломатический кризис. Для его урегулирования в Минск приезжал министр иностранных дел ФРГ К. Кинкель.

Бесцеремонное распространение на внешний мир одиозных внутренних политических нравов, невыполнение обещаний, примитивный обман шокируют привыкших ко всему зарубежных дипломатов, экономических партнеров. Нарушение договоренностей с европейскими политиками по вопросу соблюдения прав человека в Беларуси еще как-то можно объяснить. Но вот зачем, например, было обманывать китайцев по вопросу об их участии в тендере на строительство белорусской АЭС? В октябре 2008 года Лукашенко принял руководство Гуандунской ядерно-энергетической корпорации и заявил: «Скажу прямо и откровенно: мы честно проведем этот тендер. И если ваша корпорация предложит лучшие условия по качеству и безопасности по всем мировым стандартам, значит, строить будет она». Но уже через несколько месяцев без всякого тендера было объявлено, что белорусскую АЭС будет строить российская компания «Атомстройэкспорт».

Мессианский комплекс

Присущая Лукашенко мания величия, гипертрофированное чувство собственной значимости вылилось в непомерные международные амбиции. Мессианские мотивы ощущаются во многих высказываниях и действиях белорусского лидера во внешней политике.

В частности, долгое купание в лучах славы, уверенность во всенародной любви внутри страны привели к убежденности, что его просто не могут не обожать во всем мире. «То, что меня на Западе не любят, это дело времени. Вы меня еще полюбите», — утверждает он. И эту уверенность он внушает белорусскому народу. Посещая в 2007 году Белорусский металлургический завод в Жлобине, Лукашенко заявил со скромностью и достоинством: «Ваш президент пользуется огромным авторитетом за границей».

А вот сюжет из интервью Лукашенко российским СМИ: «В свое время только благодаря мне Абхазию не блокировали. В СНГ, при Шеварднадзе (глава Грузии. — Авт.), было принято решение блокировал Абхазию. Я сказал, что не подпишу этот документ. Если мы блокируем Абхазию со стороны Сочи, там погибнет 300 тысяч человек. С тех поры я в Абхазии национальный герой».

Но оказывается, не только в Абхазии, но и в Израиле Лукашенко если не национальный герой, то во всяком случае предмет восхищения тысяч людей: «Когда я ездил в Израиль, а меня «антисемитом» тогда наш оппозиция представляла: приедет, мол, злейший враг Израиля. А примерно 30 тысяч наших граждан (евреи, эмигрировавшие из Беларуси. — Авт.) в лесу под Тель-Авивом собрались, они хотели «встретить своего президента»».

И как кульминация всемирной любви — триумф во время выступления в ООН. Вот как это выглядело в интерпретации самого триумфатора: «Ну там мы зацепили Америку. Но по существу — и хорошо! Я тогда смог выйти из зала. Я и не знаю этих людей, кто они, политики, дипломаты — не давали выйти, жали руки: спасибо, вот молодец, что это так прямо все сказал. Потому что было это емко и по существу. И уважается наша позиция. Даже самими американцами. Они ж тоже неглупые люди, они же — высокого уровня люди — впервые, может быть, услышали: ну раз говорит президент с трибуны ООН, наверное, значит, надо прислушаться. А там же — инерция, во-первых, машины этой огромной, такой, как у нас в Советском Союзе была, а во-вторых, пока из Минска через десять дипломатов и недругов дойдет информация до Вашингтона, до политического руководства, она же не просто искажена, она выворочена наизнанку. И когда они слышат конкретную, но очень аргументированную и спокойную критику, они начинают предметно заниматься вопросом, появляется какой-то интерес, появляется новая точка в администрации президента Соединенных Штатов Америки. Это тоже надо понимать».

В 1999 году в кулуарах Стамбульского саммита ОБСЕ Лукашенко удалось пожать руку президенту США Б. Клинтону. Можно предположить, что американский лидер не сразу сообразил, что здоровается с диктатором, которого он неоднократно критиковал. Но официальные СМИ Беларуси раздули из этого события целую пропагандистскую кампанию, объявили важным дипломатическим прорывом. А сам Лукашенко представил данный случай как доказательство своего магнетического обаяния, дескать, ведущие мировые лидеры просто рвутся поприветствовать его: «Вы бы посмотрели, как Олбрайт (госсекретарь США. — Авт.) и другие пытались, этого Клинтона за полы тянули, чтобы он ко мне публично не подошел… Это абсурд. Даже наша плохая коммунистическая система подумать об этом не могла».

Все эти заявления выглядят особенно гротескно, если учесть, что звучат они из уст политика с очень одиозной международной репутацией, мирового изгоя. Они похожи на своеобразные сеансы самовнушения.

Для Лукашенко мало занимать скромное место вождя среднего европейского государства и проводить внешнюю политику соответственно международному весу страны. Его огромным амбициям тесно в рамках Беларуси, его манят широкие мировые просторы, где можно вовсю развернуть свой недюжинный талант. Он все время хочет быть вершителем мировых судеб, претендует на глобальную роль.

Поэтому значительное место в выступлениях Лукашенко занимает стремление создать образ Беларуси как сильного, влиятельного государства, являющегося неким эталоном, образцом, примером, единственным светлым пятном на сплошном черном полотне всемирных катаклизмов, конфликтов, катастроф. Кроме апелляции к собственному электорату, стремления изо всех сил демонстрировать внешнеполитический успех, в таких рассуждениях присутствует и элемент мессианства. Если Беларусь — пуп земли, центр вселенной, то и ее руководитель превращается в политика мирового уровня.

«В мире практически не осталось таких мест, как Беларусь: все к кому-то уже присоединились, вошли в чей-то состав. Все государства — малые, средние, более чем средние — пляшут под чью-то дудку».

«Всем ходом своего развития наша страна и наш народ заслужили, чтобы играть ведущую роль в системе международных отношений… Не сыграй мы стабилизирующую роль на постсоветском пространстве, неизвестно, как бы варился этот котел. Вы помните, когда все вспыхнуло — в том числе и в Беларуси, — митинговали, дрались? Но мы очень быстро стабилизировались. И стабилизировавшись, дали некий сигнал, пример другим — действуйте таким образом! Пройдет время, и история, ученые, специалисты, журналисты оценят все, что тогда произошло. Поэтому всем ходом истории мы заслужили важную роль в международных отношениях, в строительстве нашего мира».

«И если бы не мы, и ОДКБ бы не было этого. Я уже не хочу к истории создания ОДКБ возвращаться».

Прежде всего Лукашенко стремится доказать, что Беларусь — это экономически успешное государство. И он не скупится на похвалы собственной политике, ссылаясь на мировые авторитеты: «Международный валютный фонд — самый ярый противник Беларуси — был вынужден признать, что Беларусь — динамично развивающаяся страна, где экономика растет как нигде в мире»; «У нас для инвесторов лучшее законодательство, чем в Англии, Америке и Германии»; «Белоруссии модель… является образцом государственного развития постсоциалистических государств».

Для придания большей весомости своим утверждениям он в качестве свидетеля призывает главу католической церкви. «Мне очень приятно было, что Папа римский поддерживал ту политику социальной направленности, которая проводится в нашем государстве. Он буквально через 2–3 года после того, как я стал президентом, и когда он увидел, в каком направлении движется наша страна, и сравнивал с другими государствами, он такой большой человек первым сказал, что Беларусь движется в правильном направлении, и очень хорошо заметил он, что здесь соблюдаются социальные стандарты и поддерживается народ Беларуси»*. Правда, белорусский лидер, что для него характерно, не ссылается на источники своей информации. Поэтому журналисты, пытавшиеся узнать подробности, так и остались в неведении, когда и в связи с чем Папа римский хвалил политику диктатора Беларуси.

В разгар мирового экономического кризиса Лукашенко с новой силой стал пропагандировать свою систему управления экономикой: «За рубежом заговорили о целесообразности перенимания белорусского опыта»; «Модель развития Беларуси одобряют сегодня и в США, и многие берут ее на вооружение». Однако непонятно, почему при таком замечательном опыте официальный Минск везде, где можно, ищет кредиты для спасения страны от экономической катастрофы.

Лукашенко неистощим в поиске все новых аргументов особой роли и миссии Беларуси в мировой истории и современном мире. «Это народ, который, как я уже сказал, спас от «коричневой чумы» вместе с русским и украинским народами всю цивилизацию! Никто не имеет права сегодня тыкать в него пальцем. Тем более нынешние поколения Запада. Они должны приезжать сюда, как в Мекку, и на коленях стоять на границе с Польшей, кланяться белорусскому народу».

«Я проехал весь мир, я видел Европу — все сжато, все задымлено, все грязно, люди трутся один о другого, толкают. Тяжело там жить людям. И в центре этого хаоса, здесь, посмотрите, Браславские озера, Витебщина — вообще прекрасный край Беловежская пуща, Брестский регион, подлетаешь к Бресту — душа радуется». Заметим, что речь идет о стране, принявшей главный удар Чернобыльской катастрофы, последствия которой остро ощущаются до сих пор.

«Нам завидуют все люди, даже в далеком Таджикистане молятся на Беларусь».

Понятно, что такая страна, с таким вождем не может не быть идеологическим, духовным, культурным центром если уж не всего мира, то хотя бы региона: «Идеология, в которой нуждается общество, белорусский народ, не может замыкаться только в национальные рамки. Необходима идеология, способная выполнить объединяющую роль не только в собственно государственных пределах, но и в масштабах Союза Беларуси и России, «пятерки», СНГ в целом».

«Временем, судьбой, ситуацией Беларусь выдвинулась на, наверное великую роль духовного лидера восточноевропейской цивилизации… Ощущение этого предназначения может поднять наш народ на удивительные подвиги. Множество людей в России, Украине и других странах смотрят на Беларусь, как на пример последовательной и самостоятельной политики… Беларусь должна притягивать силы патриотической направленности со всего нашего постсоветского пространства».

«Беларусь специально не присваивала себе право называться духовным лидером восточноевропейской цивилизации. Идя своим путем, наша страна к этому пришла сама».

«Высокая миссия Беларуси — быть культурным центром славянства, источником доброты и духовности в самом центре Европы»; «Историческое предназначение Беларуси быть не только географическим, но и культурным центром Европы, служить мостом между западной и восточной цивилизациями».

В конце концов белорусский вождь объявил Беларусь «землей обетованной», на которой расположено «святое государство» и живет «святой народ»: «Если вам кто-то скажет, что в Беларуси, видите ли, процветаетто ли антисемитизм, то ли мы угнетаем здесь мусульманское население, вы этому не верьте. Это просто недруги, это просто враги Беларуси. Только они могут говорить об этой святой земле, об этом святом государстве, об этом святом народе такие вещи… В мире таких государств больше нет, где так по-доброму относятся ко всем конфессиям… Нигде в других государствах не относятся так к полякам… Беларусь становится обетованной землей для людей из разных стран, где разгорелись вооруженные конфликты. Здесь им гарантируют стабильность и покой, возможность растить детей и трудиться, сохранять свои традиции и культуру». Если додумать эту мысль до конца, то каждому становится понятным, что у избранного народа, образцового государства и лидер должен быть наделен всеми самыми замечательными качествами.

Белорусский публицист В. Мартинович, комментируя такое самопрославление, с иронией писал: «Белорусы — эталонный народ, нация со знаком качества, коей не знакомы ни зависть, ни жадность. Не место нам на этой бренной земле, между хитрыми поляками и чтущими память СС прибалтами. По законам вселенской справедливости, мы давно уже должны были вознестись на небеса и управлять оттуда движением воздушных масс и колебаниями валютных курсов. Тем более, что тот, кто «выше Бога» (по выражению брестского губернатора), у нас уже есть».

Но возникала одна логическая неувязка: как совместить образ земли обетованной, духовного и культурного центра Европы со статусом мирового изгоя, страной, положение в которой постоянно обсуждается в международных организациях, с президентом которой не хотят встречаться лидеры европейских стран? И Лукашенко нашел гениальный выход из этого противоречия. Он объяснил международное изгойство элементарной черной завистью. Оказывается, правящие элиты соседних стран не любят Беларусь потому, что завидуют ее счастливой жизни, боятся вдохновляющего примера, опасаются, что их несчастные народы увидят, какой замечательный результат дал белорусский путь развития и потребуют взять его на вооружение: «Все, даже восточноевропейские государства, которые в ЕС вступили, на нас с завистью смотрят»; «Зависть иногда наших бывших друзей и соседей поражает воображение»; «Пример Беларуси уже становится невыгодным для руководства Польши, поэтому они постоянно стремятся очернить нашу политику так, как это было когда-то во времена Кучмы в Украине. В предвыборную кампанию никто доброго слова о Беларуси не сказал. Потому что был «нехороший» пример для Украины: на фоне Беларуси у них как будто бы не очень хорошо. Точно так же в Польше и странах Балтии происходит. Люди все более и более задаются вопросом: так, оказывается, можно и иначе — чтобы нищих не было, чтобы люди неплохо жили. Именно в этом причина нагнетания страстей, в желании сохранить власть внутри страны, а не в том, что, допустим, поляки стремятся защитить польское население в Беларуси»; «Далеко не все, что мы здесь достигли, нравится Даже нашим близким друзьям и соседям. Зависть — это страшная сила, она разъедает больше всего. Это нравственная страшная категория, которую, не дай Бог, испытать любому человеку и любой нации. Это одна из причин того давления на Беларусь, которое осуществляется сегодня».

Но Лукашенко мало видеть Беларусь лишь духовным, культурным лидером. Он хотел бы превратить страну в один из мировых политических центров силы. Его буквально распирает от желания постоянно быть в фокусе мировых событий, показать себя влиятельным международным лидером, политиком мирового масштаба, который определяет ход событий, к которому обращаются за помощью ведущие государства мира. Его обуревает жажда ввязываться во все международные конфликты, он изо всех сил пытается раздуть роль Беларуси и свою собственную.

Во время Югославского кризиса в 1998–1999 годах Лукашенко активно пытался стать участником конфликта. Он полетел в Белград, чтобы поддержать С. Милошевича, делал угрожающие заявления в адрес Запада: «Мы окажем Югославии всю под держку и помощь, в которой нуждаются братья-славяне»; «У нас достаточно возможностей, чтобы снабдить югославов самым современным оружием для борьбы с ракетами и авиацией. Всему Западу придется очень жарко». Когда Югославия капитулировала, он выразил готовность предоставить политическое убежище сербскому лидеру С. Милошевичу. Позже, в 2007 году, вспоминая о своей исторической роли в этих событиях, белорусский лидер говорил: «Нас упрекают за Денверские соглашения с американцами. А что нам оставалось делать? Я ведь был участником этого. Я с Ельциным несколько раз на эту тему говорил».

Не обошелся без Лукашенко и Иракский кризис. Вернее, США не могли обойтись без белорусского лидера и просили его о помощи. Так это выглядит в интерпретации Александра Григорьевича: «Ко мне приезжают американцы и говорят: господин президент, мы вам все простим, но вы расскажите о Саддаме и об Ираке вот это, это и это. Они меня как «шестерку» хотят использовать, чтобы я сказал, что в Ираке ядерное оружие было и что Саддам чуть ли не с нами вместе разрабатывал это ядерное оружие. Я что, могу пойти на это? Да ни за какие миллиарды! Человеческие отношения всегда дороже. И правда всегда победит, всегда!»; «Где оружие массового поражения в Ираке? Нет его, этого оружия. А я ведь предупреждал, в том числе и американцев об этом». Лукашенко предлагал себя в качестве посредника для переговоров с Ираком и, как в случае с С. Милошевичем, Беларусь заявила о готовности предоставить Саддаму Хусейну политическое убежище.

После очередной революции в Кыргызстане белорусский лидер демонстративно пригласил свергнутого киргизского президента К. Бакиева в Беларусь. И причина здесь не только в солидарности диктаторов. В результате этого политического хода Лукашенко сразу оказался в центре внимания мировых СМИ. Для него это бальзам на душу.

Когда не слушают предупреждений Лукашенко, то страдают уже не только США, но и весь мир. Прозорливый президент Беларуси раньше всех понял, что грядет мировой экономический кризис: «Я предупреждал американцев и остальных о грядущем кризисе. Никто меня не послушал. Как оказалось, я был прав». Более того, он даже раскрыл глаза на его причины. Оказывается, в основе кризиса лежит коррупция: «И этот кризис когда-то должен был произойти. Я чувствовал, что это к добру не приведет, когда вбрасывались огромные средства в сферы, где столько денег не зарабатывали. Плюс еще коррупция. Помните, я сказал это в послании белорусскому народу в парламенте. Некоторые этого не заметили, пропустили это мимо ушей, сказали: «Ну это конек Лукашенко — коррупция, поэтому он об этом и говорит». А что недавно Организация Объединенных Наций заявила? Генеральный секретарь открытым текстом сказал, что в основе финансового кризиса лежит коррупция».

Из высказываний Лукашенко вытекает особая роль Беларуси в Европе — она выступает как главный, наиболее влиятельный центр континента, без которого никто не может обойтись: «Ни о каком безопасном проживании в Европе без Беларуси речи быть не может»; «На хорошо «зачищенном» ландшафте Европы геополитическое значение Беларуси резко возросло. Отсюда и внешнее давление на нас… Грамотные, толковые евросоюзовцы уже сегодня говорят откровенно: если бы встал вопрос честного приема в Евросоюз, то первой в этом списке должна быть Беларусь, а не некоторые страны Восточной Европы, которые сейчас попали в ЕС исоздают там проблемы своим низким уровнем и завышенными требовани. ями. Но мы говорим — мы не рвемся в Евросоюз».

Более того, ЕС берет на вооружение идеи, выдвинутые Лукашенко. «Помните, мы предложили модель разноуровневой интеграции на постсоветском пространстве? Сколько было критики. Что сегодня заявляют европейцы, создавая свой союз и расширяя свой общеевропейский союз? Они взяли нашу модель разноуровневой интеграции».

Особенно возбуждает амбиции Лукашенко важная роль Беларуси в транзите российской нефти и газа в европейские страны. «Я думаю, настало время, когда все это — энергетические поставки углеводородного сырья на Запад… энергобезопасность — они сделают Беларусь наиболее важным фактором в Европе. Я просто в этом уверен»; «Каждый поляк и немец должен знать, что российский газ, пришедший в его дом, прошел через нашу страну, и мы сделали все возможное для того, чтобы это произошло».

Лукашенко выдвинул целую геополитическую концепцию, согласно которой Беларусь попала в эпицентр глобальной политики США: «Мы четко понимаем с президентом России, чего хочет здесь Европа и чего хочет здесь Америка. Я озвучил этот вопрос. Естественно, никто не в восторге от политики американцев в Европе, в Западной Европе. Никто не в восторге. Американцы хотят держать, — одна империя, один центр силы сегодня, однополярный мир, — в руках главных своих соперников. Где они? В Китае, в Европе и России. Как? Надо элементарно взять за горло. Как взять? Прибалтика какую политику проводит, Литва и так далее, какую? Проамериканскую. Помните визит Буша? Литва, Польша, поддержка Украины. Вот тот балто-черноморский регион, о котором мечтали бэнээфовцы у нас в 90-х годах. Все это сегодня реанимируется. Опять же у американцев костка в горле — это Беларусь. Надо захлопнуть эту форточку, тысячу километров. И если взять под контроль эту полоску, полторы тысячи километров, будешь влиять и на Россию, будешь влиять и на Европу. В каком плане? У европейцев есть технология. У них хватает денег. Чего у них не хватает? Ресурсов. Ресурсы где? В России. Они идут через нас в Европу. Никто сегодня не может в этом помешать. Как там Польша ни пыталась это сделать, у нас это очень сложно сделать. Если американцы насаждают свой порядок в Беларуси, то на таком пространстве через подконтрольные им правительства они будут делать то, что им нужно. Этим самым они будут держать за горло Европу, этим самым они будут регулировать поток через эти территории своих российских ресурсов в Европе. Что тут непонятно? Это их глобальная политика здесь. И мы попали в эпицентр этих всех событий. Поэтому не потому, что у нас мало демократии и диктатор у власти, они начинают нас мочить. Не поэтому. Потому что мы попали, вот я говорю, в центр этих событий и еще пытаемся проводить гордую независимую политику». Таким образом, по версии Лукашенко, Беларусь выполняет историческую миссию спасения Европы от коварных янки.

Вообще в выступлениях Лукашенко сюжеты, в которых фигурируют США, встречаются часто. То они о чем-то просят, то угрожают. Образ Беларуси как «костки в горле», конкурента Соединенных Штатов, позиционирование по отношению к этой сверхдержаве, создание впечатления, будто Минск постоянно находится в фокусе политики Вашингтона, возвышает белорусского президента в собственных глазах. Так он объясняет студентам Белорусского государственного университета, почему у Беларуси плохие отношения с США: «Почему к нам так относятся? Расширение нашего участия в мировой торговле, освоение новых рынков и развитие сотрудничества со странами Латинской Америки, Азин, Африки. Кому будет нравиться новый конкурент на рынках, которые считаются вотчиной, «зоной национальных интересов» одного государства? То есть мы превратились в серьезного конкурента». То же самое он говорит в выступлении перед белорусскими дипломатами: «Мы — заметное и значимое государство, серьезный конкурент. Иначе к нам не было бы столько внимания сверхдержавы США и ее союзников, сателлитов. Нами интересуются и другие центры силы: Евросоюз, Китай, Индия, не говоря уже о братской России».

Очень характерный эпизод произошел в сентябре 2003 года. Лукашенко приехал в Москву на празднование Дней Беларуси в российской столице. Президент Путин в это время находился с визитом в США. На открытии концерта мастеров искусств Беларуси Лукашенко рассказал анекдот. Мол, во время встречи Путина и Буша они получили срочную информацию ЦРУ о невиданной концентрации техники на западных подступ к Москве. Они уже подумали, что начинается путч. И только когда узнали что это мирная колонна белорусской техники движется в российскую столицу для участия в Днях Беларуси в Москве, сразу успокоились. В этой шутливой истории отразились все подсознательные импульсы, движущие поведением белорусского президента. А именно: любым путем, в реальности, в мечтах или в анекдоте, но оказаться в центре внимания лидеров великих держав.

В этой связи можно рассматривать отношения с нарождающейся сверхдержавой — Китаем. Лукашенко настойчиво навязывается быть лучшим другом КНР: «Больших друзей, чем Беларусь, в Европе у вас нет… Мы будем вашей сильной опорой… Мы готовы для китайского народа сделать все, чтобы вы могли достойно представлять свои интересы на европейском континенте». Правда, в 2006 году его очередное заявление о «стратегическом партнерстве» Беларуси с Китаем несколько озадачило Пекин. Представитель МИДа КНР с восточной дипломатической вежливостью пояснил, что сотрудничество с Беларусью строится на принципах мирного сосуществования. Тем не менее, мысль об особых, эксклюзивных отношениях с этой страной постоянно звучит в выступлениях белорусского президента: «Вспомните, когда Цзянь Цзэминь накануне нашего референдума приехал к нам и открытым текстом поддержал Беларусь. Мало того, что приехал, так открыто здесь заявил о нашей полной поддержи. Вот пускай посол в Китае Тозик покопается в истории Китая, вряд ли оя найдет такой случай. Ведь китайцы очень осторожны, очень прагматичны. Но сейчас они недвусмысленно заявили о поддержке». И совсем уж забавно звучит такая реплика Лукашенко: «Думаю, Пекин стал центром Олимпиады 2008 года при очень активной моей поддержке». Изумительным выглядит предложение о готовности Беларуси представлять интересы Китая в Европе. Как страна, находящаяся в европейской изоляции, может лоббировать здесь чьи-то интересы, остается загадкой. Тем более, если речь идет об интересах растущей сверхдержавы.

Как человек, мнящий себя политиком мирового масштаба, Лукашенко демонстрирует глобальные амбиции, выдвигает мессианские проекты по изменению всего мироустройства. «Надо серьезным образом пересмотреть весь мировой порядок», — повторяет он.

Самое главное, что не нравится Лукашенко в нынешнем миропорядке, это его несправедливость. Из выступлений президента Беларуси в ООН следует, что все сегодняшние главные беды и катастрофы — это результат однополярного мира, в котором доминируют США. Праведное негодование у белорусского руководителя вызывает разделение на «страны первого и второго сорта», «на сильных и слабых», «учителей» и «учеников», стремление сильных держав сколотить некий «клуб избранных» и вершить судьбы мира. Он призывает «ликвидировать запасы оружия массового поражения, чтобы страны, у которых есть «ядерная дубинка», не шантажировали весь мир».

Как великий мировой преобразователь, Лукашенко выступает за реформирование многих международных организаций: СНГ, ОБСЕ, Движения неприсоединения, Организации Объединенных Наций. Что касается последней, то руководитель Беларуси утверждает, будто ООН стала инструментом политики США. Дескать, под предлогом защиты демократии и прав человека Соединенные Штаты и западные страны, используя Организацию Объединенных Наций, вмешиваются во внутренние дела других стран. Однако его выпады против великих держав, ООН объясняются не столько абстрактным представлением о справедливости, сколько чисто утилитарными мотивами. Дело в том, что Организация Объединенных Наций, другие международные организации несколько раз принимали резолюции, осуждающие белорусские власти за нарушение прав человека. Вот это-то и возмущает Лукашенко. Он утверждает, что за надуманными проблемами типа того же вопроса о правах человека ООН «не видит настоящих бед и катастроф».

И президент Беларуси загорелся идеей создания альтернативы Соединенным Штатам, формирования антиамериканской коалиции: «Мир стал однополярным. Мы должны создать другой центр силы. Если не создадим, сорвем землю с орбиты». Главным элементом этого противовеса США, конечно же, является Беларусь, которая, по мнению Лукашенко, «участвует в формировании одного из серьезных мировых центров силы».

Кто же союзники Беларуси по антиамериканской альтернативе? Ну конечно же, Уго Чавес: «Белорусско-венесуэльские отношения это реальный вклад наших стран в формирование многополярного мира. Вместе мы представляем силу, не считаться с которой не могут даже сверхдержавы»,

А еще ЮАР. 6 июля 2007 года, принимая министра иностранных дел этого государства Н. Дламини-Зума, Лукашенко заявил: «Беларусь отводит Южно-Африканской Республике центральное место в выстраивании большой внешнеполитической дуги».

Но главный союзник — это, безусловно, Российская Федерация. Фразу «мы вместе с Россией» применительно к международным делам Лукашенко использовал много раз. В его выступлении на сессии Парламентского собрания Союза Беларуси и России 21 января 1999 года изложены глобальные геополитические перспективы объединения двух стран: «Союз Беларуси и России мог бы и должен стать тем ядром, вокруг которого сформировался бы мощный цивилизованный центр на нашей планете… реальным противовесом сложившемуся ныне однополярному миру, мощным двигателем в прорыве агрессивного трансатлантического монополизма, интеграционным ядром нового единения государств. Если мыслить масштабно, то укрепление нашего единства — это исторический шаг выживания целостной славянской цивилизации».

Но одной России Лукашенко уже мало. У него появляется новая идефикс — объединение славянских народов: «Свою особую роль Беларусь видит в качестве связующего звена и консолидирующего фактора в рамках «великого славянского треугольника» — Беларуси, России и Украины»; «Это наш крест, мы должны его нести, должны попытаться склеить великий славянский мир… Видимо, Богом предназначено Беларуси это сделать, коль она поставлена в центр этого процесса»; «На Беларусь смотрят как на спасителя славянской цивилизации, и мы должны эту цивилизацию спасти!» Что касается практических действий, то Лукашенко настойчиво пытался подключить к белорусско-российскому союзу Украину, инициировал создание союза Беларуси, России и Югославии.

Как известно, аппетит приходит во время еды. Через какое-то время Лукашенко показалось уже недостаточным быть «спасителем славянской цивилизации», стало тесно на пространстве бывшего СССР. И он стал выступать с более масштабными международными инициативами. Например, помирить католиков и православных, организовав в Беларуси историческую встречу Папы римского и Патриарха Московского.

В марте 1997 года белорусский президент предложил в ответ на расширение НАТО на восток создать ось Минск — Москва — Пекин. Вскоре он выступил с инициативой создания более сложных глобальных конструкций, охватывающих едва ли не весь мир: «Сегодня нам нужна активнейшая совместная борьба, нужно наше единство… Только вместе мы — Россия, Украина, Беларусь, другие бывшие республики Союза, даже бывшие государства соцлагеря, которые готовы нас поддержать, — должны определиться, единую политику выработать. И, опираясь на эти государства, вплоть до Балкан, Югославии, активно действовать… Нас и Индия поддержит, и Китай, и Ближний Восток. Сегодня еще можно переломить ситуацию».

В феврале 1999 года в интервью телевидению Ирана Лукашенко призвал к формированию нового «мощного центра — военно-политического и экономического». В него должны войти Китай, Индия, Иран, Россия, Беларусь, арабские и другие страны: «Только они могут создать противовес сегодняшнему блоку НАТО и Соединенным Штатам Америки. Это нужно… для того, чтобы спасти цивилизацию, спасти планету».

Идея спасения мира периодически повторяется в выступлениях президента Беларуси: «Я уже говорил о том, какую роль могут сыграть белорусы в деле сохранения на данном историческом этапе общечеловеческих культурных ценностей, а в конечном счете — спасения нашей цивилизации». Образ Спасителя возникает в очередной раз, на этот раз он спасает уже не только белорусский народ, славянскую цивилизацию или народы бывшего СССР, а все человечество.

Обладай Лукашенко хоть немного чувством юмора, он бы почувствовал удивительную схожесть своих заявлений с известной речью Остапа Бендера, литературного персонажа сатирического романа «Двенадцать стульев». Там главный герой, выступая перед шахматным активом маленького города Васюки, обещал, что вскоре он затмит Нью-Йорк и будет переименован в Нью-Васюки.

На всех этих лукашенковских глобальных проектах переустройства мира лежит печать утопичности, абсолютной оторванности от реальности. Создается впечатление некой неадекватности, ощущение, что президент живет в каком-то нереальном, виртуальном мире. Такой вот своеобразный «комплекс Нью-Васюков».

Иногда кажется, что белорусский руководитель выступает от имени не среднего по европейским меркам государства, а сверхдержавы типа СССР. В медицине известен такой феномен, как фантомная боль, когда болит конечность, ампутированная много лет назад. Возможно, нечто похожее происходит в сознании Лукашенко. Оно в какой-то мере фантомное. Президент как будто ностальгически продолжает жить в СССР и проводит внешнюю политику великой державы, исчезнувшей почти 20 лет назад.

Между тем, сериал под названием «Я и великие» имеет международное продолжение. Несмотря на международную изоляцию, Лукашенко умудряется хвастаться близким знакомством с известными мировыми политиками. «Я хорошо знал Хусейна», — уверяет он французских журналистов, хотя никогда не встречался с иракским диктатором лично.

А встречи, пусть даже неофициальные, кулуарные, с известными зарубежными политиками вызывают у него большой восторг. Часто он их тут же объявляет своими друзьями. «Цзянь Цзэминь — мой хороший товарищ и друг», — говорит он о китайском руководителе. «Со Шредером вообще очень хорошие друзья были до того, как он стал канцлером». Наверное, бывший глава правительства ФРГ очень удивился бы, узнав, что имеет такого «друга», с которым встречался один раз.

С президентом США Б. Клинтоном у Лукашенко произошли две кулуарные встречи: одна — на саммите ОБСЕ в Стамбуле, вторая — на саммите ООН в Нью-Йорке. И это дало основание белорусскому президенту записать его в свои друзья: «Клинтон — мой друг»; «Мы друг другу приглянулись…. по-дружески общались… У нас неформальные, добрые отношения»; «Я как-то при встрече сказал Клинтону: мне бы твои заботы. Он рассмеялся. Потом спрашивает — почему ты так сказал? Я отвечаю: ты ценообразованием не занимаешься, борьбой с коррупцией не занимаешься, приватизацией не занимаешься, посевной, паводками и прочим и прочим — тоже нет. А я — занимаюсь».

С новым президентом США Б. Обамой Лукашенко не встречался. Но после резонансной победы чернокожего политика на президентских выборах руководителю Беларуси захотелось каким-то образом приобщиться к популярному американскому лидеру. И белорусский президент придумал: «Он (Обама. — Авт.) — стопроцентный Лукашенко, когда я пришел к власти после распада Советского Союза», т. е. новый американский президент — всего лишь хорошая копия лидера Беларуси.

Конфликтность

Очевидное противоречие между огромными международными амбициями, мессианством и международной изоляцией не могли не породить у Лукашенко тяжелого комплекса неполноценности. Он постоянно ощущает некий психологический дискомфорт, оттого что не признается лидерами ведущих государств мира, не имеет возможности совершать визиты в западные страны. Не такая уж завидная участь быть главой среднего по размерам государства и вместо визитов в европейские столицы совершать поездки лишь по российским регионам. Он вынужден ехать в Японию на Олимпиаду не в статусе президента Беларуси, а всего лишь руководителя Национального олимпийского комитета. А чтобы покататься на лыжах в Австрии, Словении или Сербии, глава государства вообще приезжал как частное лицо.

В 2000 году Лукашенко поехал в Нью-Йорк на «Саммит тысячелетия» ООН. Из трех дней, отведенных на этот форум, белорусская делегация провела там только один день. Поспешный отъезд из Нью-Йорка в самый разгар саммита, когда все остальные лидеры государств занимались напряженной двусторонней дипломатией, напоминал паническое бегство из центра мировой политики. Зарубежные СМИ объясняли это тем, что Лукашенко не пригласили на официальный прием, который давал президент США — тот самый Б. Клинтон, которого позже белорусский лидер назовет «другом».

Роль международного изгоя психологический тяжелая ноша для любого политика, вызывающая вполне понятный внутренний душевный диссонанс. Он постоянно вступает в полемику со СМИ (чаще всего с российскими), реагирует даже на мелкие уколы журналистов. Комплекс неполноценности так или иначе подспудно проявляется в его отдельных, может быть, не до конца осознанных репликах, когда он пытается оправдаться, что-то сказать. В них звучит крик души, обида на несправедливость мира. «У кого счета и деньги, с теми только запад и разговаривает, с жульем, я вам скажу откровенно, они имеют связь, только с жульем, но не с теми главами государств и политиками, которые хотят добра своему народу»; «Что я сделал плохого, чтобы испортить имидж нашего государство, что?»; «Думаю, я смогу упрятать свою гордыню куда-нибудь подальше, если меня не пригласит Ширак»; «И не надо представлять, что я будто «несговорчивый» человек или наше руководство вообще «в дровах нашли» и оно не понимает, что происходит в мире. Вовсе нет!»; «Из-за океана великие звезды (хоккейные. — Авт.) сюда едут — они же увозят отсюда впечатление о стране. Меня послы информируют, что те приезжают и говорят: что вы, это же совсем другая страна, здесь нормальный президент, он играет с нами в хоккей!»

Когда политику приходится доказывать, что он «нормальный президент», это политический диагноз. В 1999 году после участия в Стамбульском саммите ОБСЕ Лукашенко просто не мог скрыть своей радости, а государственные СМИ по этому случаю устроили барабанный бой и бравурные триумфальные марши. Наши взяли Стамбул! Участие официальной делегации в форуме было объявлено «триумфом», «прорывом» белорусской дипломатии. В чем же «прорыв»? Оказывается, в том, что Лукашенко дали выступить как нормальному президенту и не устроили обструкцию. Объявлять «триумфом» обычное участие в саммите наравне с 54 другими странами, как и пожатие главой государства руки президента США Б. Клинтона в кулуарах Стамбульского саммита, может лишь государство с очень большим комплексом международной неполноценности. К тому же впервые за последние годы посещение белорусским руководителем международного форума обошлось без скандала. И это было названо победой и большим успехом. Такое возможно лишь в стране, где понятия нормы и аномалии поставлены с ног на голову.

Даже после многих лет пребывания во главе Беларуси Лукашенко все еще испытывает пиетет перед известными мировыми политиками. 10 сентября 2009 года он встретился в Минске с патриархом внешней политики ФРГ, бывшим германским вице-канцлером Г.-Д. Геншером. Белорусский лидер не мог скрыть своего восхищения: «Я не мог даже представить, что мы будем сидеть с вами за одним столом и обсуждать политику».

После визита Лукашенко на «Саммит тысячелетия» ООН в Нью- Йорк орган Администрации президента газета «Советская Белоруссия» опубликовала фотографию, на которой запечатлены лидеры всех государств мира, в подретушированном виде. Стоявший рядом с Лукашенко президент одной из африканских государств… исчез. Чтобы у читателей, не дай Бог, не возникли неправильные сравнения и аналогии.

В какой-то мере можно утверждать, что внешняя политика Беларуси — это проявление комплекса государственной неполноценности страны и личной неполноценности ее главы. Поэтому борьба с Западом парадоксальным образом сочетается со стремлением официальных СМИ доказать, что белорусский лидер — уважаемый и влиятельный политик именно в западном мире.

Сильная закомплексованность вполне естественно вызывает неадекватную реакцию у Лукашенко, боязнь показаться слабым толкает на немотивированную агрессию, невротический ответ, стремление самоутвердиться, заставить обратить на себя внимание с помощью эпатажа и конфликта. И чем острее переживается чувство неполноценности, тем сильнее желание избавиться от него, тем активнее происходит процесс самоутверждения. Внешняя политика превращается в постоянную борьбу.

12-13 апреля 2010 года в Вашингтоне состоялся саммит по вопросам ядерной безопасности, на который были приглашены в том числе руководители некоторых стран СНГ, но Лукашенко проигнорировали. Белорусский президент не мог скрыть своей досады и почти детской обиды. В ходе поездки в Гомельскую область он сначала уверял журналистов: «Я и не собирался ехать на этот саммит… Но мы это переживем. Я, например, спокойно переживаю. Мне приятней с вами на берегу Припяти вести беседу, нежели сидеть и париться в Вашингтоне». Потом оказалось, что все же он хотел туда попасть и высказал упрек в адрес союзников: «Если бы Россия, Казахстан и другие государства СНГ, которые там присутствуют, были действительно надежными друзьями Беларуси, они бы жестко поставили вопрос: Беларусь — она наша, и она должна быть на саммите, и никуда бы американцы тут не делись». И чтобы отомстить великим державам за причиненную обиду, оказаться в эпицентре мировой политики, Лукашенко решил устроить маленький скандал с элементами шантажа. Чего не сделаешь ради славы, пусть даже и геростратовой! Он заявил: «Я не буду скрывать: у нас остался высокообогащенный уран — сотни килограммов фактически уже оружейного и менее обогащенного». Затем прозвучала скрытая угроза в форме отрицания: «Мы не собираемся делать грязные бомбы и не собираемся кому-то их продавать». Надо понимать так, что пока не собираемся, при условии, что великие державы будут обращать на нас внимание и с нами считаться. Поэтому «давайте садиться за стол переговоров и будем решать, что делать с этим большим количеством обогащенного урана». То есть пока приглашаем по-хорошему, а кто не понял, пусть пеняет на себя. Есть ведь и другие примеры, такие, как Иран и Северная Корея.

Кроме того, видимо, задиристые демарши в отношении США и Запада вообще свидетельствуют о том, что у Лукашенко существует психологическая потребность периодически дергать тигра за хвост, особенно когда есть уверенность, что тот в данный момент недееспособен. Наверное, удовлетворение такой потребности помогает президенту заряжаться и постоянно быть в хорошей спортивной форме.

Обращает на себя внимание тот факт, что выступления Лукашенко и других политических лидеров на различных международных форумах, как правило, сильно отличаются по содержанию и стилю. Например, на международной конференции в Вильнюсе в сентябре 1997 года речи руководителей всех участвовавших в ней государств были пронизаны духом сотрудничества, компромиссов, добрососедства. Только выступление Лукашенко было, как обычно, конфронтационным, агрессивным, с потоком обвинений в адрес соседей и всей Европы.

То же можно сказать и о выступлении белорусского лидера на пленарном заседании «Саммита тысячелетия» ООН в 2000 году. Оно было традиционно конфронтационным, разоблачающим коварные замыслы темных мировых сил. Обвинениям подверглись великие державы вообще — за попытки диктата, Запад — за стремление навязать свои ценности и образ жизни, ООН — за неспособность справиться с задачей предотвращения войн, государства Центральной и Восточной Европы — за нежелание поддержать инициативу Беларуси о создании в этом регионе безъядерной зоны.

Уже отмечалось, что Лукашенко пытается вмешаться во все международные конфликты. Сегодня трудно поверить, но до 1994 года у Беларуси не было врагов, со всеми государствами были нормальные взаимовыгодные отношения. За прошедшие годы страна с миролюбивым и толерантным народом ухитрилась вести беспрерывную пропагандистскую и дипломатическую войну по всем азимутам: с Европой, Западом, НАТО, ОБСЕ, ООН, МВФ, Россией и пр. Лукашенко превратил Беларусь в опасный очаг конфликтогенности, напряженности в центре европейского континента.

Конфликты с соседями

После 1994 года отношения Беларуси с соседними странами резко испортились. Герой пьесы Евгения Шварца говорил: «Жаль, государство маловато, разгуляться негде! Ну ничего, я поссорюсь с соседями». Мотивы нашего героя очень похожи.

Живя в парадигме постоянной угрозы всемирного заговора, Лукашенко уверен, что осуществиться он может непременно с помощью соседних государств: «Из Грузии готовы сюда ехать, из России, из лагерей на Волге… — накануне президентских выборов организовывали лагеря и потом готовы были сюда приехать, — а также из Украины, из Польши, Прибалтики. Учили там их, мы отсекали их на границе, чтобы они сюда не попали, — они уже готовы сюда приехать с оружием. Под это деньги дадут».

«Я еще хочу предупредить, не посчитайте это угрозой, посольство Польши. Мы знаем, что происходит в вашем посольстве, и знаем вашу работу… Украина формирует лагеря — мы, мол, оттуда вам подкинем революционеров. Поляки работают в западной части, в том числе через католическую церковь… На Полесье тоже пытаются работать. Я говорю: ну больные люди. Они не понимают, что белорусы живут в совсем другом мире, что эти полешуки — это самая надежная наша опора, что поляки уже давно стали нашими поляками, они не видят другой земли для жизни, чем в Беларуси. Им не нужна ни Польша, ни Литва, ни другие государства, А они пробуют туда влезть. Мы это видим. К нам эти люди сами приходят и рассказывают».

Хоть полешуки и поляки, по утверждению Лукашенко, давно стали «нашими», т. е. преданными режиму, тем не менее, он периодически заявляет, что якобы белорусские украинцы и поляки по указке Запада и соседей Беларуси собираются требовать автономию. И далее в том же духе: «На территориях сопредельных государств, прежде всего Польши и Литвы… уже давно, два года назад, успешно развернуты центры подрывной работы против белорусского государства, в том числе и спецслужб Запада… Польша и Литва активно предоставляют свои территории для борьбы белорусской оппозиции против властей и народа Беларуси»; «Конечно, американцы и Запад будут всячески стремиться дестабилизировать обстановку. Выбрали определенную тактику, вплоть до интервенции в страну. Сегодня созданы опорные базы для того, чтобы воздействовать на Беларусь. Это и СМИ, и контроль, и слежение со стороны Литвы, Польши, сегодня они пытаются вовлечь в эти действия и Украину. Хочу предупредить, что мы это знаем, и против интервенции как действовать, мы тоже знаем».

Особенно много противоречий накопилось в отношениях официального Минска с Польшей. С 2005 года тянется конфликт вокруг Союза поляков Беларуси, которому белорусские власти не дают возможности свободно действовать. Лукашенко, как обычно, в своих оценках не стеснялся. В 2007 году лидер партии «Гражданская платформа», будущий премьер Польши Д. Туск пытался въехать в Беларусь, но белорусские пограничники его не пропустили. Лукашенко с удовольствием прокомментировал этот инцидент: «Я просто находясь в селе, могу вам по-сельски, по-деревенски сказать: дали им по морде и правильно сделали. Нечего им здесь делать».

В 2006 году белорусские власти инспирировали конфликт с Латвией, показав по Белорусскому телевидению записанные на пленку подробности интимной жизни латвийского дипломата.

Непросто развивались отношения с Украиной. С момента прихода Лукашенко к власти стратегический курс внешней политики Беларуси в отношении Киева состоял в том, чтобы вовлечь соседнюю страну в процесс белорусско-российской интеграции.

В представлении белорусского лидера, которое он неоднократно обнародовал, ситуация на Украине выглядит следующим образом. Курс Киева на укрепление суверенитета, дистанцирование от России является серьезной ошибкой. Выступая в Новосибирске в апреле 1997 года, президент Беларуси утверждал, что «кризис на Украине достиг грандиозных масштабов прежде всего из-за экономической разобщенности трех славянских республик бывшего СССР». Рано или поздно украинский народ проснется и поймет свое заблуждение. Да он и сейчас хочет объединения, но против этого выступают руководители. А. Лукашенко уверен, что это происходит по недомыслию. Стоит показать истинную картину, убедить президента Украины Л. Кучму в ошибочности его политики, и он одумается.

Однако, поскольку предположения Лукашенко в отношении резкого поворота внешнеполитического курса Украины в сторону белорусско-российской интеграции не оправдались, он начинал терять терпение и время от времени прибегал к угрозам. 22 июля 1997 года президент Беларуси заявил о намерении ввести на границе с Украиной «жесткие меры таможенного контроля», поскольку экономическое сотрудничество двух стран в настоящее время «не получило должного развития». «Хочет Украина стать суверенным государством, пусть им будет. Но не за наш счет». Это заявление вызвало ноту протеста МИД Украины.

Лукашенко негативно оценил экономическую политику украинского руководства, подверг критике «обвальные, неподготовленные реформы». Он также выразил недовольство позицией Украины в отношении расширения НАТО на Восток, косовского кризиса («И Украине хватит вилять»).

13 лет Беларусь отказывалась ратифицировать договор о границе Украиной — до тех пор, пока та не выплатит долга. В свою очередь официальный Киев не признает этот долг в качестве государственного.

После «оранжевой революции» на Украине и других «цветных революций» внешняя политика Беларуси стала еще больше определяться экзистенциальным страхом перед экспортом революционной заразы из-за рубежа. Это вылилось в целую серию скандалов с соседними странами, а также с Грузией из-за ареста в Беларуси их граждан.

Скандалы

Стремление к преодолению комплексов, умноженное на уровень культуры, своеобразное представление о дипломатическом этикете, политический темперамент и дешевый популизм Лукашенко регулярно взрываются скандалами. Как ни удивительно, именно с их помощью он стремится утвердиться на международной арене. Скандалы, которые сопровождают внешнюю политику Беларуси все последние 16 лет, стали символом, неотъемлемой частью политического образа Беларуси и ее руководства. Без них любая зарубежная поездка Лукашенко уже кажется пресной.

Эпатажное поведение президента может иметь еще одно объяснение. Он получает какое-то странное моральное самоудовлетворение от скандала и даже публичной порки со стороны Запада. Эдакий политически садомазохизм. Создается впечатление, что ему регулярно нужна гомеопатическая доза психологического стресса. Это можно определить как «комплекс Герострата».

В этом смысле любопытен сюжет из выступления Лукашенко перед белорусскими дипломатами 1 августа 2008 года, который многое объясняет в его поведении: «Какой информационный прессинг устроили нашему послу в Польше! И когда мы встречались с ним, я сказал: «Слава Богу, что это произошло. Ты же стал в эпицентре всех событий в центре Европы. И у тебя огромное преимущество: ты должен воевать один против всех. Хочешь не хочешь, они вынуждены говорить, так или иначе, о твоей позиции, о позиции Беларуси… Поэтому не надо бояться, что там на тебя напали два десятка телевизионных камер». Иначе говоря, оказаться в эпицентре международного скандала, воевать со всем миром — это и есть для Лукашенко оптимальная модель ведения внешней политики.

В 2002 году президент Беларуси упорно прорывался на Пражский саммит Совета евроатлантического партнерства, хотя с самого начала было ясно, что его туда не пустят. Руководство Чехии устами официальных лиц несколько раз очень прозрачно намекало на то, что Лукашенко в Праге не ждут. Президенту Беларуси деликатно давали возможность сохранить лицо, найти предлог, чтобы самому отказаться от планируемой поездки. В ответ белорусские официальные лица и государственные СМИ стали угрожать Чехии, ставить ультиматумы, заявлять, что Лукашенко едет в Прагу, чтобы «сказать правду» о политике НАТО, протестовать против его расширения на Восток и т. д. Иначе говоря, было объявлено, что президент Беларуси едет на саммит, чтобы поругаться, учинить скандал. Его твердое намерение поехать в Прагу стало спусковым крючком, который спровоцировал цепную реакцию решений Евросоюза. Чтобы помочь чешскому правительству выйти из деликатной дипломатической ситуации, ЕС решил подвести юридическую базу под действия Праги и принял решение о запрете въезда Лукашенко и высших должностных лиц Беларуси в страны Евросоюза. Если бы у руководства Беларуси не было такой «упертости», если бы в Минске понимали дипломатический язык, возможно, не было бы и санкций ЕС.

В 2004 году министра спорта Беларуси Ю. Сивакова, который подозревается в причастности к исчезновению оппозиционных политиков, не пустили на Олимпийские игры в Грецию, поскольку тот был внесен в списки лиц, которым запрещен въезд в страны ЕС. У Лукашенко была масса простых и безболезненных вариантов избежать скандала. Не было никакой острой необходимости назначать министра спорта руководителем олимпийской делегации. С этой миссией вполне мог справиться его заместитель или руководители НОК. И благовидных предлогов не надо было особо придумывать. Зачем же президент, что называется, «полез на рожон»? Единственный логический ответ на этот вопрос состоит в том, что Лукашенко назначил Ю. Сивакова руководителем белорусской делегации в Афинах сознательно и даже демонстративно. Тем самым он бросал вызов Западу, дескать, я не боюсь вас.

Классической иллюстрацией политики искусственного провоцирования международного конфликта может служить скандал с выселением 22 послов из их резиденций в поселке Дрозды в 1998 году. Сначала им было предложено выехать на время ремонта коммуникационных систем. Послы предложили проводить ремонтные работы без выселения, соглашались терпеть неудобства.

Вскоре выяснилось, что дело не в ремонте. Послам прозрачно намекнули, что после его завершения им не будет позволено вернуться назад. Но договоры об аренде резиденций были заключены на длительный срок, посольства вложили свои, и немалые, деньги в реконструкцию и благоустройство этих зданий. Послы стран ЕС заявили протест в белорусский МИД, ссылаясь на нарушение Венской конвенции о дипломатических отношениях.

Тогда Лукашенко заявил, что дело не в ремонте, и принял решение весь поселок Дрозды, включая загородные дома 22 послов, считать резиденцией президента Беларуси. И, следовательно, там не могут располагаться иностранные представительства.

Самое интересное в этой истории — стиль и методы, примененные белорусской стороной в данном конфликте. Министр иностранных дел Беларуси И. Антонович в ходе переговоров с послами ищет компромисс, обещает, что их аргументы будут услышаны. После этого дипломаты возвращаются домой, а дорога в Дрозды по приказу президента перерыта канавой, ворота в резиденцию посла США — заварены, отключены вода, электричество, телефон. Привыкшие расправляться с оппонентами с помощью силы, белорусские власти применили ее и против послов.

Скандал получился громкий. Среди пострадавших оказались страны не только Запада, но и Азии (Китай, Индия, Турция), а также Россия. Семь государств (США, ФРГ, Англия, Франция, Италия, Греция, Турция, Япония, Польша) отозвали из Минска своих послов для консультаций. Соединенные Штаты предлагали исключить Беларусь из международных организаций. 25 стран Европы объявили Лукашенко и еще 130 высших белорусских руководителей РБ персонами «нон грата». Даже тогдашний министр иностранных дел России Е. Примаков выразил «озабоченность» действиями официального Минска.

Лукашенко отреагировал привычным образом: «На республику идет массированное давление, ничем не прикрытый шантаж, возможно, еще не известный в новой истории… Что же нам на их дикие приемы отвечать такой же дикостью?» Вслед уехавшим послам он заявил, что они могут вернуться только с разрешения белорусских властей.

Но президенту Беларуси этого скандала оказалось мало. Ему, вошедшему в азарт, требовался новый адреналин. В такой момент, когда еще не осел дым от залпов орудий громкой дипломатической войны, Лукашенко решил поехать на экономический форум в Кран-Монтана (Швейцария). Перед поездкой он не скрывал, что едет провоцировать скандал. Он заявил, что хочет спросить «у этой Европы», почему игнорируются его предложения о создании безъядерной зоны. И опоздание на форум, в перебранка с председательствующим, и демонстративный уход из зала, вряд ли случайны. По возвращении домой Лукашенко вынес приговор то ли только посещенному им экономическому форуму, то ли всему Западу, попутно обвинив своих помощников: «Я понимаю, что это не демократия, а зверинец. Зверинец — лучше не скажешь. Тут же вокруг президента и под ногами у президента толчется много людей. Если президента приглашают в зверинец, ему люди, которые готовят эту поездку в зверинец, должны все об этих зверях рассказать, дать информацию об этом зверинце».

Кроме всего, Лукашенко объявил всю западную общественную систему «тоталитарной». Глава администрации президента М. Мясникович в специальном интервью, широко растиражированном через агентство «Интерфакс», обозвал председательствующих на экономическом форуме в Кран-Монтана «профессиональными негодяями и лицемерами». Таким образом, страсть к скандалу была удовлетворена полностью.

Конфликты с посольствами — явление довольно редкое в международных отношениях. А вступать в острый конфликт с 22 ведущими странами из-за резиденций — это дипломатический нонсенс. Такое может позволить себе либо очень могущественное государство, либо правительство, которому глубоко плевать на международную репутацию своей страны, испорченную в результате этого скандала на многие годы.

В других международных конфликтах Беларуси хоть как-то просвечивались национально-государственные интересы, скрытые от непосвященных политические или идейные мотивы. В «Дроздовской истории», пожалуй, впервые столь отчетливо, в чистом виде проявился личностный, субъективный аспект сложившегося в стране политического режима. Всем было наглядно показано, что политикой в Беларуси называется демонстрация норова одного человека. Уязвленное самолюбие, все политические комплексы получили полное удовлетворение. Была предпринята попытка определить внешние пределы экспансии власти Лукашенко. Он удостоверился, что на него не может влиять не только собственный народ, но и мировое сообщество.

Белорусские независимые СМИ очень негативно оценили этот посольский скандал. В частности, журналист В. Дорохов в «Белорусской деловой газете» писал, что этот конфликт «резко выделяется своей потрясающей бессмысленностью»: «Непомерные амбиции в сочетании с диким невежеством привели к тому, что Беларусь сегодня уже даже не всемирное посмешище. Она превратилась в геополитический трагифарс, эрзац-государство, живущее по законам то ли поздней сословно-представительной монархии, то ли раннего абсолютизма».

«Дроздовская история» является наиболее точной иллюстраций внешнеполитического стиля Лукашенко, его отношений с другими государствами и международными субъектами. Шантаж и угрозы, стремление продемонстрировать силу, «крутизну», не уступить, не дать слабину, ответить ударом на удар — это единственный метод ведения переговоров, которые он признает. «Я ни под кого не лягу. Я не собираюсь перед кем- то заискивать — это исключено», — заклинает он. И постоянно угрожает: «Это должны знать посольства определенных государств, что мы знаем, чем они занимаются. Вылетят отсюда в одни сутки, и никто не задержится»; «Я уже сегодня слышу голоса из США, что мы тут что-то предпримем против вас экономически. Хочу со всей уверенностью, я это не экспромтом говорю, я это очень серьезно обдумал, если только подобные вещи будут хоть малейшим образом со стороны США, мы предпримем жесточайшие меры в отношениях тех предприятий и коллективов, которые сегодня работают на территории Беларуси со стороны США. Мы не будем просто созерцать и смотреть, как нас пробуют сегодня не просто поучать, а уже наклонять».

Причем даже когда Лукашенко выступает с предложениями о сотрудничестве, он опять же делает это в виде шантажа, сопровождает угрожающей риторикой. Например, в 1996 году Беларусь предложила создание безъядерной зоны в Центральной Европе. Однако неприемлемой оказалась форма изложения инициативы. Выдвигая ее в виде ультиматума Лукашенко предложил руководителям Североатлантического альянса направить денежные средства, которые планируется расходовать в процессе расширения НАТО на Восток, на решение чернобыльских проблем.

В ответ на призывы Запада провести демократические выборы белорусский лидер заявляет: «Согласен хоть завтра провести досрочные выборы, хотя вы толкаете меня на нарушение Конституции. Но если побеждаю на них с процентом не ниже 90, Беларусь становится членом Европарламента и Евросоюза».

Казалось бы, простой, рутинный вопрос о внешней торговле с ФРГ. Но Лукашенко ухитрился и его политизировать, увидел здесь коварные происки партнера и попытался решить проблему отрицательного сальдо с помощью политических угроз и шантажа: «Хватит нам уже угождать. Мы доугождались до того, что у нас сегодня отрицательное торговое сальдо с Германией составляет больше 300 миллионов долларов за прошлый год. Разве это нормально? Если сегодня Германия хочет, а она хочет торговать с Республикой Беларусь, то Германия должна и покупать наши товары, которые конкурентоспособны на рынках. А что происходит на самом деле? Вводятся дискриминационные санкции, вводятся квоты, наши товары, которые так нужны немецкому народу, и сырье производителям просто на их рынки не пропускаются. Отсюда возникло отрицательное торговое ииьдо и не только с Германией, но и со странами Евросоюза. Сергей Степанович (Линг — в то время премьер-министр Беларуси. — Авт.), вы мне доложите через три месяца, какие меры в этом направлении предприняты. Если Германия не хочет пустить наши товары к себе на рынок, мы поступим соответствующим образом и примем другие адекватные действия».

Периодически Лукашенко использовал транзитное положение Беларуси для шантажа европейских стран: «Мы их сотнями, тысячами ловим на границе, из афро-азиатского региона. С наркотой идут, черт знает с чем. Я иногда думаю: зачем мне это нужно? Я завтра открою два метра границы и эту толпу туда запущу. И они меня тут долбают за что-то! За что?!.. У нас сегодня 150–160 тысяч находится на территории, готовых проникнуть на Запад… Мы же поставили заслон на западной границе всем немцам, полякам и так далее. Дайте деньги, помогите. Потому что как только мы здесь уберем границу — хана вам будет»; «Европейцы не просто придут в Беларусь, а приползут и будут просить о сотрудничестве в борьбе с наркотрафиком и нелегальной миграцией»; «Я нигде об этом раньше не говорил, а в закрытом режиме мы напоминали, что мы здесь до 100 тыс. нелегалов сдерживали — они находились «на старте» для того, чтобы проникнуть в Западную Европу. С 1 января 2007-го этого больше не будет. Мы никого ловить не будем — пусть ловят сами».

Предложения Лукашенко ЕС о сотрудничестве в 2007 году сопровождались угрозами повысить транспортные тарифы на европейские транзитные грузы, поступающие в Россию через территорию Беларуси.

Иначе говоря, Минск предлагает европейцам (как, впрочем, и России): давайте дружить, а если не хотите, то вам мало не покажется. Такое странное предложение руки и сердца, которое делает Беларусь ЕС, при этом держа в руке большой булыжник.

Одним из решающих элементов силы в международных огношениях, по мнению Лукашенко, является ядерное оружие. К моменту распада СССР Беларусь оказалась ядерной державой, на ее территории были расположены тактические, оперативно-тактические, межконтинентальные ракеты с ядерными боеголовками. Соглашения 1991–1992 гг., подписанные Беларусью, предусматривали, что все это оружие должно быть вывезено в Россию в течение нескольких лет.

Лукашенко, еще будучи депутатом Верховного Совета, выступал в парламенте против вывода ядерного оружия из Беларуси. Летом 1995 года он приостанавливает вывод российских ракет с территории страны. Сам Лукашенко признался, что он упорно возражал против полного ядерного разоружения Беларуси, публично заявлял о возможности сохранения этого оружия на белорусской территории, уговаривал Б. Ельцина отказаться от соглашений, но ничего не получилось.

Потом президент Беларуси много раз высказывал свое сожаление по поводу вывода ядерного оружия из страны, называл это «грубой ошибкой — если не преступлением»: «Мы допустили большую стратегическую ошибку, и это имело печальные последствия на переговорах России и НАТО. Россия стала более сговорчивой, когда в Беларуси не осталось ни одной единицы ядерного оружия»; «Наша страна без всяких предварительных условий отказалась от ядерного оружия. Такое решение было принято до меня. И если уж честно, если бы сегодня стал такой вопрос, я бы на это не пошел»; «Считаю, что вывод из Беларуси ядерного оружия на тех условиях, как это было осуществлено в свое время нашими националистами, было жесточайшей ошибкой… Мне пришлось подписывать этот договор, потому что деваться было некуда: на меня давили и Россия, и американцы — выводите, потому что пообещали. Нельзя было, это величайшее достояние, это дорогой товар, который мы, в конце концов, должны были прилично продать… Если бы у нас было это оружие, с нами бы сейчас по-другому разговаривали».

Таким образом, Лукашенко не скрывает, что ядерное оружие ему нужно, чтобы угрожать Западу, потому что без этого оружия с Беларусью перестали считаться.

Президент Беларуси на всякий случай дал команду сохранить всю инфраструктуру, площадки, на которых базировались выведенные ракеты. Он неоднократно предлагал вернуть в Беларусь ядерное оружие. Особенно громким выдалось его заявление 24 февраля 1999 года, сделанное в Москве: «Ядерное оружие в нынешней ситуации может быть возвращено на территорию Беларуси, нам нужно думать о безопасности нашего общего Отечества». Возник большой международный скандал, Россия прореагировала отрицательно. Поэтому уже 26 февраля, перед вылетом в Минск Лукашенко, как это водится, дезавуировал сам себя. Он назвал информацию о желании Беларуси вернуть ядерное оружие «жуткой» и утверждал, что «ничего подобного он не говорил».

Во время пресс-конференции Лукашенко в Москве в декабре 1998 года на замечание журналиста о том, что ядерное оружие, появись оно вновь на территории Беларуси, будет управляться из России, мечтательно ответил: «Были бы ракеты…».

Возможно, стремлением не мытьем, так катаньем стать ядерной державой и обусловлено упорное намерение Лукашенко построить в Беларуси АЭС, которое никак не диктуется экономической целесообразностью.

Конфликт с Западом

Теория всемирного заговора, так или иначе, явно или подспудно, является одним из факторов, влияющих на внешнюю политику официального Минска. Однако, кроме субъективных факторов конфликтогенной внешней политики Беларуси, есть и системные причины. Международная политика страны вытекает из той социальной модели, которая здесь сформирована. Внешняя политика — ее системообразующее звено. Она жестко детерминирована существующей экономической и политической системой, стала ее важнейшим элементом.

Все диктаторские режимы исповедуют идеологию осажденной крепости, окруженной врагами. Это необходимое условие их выживание. Артикулирование внешней угрозы создает в массовом сознании предпосылки для ужесточения авторитарных тенденций, усиления контроля власти над обществом. Стабильные, нормальные международные отношения для таких режимов представляют большую опасность, поэтому они не только не боятся настроить против себя всех соседей, а, наоборот, провоцируют конфликты. В этом еще одна причина, казалось бы, бессмысленной войны против всего мира.

Лукашенко постоянно повторяет, что нам угрожают и с Запада, и с Востока: «Мы, как в 41-м, находимся во вражеском кольце»; «Беларусь взята в кольцо спецслужб западных стран». Вполне логично президент сравнил Беларусь с Брестской крепостью в годы войны: «Фронт ушел далеко на восток, а она стояла и не сдавалась. Фронт экономическиз катаклизмов, разрушительных реформ прокатывается по странам бывшего СССР. Беларусь пока стоит и должна стоять». Поэтому нужно готовиться к отражению угроз, вести борьбу по всем азимутам.

Укрепление авторитарности режима сопровождалось все более резким антизападным курсом в международной политике. Эти два процесса подпитывали друг друга. Иначе говоря, объявление политической, идеологической и дипломатической войны Западу вытекало из сущности установившегося в Беларуси режима.

Белорусские официальные лица во главе с президентом, государственные СМИ нагнетали антизападный психоз, искусственно демонизировали Запад, объявляли его извечным врагом, который днем и ночью строит коварные планы захватить и поработить Беларусь, постоянно покушается на мирный труд народа, организовывает зловещие заговоры против любимого народного президента. Если судить по риторике, то степень конфронтации уже превзошла уровень противостояния между СССР и западными государствами во время «холодной войны».

Формирование образа внешнего врага выполняет несколько функций. Во-первых, нагнетание внешней угрозы оправдывает усиление авторитарных методов, репрессии против оппонентов, дает возможность Лукашенко предстать в образе защитника народа от внешней агрессии. Во-вторых, если объявить Запад враждебной силой, то таким образом нейтрализуются все его попытки влияния на ситуацию в Беларуси. В-третьих, оппозицию, получающую западную поддержку, легко представить силой, враждебной белорусскому обществу, выполняющую политический заказ Вашингтона и Брюсселя. Исходя из этой схемы, чем сильнее конфронтация, тем выгоднее для официального Минска.

Еще одним фактором, подпитывающим антизападную политику Минска в 1990-е годы, было стремление Лукашенко стать президентом объединенного белорусско-российского государства. С этой целью он стремился завоевать поддержку левого электората и политического спектра России. Поэтому президент Беларуси постоянно критиковал московское руководство за слабость, уступки Западу, демонстрировал показную жесткость в отношении к западным государствам.

Это было не просто политическое противостояние, а, как утверждали белорусские власти, ценностный, мировоззренческий и даже цивилизационный конфликт. С помощью государственных СМИ Запад, его ценности, образ жизни, экономическая и политическая модель объявлялись абсолютным злом. Официальный идеологический конструкт состоял в том, что порочная западная цивилизация глубоко чужда нашему белорусскому социуму. Тон задавал сам президент: «Западные ценности не имеют ничего общего с менталитетом белорусских людей»; «Когда оппозиционные агитаторы внушают, что будущее Беларуси «в уходе на Запад», вы должны знать цену такой «перспективы» — отказ от нашего белорусского уклада жизни, культуры и разрушение реального сектора экономики… «Уход на Запад» означал бы для нас не только отказ от этой восточнославянской цивилизации, а, по сути, от той самой «беларускасщ», за которую так ратуют «нацыянальна свядомыя»».

Руководствуясь теорией заговора, Лукашенко уверен, что именно политика западных стран стала главной причиной распада СССР: «Это был тонко спланированный план уничтожения самого крупного соперника Запада — бывшего Советского Союза. Рассекли, разделили страну. Рассекли, поделили экономику». Президент убежден, что Запад также мешает интеграционным процессам в СНГ.

Лукашенко, похоже, не сомневается, что американцы все время плетут заговоры против него: «Схема разработана в США, спецслужбы ее внедряют»; «Ответственно заявляю с этой высокой трибуны: этот сценарий был написан в Соединенных Штатах Америки Центральным разведывательным управлением. Совсем недавно наши спецслужбы и российские получили эту информацию».

Нагнетая шпиономанию, президент сам становится ее жертвой. В 2005 году правительство предложило пригласить западную рейтинговую компанию для определения странового рейтинга Беларуси, необходимого для успешного получения кредитов, инвестиций и пр. Лукашенко отверг эту идею, выдвигая следующий аргумент: «Где гарантия, что эти рейтинговые компании не зависят от правительства США… Там все зависит от американского правительства… Притащим сюда так называемых экспертов, которые будут таскаться по стране, изучая ситуацию, и повезут информацию в США».

Самым трагическим последствием кампании шпиономании стал инцидент с воздушным шаром. 12 сентября 1995 года два американских воздухоплавателя-пенсионера, участвовавших в чемпионате мира в Польше, залетели на территорию Беларуси. Воздушный шар был сбит белорусскими ПВО. Событие вызвало шок у зарубежной общественности по причине своей нелепости, неадекватности. Однако все военные участники инцидента получили от президента награды и благодарности. Выступая в Госдуме России через четыре года, Лукашенко так интерпретировал это событие: «Я мог бы много привести фактов уже из моей пятилетней президентской истории и рассказать вам не о тех шарах американских, которые когда-то были сбиты на нашей территории над стратегическими российскими объектами. Правда, это было изуродовано и преподнесено по-другому, когда действительно этот инцидент произошел: вот Лукашенко такой-сякой — сбил мирных жителей. А чего вы туда прилетели? Что вы там искали над стратегическими ракетами «Тополь», которые тогда еще «росли» у нас в Белоруссии, ваши атомные «Тополя»? Мы вас предупредили раз, мы вас предупредили еще раз, третий, а потом вы знаете что. Так дело даже не в этом. Я бы многое мог рассказать. Что вы думаете, они там смотрели, где расположен Минск или Минский тракторный завод? Они это все знают. Их интересовали прежде всего наши общие стратегические силы». На самом деле никакой шпионской аппаратуры на воздушном шаре не было обнаружено.

Обвинения в адрес Запада были многочисленны и разнообразны: «Им хочется прийти сюда экономически, сделать нас зависимыми. Они хотят, чтобы мы покупали только их продукцию»; «Западные партнеры хотят большего — диктовать, как нам жить и с кем дружить. В ответ на наш отказ «взть под козырек» — давление, обвинения, попытки продвинуть к власти тех, кто бы привел Беларусь к послушанию»; «Когда вывели советские войска из Германии, как отреагировало советское общество, в том числе прежде всего мы, на это? «Ага, и мы, и наши деды, отцы воевали, а сейчас это все сдали задаром, и сегодня победитель — богатеет, в том числе крови и костях наших соотечественников».

Действия Запада, по мысли Лукашенко, становились все более товарными и изощренными. Западные государства объявлены виновными в экспорте в Беларусь культа «насилия и жестокости»: «Своему обществу мы в ближайшее время должны показать, чем они занимаются здесь, как они из наших девчат пытаются сделать проституток, что они здесь творят, как они кормят наших граждан наркотиками, как они здесь гомосексуализм распространяют, какими методами работают».

Одновременно западные супостаты были обвинены в подготовке подрывных действий, диверсий против Беларуси. Когда накануне президентских выборов 2001 года ОБСЕ объявила о планах обучения наблюдателей за избирательным процессом, Лукашенко назвал этих людей «боевиками, которые утром сеют, а вечером достают ружья из-под кровати… Боевики ОБСЕ готовят в Беларуси переворот»; «Никакие иностранные вмешательства в наши дела мы не допустим. Мы не допустим, чтобы на иностранные деньги готовились команды коллаборационистов. Ведь ни в одной стране мира открыто боевики против власти не готовились. Никто же не говорил, что вот ОБСЕ там или США направляют деньги на подготовку боевиков в Республике Беларусь, Польше и других государствах, в Югославии в том числе. Никто же так не говорит. Все было под благовидным предлогом, крыша была создана красивая — права человека».

А какие же боевики без оружия? Оказывается, Запад и об этом позаботился. Из выступления Лукашенко на торжественном собрании, посвященном Дню Победы, 8 мая 2005 года: «Мы совсем недавно, я не знаю, как полно показало это наше телевидение, обнаружили целые склады оружия под Минском. Также недавно из демократических стран получили очередную порцию наркотиков, которые задержали наши правоохранительные органы, — уже на миллионы долларов! Но мы ведь никого не просили возить сюда оружие и наркотики». Однако эта тема не нашла освещения в государственных СМИ. Видимо, показывать было нечего.

Поскольку все эти заговоры провалились, то Запад, считал Лукашенко, готов к прямому военному вторжению в Беларусь. Он убеждал общество, что страна находится в состоянии войны, которую ведут против нее США и Европа: «Мы ввязались в серьезное противостояние, как в народе говорят, в драку. И, конечно же, упрощать вещи нельзя. Конечно же, американцы, Запад будут стремиться всячески здесь дестабилизирован обстановку. Выработана и определенная тактика — вплоть до интервенции в нашу страну».

В июле 1998 года в разгар «Дроздовского конфликта» Лукашенко в кулуарах витебского песенного фестиваля «Славянский базар» ошарашил телезрителей сногсшибательной новостью: США требуют введения своих морских пехотинцев на территорию резиденции президента Беларуси якобы для охраны резиденции американского посла, которая расположена рядом. И хотя госдепартамент Соединенных Штатов тут же опроверг этозаявление. Белорусское телевидение объявило, что охрана посольства — это лишь повод. На самом деле речь идет едва ли не об оккупации страны американской армией. Тут же к месту проведена параллель с эсэсовскими войсками на территории Беларуси в период фашистской агрессии.

Этот мотив, сравнивающий политику западных государств в отношении Беларуси с агрессией фашистской Германии во время Второй мировой войны, звучал в выступлениях белорусского лидера не раз.

Модель осажденной крепости становится эффективной при наличии внешнего врага. С началом войны НАТО против Югославии в 1999 году враг в глазах белорусского руководства приобрел черты правдоподобия. Югославский кризис стал главным вопросом политической жизни страны, основной площадкой для развертывания пропагандистской кампании. Лукашенко стал утверждать, что военная угроза Беларуси резко возросла, на Беларусь запущен югославский сценарий: «Сербы теперь воюют за нас, это наша война, следующими можем быть мы»; «Те безмозглые люди на Западе, которые планируют эти операции, в том числе против президента Беларуси, против республики, они не знают нашей реальной действительности. Нет той базы, чтобы настолько расшатать общество, чтобы убрать Лукашенко. Тем более военным путем. Это глупо, мы не Югославия, с нами так разговаривать мы никому не позволим».

Вполне логично, что со всей силой своего политического темперамента Лукашенко принялся бороться против НАТО. Он неоднократно называл Североатлантический альянс «агрессивным блоком», утверждал, что этот союз утратил оборонительный характер и его существование не имеет смысла после распада Организации Варшавского договора. «НАТО позволяет вести себя как жандарм, и уже много людей погибло от его «миротворчества»», — говорил он.

Тезис об угрозе Беларуси со стороны Североатлантического альянса использовался в качестве одной из главных конструкций внешней политики страны с первых лет президентства Лукашенко. Особое неприятие вызывало расширение НАТО на восток. Президент утверждал, что «теперь натовские самолеты «простреливают» территорию от наших границ до Кремля»; «Мы не можем спокойно наблюдать за приближением этого страшного монстра к границам нашей синеокой Беларуси»; «Я категорически выступаю против расширения НАТО. Потому что я знаю, чего стоила война нашему народу, и я не хочу, чтобы наш народ в очередной раз оказался разменной картой, чтобы сапоги чужаков топтали нашу землю».

И Лукашенко стал призывать Россию дать отпор «агрессорам», ускорить военный союз для «совместной защиты от общих врагов»: «Мы должны противостоять совместно мощной гидре, которая путает весь мир, — называйте ее НАТО или заокеанское государство».

Из приведенных реплик видно, что белорусский лидер использует весь свой арсенал сочных ругательств и оскорблений в адрес западных государств и их лидеров. Ему ничего не стоит, например, назвать политику США «идиотизмом», а действия ЕС — «дикостью и тупостью». Вот еще несколько сюжетов на эту тему: «Не получится, уважаемые господа! Не получится, уважаемая демократическая, ожиревшая Европа»; «Нам закрыли въезд. Средневековая дикость! Это тоже «европейские ценности»?»; «До дикости доходит. Они уже там отупели и опупели, они не знают, что делают».

Ненависть Лукашенко к Западу распространяется и на их образ жизни, культуру потребления, товары. «Если вы, извините, не взяли наши ткани или химические волокна блокировали на границе, тогда, пожалуйста, ешьте свои памперсы или пользуйтесь ими, как считаете нужным»; «Макдональдс» — гадюшник на перекрестке! Поверьте, я ни разу не пробовал, что это за продукты такие питания. Кстати, надо посмотреть, они же, наверно, мясо по-прежнему возят свое. Пора белорусское есть. Нам эта зараза здесь не нужна».

Были и жесткие политические обвинения в духе психологической войны: «И нас они еще сегодня будут учить правам человека и жить?.. С собой пусть разберутся. Они залили кровью весь Ближний Восток. Афганистан. Ирак. Югославию. Люди гибнут миллионами»; «Хлебнули крови, глаза налились кровью, как у быка, и они уже готовы что-то нести миру»; «И я бы предостерег и Францию, и Великобританию, и другие страны, которые считают, что они недосягаемы. Это вовлечет их в такую бойню, что будет жарко всей Западной Европе… Они распоясались. эти господа, когда Советский Союз исчез, они распоясались до крайности. Они могут нанести удар «томагавками» по любой территории. загубить невинных людей. Они могут все, что угодно. Для того, чтобы решить какую-то сексуальную проблему, они готовы весь мир на дыбы поставить». Последняя фраза — прозрачный намек на «сексуальный» скандал президента США Б. Клинтона.

А вот открытый выпад против «друга» Б. Клинтона, который ввел санкции против Беларуси за нарушение здесь прав человека: «Клинтон лишил Беларусь одного миллиона долларов… Клинтон завтра не будет президентом, я дарю ему этот миллион к его пенсии».

После появления информации, что президент США Дж. Буш передал в конгресс сведения о счетах белорусского лидера и его окружения. Лукашенко обрушился на главу Соединенных Штатов: «Он — первый террорист на нашей планете… Я готов отдать ему все, что он якобы насчитал! Пусть эти деньги, которые он нашел у меня на каких-то счетах, стопроцентно заберет себе!»

О спецдокладчике ООН по Беларуси румынском дипломате А. Северине: «Недавно в международных организациях пытались протащить по Беларуси нехорошие две резолюции в Евросоюзе и Совете ООН по правам человека. Ничего не прошло. И того, кто докладывал, его просто, как кота, побили на ООНовеком заседании. Северин, по-моему, докладчиком был».

Таким образом, западное направление внешней политики Беларуси стало линией фронта. Лукашенко стремился превратить ОДКБ в организацию, противостоящую НАТО.

Особенно конфликтными были отношения с США. Им белорусский лидер отводил роль главного международного злодея, определил как источник всех бед современного мира. По степени антиамериканизма Беларусь можно поставить в один ряд с теми арабскими странами, которые расценивают действия Соединенных Штатов на Ближнем Востоке как объявление войны исламу, как войну цивилизаций.

Лукашенко ввязывался в драку со сверхдержавой с большим азартом: «Но, наверное, и те, кто сегодня засучив рукава взялись за передел мира, понимают, что такие, как Беларусь, а их много, могут ответить. Неприемлемо ответить. И мы ответим. Если нужно будет», — говорил президент на торжественном собрании по случаю Дня Победы 7 мая 2010 года.

В марте 2008 года в знак протеста против американских санкций в отношении компании «Белнефтехим» белорусские власти отозвали своего посла из Вашингтона и в настоятельной форме предложили США сделать то же самое. Казалось бы, ущемленное самолюбие было удовлетворено, отмщение состоялось, официальный Минск продемонстрировал свою силу и получил моральное удовлетворение. Но этого показалось мало. Вскоре последовало новое требование: сократить вдвое количество сотрудников в посольстве США. Американцы, скрепя сердце, выполнили его. Но, как известно, аппетит приходит во время еды. Получив адреналин от азартной охоты на тигра, белорусское руководство выдвинуло США новое предписание: сократить персонал посольства сначала до 7, а затем до 5 человек, т. е. втрое. Когда американцы отказались, 10 дипломатов были объявлены персонами нон-грата и вынуждены в течение 72 часов уехать из Беларуси. Такого рода действия против США другие государства осуществляют достаточно редко. Это позволяют себе либо великие державы, либо те страны, руководству которых уже нечего терять, типа иракского режима Саддама Хусейна накануне войны.

После президентских выборов 2001 года ОБСЕ приняла документ, в котором предлагалось пересмотреть политику по отношению к Беларуси, отказаться от ее изоляции. Это была согласованная позиция западных стран. Сделав такой вывод, Запад рассчитывал, что официальный Минск обрадуется и сделает встречные шаги. Казалось бы, в Минске должны были ухватиться за эти предложения обеими руками.

Однако западную дипломатию ждало сильное разочарование. Белорусский режим «камень положил в ее протянутую руку». Минск не только не сделал ожидаемых символических жестов, но, наоборот, ужесточил свою позицию. Белорусский министр иностранных дел М. Хвостов потребовал изменения мандата Консультативно-наблюдательной группы (КНГ) ОБСЕ в Беларуси. Сотрудники этой дипломатической миссии были фактически изгнаны из страны.

Такой странный с точки зрения Запада политический ответ Минска объясняется просто. Изменение политики западных стран Лукашенко принял за слабость и попытался дожать противника, руководствуясь логикой: зачем менять политику, которая дала такой блестящий результат?

В результате конфликт вокруг КНГ был разрешен на условиях Минска. ОБСЕ капитулировала перед белорусским ультиматумом и согласилась практически со всеми требованиями Беларуси. Был изменен мандат миссии, ее название.

А отношения Беларуси с Западом снова вернулись к состоянию «холодной войны».

Международная изоляция

Со временем все иллюзии западных политиков относительно возможности в чем-то убедить белорусские власти развеялись. Политика умиротворения показала свою неэффективность. Запад перешел к санкциям.

В 2004 году США приняли «Акт о демократии в Беларуси». Документ предусматривал запрет на выделение белорусскому правительству кредитов Соединенных Штатов и международных финансовых организаций, подконтрольных американцам, обнародование зарубежных банковских счетов белорусских официальных лиц. В 2008 году Вашингтон объявил о санкциях в отношении компании «Белнефтехим».

Европейский союз ввел запрет на встречи с официальными лицами Беларуси на уровне выше заместителя министра. Белорусским руководителям, виновным в нарушении прав человека, был запрещен въезд на территорию стран ЕС, их банковские счета замораживались. В 2007 году ЕС исключил Беларусь из Генеральной системы торговых преференций за нарушение профсоюзных прав. Беларусь на много лет оказалась в международной изоляции, политической блокаде. Страна вступила в конфликт с основными международными институтами: НАТО, ЕС, Советом Европы, ОБСЕ, МВФ, ООН и пр. Она выпала не только из бурно протекавших процессов европейской интеграции, но и региональной политики, международных тенденций, имеющих самое непосредственное отношение к национальным интересам Беларуси. Страна оказалась в положении мирового изгоя. Отказы руководителей и даже глав регионов (российских губернаторов) разных государств принимать Лукашенко случались так часто, что к этому уже все привыкли и стали считать едва ли не в порядке вещей.

Выдвинутый руководством страны тезис о многовекторности был не более чем лозунгом, призванным скрыть крайнюю одновекторность внешней политики Минска, ее одностороннюю ориентацию на Россию. Поле для маневра сузилось до маленького восточного коридора; внешняя политика свелась к поездкам по российским регионам.

За все время пребывания у власти Лукашенко лишь один раз совершил официальный визит в страну ЕС (Франция, 1996 год). Не было ни одной поездки в статусе рабочего визита. Приезд в Минск премьер-министра Италии С. Берлускони в ноябре 2009 года стал первым официальным визитом руководителя страны — члена Европейского союза за годы правления белорусского президента.

Саммиты европейских организаций, региональные встречи проходили без участия белорусского президента. Например, в 1999 году Лукашенко, единственного из президентов стран СНГ, не пригласили в Вашингтон на празднование 50-летия НАТО, а в 2002 г. — в Прагу на саммит Совета евроатлантического партнерства.

В сентябре 1999 года в Ялте проходила международная конференция стран Балто-Черноморского региона. Президент Украины Л. Кучма сначала пригласил Лукашенко на этот форум. Но европейские лидеры, прежде всего президенты ближайших соседей — Польши и Литвы, проинформировали, что не приедут на конференцию, если там будет белорусский лидер. И Л. Кучма был вынужден отозвать свое приглашение Лукашенко на конференцию.

Даже на саммиты ООН президент Беларуси приезжает лишь на короткое время, в основном только для того, чтобы выступить в течение пяти минут с ооновской трибуны, в то время как большинство мировых лидеров используют это время большей частью для двусторонних встреч с руководителями других государств.

Закономерной реакцией на международную изоляцию, конфликт и с Востоком, и с Западом стала сознательная и последовательная политика самоизоляции Беларуси. Логика развития всех авторитарных режимов одинакова. Они напоминают крепость, обложенную не снаружи, а изнутри. Их иммунная система настроена на отторжение всяких инородных влияний из-за рубежа, которые могут принести вирус свободы.

Отчасти и для обоснования этого курса пришлось срочно создавать соответствующий пропагандистский проект под названием «государственная идеология», закрепляющий «белорусскую модель развития». Именно изоляция от мира, проповедь особого пути является наилучшим способом сохранения единовластия.

Поэтому конструкция белорусского изоляционизма была ориентирована на то, чтобы как можно плотнее закрыть свой «хрустальный сосуд», оградить его от чуждых людей и идей. Власти поставили защитный экран, отражающий опасные внешние волны. В результате страна самоизолировалась от важнейших тенденций мирового развития в экономической, политической, информационной, научно-технической, образовательной и иных сферах.

Изоляционистский тренд проявлял себя по-разному. В экономике — это борьба с импортом, политика импортозамещения. Создавались все новые барьеры, призванные максимально затруднить коммуникацию белорусских граждан с чяпядным миром, чем-то напоминающие советские времена.

Под благородным предлогом защиты женщин от сексуальной эксплуатации власти ввели жесткий контроль за всеми организациями, которые занимаются трудоустройством граждан за рубежом, рекламными, модельными агентствами, брачными конторами. Президентский декрет фактически запретил публиковать брачные объявления в СМИ и в интернете без специального разрешения госорганов. В результате многие из этих структур были ликвидированы, а для оставшихся создана масса препятствий в работе.

Был введен разрешительный принцип деятельности благотворительных организаций и фондов, искусственно возведены барьеры для получения западной гуманитарной помощи Беларуси. Перевод денег из-за границы обставлен огромными процедурными сложностями.

26 января 2004 года на совещании у президента по структуре высшего образования обсуждался вопрос, нужно ли переходить на двухступенчатую систему (бакалавры и магистранты), чтобы вписываться в мировой образовательный процесс (Болонский процесс). Однако именно аргумент о необходимости развития белорусской системы образования вместе с Европой, выдвинутый министром образования, вызвал наибольшие возражения Лукашенко. Он предостерег от копирования западных образцов, ибо это будет способствовать «утечке мозгов». Президент заявил: «Говорят: не оказалось бы наше образование в изоляции. Будто бы наших специалистов не будут приглашать… Что, мы будем юридическую базу под это подводить? Нам, наоборот, надо удерживать высококлассных специалистов».

Через год в выступлении с посланием Национальному собранию он повторил эту мысль: «Договорились до того наши «вяликия свядомыя» и ученые, что, видите ли, наш диплом, наш специалист не будет востребован за рубежом. Я у них спрашиваю: «Так вы для кого готовите специалистов?» Ну не будет востребован там — и не надо. Нам они нужны здесь, в Беларуси».

В плане практической реализации такой линии был закрыт Европейский гуманитарный университет, поставлен под контроль властей выезд студентов за границу в течение учебного года, а во время каникул разрешен не больше, чем на два месяца.

В ноябре 2004 года, выступая на церемонии подписания итогов только что прошедшего референдума, Лукашенко негативно высказался по поводу вывоза белорусских детей на оздоровление в европейские государства. И объяснил это чисто идеологическими причинами: «Если нам хотят оказать помощь, пусть перечислят средства и контролируют здесь, как мы их будем использовать. Мы должны оздоравливать людей, детей своих внутри страны — у нас для этого сегодня хватает возможностей. И только в крайнем случае мы должны вывозить людей за пределы республики. Неужели вы не видите, какими дети возвращаются оттуда? Что нам этот образ жизни дает? У нас ведь и так этот потребительский образ жизни, как в советские времена правильно говорили, захлестнул всю молодежь и страну. А эти детишки, малыши оттуда возвращаются уже потребителями в квадрате. Такое воспитание нам не надо». В переводе на русский язык это означает, что дети там приучаются к западным ценностям, начинают сравнивать жизнь там и здесь, и приходят к очень неприятным для властей открытиям. Их потребительские запросы начинают превышать тот уровень «чарки и шкварки», который Лукашенко хотел бы заморозить на долгие годы. И президент потребовал, чтобы вывоз детей на оздоровление и границу «свести не просто к минимуму, а практически к нулю. Своих детей мы должны растить и воспитывать сами». Таким образом, возобладал старый советский подход, когда политика, идеология становятся более важными, чем гуманитарные принципы, здоровье и жизнь людей.

Справедливости ради нужно отметить, что в реальности вывоз детей на оздоровление за границу был не прекращен, а лишь ограничен. Запрещены поездки белорусских школьников в европейские страны во время учебного года. Вывоз детей стал осуществляться на основе межправительственных соглашений.

В рамках этой политики Лукашенко фактически запретил усыновление белорусских детей иностранными гражданами, потребовал делать это только в порядке исключения, с личного согласия министра образования. В результате, если в 2003 году иностранцы усыновили 714 белорусских детей, то в 2004 г. уже только 596, а в 2005 г. — 2 (два) ребенка (!). Задание президента выполнено. Теперь, чтобы разрешить зарубежное усыновление ребенка, сначала предлагают это сделать белорусским гражданам. И только когда получат 5-10 отказов от белорусов, могут разрешить усыновление иностранцами. При том, что белорусские семьи в основном усыновляют здоровых детей, от больных они, как правило, отказываются. А вот с иностранцами как раз все наоборот. 93 % белорусских детей из детских домов, которые были усыновлены зарубежными семьями, являются больными.

Попытки преодоления изоляции

Белорусские власти прилагали отчаянные усилия, чтобы выйти из изоляции или хотя бы создать иллюзию полноценного международного позиционирования. Для решения этой задачи применялись разные способы. Самый простой из них — назвать черное белым. «Растет международный авторитет Беларуси», — утверждает Лукашенко и повторяет эту мысль периодически.

А вот еше одна уже упоминавшаяся восхитительная версия президента: «Вообще белорусы плохо переносят, когда я куда-то уезжаю из страны. Я это чувствую, и поэтому я редко это делаю. Не потому что в Европу там Лукашенко не приглашают».

Важная функция внешней политики сегодняшней Беларуси — быть инструментом пиара для внутреннего потребления, средством пропагандистского воздействия на свой электорат. Можно сказать, что этот тезис применим для любого государства. Но в случае с Беларусью это приобретает гипертрофированные масштабы с учетом монополии государства на телевидение и радио, указанных выше комплексов и международной изоляции. Лукашенко просто делает то, что лучше всего умеет. Народу нужно показать, что международной изоляции страны нет, Беларусь — активный и влиятельный субъект мировой политики, она имеет много друзей, а белорусский лидер — уважаемый, авторитетный и влиятельный политик в мире. Публицист В. Мартинович, предельно заостряя проблему, писал в этой связи: «Можно говорить о принципиально новой тенденции в белорусской политике — тотальном отмирании внешнего вектора как такового. Все, что делается президентом за пределами страны, будь то Москва, Дамаск или Женева, ориентировано исключительно на белорусов. Нет больше переговоров, которые ведутся с какой-либо другой целью, кроме убеждения нас в том, что они все еще ведутся. Нет двусторонних отношений, которые бы значили что-то кроме демонстрации нам их наличия самого по себе. Построение отношений с Россией, Западом и США приобретает характер тотальной симуляции. Симуляции, которая нужна для того, чтобы избиратель не задался неожиданным вопросом: почему это у нас нет никакой внешней политики».

Отчасти пиаровский характер носят зарубежные визиты Лукашенко, призванные продемонстрировать отсутствие международной изоляции. Вся их содержательная начинка становится дополнением к главной задаче.

Одной из причин стремления Лукашенко прорваться на международные форумы (например, на Пражский саммит Совета евроатлантического партнерства в 2002 году) является стремление улучшить имидж, создать в глазах электората впечатление своей международной значимости. А если бы где-нибудь в кулуарах удалось пожать руку какому-нибудь президенту или премьеру известной страны, белорусские государственные СМИ объявили бы это грандиозным дипломатическим прорывом, как это произошло после Стамбульского саммита ОБСЕ.

Международная изоляция Беларуси привела к тому, что выезд Лукашенко за рубеж превратился в проблему. И ради ее решения белорусские власти изыскивают своеобразные способы. Например, президент ездил на научные конференции в Австрию, Швейцарию, на Ганноверскую и Лейпцигскую ярмарки в Германию. В последнем случае он оказался одновременно в одном павильоне с канцлером ФРГ Г. Колем, что дало основание белорусскому телевидению утверждать, что произошла встреча двух лидеров.

Бывший министр иностранных дел Беларуси П. Кравченко в своих воспоминаниях приводит интересный факт, имевший место в 1995 году: «Оказывается, Лукашенко предлагал немецким дипломатам в Минске, мягко говоря, весьма своеобразный дипломатический размен. Он был готов официально выступить в поддержку расширения НАТО и даже обещал подумать о вступлении Беларуси в этот военно-политический блок.

В ответ он хотел совсем немного: получить приглашение посетить Германию с официальным визитом, в рамках которого была бы организована его встреча с президентом Рихардом фон Вайзекером и канцлером Гельмутом Колем».

Сам Лукашенко публично демонстрирует государственный подход к своим международным визитам: «Я еду туда, где я вижу результат. И вообще, имейте в виду, я не президент, который будет шастать по миру без пользы. Я очень много мог бы посетить государств, пускай не Европейского союза… Но я до тех пор не еду в командировку, пока не будет наработано несколько предложений по сотрудничеству».

В реальности все происходит с точностью до наоборот. Коэффициент полезного действия президентских визитов очень низкий. Во всем мире принято налаживать отношения прежде всего с теми государствами, с которыми развивается наиболее масштабная торговля. В последние годы основными торговыми партнерами Беларуси стали Россия, Нидерланды, ФРГ, Украина, Польша, Англия. Казалось бы, туда и должны были бы направляться основные усилия руководства. Но Лукашенко совершает визиты в страны СНГ и третьего мира, с которыми у Беларуси торговля мизерная и практически нет перспектив ее существенного расширения.

В марте 2007 года накануне визита в Объединенные Арабские Эмираты белорусский лидер дал интервью телеканалу «Аль-Джазира», в котором предложил замечательное внешнеполитическое ноу-хау: «Мы подцерживаем отношения с теми государствами, где нас нормально встречают», т. е. степень значимости партнера определяется не его способностью удовлетворять национальные интересы Беларуси, а уровнем гостеприимства в отношении высших должностных лиц.

Зарубежные визиты Лукашенко сопровождаются шумным пропагандистским обрамлением. После каждого из них сам Лукашенко и государственные СМИ вещают о больших перспективах для экономики Беларуси. Например, после поездки в США белорусский президент объявил, что привез $2 млрд инвестиций. Возвратясь из Китая, он обещал $1 млрд капиталовложений. Огромные цифры назывались после его визита в Южную Корею. В действительности эти инвестиции так и не появились в Беларуси.

Вернемся к тому визиту Лукашенко в ОАЭ в 2007 году. Его конкретным результатом стало подписание пяти двусторонних соглашений. Они касались таких важных сфер, как воздушные сообщения, сотрудничество между БГУ и Университетом ОАЭ, между столицами, между МВД. Это в лучшем случае уровень заместителя министра. Зачем нужно было везти туда два самолета сопровождавших президента лиц — не совсем понятно. Вполне естественно, что независимые СМИ назвали эту поездку туристической.

Интересно, что первый визит Лукашенко в ОАЭ состоялся в 2000 году. И государственная пропаганда так же заученно вещала о заоблачных перспективах экономического сотрудничества двух стран. Прошло пять лет, в 2005 году объем торговли между Беларусью и ОАЭ составил всего лишь $5 млн.

Или взять отношения Беларуси с Ираном. Лукашенко совершил туда визит дважды. Два иранских президента посетили Минск. Каждый визит завершался пропагандистскими фанфарами и кучей подписанных документов. И какой же сухой остаток этих теплых, дружественных отношений? Товарооборот за 2006 год составил около $40 млн. В таких случаях говорят: гора родила мышь. (Для сравнения: в торговле со странами ЕС счет идет на миллиарды долларов).

СНГ во внешней политике Беларуси

Одним из способов выхода из изоляции является дипломатическая активность официального Минска на постсоветском пространстве. Много лет Лукашенко был главным интегратором в Содружестве Независимых государств. «Интеграция на постсоветском пространстве неизбежна, — уверял он, — поскольку этого хотят миллионы и миллионы людей. И как бы ни пытались сдерживать, компрометировать желание народов, живших единой семьей не одну сотню лет, они опять будут вместе». Беларусь активно участвовала в создании и функционировании всех организаций, которые возникали на постсоветском пространстве: Таможенный союз, ЕврАзЭС, ОДКБ и др.

Если для президентов других постсоветских государств СНГ — это клуб, в котором они раз в год собираются на саммиты, чтобы выпить рюмочку коньяка, то для Лукашенко встречи на высшем уровне руководителей Содружества — редкая возможность «выйти в люди». Поэтому официальный Минск вынужден непропорционально много внимания уделять межгосударственным структурам, не имеющим реального экономического и политического значения для Беларуси. Если вычесть торговлю с Россией и Украиной, то удельный вес государств СНГ во внешнеторговом обороте Беларуси мизерный, где-то около 2 %. Там нет белорусских экономических интересов. Тем не менее, Лукашенко регулярно ездит на большей частью бесполезные для страны саммиты СНГ, ЕврАзЭС, ОДКБ.

В частности, ОДКБ является искусственной организацией, объединяющей страны с разными геополитическими, внешнеполитическими интересами, даже принадлежащие к разным цивилизациям. У входящих сюда государств не существует общих для всех внешних военно-политических угроз. Какие общие интересы могут быть, например, у Армении, Беларуси и Кыргызстана? Их объединяет только одно — политическая лояльность России.

Впрочем, у СНГ есть одна функция, выходящая за рамки политического клуба. Это — взаимная легитимизация авторитарных режимов. Наблюдатели от СНГ ездят на все выборы, которые проходят в этих странах, и объявляют их самыми что ни на есть демократическими даже там, где оппозицию вообще не допускают к избирательной кампании. Тем самым Содружество помогает закреплению на постсоветском пространстве недемократических режимов, что притягивает белорусского президента. Сам Лукашенко в октябре 2007 года, выступая перед российскими журналистами, популярно объяснил эту функцию в деятельности СНГ: «Помните несчастье, которое обрушилось на Узбекистан? Он тесно сотрудничал с Соединенными Штатами Америки. Как повели себя американцы по отношению к Узбекистану? Они готовы были, как с Афганистаном, начать войну. Куда пришел Каримов? В СНГ, к России. Обратился в СНГ: помогите, защитите. И в ЕврАзЭС, и в ОДКБ вступил сразу же. Понял, где его счастье. Эти факты свидетельствуют о том, что нам надо держаться друг друга. А держаться надо в рамках Содружества Независимых Государств».

Однако Лукашенко оказался в изоляции даже среди президентов СНГ. Например, никто из них не поздравил Лукашенко с победой на референдуме 2004 года. Хотя политические системы этих государств похожи, но в отличие от Беларуси, их авторитарные лидеры взяли курс на рыночные реформы и сотрудничество с Западом. И на этом фоне Минск явно выпадает из общей тенденции.

Но есть и личные причины. Лидеры постсоветских государств не приняли Лукашенко, смотрели на него как на выскочку, человека, не умеющего соблюдать общепринятые нормы и правила, например, хранить тайны. Можно вспомнить его красочное повествование журналистам, как президенты стран СНГ потребляют алкоголь.

О своем изгойстве среди лидеров Содружества Независимых Государств президент Беларуси сам поведал журналистам телепередачи и газеты «Совершенно секретно» в 1997 году: «Был однажды случай. Мы сидели после очередного совещания руководителей стран СНГ в Грановитой палате. Как обычно, кто по рюмочке, кто по две… Ну вот. Сидим мы. Все выпиваем. Как раз накануне выборов. Борис Николаевич (Ельцин. — Авт) тост сказал, хороший, теплый. Он был очень болен тогда. Мало кто из нас верил, что он может победить на выборах. Там и Зюганов сидел, все кандидаты, Жириновский. После тоста прошло 5 минут, 10, 20, 25. Никто ничего не говорит. Обычно ведь: Борис Николаевич, родной, здоровья вам и так далее. А тут — тишина. Уши все свернули. Ну и я сижу тут, салага. Возле меня сидит Назарбаев. Я толкаю его: слушай, Нурсултан, скажи что-нибудь. «Да нет, лучше ты, тебе сподручнее, ты рядом, Содружество». Я говорю: че ж мне вылазить, обычно ж порядок установлен, по старшинству. Толкаю Алиева, он слева сидел. Алиев мне: дай закусить! Еще 10 минут прошло. Я выступил. Я очень коротко всегда выступаю, открыто, честно. Помню, сказал: Борис Николаевич, вам предстоит тяжелое испытание, дай Бог, чтобы вы его выдержали, дай Бог вам здоровья. Ну, а потом всех прорвало. Кучма начал, еще кто-то. Поднимается Каримов. Р-раз, меня зацепил — что я, мол, коммунистов в России не ругаю. Поднимается Назарбаев. Тоже меня подцепил, опять за коммунистов. Я не стерпел: да хватит вам, говорю, что вы, Политбюро собралось тут! Что вы на меня навалились?! Тишина мертвая».

Но пренебрежительное отношение к Лукашенко со стороны президентов стран СНГ проявлялось не только кулуарно, но и публично. Это совсем не характерно для международной политики, но, видимо, белорусский лидер их сильно «достал».

Президент Грузии Эдуард Шеварднадзе, комментируя договор Беларуси с Россией, сказал: «Нормально мыслящий политик не может отказаться от независимости своей страны».

Президент Узбекистана Ислам Каримов: «Когда слушаешь президента Беларуси Александра Лукашенко, создается впечатление, что если республики бывшего СССР немедленно не займутся интеграцией и не объединятся вокруг России, то все они пропадут — у них нет никаких перспектив, никаких шансов на выживание, всех их ждет кризис. Объяснить чрезмерную активность некоторых политиков, сторонников немедленной интеграции, можно, во-первых, стремлением постоянно быть на виду, показать себя радетелем интересов не только своего народа, но и других, когда-то бывших в составе СССР республик. Во-вторых, это объясняется желанием отвлечь внимание своих сограждан и общественности от важнейших внутренних проблем».

Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев в интервью польской «Gazecie Wyborczej»: «Лукашенко пускай себе говорит, что хочет. Это ваш сосед — вам и голова болеть должна. Лукашенко есть Лукашенко, не о чем говорить».

Экс-президент Украины Леонид Кравчук: «Я понимаю, что господин Лукашенко не имеет никакого опыта дипломатической работы, но даже нормальный крестьянин (если он нормальный), просто руководствуясь крестьянской мудростью, никогда не будет ссориться с соседом и лезть в его дела. Поэтому мне сложно определить, какой мудростью руководствуется президент Беларуси, давая безапелляционные оценки украинским политикам и политике… Политику, тем более главе государства, нужно помнить, что излишние эмоции, этакая разухабистая позиция — дескать, я могу кому угодно сказать, что хочу — приносит только вред. Можно, конечно, на базаре все можно. Но межгосударственные отношения — это не толкучка, а ты не зазывало, а президент… Мы видим, что человек неопытный, ему не хватает политической культуры, понимания элементарной этики. Бывает, понимаете, в жизни такое: только посмотришь на человека — и ему прощаешь. Как говорят в народе, нельзя обижаться на… людей, которые не ведают, что творят. Поэтому в случае с белорусским президентом, когда он выскакивает и высказывается, как на колхозном собрании, каждый раз посылать какие-то ноты, как-нибудь реагировать — нецелесообразно, потому что это просто не заслуживает внимания».

Исход в третий мир

Еще одним способом выхода из международной изоляции страны стал курс на сотрудничество и дружбу с государствами третьего мира. Логика ценностного конфликта между официальным Минском и Западом неуклонно выталкивает Беларусь в сторону Азии, Африки и Латинской Америки. Но для белорусских властей простого сотрудничества с государствами этого региона оказалось мало. В реальности такая политика приобрела форму политического союза.

Беларусь — единственная страна Европы, ставшая членом Движения неприсоединения в 1998 году. Логика этого решения очевидна. Членство в ней — это редкий случай, когда страна из изгоя превращается в представителя большинства государств мира. Белорусские государственные СМИ уверяли, что Движение неприсоединения — это новый мировой центр силы, главную роль в котором играет Беларусь во главе с Лукашенко. С телеэкранов доверчивым согражданам популярно объясняли, что из 192 членов ООН 118 входят в это движение. Поэтому при голосовании в Организации Объединенных Наций Беларусь вместе с нашими новыми друзьями по любому вопросу получает большинство. И благодарные телезрители должны были по достоинству оценить столь значимый дипломатический прорыв Беларуси на международной арене.

Более того, официальный Минск пытается стать лидером развивающихся стран в их борьбе против западных государств. Лукашенко стал презентовать себя в качестве защитника народов Азии, Африки и Латинской Америки от несправедливостей со стороны Запада. Он выступил с рядом инициатив, направленных на консолидацию развивающихся стран в борьбе против «однополярного мира» (т. е. США): «Происходящие в мире процессы, когда сильные государства пытаются диктовать волю небольшим и развивающимся странам, требуют их объединения. Поэтому Беларусь выступает за взаимную политическую поддержку и солидарность развивающихся стран и стран с переходной экономикой».

В сентябре 2006 года, выступая на саммите Движения неприсоединения в Гаване, Лукашенко заявил: «Здесь очень много говорят о Севере и Юге. Беларусь является членом Движения неприсоединения, но географически находится как раз среди нелюбимых Движением северных государств… Давайте объединимся и не будем ждать, пока богатые государства того же Севера не поделят нас и не разведут поодиночке». А в интервью кубинскому телевидению из уст белорусского президента прозвучало и такое восхитительное предложение: «Если сегодня крупнейшие страны Движения неприсоединения объединят свои потенциалы, то они обойдутся без более богатых государств и способны развиваться самостоятельно» (!) Эта риторика была дополнена реальной политикой. Во всех конфликтах между Западом и Востоком (или Севером и Югом) Беларусь выбирает сторону последнего. Например, в 2006 году во время «карикатурною скандала» (в европейских газетах были опубликованы карикатуры на пророка Мухаммеда), вылившегося в острое противостояние между Европой и мусульманским Востоком, белорусские государственные СМИ осудили позицию ЕС и утверждали, что мусульманский мир возмутился справедливо. Лукашенко заявил, что Европа в очередной раз показала свою «цивилизованность»: «Ну, опростоволосилась Дания. Зачем, когда весь мусульманский мир возмутился, перепечатывать это в других государствах? Значит, кому-то нужна эскалация напряженности между государствам»». То есть в ходе нынешнего противоборства христианской и мусульманской цивилизаций, которое приобретает все более острые, далеко не мирные формы, Беларусь встает на сторону исламских государств.

Таков парадокс истории. Беларусь исторически, географически, геополитически, цивилизационно, экономически является частью богатого Севера. Она имела и все еще продолжает иметь возможность попасть в «золотой миллиард». Но руководство страны по какой-то чудовищной логике, вопреки всему историческому развитию белорусского социума отказывается быть частью богатого и цивилизационно близкого ей Севера, а добровольно и осознанно переходит на сторону Юга, уходит в третий мир, т. е. она выбирает своими союзниками бедные государства, мировых аутсайдеров, далеких Беларуси географически, с иной расой, культурой, религией. Можно понять те народы, которые волей исторических обстоятельств оказались в этом мире. Но осознанный отказ от интеграции в европейскую цивилизацию («Я свое общество за цивилизованным миром не поведу») — явление в мировой истории достаточно редкое. Прячем Беларусь не просто перешла на другую сторону мировой баррикады (Север-Юг). Официальный Минск пытается возглавить борьбу развивающихся стран против Севера. Никаких особых выгод стране, кроме удовлетворения личных амбиций президента, это не приносит. А вот издержек много. Смена цивилизации для страны ~ это как смена пола для человека — глубокий психологический переворот с сомнительным результатом.

Не получился экономический прорыв в третий мир. Доля стран этого региона во внешней торговле Беларуси мизерная. Ее основными торговыми партнерами являются Россия и Европа. К существенному расширению экспорта в страны Азии, Африки, Латинской Америки была не готова переформированная белорусская экономика. Государственные предприятия оказались неразворотливыми, они с трудом адаптировались к новым условиям ведения бизнеса.

В последнее время руководство Беларуси пытается реализовать эту идею в новой версии. Поскольку не удалось осуществить экономической экспансии на чисто коммерческой основе, то теперь под прежние цели подводится политическая база. Официальный Минск ищет относительно богатые государства с политически и идейно близкими режимами, завязывает с ними дружбу на платформе противостояния Западу и использует антиимпериалистическую риторику для реализации экономических проектов. В качестве примера можно привести сотрудничество с Китаем, Ираном, Венесуэлой. Однако дружественные политические отношения — довольно зыбкая почва для долгосрочного экономического сотрудничества.

Демонстративная, рационально трудно объяснимая дружба официального Минска с международными изгоями отчасти тоже является вызовом Западу. Кроме того, это стремление привлечь к себе внимание эпатажем.

Лукашенко дружил с режимом С. Милошевича, и во время войны НАТО против Югославии в 1999 году он прилетел в Белград, чтобы оказать ему поддержку.

Во время войны США против Ирака в 2003 году Беларусь оказалась среди тех немногих государств, которые выступили в защиту режима Саддама Хусейна. Отношения Минска с Багдадом можно было назвать союзническими. Беларусь требовала отмены всех санкций ООН против Ирака, выражала готовность предоставить убежище Саддаму Хусейну, заявляла о поддержке в этой войне иракского народа и собиралась оказать ему гуманитарную помощь, призывала Россию дать отпор США.

Во время выступления в Организации Объединенных Наций в сентябре 2005 года Лукашенко высказался в защиту государств-изгоев от международных санкций, в частности, защищал Северную Корею, которая занимается ядерным шантажом мирового сообщества вопреки решениям ООН и Договору о нераспространении ядерного оружия.

Беларусь демонстративно дружит с Ливией, Кубой. В ходе визита министра иностранных дел С. Мартынова в Судан (государство, которое было осуждено ООН за массовые убийства людей) в 2006 году стороны констатировали схожесть взглядов на мировые проблемы.

Лукашенко выступил в защиту Ирана, который фактически отказывается подчиниться резолюциям Совета безопасности ООН, контролю МАГАТЭ: «Он (президент Ирана М. Ахмадинежад. — Авт.) защищает свою ядерную программу. Это богатейшее государство. Россия имеет ядерное оружие? Корея имеет? Якобы имеет. Китай имеет? Имеет. Пакистан? Имеет. Индия? Имеет. Я называю только тот регион. В таком случае почему Иран не может его иметь?»

Дружба с государствами, обвиняемыми Западом в поддержке международного терроризма, дополняется информацией, всплывающей время от времени в европейских СМИ, о продаже Беларусью этим странам оружия или техники двойного назначения.

После терактов 11 сентября 2001 года белорусское руководство осудило терроризм, но Лукашенко в последний момент отказался лично посетить посольство США для выражения соболезнования. Как раз в разгар всемирной скорби по жертвам терроризма в Минск прибыла ливийская делегация во главе с председателем высшего оборонного совета А. Джабером. Как известно, Запад тогда обвинял Ливию в поддержке международного терроризма. Должность главы делегации не оставляет сомнения в том, что обсуждались вопросы военного сотрудничества. В дополнение ко всему Лукашенко назвал этот визит «очень своевременным».

Позже президент Беларуси не раз заявлял, что Соединенные Штаты сами виноваты в трагедии 11 сентября, ибо своей неправильной политикой и породили терроризм. Это можно понимать, как косвенное оправдание последнего. В 2004 году, выступая с посланием Национальному собранию, Лукашенко заявил, что Беларусь не собирается присоединяться к мировому сообществу для противодействия этому злу: страна «в геополитические игры под лозунгом борьбы с терроризмом вовлекаться не намерена».

Некоторые итоги

Анализируя внешнеполитический курс Беларуси, встаешь перед актуальной проблемой: что есть внешняя политика в государстве с авторитарным режимом? В демократической стране ее функция состоит в том, чтобы быть инструментом для реализации национальных интересов. В государствах с авторитарными режимами, когда контроль над властью со стороны общества отсутствует, внешняя политика часто подчинена проблеме политического выживания диктатора, удержания власти, а иногда просто является проявлением его капризов, инструментом для удовлетворения личных амбиций. Несомненно, что разрыв между национальными интересами и интересами режима в международной политике существует, и он достаточно значителен. Очень часто то, что выгодно государству и народу, невыгодно правящей команде. И наоборот. Например, «холодная война» со всей Европой никак не может служить национальным интересам, с каких бы политических позиций их ни рассматривать.

Внешняя политика Беларуси непрозрачна, в ней слишком много тайн. Например, о чем торгуется Лукашенко с Россией — неизвестно. Внешнеполитическая линия страны все больше превращается в большой «черный ящик», в котором власти скрывают от общественности всю мало-мальски важную информацию.

Вообще для внимательного наблюдателя, например, иностранного дипломата, приехавшего в Беларусь, внешняя политика страны предстает в достаточно странном виде. Ее различные составляющие не только не совпадают, но часто противоречат друг другу. Президентская повседневная риторика — это одно, официальные документы МИДа — другое, реальная практика — третье. Министерство иностранных дел вынуждено постоянно отражать неожиданные зигзаги и экспромты президента. А есть еще внешнеполитическая пропаганда государственных СМИ. Причем и риторика, и реальная политика постоянно меняются.

Когда реальная политика подменяется бесконечными пиар-акциями, инстинктивными реакциями на внешние раздражители, то получается неразбериха, неуклюжие действия, дипломатические казусы и ляпы. Или простоватая крестьянская хитрость, перенесенная на уровень межгосударственных отношений. Когда президент Литвы Д. Грибаускайте во время переговоров в Вильнюсе поставила вопрос, почему Беларусь не выдает генерала В. Усхопчика, подозреваемого в причастности к расстрелу литовских граждан 13 января 1991 года у вильнюсской телебашни. Лукашенко, согласно информации агентства ВИЗ, с самым невинным видом и искренним удивлением заявил, что ничего не знал об этом деле и даже упрекнул: «Почему вы мне раньше не говорили?» Но когда прокуратур Литвы вновь обратилась к Беларуси с просьбой выдать генерала, то получила отказ.

Политический режим, не имеющий никаких сдержек и противовесов, на который не может влиять не только собственный народ, но и мировое сообщество, создает проблемы для соседей и окружающего мира. Непредсказуемость недемократического государства превращает Беларусь в очаг нестабильности в регионе.

В январе 2007 года во время нефтегазовой войны с Россией произошло трехдневное прекращение экспорта российской нефти в Европу. Минск использовал транзит в качестве инструмента для шантажа, последнюю козырную карту, махал им, как шашкой перед носом россиян, европейцев и требовал откупного. Действия Беларуси вызвали шок не только в России, но и в Европе. Каждый раз под Новый год соседи с запада и востока с замиранием сердца ожидают: будет ли новая газовая (нефтяная) война или пронесет.

Однако слишком частое и навязчивое применение этого оружия привело к прямо противоположному результату. В ответ РФ начала строить обходные газовые и нефтяные трубопроводы. В результате реализация этих проектов геополитическая роль Беларуси (равно как и Украины) сократится. Она уже не сможет ставить свои условия России и Европе, ее позиции на переговорах о ценах на нефть, газ и их транзите существенно ослабнут.

Несколько лет назад обострилась проблема автомобильного транзита через Беларусь. Белорусские таможенники начали производить массовую конфискацию транзитных грузов и транспортных средств Этот процесс происходил по упрощенной процедуре. В 70 % случаев груз объявляли «бесхозным». Посол России в Беларуси А. Блохин привел такие цифры. В 2000 году белорусскими таможенниками было конфисковано товаров на сумму $15 млн, в 2001 г. — 30 млн, в 2002 г. — 60 млн, а за восемь месяцев 2003 г. — $66 млн. Президент издал несколько декретов и указов, регулирующих процесс использования конфискованного имущества, для его продажи была создана целая сеть государственных и частных магазинов. Иначе говоря, экспроприация имущества зарубежных собственников поставлена на поток и почти стала отраслью белорусской экономики. Такая политика вызвала недовольство хозяев транзитных грузов и конфликты с соседними государствами. Публичные протесты выразили послы нескольких стран. В результате значительная часть зарубежных грузоперевозчиков стала объезжать Беларусь.

Таким образом, спонтанные действия белорусских властей, призванные решить сиюминутные задачи, подрывают транзитный статус, геополитический вес страны, лишают не только нынешнее, но и будущие поколения белорусов важного экономического и политического ресурса. С другой стороны, это означает, что белорусская модель перестает быть лишь внутренней проблемой Беларуси, она становится международной проблемой.

Диалог с Европой

Рубежом для переоценки подходов к внешней политике стал новогодний белорусско-российский нефтегазовый кризис на рубеже 2006–2007 гг. Сразу же после него Беларусь предложила ЕС диалог. В ряде интервью европейским СМИ Лукашенко сделал ряд отчетливых жестов в сторону Запада. Намерения официального Минска нормализовать отношения с ЕС стали самыми серьезными за все время после 1996 года. Беларусь предложила строить отношения не на основе общих ценностей, а на основе прагматических интересов.

Но выяснилось, что на тот момент у Беларуси по большому счету нечего было предложить Европе, т. е. у Минска не оказалось товара такой ценности, из-за которого ЕС был бы готов закрыть глаза на проблему с правами человека. Например, Азербайджан готов заплатить нефтью, Узбекистан — газом, Ливия — отказом от поддержки международного терроризма. А какой товар предлагал ЕС Лукашенко? Прежде всего отказ от объединения с Россией, выход Беларуси из геополитического поля РФ. Но Европа, Запад просто не поверили в серьезность и искренность таких намерений.

Поворот во взаимоотношениях произошел во второй половине 2008 года, после российско-грузинской войны. Обе стороны продемонстрировали свою заинтересованность в сближении и стали делать шаги навстречу друг другу. На это были причины.

Белорусские власти стремились использовать новую политику в отношении ЕС для выхода из изоляции, международной легитимации расширения поля для маневра, приобретения противовеса давлению России, получения экономической поддержки с Запада в виде инвестиций и кредитов. Поэтому Минск сделал некоторые конкретные шаги по пути либерализации: освобождение политических заключенных, первые признаки экономических реформ. Кроме деклараций, Беларусь предприняла реальные попытки дистанцироваться от Москвы с момента начала Кавказской войны, в частности, не признала независимость Южной Осетии и Абхазии.

А в этот момент отдаление от России стало товаром, стоимость которого возросла, Запад готов был платить за него иную цену. Европейский союз надеялся вытащить Беларусь из-под российского влияния, втянуть ее в европейские процессы и таким образом побудить к постепенной экономической и политической трансформации. Сыграли свою роль и неэффективность политики изоляции официального Минска, и демонстративная готовность Лукашенко начать диалог.

Официальный Минск поменял тактику в отношении ЕС, его политика стала гибче, он успешно адаптировался к требованиям Европы. Суть новой тактической линии сводится к нескольким нехитрым приемам. Прежде всего белорусские власти прекратили идеологическую войну с Западом, стали осуществлять какие-то косметические изменения во внутренней жизни. Ровно столько, чтобы функционеры МВФ или политики ЕС могли за что-то зацепиться и отметить, что есть движение в сторону либерализации.

Стратегический поворот в политике ЕС состоит в том, что вопрос о демократии и правах человека в Беларуси больше не является условием, препятствием для развития отношений между Европой и официальным Минском. Демократическое измерение внутриполитической жизни отныне перестало быть самым важным фактором отношений Беларуси с Европейским союзом. Конечно, этот вопрос не снят с повестки дня переговоров. Но он перестал быть главным, первым пунктом, условием, без выполнения которого не могут развиваться двусторонние отношения.

Много лет белорусское руководство предлагало Западу именно такой сценарий отношений. Дескать, давайте вынесем за скобки вопрос о правах человека и будем развивать отношения в сфере экономики, транзита, других направлениях на основе прагматизма. Европа и США отвергали такой подход, ставили жесткие условия: сначала возвращение к демократии, а только затем размораживание отношений в иных областях сотрудничества. Теперь позиция ЕС поменялась. Лукашенко одержал дипломатическую победу малой кровью, международная изоляция оказалась прорвана с такой легкостью, что этого не ожидали ни политики, ни эксперты. Минск взял Европу на измор.

Белорусские власти так и заявили: мы одержали победу. Дескать, Европа до сих пор проводила неправильный курс в отношении Беларуси, но теперь осознала свою ошибку, исправляется, она вернулась к здравому смыслу, разумной политике. Действительно, Минск получил от ЕС то, что ему не удавалось сделать много лет, т. е. разморозить отношения с Европейским союзом, не меняя авторитарную политическую систему в стране.

Таким образом, для Беларуси складывается новая международная ситуация. Период политико-дипломатической войны с ЕС закончился, страна хоть и медленно, но втягивается в европейские процессы. Беларусь была включена в программу Евросоюза «Восточное партнерство». Это означает международную легитимацию белорусской политической системы. Руководство Беларуси получает новую точку опоры, расширяется горизонт внешнеполитических возможностей для лавирования между Западом и Востоком.

Страна выходит из международной изоляции, было прорублено окно в Европу. Лукашенко посетил Ватикан, Италию, Литву и был принят на высшем уровне. В Минск приезжали верховный представитель ЕС по внешней политике и политике безопасности, генсек Совета ЕС X. Солана, комиссар ЕС по внешним связям и европейской политике добрососедства Б. Ферреро-Вальднер, премьер Италии С. Берлускони, другие политики из стран Европы. В Беларусь потянулись делегации деловых кругов из разных государств, правда, без значительных результатов. Лукашенко регулярно дает интервью западным СМИ.

И самое главное — Минск стал получать западные кредиты. Происходит переориентация адресатов поддержки со стороны Европы. По новому соглашению между ЕС и правительством Беларуси помощь белорусским организациям будет оказываться только с согласия властей.

Важно подчеркнуть, что белорусские власти стремятся вести диалог с Европейским союзом на своих условиях, навязать свои правила игры по возможности убрать вопросы демократии и прав человека из повестки дня переговоров. Президент Беларуси в достаточно жесткой форме заявляет, что не намерен идти навстречу требованиям ЕС в вопросе демократических изменений в стране. Он в своем традиционном политическом стиле демонстрирует силу, неуступчивость, играет на повышение собственных ставок.

Кроме того, это рациональная оценка позиций оппонента. Осенью 2008 года Лукашенко увидел большую готовность Европы к сотрудничеству с официальным Минском и решил, что в таком случае незачем менять привычную брутальную схему проведения выборов в Палату представителей, ЕС «проглотит» это. И по большому счету оказался прав. Выборы были признаны ОБСЕ недемократическими, а ЕС в ответ сделал жест навстречу Минску, приостановил действие визовых санкций в отношении высших белорусских чиновников. Этот пример убедил Лукашенко, что с ЕС так можно поступать.

Белорусские власти считают, что Брюссель заинтересован в размораживании отношений больше, чем Беларусь, ибо ЕС слишком много поставил на данный проект, вложил немало политического капитала. А когда сделано столько шагов по этому пути, то выпрыгнуть из такой диалоговой колеи не так-то легко. Теперь выйти из игры не менее сложно, чем было в нее ввязаться. Поэтому у ЕС нет иного выхода, как молчаливо признать белорусскую политическую реальность. И, таким образом, втянув Европу в диалог, можно навязывать свою линию. И эта концепция официального Минска не лишена смысла.

В любом случае Беларусь поворачивается в сторону Европы. И как ни удивительно, делает это Лукашенко. Делает это неуклюже, скандально, с постоянными претензиями, угрозами, предостережениями в адрес Евросоюза. И с оглядкой на Москву. Разворот будет трудным, а движение очень медленным. Но какова альтернатива?

Политика балансирования

Начав диалог с Европой, Лукашенко неожиданно для самого себя обнаружил новый резерв для продолжения своего правления. После Кавказской войны 2008 года обострилась борьба за геополитическую лояльность Беларуси между Россией и Западом. Минск начал проводить политику балансирования, лавирования между РФ и Европой. Можно сказать, что только теперь в Беларуси появилась собственно дипломатия как искусство ведения внешней политики. Ибо какая может быть дипломатия в условиях международной изоляции?

Однако неправильно утверждать, как это делают некоторые российские СМИ, что Беларусь осуществляет геополитический разворот на Запад и уходит от России. На самом деле официальный Минск дистанцировался от Москвы ровно настолько, чтобы уйти в «серую зону» между РФ и ЕС, дабы, с одной стороны, балансируя и маневрируя между двумя центрами силы, получать экономические преференции и от тех, и от других, а с другой стороны, чтобы эти центры не вмешивались во внутренние дела Беларуси, не ставили условий, не угрожали личной власти белорусского президента.

Игра на противоречиях, балансирование между двумя мощными полюсами, стремление получить экономические и политические дивиденды с двух сторон — эта геополитическая модель достаточно известна и распространенна в мировой политике. Так делали, например, Югославия и Румыния в период «холодной войны».

Судя по всему, новый политический курс вызвал неподдельный энтузиазм в руководстве Беларуси. Официальный Минск почувствовал благоприятную конъюнктуру и с азартом включился в торг, поочередно делая шаги в том и другом направлении, стремясь продать как можно дороже свою внешнеполитическую ориентацию.

Кроме всего прочего, такая линия внешней политики органична политическому стилю белорусского лидера. Лукашенко по своей политической природе игрок, причем азартный. Его любимое занятие — продавать обещания. Он всем все обещает. Западу обещает демократизацию, МВФ — рыночные реформы, России — объединение в одно государство при сохранении суверенитета и пр. И всякий раз рассчитывает, что удастся как-то открутиться от выполнения этих обещаний.

В последнее время Лукашенко довольно успешно осваивает новую форму геополитического торга, учится продавать один и тот же товар двум покупателям сразу. Это высший пилотаж политической «разводки». Например, России Минск продает обещание признать независимость Южной Осетии и Абхазии, а Западу — не признавать. И от обеих сторон требует откупного. Виртуозная «разводка» геополитических оппонентов становится главной и, похоже, единственной концепцией внешней политики Беларуси. Белорусское руководство требует от обоих центров силы отстегивать наличными даже не за лояльность, а за то, что не перебежит на другую сторону окопов. И она дает хороший практический результат.

Белорусский политический режим сильно выиграл от новых отношений с Европой. Он получил не только поле для маневра между двумя геополитическими гигантами, но главное — реальные деньги в самый критический момент экономического кризиса. Обильные кредиты Беларуси стали давать и с Востока, и, что принципиально важно, с Запада. Деньги дает МВФ, Всемирный банк, ЕС. Белорусские власти получили много больше, чем могли рассчитывать. Причем практически бесплатно, ничего не заплатив взамен. Ибо США и ЕС давали деньги, не требуя выполнения никаких политических условий. Как оказалось, сшибать «бабки» у Запада так же несложно, как и у России. Парадокс истории состоит в том, что бывшие злейшие враги официального Минска теперь неожиданно стали спасителями от экономического краха белорусской социальной модели, что обеспечит Лукашенко успешное проведение президентских выборов. Щедрые внешние субсидии дают возможность правящему режиму рассказывать своему народу о мудрой государственной политике, превратившей страну в остров стабильности, социальной защищенности и даже экономического роста, в то время как у соседей происходят страшные катаклизмы.

Когда линия балансирования Минска между двумя геополитическими центрами только начала вырисовываться, ряд белорусских и зарубежных экспертов утверждал, что такая политика долго продолжаться не может, рано или поздно придется делать выбор. Известный немецкий политолог А. Рар сказал: «Мне лично будет очень интересно посмотреть, насколько Александр Лукашенко выдержит этот довольно опасный шпагат между Западом и Россией». Аналогичную мысль высказал российский политолог И. Мильштейн: «Замысел тут еще масштабнее. Никому ничего не отдавать, но, шантажируя и завлекая и Берлин, и Москву, оставить все как есть — в своей личной собственности. Имитируя бросок на Запад, по-прежнему кормиться на Востоке. Или, по примеру Кучмы в середине 90-х годов, окучивать одновременно и братьев-славян, и глупых чужестранцев. Но тут кончается анекдот и начинается полноценная драма человека по имени Александр Лукашенко. Ибо хитрый Кучма, действовавший по пословице «ласковое теля двух маток сосет», умел в лучшие времена вдохновенно повествовать о братской дружбе с Россией в Москве и о правах человека — в Брюсселе. Прямодушный батька не умеет — натура не позволяет. Прирожденный драчун и скандалист, он привык побеждать только на крике с переходом в мордобой, как раньше принуждал к труду пьющих совхозных механизаторов… Чтобы европейцы плясали под его дудку, равно и кремлевские. И чтобы он сам, когда пожелает, мог поджаривать их на сковородке».

Но теперь, по прошествии двух лет, выясняется, что белорусский лидер держит этот шпагат достаточно успешно. В пользу такой политики работают следующие факторы.

Во-первых, по вопросу геополитической ориентации белорусское общество расколото почти пополам. Причем, в отличие от Украины, этот раскол носит не географический, а ценностный характер. Иначе говоря, он не создает угрозы разделения государства.

Во-вторых, с принятием программы ЕС «Восточное партнерство» соперничество за регион Восточной Европы и Закавказья между Россией и Европейским союзом обостряется, переходит в новую фазу. Это означает, что обе противоборствующие стороны готовы тратить больше ресурсов за контроль над этим геополитическим пространством.

В-третьих, неприватизированная белорусская экономика будет привлекать российский и западный капитал, что создает дополнительную почву для соперничества.

Поэтому при известной ловкости политику балансирования можно проводить достаточно долго. Правда, все может поломаться, если белорусские власти встанут на путь ужесточения репрессий. В этом смысле наиболее опасным рубежом для них станут президентские выборы.