Александр Лукашенко: политический портрет

Исходя из своих представлений о мире, убежденности в решающей роли субъективного фактора, Лукашенко следует известному принципу, что «кадры решают все». Он не признает возможности саморегулирующейся общественной модели, а делает ставку на ручное управление процессами. И если что-то плохо работает, считает президент, то надо менять не систему, а руководителей.

Статус номенклатуры

Тезис о том, что Лукашенко воссоздал систему, похожую на советскую, нуждается в существенном уточнении применительно к статусу чиновничьего аппарата. С одной стороны президент, как во времена СССР, дал номенклатуре огромную власть над бесправным народом, освободил от контроля снизу, от необходимости обращать внимание на мнения людей. Но платить за это ей приходится резким понижением своего социального и правового статуса. В отличие от поздних советских традиций, когда принадлежность к номенклатуре была неотчуждаемой и едва ли не передавалась по наследству, сегодняшняя белорусская элита имеет очень мало гарантий сохранения своего положения, весьма призрачные перспективы.

В политической модели, созданной Лукашенко, он отказался от традиций не только времен перестройки, в ходе которой Горбачев пытался поставить госбюрократию под контроль народа, что стало одним из факторов краха тоталитарной системы. Лукашенко отбросил и опыт функционирования госаппарата в брежневские времена, и уже в независимой Беларуси в период правления Кебича, когда класс чиновников превратился в самостоятельную политическую силу со своими собственными интересами, в значительной мере диктующую свою волю лидеру.

Лукашенко воссоздал сталинскую модель взаимоотношений вождя и госаппарата. В этой модели госбюрократия перестает быть тем всевластным «новым классом» (по Джиласу) или «номенклатурой» (по Восленскому), как в последние десятилетия существования советского строя, ибо принадлежность к правящему классу предполагает если уж не высокую самооценку и определенный уровень собственного достоинства, ответетвенность за судьбу страны, то хотя бы элементарную защищенность от произвола, корпоративную солидарность.

В Беларуси чиновничий аппарат перестал быть субъектом политики а превратился в послушный и безропотный инструмент в руках правителя. Белорусская номенклатура эволюционировала даже не в слой наемных работников на службе у хозяина, ибо в этом случае действуют некие заранее известные правила игры, заключается какой-то юридический договор, который соблюдают обе стороны. И даже не в личных вассалов сюзерена, ибо система вассалитета в средневековой Европе предусматривала взаимные обязанности. Не только вассал должен был выполнять распоряжение сюзерена, но и последний обязывался защищать вассала, обеспечивать ему безбедные условия существования.

Белорусская модель больше напоминает восточные тирании, в которых чиновники и народ находятся в разной степени крепостной зависимости от единовластного самодержца; сословия отличаются не правами, а повинностями. Из правящей номенклатуры, как тогда говорили, «партии власти», руководители всех уровней превратились в подданных Его Величества, их социальный и должностной статус зависит от изменчивости настроения «батьки», его сиюминутных политических интересов. «Человек государев» — так охарактеризовал себя министр внутренних дел Ю. Сиваков.

После ноября 1996 года высшее чиновничество лишилось не только механизмов лоббирования своих интересов, но даже оказалось неспособным выработать систему корпоративной защиты от произвола правителя, гарантию личной безопасности. Ведь руководителя любого уровня можно посадить в тюрьму просто по приказу президента.

Когда арестовали дважды Героя Социалистического Труда руководителя ЗАО «Рассвет» В. Старовойтова, председатели колхозов промолчали, хотя существует такая организация, как Совет колхозов. Когда была кампания арестов банкиров, молчало банковское сообщество. На репрессии против директоров предприятий не реагируют Международный клуб директоров, Белорусская научно-промышленная ассоциация, Белорусский союз предпринимателей и нанимателей.

Некогда всесильные министры, уверенные в себе промышленные генералы теперь оказались бессловесными и зашуганными, превратились в жертвенных ягнят, которых отдают на заклание. Белорусское чиновничество стало слабым, апатичным и трусливым.

Даже высшие государственные руководители не защищены никакими законами, их периодически садят за решетку по пустяковым поводам. Председателя правления Нацбанка Т. Винникову арестовали за неправильную выплату премии сотрудникам банка «Беларусь», а потом инкриминировали кражу кастрюль фирмы «Цептер». Министра сельского хозяйства В. Леонова судили за неоплаченные продукты и мебельный гарнитур.

Обвинения в адрес высоких чиновников на судебных процессах (дело главы «Белнефтехима» А. Боровского, дело начальника Белорусской железной дороги В. Рахманько, дело таможенников и др.) весьма сомнительны, и будь в Беларуси независимый суд, он бы их оправдал.

Сидят за решеткой полковники КГБ и МВД, старший следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры С. Байкова, бывший заместитель генерального прокурора М. Снегирь.

Заместителя председателя Государственного пограничного комитета Е. Комарницкого судили за получение взятки лишь на основании заявления коммерсанта-взяткодателя. В тюрьме у него диагностировали четвертую стадию рака.

Председатель Гродненского областного Совета депутатов А. Карпуть просто исчез, как исчезали люди в 1937 году, никакой информации общественности или депутатам правоохранительные органы не сообщили.

В ноябре 2008 года Лукашенко устным указанием отнял особняки у высших милицейских начальников, включая двух действующих на тот момент и двух бывших заместителей министра МВД. И генералы, полковники даже не пытались протестовать. Когда лишаешь людей человеческого достоинства, с ними можно делать что угодно. Они превращаются в денщиков в генеральских мундирах.

Попавшие в опалу чиновники пишут прошения на имя Лукашенко с криком о помощи. Сразу же вспоминается, как в 1930-1940-е годы арестованные коммунисты перед расстрелом кричали «Да здравствует товарищ Сталин!».

Публицист А. Майсеня, внимательно наблюдавший за началом процесса закрепощения белорусской номенклатуры, по этому поводу писал: «Умение играть на человеческой слабости, подавлять и беспрекословно подчинять себе неотягощенных принципами людей, в профессиональных услугах которых он нуждается, доводить их систематическим унижением до полного смирения и иррационального страха составляет важнейшую часть президентского инструментария Лукашенко».

Президент очень болезненно реагирует на информацию в СМИ будто некие важные политические решения приняты под давлением или пролоббированы какими-то номенклатурными кланами. «Но неужели вы верите в то, что я могу пойти на поводу у какого-то чиновника или группы чиновников», — с возмущением восклицает он. И в это охотно верится.

Уже отмечалось, что в отношении высокопоставленных чиновников действует своеобразное «крепостное право». Лукашенко весьма негативно воспринимает, когда руководители после увольнения с государственной службы идут работать в коммерческие структуры, тем самым еще раз подтверждая, что номенклатура в Беларуси — самая незащищенная в правовом смысле часть общества. Особняки высших руководителей в знаменитом «царском селе» в Дроздах — это тоже гарантия лояльности и элегантный способ закрепощения.

Создание ситуации безальтернативности государевой службе — это в каком-то смысле возвращение к сталинским временам, когда высокий чиновник мог уйти с руководящего поста только в ГУЛАГ. К счастью, времена изменились, поэтому в Беларуси люди, занимавшие высшие посты, уходят, как правило, со скандалом: или чиновник чем-то провинился перед правителем, либо уходит сам, а это, по представлениям Лукашенко, признак нелояльности, почти предательство. Так, после отставки ректора БГУ А. Козулина президент искренне возмутился: «Чего не хватало Козулину? Я его, простите меня, на «помойке» нашел, не я нашел, а он там оказался волею той власти. Я его вытащил, вымыл, вытер, отшлифовал, сделал ректором и членом правительства. Что тебе надо еще?». (Для справки: А. Козулин в момент назначения ректором занимал должность заместителя министра образования. Вот такая «помойка»).

Часто вслед уходящим глава государства не скупится на бранные характеристики, обвиняя их в воровстве и корыстолюбии. После отставки министра внутренних дел Ю. Захаренко белорусский лидер публично дал указание проверить его связи с коммерческими структурами. Когда Л. Синицын, руководитель избирательного штаба Лукашенко в кампании 1994 года, ушел с поста главы Администрации президента из-за разногласии с шефом, то услышал от последнего такое обвинение: «Леонид Георгиевич Синицын — он продал за бесценок из нашего государственного резерва материальные ценности коммерческим структурам. На следующий день я его уволил». После отставки И. Титенкова, управляющего делами президента, Лукашенко обвинил его в воровстве миллионов долларов.

Многие отставные чиновники из близкого окружения президента (Л. Синицын, В. Мацкевич, Л. Ерин, И. Титенков, С. Посохов, У. Латыпов, В. Ермошин, В. Наумов и т. д.) не могут устроиться на работу в Беларуси и уезжают в Россию.

Принципы назначения руководителей

Подбор руководящих кадров осуществляется в соответствии с принципами, присущими всякому диктаторскому режиму. Профессиональные качества не имеют большого значения. Главным критерием является личная преданность Лукашенко. Люди, в отношении которых есть подозрения в нелояльности, удаляются мгновенно. Как только председатель Совета Республики А. Войтович очень дипломатично, осторожно, но совершенно прозрачно подверг критике намерение Лукашенко изменить Конституцию, чтобы продлить свои президентские полномочия, глава государства в тот же день созывает внеочередную сессию верхней палаты парламента для немедленного переизбрания осмелевшего спикера.

Сам глава государства не скрывает такого подхода к кадровой политике. Так, назначение на должность министра внутренних дел В. Наумова президент сопроводил такими словами: «Я направляю туда абсолютно надежного человека, я хочу, чтобы вы это тоже представляли: это человек президента».

Важно обратить внимание, что до этого назначения В. Наумов занимал должность начальника Службы безопасности президента. И это не единственный случай, когда руководители личной охраны Лукашенко занимали важные посты в государстве. Г. Невыглас стал главой Администрации президента, Л. Ерин — председателем КГБ, Ю. Жадобин — секретарем Совета безопасности, министром обороны. Не надо объяснять, что президент доверяет свою охрану самым надежным людям.

И еще один важный нюанс. Лукашенко долгое время делал ставку на людей, которым, образно говоря, некуда было деваться с подводной лодки. Это В. Шейман, Ю. Сиваков, В. Наумов, Д. Павличенко, в отношении которых ЕС ввел визовые санкции в связи с подозрением в причастности к исчезновению оппозиционных политиков. Заместителем министра обороны долгое время был генерал В. Усхопчик, которого требует выдать литовская прокуратура по причине его причастности к кровавым событиям января 1991 года в Вильнюсе.

Одним из способов контроля Лукашенко над руководящими кадрами стал сбор компромата. Но вовсе не для того, чтобы с позором изгнать их из правящей обоймы, как можно было бы думать исходя из образа пламенного борца с коррупцией, а дабы манипулировать ими, теснее привязать к себе. Потому что люди, за которыми числятся серьезные грехи, — самые надежные. У них нет другого выхода, кроме как верно служить, ибо в противном случае они легко окажутся за решеткой.

Об этом важном принципе кадровой политики Лукашенко есть свидетельства людей, соприкасавшихся с президентом. Бывший министр внутренних дел Ю. Захаренко: «Страстно любит интриганство и оживленно воспринимает компромат на людей, особенно на тех из своего окружения, кто настроен оппозиционно».

Бывший начальник главного управления Службы контроля президента О. Игнатенко: «Практически все правоохранительные органы, которые подчинены руководителю государства — Александру Григорьевичу, — работают на собирание компромата на своих оппонентов. Для того, чтобы ими можно было управлять. Более того, они собирают компромат на тех, кто окружает его, — для того, чтобы можно было тоже, как марионетками, управлять этими людьми. Чтобы они безропотно подчинялись его воле. Другими методами, законными, он управлять людьми не может, кроме силовых, запугивания и постоянного вот такого дамоклова меча, который висит над этими людьми».

Бывший министр сельского хозяйства В. Леонов: «Президент после разговора сказал: «Я посмотрю, что на тебя там Шейман собрал». Я понял: Шейман собирает на меня компромат, и президент об этом знает».

А. Федута в своей книге о Лукашенко описывает эпизод, случившийся с премьер-министром М. Чигирем: «В октябре 1994 года у Чигиря был обыск дома. Чигирю были известны и причины этого обыска, и какие комментарии к нему выдал Лукашенко, потому что именно он был инициатором и организатором. Якобы в МВД были сведения, что Чигирь хранит дома украденные его сыном Сашей автомобильные запчасти. К тому времени Чигирь два месяца был премьер-министром. Конечно, ничего не нашли, но примерно через полгода Чигирю стали известны слова Лукашенко, который оценивал действия МВД: «Идиоты! Не умеют работать. Не нашли ничего. Ну так подложили б!» Цель такая была — найти компромат и держать на крючке с помощью этого компромата».

И при назначении новых руководителей важным критерием становится, кроме личной преданности, также наличие компрометирующих фактов в биографии. Например, Лукашенко, будучи еще депутатом, страстно разоблачал главного коррупционера Шкловского района первого секретаря райкома партии и председателя райисполкома А. Попкова. А став главой государства, назначил его сначала вице-премьером, а затем заместителем главы Администрации президента.

СМИ много писали о причастности к коррупции В. Агольца, назначенного потом министром внутренних дел, председателя Комитета государственного контроля 3. Ломатя и др.

Особая история — назначение Г. Журавковой, осужденной потом за воровство $3,2 миллиона, управляющей делами президента. За четыре года до ее возвышения работник Администрации президента Беларуси Т. Белкина опубликовала статью в государственной газете «Магілёўскія ведамасці», в которой весьма подробно описала криминальные наклонности Галины Анисимовны. Так что Лукашенко прекрасно знал, кого он назначал на ответственный пост, но это его не остановило.

Исполнительность — необходимое качество в любой управленческой структуре, а тем более — в административной системе. В белорусской номенклатурной иерархии она доведена до предела, когда от чиновников требуется готовность, не задумываясь, выполнить любой антизаконный Указ. В 2001 году, представляя нового премьер-министра, Лукашенко характеризовал его как «дисциплинированного и исполнительного», «порядочного и надежного». Именно такие качества, больше подходящие для рядового работника, востребованы, по мнению президента, в отношении человека, возглавляющего правительство.

В результате создана такая система власти, в которой все окружающие Лукашенко люди давно уже не задумываются над смыслом его указаний, а лишь бездумно их выполняют. Способных думать система отторгает.

Обратной стороной такой политики стало превращение низовых звеньев госаппарата из организаторов в простых стрелочников и ретрансляторов указаний сверху. Вице-премьер В. Долголев так характеризовал ситуацию: «На местах иногда царит спокойствие, отсутствует живая инициатива. Отдельные чиновники на местах снова самоустранились и тихонько хотят переждать… Свою задачу местная власть видит лишь в том, чтобы писать в Кабинет Министров письма с просьбой выделить деньги».

Очевидно, что в белорусской социальной модели, основанной на административно-командных методах управления, для эффективного функционирования нужны кадры с авторитарным стилем руководства. Поэтому на первый план выдвигаются люди, исповедующие жесткие, силовые методы управления, способные осуществлять постоянный прессинг на нижестоящих руководителей. Вполне закономерно, что большую роль в ближайшем окружении президента играют выходцы из силовых структур. Причем руководители с такими качествами оказываются востребованными на самых на первый взгляд неподходящих для этого должностях. Так, представляя новоназначенного министра образования и науки В. Стражева, Лукашенко характеризовал его как «волевого, решительного человека». Оказывается, это самые важные качества, чтобы руководить данной сферой.

Как известно, в 1994 году Лукашенко предстал в образе страстного борца со всей системой неподконтрольного народу чиновничества. Но, став президентом, он при создании вертикали сделал ставку на прежнюю номенклатуру. Именно она стала социальной опорой режима, потому что идеально соответствует тем критериям, по которым теперь подбираются кадры.

Президент не раз высказывал сожаление о том, что была разрушен? стройная система подбора и расстановки кадров, эффективно действовавшая в коммунистические времена. И Лукашенко распорядился восстановить ее на всех уровнях исполнительной вертикали. Он признался, что через людей, которые когда-то имели отношение к ЦК КПБ, пробует хотя бы найти списки резерва кадров.

О засилье прежней номенклатуры на разных уровнях государственной власти говорили сами представители президентской команды. Главный специалист управления кадровой политики Администрации президента Т. Белкина, анализируя деятельность местной власти, утверждала: «Бал по-прежнему правят «бывшие», которые очень неохотно пускают в свою руководящую среду людей не из своего круга». Президентская газета «Советская Белоруссия», изучая работу вертикали на основе писем читателей, пришла к выводу: «Испуганные было президентом местные царьки постепенно приходят в себя и возвращаются к прежним формам и методам работы. Вновь в ходу чванство, высокомерие, неуважение к простым людям, ловкость при использовании общественного пирога… Старые традиции интриг, расправы с неугодными — вновь поднимают голову».

Весьма знаменательно возвращение в политику «бывших», бонз коммунистического режима: А. Малофеева, Н. Дементея, И. Антоновича. Бывшего премьера В. Кебича Лукашенко предлагал на должность спикера Верховного Совета. В других постсоветских государствах нахождение у власти прежних коммунистических лидеров (Кравчука, Бразаускаса, Шеварднадзе, Алиева, Лучинского) придало устойчивость движению вперед этих стран. Они сыграли роль стабилизатора общества при проведении реформ. В Беларуси же востребованность «бывших» означала принципиально иное, а именно: курс антиреформ, движение вспять.

Круг замкнулся. Придя к власти под лозунгом борьбы с зарвавшейся и проворовавшейся номенклатурой, Лукашенко своей политикой способствовал ее регенерации и возвращению к властным рычагам.

Обращает на себя внимание и такая интересная закономерность. Лукашенко часто назначает на руководящие должности, особенно в силовых структурах, людей, которые родились и (или) выросли вне Беларуси: У. Латыпов, В. Ермошин, С. Посохов, Ю. Сиваков, В. Наумов, Л. Ерин, Ю. Жадобин, В. Зайцев, А. Кулешов, Э. Бариев, А. Втюрин и др. Это делается, видимо, по той же причине, почему большевистское правительство в первые годы охраняли латышские стрелки, почему югославский автократ С. Милошевич набирал в свою охрану выходцев из Сербской Краины. Ибо эти люди меньше связаны с местным обществом, и значит, меньше подвержены изменчивым настроениям социальной среды.

Кроме того, в белорусской Конституции есть пункт, согласно которому, претендовать на пост президента могут только граждане, родившиеся в Беларуси. Таким образом Лукашенко стремится подстраховаться от возможных президентских амбиций людей из своего окружения.

Президент неоднократно подчеркивал, что в Беларуси «в отличие от иных государств бывшего СССР, реформы проводят не лаборанты и профессора-теоретики, а практики и прагматики», «которые разбираются в экономике на уровне завода, колхоза, совхоза, фермера». Выступая в Гомеле по случаю назначения председателя облисполкома, он обосновал критерии, по которым подбираются руководящие кадры. Главный из них состоит в том, что они должны быть «близки к земле», знать сельское хозяйство, промышленность и уметь руководить этими отраслями.

По-своему подобный приземленный подход логичен. Простота мира требует таких же простых методов управления: жесткость, требовательность, исполнительность. Очевидно, что в рамках этих установок утверждается весьма своеобразное понятие о профессионализме.

Профессора нужны для макроэкономического регулирования. Поскольку само понятие «макроэкономика» для правящей команды является экзотикой, то, например, функции правительства преимущественно ограничены микроэкономикой: распределением ресурсов, организацией производственного процесса в ходе посевной или уборочной и т. п.

Исходя из таких представлений нет необходимости назначать на руководящие должности профессионалов. Главой крупнейшего в стране банка «Беларусбанк» стала заместитель председателя Шкловского райисполкома Н. Ермакова. Инженер-строитель П. Прокопович оказался лучшим кандидатом на должность председателя правления Нацбанка. Студент юрфака В. Шейман был назначен генеральным прокурором (помните слова Лукашенко, что нам не нужны «букварные юристы», «которые жизни не видели»?). Начальника отдела кадров ОАО «Полоцк-Стекловодокно» В. Матвейчука президент назначил сначала руководителем Национальной телерадиокомпании, а затем министром культуры.

Особый резонанс в научной среде вызвало назначение главы Администрации президента М. Мясниковича президентом Национальной Академии наук. Сам Лукашенко прокомментировал это кадровое решение так: «реформировали мы Академию наук. «Именем революции» мне удалось туда внедрить менеджера, как сейчас принято говорить, очень способного молодого человека, хоть он и доктор наук, но он не ученый. Очень перспективный способный человек».

Своеобразное понимание Лукашенко профессионализма, предпочтение практиков теоретикам ведет к тому, что даже незначительный уровень абстракции, любые попытки концептуального осмысления планируемых действий, системного видения государственных проблем вызывают у него аллергию. Понятно, что соответствующее отношение проявляется у президента и к людям, стоящим за такими подходами. Поэтому вполне естественным является уход из президентской команды людей с системным мышлением: В. Гончара, Д. Булахова, А. Федуты, С. Богданкевича.

Неизбежным следствием такого подхода является люмпенизация государственной службы не столько в социальном, сколько в интеллектуальном плане. Интеллект нужен только для обслуживания и обоснования вредного зигзага прихоти президента, его новой пропагандистской кампании. В этом состоит социальная функция профессоров А. Абрамовича, Г. Василевича, И. Антоновича, П. Капитулы, А. Рубинова,

В рамках такой системы важными условиями выдвижения на руководящую должность становится безликость, бесцветность, серость, отсутствие внятных собственных идей, амбиций, претензий на самостоятельную даже не политическую, а управленческую роль.

Известен случай просто анекдотический. Несколько лет Министерство обороны возглавлял генерал А. Чумаков, у которого в 1998 году медицинская комиссия выявила психическое заболевание, несовместимое не только с руководящей деятельностью, но вообще со службой в рядах Вооруженных сил. Об этом скандале написала «Белорусская деловая газета». Генерал обиделся, вызвал к себе в кабинет автора статьи, сначала обругал его, затем, чтобы продемонстрировать свое здоровье, стал отжиматься от пола. Лукашенко же на одном из совещаний заявил, что все слухи о болезни Чумакова — инсинуации. С момента медицинского заключения прошло три года, пока генерал не ушел в отставку.

Ротация кадров

Политическое чутье и уже немалый опыт управления государством подсказывают Лукашенко, что руководящие кадры нужно периодически менять. Однако в этом процессе, который со стороны кажется стихийным и сумбурным, на самом деле есть свои закономерности.

Лукашенко опасается появления сильных политических фигур в своем окружении. Как только кто-либо из высшей номенклатуры не то что выявляет политические амбиции, но просто завоевывает авторитет среди чиновничьего класса, набирает вес и обозначает претензии на какую-то самостоятельную линию, он тут же удаляется из игры. Ибо в созданной в стране системе управления стать самостоятельным субъектом, быть на полголовы выше других — это не просто недостаток, а почти смертный грех. Могут простить непрофессионализм и даже воровство в «разумных» пределах. Но авторитет и влияние не прощается никому. Президент не любит самостоятельных и успешных. Ведь такие люди представляют потенциальную опасность для единоличной власти. В этой игре может быть только один король, остальные — пешки. Никаких иных фигур здесь не признается. И если они появляются, то тут же сбиваются. Как говорил российский император Павел I, «влиятельным лицом, сударь, в нашей стране является только то лицо, с которым я разговариваю, и до тех пор, пока я с ним разговариваю».

Как только председатель правления Национального банка Т. Винникова возомнила себя всемогущей, она тут же была арестована. В 2001 году отправлены в отставку глава Администрации президента М. Мясникович и премьер-министр В. Ермошин, потому что стали чем-то выделяться в безликом номенклатурном ряду. Председатель правительства завоевал определенный авторитет среди хозяйственных руководителей, претендовал на некоторую самостоятельность, собственную точку зрения, которую иногда даже пробовал отстаивать. И он еще хорошо отделался, ибо остался на свободе, правда, безработным.

Директор Минского тракторного завода М. Леонов стал выделяться среди хозяйственных руководителей, был избран президентом Международного клуба директоров. В силу своего статуса он был вынужден аккумулировать и осторожно высказывать позицию директората, недовольного экономической политикой в стране. В некоторых кругах его кандидатура обсуждалась в качестве кандидата в президенты. Такое не прощается. В 2002 году М. Леонов был арестован и осужден по четырем статьям Уголовного кодекса, в том числе о взяточничестве, к 10 годам заключения; отсидел 8 лет.

При персоналистской авторитарной власти существует правило, что одного человека нельзя долго держать во главе силового ведомства. Как бы он ни был предан своему патрону, но длительное руководство военизированными подразделениями начинает представлять опасность для единоличного правителя. Поэтому министр внутренних дел В. Наумов и министр обороны Л. Мальцев накануне президентских выборов под несерьезными предлогами были отправлены в отставку после восьми лет безупречной службы.

Вообще Лукашенко довольно часто прибегает к рокировкам, перемещению руководителей с одного места на другое. Например, в январе 2010 года он назначил сразу пять новых начальников областных управлений Комитета госбезопасности, в основном просто поменяв их местами.

За несколько месяцев до этого президент произвел такую же рокировку с руководителями Министерства обороны и Совета безопасности.

Ротация кадров по горизонтали — верный признак номенклатурной системы. Дело не только в том, что в ее рамках все руководители вполне взаимозаменяемы, они всего лишь колесики и винтики одного бюрократического механизма. Лукашенко объясняет необходимость перемещения кадров из одного региона в другой тем, чтобы не было устойчивых «связок», группировок. Длительное пребывание во главе какой-либо структуры приводит к тому, что растет политический вес руководителя. Помимо своей воли он обрастает связями, укрепляет свои позиции среди правящего истэблишмента. Создание неформальных номенклатурных «связок», команд означает определенную автономию чиновничьих кланов от патрона, а значит, выход из-под его контроля. Поэтому руководящие кадры надо постоянно тасовать, перемещать — чтобы они не уходили в автономное плавание и постоянно помнили, кому обязаны своим назначением.

Хоть Лукашенко и презентует себя в качестве непримиримого борца с коррупцией, на самом деле все сложнее. В этом смысле характерны истории с опалой управляющих делами президента И. Титенкова, Г. Жу-равковой, председателя Гостелерадиокомпании Е. Рыбакова. То, что у них рыльце в пуху, ни для кого не являлось секретом. О махинациях управделами и руководителя Гостелерадиокомпании несколько лет регулярно писали независимые газеты. Если об этом знали журналисты, то Лукашенко наверняка был информирован о проделках своих фаворитов намного лучше. Но до поры до времени он смотрел на это сквозь пальцы. А затем И. Титенкова выгнал из страны, Е. Рыбакова посадил на длительный срок Г. Журавкову судил, но помиловал.

Проблема не в том, что эти люди брали себе в карман. Подкармливание правящей номенклатуры — одно из условий устойчивости нынешнего режима. В системе, созданной в стране, высшим чиновникам зарабатывать деньги можно, но до определенного предела. Под контролем главы государства находятся не только государственные и общественные институты, бизнес, но и личные доходы номенклатуры. Все высшие чиновники должны получать лично от «батьки» делянку для «кормления» и быть благодарными за это благодеяние, всегда помнить, кто их облагодетельствовал, и взамен верно служить.

Но в какой-то момент Лукашенко почувствовал, что ближайшее окружение начинает выходить из-под его контроля в финансовой сфере. Главная вина этих чиновников в том, что они начали брать без разрешения и больше, чем положено по рангу. А это уже перестает быть экономической проблемой, а превращается в проблему политическую.

Если руководители получают свои независимые и неизвестные президенту источники доходов — это означает выход из-под контроля. А финансовая независимость — это первый шаг к самостоятельности, личной автономии, дистанцированию от хозяина, своей игре. Отсюда совсем недалеко до политической независимости со всеми вытекающими отсюда опасностями для верховного держателя власти. Иначе говоря, это первая трещина в системе. Номенклатура может укрепиться, стать самостоятель- к ной силой, претендующей на то, чтобы быть субъектом политики. И это грозит изменением типа режима. Вместо режима личной власти может возникнуть номенклатурно-олигархический режим. А это подорвало бы неограниченную и бесконтрольную власть Лукашенко, потребовало бы создавать механизм согласования интересов и пр.

Лукашенко своим острым чутьем почувствовал опасность. Воровство не по чину — это потенциальная угроза власти, пусть пока призрачная и очень отдаленная. А Лукашенко может простить что угодно, только не это. Поэтому президент боится появления белорусских олигархов, на корню пресекая любые поползновения в этом направлении. Кто этого не понял, быстро вылетел из правящей обоймы, невзирая на былые заслуги — И. Титенков, Г. Журавкова, Е. Рыбаков, В. Коноплев.

Этим же объясняется и неожиданное разоблачение коррупции в правоохранительных органах в ноябре 2008 года, когда под раздачу попали заместитель генерального прокурора, прокурор Минской области, два действовавших на тот момент и два бывших заместителя министра МВД и прочие высокие чины. Тогда по указанию президента были конфискованы дорогая квартира и дом прокурора Минской области М. Снегиря, особняки генералов и офицеров МВД в охранной зоне Заславского водохранилища.

Главная причина антикоррупционного залпа Лукашенко состояла в том, чтобы привести в чувство и вернуть на землю руководящий состав силовых структур. Дело в том, что в последние годы в Беларуси начала проявляться интересная тенденция. Главной задачей правоохранительных органов является борьба с политическими противниками президента. Их руководители получили полный карт-бланш на репрессии, не считаясь ни с какими законами, правилами, процедурами, и сочли себя связанными с Лукашенко своеобразным негласным «социальным контрактом»: дескать, мы, как опричники, грызем всех врагов президента, а тот в благодарность за это позволяет легализовать теневые доходы. Мы берем взятки, строим особняки, зато очищаем владение хозяина от политической крамолы.

Если бы этот процесс развивался дальше, то президент утратил бы контроль над «силовиками». Ради чего же он так долго вытаптывал политическое пространство, строил себе пьедестал неограниченной, неделимой, бесконтрольной власти, чтобы сейчас от кого-либо зависеть? Нет, такой «социальный контракт» Лукашенко явно не устраивал, и он его разорвал одним махом. Легким движением руки, казалось бы, всесильные фавориты превратились в «оборотней в погонах».

Многие эксперты любят рассуждать о борьбе кланов в правящей элите, победе очередной команды. Однако, на наш взгляд, термин «команда» означает общность интересов входящих в нее людей, определенный уровень корпоративной солидарности, согласованные командные действия, когда преданность своей группе превышает преданность президенту, государству и другим структурам. Если исходить из такого понимания, то никаких серьезных спаянных команд, действующих в автономном режиме, во властных структурах нет, ибо их существование и деятельность предъявляют угрозу безраздельному правлению единоличного властителя.

Безусловно, борьба различных группировок в окружении президента постоянно происходит. Такая борьба выгодна Лукашенко, так как, конкурируя между собой, они собирают компромат друг на друга и несут его президенту, который выступает в роли арбитра. При этом последнему важно, чтобы в такой борьбе сохранялось примерное равновесие. Нельзя допускать резкого усиления одного клана, ибо тогда исчезает конкуренция и наступает монополия одной группы на доступ к телу. И если одна команда укрепляется, появляются признаки ее превращения в полноценный номенклатурный клан, претендующий на политическое влияние, то нужно ее ослабить, искусственно восстанавливать баланс. Лукашенко тут же адекватно реагирует и отправляет в отставку ее лидеров. Поэтому все околовластные группы существуют постольку и до тех пор, поскольку и до каких пор это позволяет президент. И не дольше.

У единоличного правителя не бывает друзей, а лишь временные фавориты. Для него нестерпимо признавать, что он кому-то что-то должен, как и быть связанным какой-то командной моралью или обязательствами. Избавляться от людей, с которыми он пришел к власти, Лукашенко начал сразу же после президентских выборов 1994 года. Последними из этой когорты были В. Коноплев и В. Шейман.

Теперь Лукашенко в своем окружении никому ничем не обязан. На место старой команды приходят новые люди. Никогда ранее на руководящих постах в государстве не было столько молодых. Министру экономики Н. Снопкову и председателю пограничного комитета И. Рачковскому — по 41 году. Начальнику Службы безопасности президента А. Втюрину — 39, первому заместителю главы Администрации президента Н. Петкевич — 38, помощнику президента по национальной безопасности Виктору Лукашенко и начальнику главного идеологического управления Администрации президента В. Янчевскому — по 34 года.

Эти молодые кадры своим возвышением целиком и полностью обязаны лично президенту, что делает их благодарными, а значит, надежными и преданными.

Унижение чиновников

Лукашенко пришел к власти под лозунгом борьбы с продажным чиновничеством. Самое удивительное, что, уже став президентом, т. е. высшим чиновником в государстве, он, тем не менее, продолжил использовать ту же тактику дискредитации номенклатуры, которая была успешно опробована и дала блестящий результат в период предвыборной кампании 1994 года. Лукашенко демонстративно дистанцировался от аппарата, всячески подчеркивал свое отчуждение от него, продолжал натравливать народ на власть, обвинять во всех смертных грехах руководителей исполнительной вертикали, министров, директоров предприятий и председателей колхозов. «В основе социально-экономических проблем — бездействие некоторых органов власти на местах, барство, чванство, а то и круговая порука, которые позволяют себе отдельные руководители», — с возмущением восклицал он.

Президент регулярно публично на многочисленных совещаниях устраивает разносы и выволочки чиновникам, снимает их с должностей и арестовывает. Таким образом, найден понятный массам, постоянно существующий многоглавый козел отпущения. Воспроизводится и искусственно поддерживается миф о добром царе и зловредных боярах. Лукашенко блестяще разыгрывает спектакль, где главный герой — бесстрашный и справедливый Робин Гуд, став во главе государства, оказался в окружении полчища враждебных чиновников, которые ему «мешают». Эта нехитрая схема продолжает работать и после того, как в стране утвердилась полная и безраздельная единоличная власть Лукашенко.

Образ президента как последнего и единственного защитника простых людей от огромной и злобной своры чиновников, присосавшихся к здоровому телу народа, дает нужный эффект потому, что белорусы не любят начальство. И чем хуже живут, тем больше не любят. Государственная пропаганда упорно создает впечатление, что в стране все держится на одном человеке. Он — единственная преграда на пути чиновничьего беспредела, последняя надежда и опора, прикрывающая преданных избирателей своей широкой спиной. Если он, не дай Бог, уйдет — все пропало. Номенклатура снова усядется на шею народа, и наступит темное царство.

Лукашенко часто ставит перед высшими чиновниками невыполнимые задачи и определяет нереальные сроки: «Меня упрекали в том, что, мол, президент вмешивается в экономику, не дает возможности правительству проявить себя. Так вот, я создал штаб — действуйте. Вот вам две недели. Я посмотрю, что вы сделаете, как проявите себя. В экономику не вмешивался, осуществлял свои конституционные обязанности. Прошло две недели, собираю, ставлю вопрос — ну что, «доруководились»?»; «3апишите себе… можете здесь вот на руке пометить: как только проходит месяц, и у нас больше 2 % инфляция — с января месяца вас нет».

Об атмосфере и нравах, царящих на вершине государственной пирамиды, можно составить достаточно цельное впечатление по телевизионным сюжетам с различных совещаний, заседаний с участием президента. Бросается в глаза шокирующее культурного человека хамское поведение Лукашенко по отношению к подчиненным, грубая, нетерпимая форма общения, свойственная человеку «из народа», возведенному волей судьбы на высший пост в государстве. Обращение на «ты», оскорбления в адрес членов правительства, других чиновников, публичное унижение стали нормой управленческого стиля президента. Вот только несколько примеров: «Кому я все это рассказываю? Есть ли вообще в зале хоть один честный человек, с которым я мог бы открыто поговорить об этом безобразии»; «Вы мне тут на болезнь не жалуйтесь. У нас в правительстве больных много»; «Бездельники вы! Вот ваша оценка!»; «Это обнаглели уже до такой степени или до такой степени уже жлобье»; «Да ты же у меня стоял на коленях!»; «Товарищ Долголев, берите грабли и ровняйте землю под свеклу»; «У вас в министерстве круговая порука. Раньше министр управлял отраслью, а теперь ходит как пастух». Высшие руководители, подвергающиеся публичным поркам по телевидению, представляют собой жалкое зрелище. Как и министр спорта, снимающий лыжи с ног президента. Это все, что осталось от прежнего правящего класса…

Постепенно сложилась такая ситуация, что для работы на высокой должности в государственном аппарате человеку необходимо подавить, вытравить из себя нормальные человеческие чувства, прежде всего чувство собственного достоинства, выявить готовность терпеть любые унижения.

Мало того, что все высшее руководство страны должно в обязательном порядке присутствовать на спортивных соревнованиях с участием Лукашенко, выражать неподдельную радость от каждой заброшенной им шайбы, так президент обязывает высших чиновников самих участвовать в физкультурных мероприятиях, становиться на лыжи, лыжероллеры, садиться на велосипеды. Об установленных правилах рассказывает сам Лукашенко: «Если мы летим в Казахстан с каким-то визитом, как не заехать на пару дней на Чамбулак и там не прокатиться? Или же мы на Красной Поляне, я в Сочи с кем-то встречаюсь, все на лыжи — и вперед. Вся делегация. Там нельзя отказаться, что мы пойдем — не пойдем. Это исключено. Умеешь не умеешь, вставай и иди».

Сам президент не питает особых иллюзий относительно моральных качеств своего окружения. На одном из совещаний он посоветовал руководителю телевидения и главному редактору газеты «Советская Белоруссия» не тиражировать его доклад «до тошноты», «потому что скоро они начнут кричать: «Да здравствует великий вождь Лукашенко!». И с презрением заметил: «Рабство в нашей крови самое худшее, что в нас есть».

Главный редактор газеты «Новы час» А. Кароль рассуждает на эту тему: «Что их стимулирует терпеть публичное унижение, ходить под кнутом, а то и угрозой топора? Свой позор льстивого подчинения каждый начальник и начальничек компенсирует тоталитарной властью в своей вотчине, вниз по вертикали. Вертикали хамства, интриг и доносов, закулисной борьбы и ударов из-за спины. Так формируется система селекции властной бюрократии, где людям с честью, совестью и талантом — места нет. Или сами не идут, или не пускают, выдавливают. Бал, а точнее, шабаш серости».

Все диктаторы любят играть с подчиненным в кошки-мышки, то опускать их, то приближать к себе. Или в обратной последовательности. Как раз в этом и состоит величайшая сладость авторитарной, ничем не ограниченной власти: казнить и миловать, пинать и поднимать, вывалять в грязи, потом поставить, почистить и назначить на высокую должность. Лукашенко в полной мере демонстрирует фирменный стиль всех единоличных правителей.

Генерала военной контрразведки С. Князева президент сначала разжаловал до полковника, а затем возвратил генеральское звание и назначил заместителем главы президентской администрации.

Председатель Могилевского облисполкома А. Куличков в 1999 году на одном из совещаний по распоряжению разгневанного Лукашенко был едва ли не под руки выведен из зала сотрудниками Службы безопасности президента. Эпизод сей транслировался на всю страну. Но через два года он был назначен министром торговли, затем — управляющим делами президента.

В июле 2003 года глава государства с позором изгнал со своих должностей премьер-министра Г. Новицкого и вице-премьера А. Попкова, министра сельского хозяйства М. Русого, обвинив в провальной деятельности правительства, а также, по его словам, «за фальсификацию и искажение фактов». «Мало того, что не выполнили мое распоряжение, так еще обманули меня. Нам такая власть и народу к черту не нужна», — пылал праведным гневом Лукашенко. Но уже через несколько недель Г. Новицкий оказался на должности председателя Совета республики — верхней палаты парламента, а А. Попков назначен первым заместителем главы Администрации президента. Видимо, для того чтобы на новых постах они распространяли прежний «передовой опыт». А М. Русый снова назначен министром сельского хозяйства в 2010 году.

Генерал Л. Мальцев в 1996 году был изгнан с трибуны, а затем освобожден А. Лукашенко от должности министра обороны «за проступок, дискредитирующий воинское звание офицера (появление в общественном месте в нетрезвом состоянии)». В 2001 г. президент снова назначил его министром обороны.

Но самый уникальный случай произошел с А. Боровским. В марте 2008 года он был приговорен Верховным судом к пяти годам заключения в колонии общего режима, поскольку признан виновным «в злоупотреблении служебными полномочиями, совершенном из личной заинтересованности и повлекшем причинение существенного вреда государственным интересам», когда возглавлял «Белнефтехим». Кроме того, суд лишил его права занимать руководящие должности на госпредприятиях и в организациях в течение трех лет. В декабре 2008 года А. Боровский был помилован президентом. Но помилование, как известно, не означает реабилитацию. Через год президент произвел новые кадровые назначения. Напутствуя новых руководителей, Лукашенко сказал очень правильные слова: «Некоторые из ваших предшественников были освобождены от должностей по дискредитирующим основаниям. Это недопустимо в органах власти, и это говорит о том, что спуску никому в этом плане не будет».

И тут же вопреки своему утверждению назначил генеральным директором МАЗа А. Боровского, тем самым давая понять, что к его публичным заявлениям нельзя относиться всерьез. В довершение трагикомичности ситуации глава Администрации президента В. Макей, представляя руководству МАЗа их нового начальника, отметил, что директор Минского автомобильного завода — фигура политическая.

Поистине Беларусь — страна безграничных возможностей для творческого самовыражения. Только здесь человек может сначала возглавлять крупнейший государственный концерн, посидеть в тюрьме за «злоупотребление служебными полномочиями», а затем снова стать директором одного из крупнейших заводов, «политической фигурой». Заполнять возникшие вакансии руководителей освободившимися заключенными — это феноменальное белорусское ноу-хау. Наконец-то появилась своя кузница кадров, предоставляющая поистине неисчерпаемые резервы для кадровой селекции.

Опора на номенклатуру

Как известно, авторитарный режим не может нормально функционировать без периодических чисток. Репрессии против правящей элиты — необходимый элемент правил игры в рамках этой модели, условие поддержания системы в рабочем состоянии. Кампанию чисток надо устраивать периодически, чтобы каждый чиновник чувствовал дамоклов меч над головой. Без регулярного прореживания номенклатурных рядов элита может выйти из-под контроля, повести собственную игру. Самое опасное для авторитарного правителя, если руководители перестанут бояться. Причем политическая лояльность не является гарантией личной и имущественной неприкосновенности. Периодические аресты, заведение уголовных дел, другие формы репрессий призваны запугать и сделать полностью подконтрольной всю номенклатуру.

Нужно отметить, что репрессии против руководителей происходят при минимуме политических издержек. Если преследование оппозиции вызывает негативную реакцию на Западе, то арестованных чиновников не защищает никто.

Однако нужно отметить, что Лукашенко тонко чувствует в репрессиях грань, которую нельзя переходить. Он понимает, что государственный аппарат — это инструмент власти и политическая опора. Поэтому президент вынужден сочетать метод кнута и пряника, проявляя «и барский гнев, и барскую любовь». Он стремится повязать чиновников общей ответственностью, убедить в том, что все они в одной лодке и его политический крах будет означать личную трагедию для каждого из них. Обращаясь к руководящим кадрам, Лукашенко предупреждает, что если оппозиция придет к власти, то «для многих из вас и ваших семей сразу же станет вопрос о личной безопасности».

В последнее время можно наблюдать определенную корректировку позиции президента по отношению к бюрократическому классу. Она обусловлена тем, что меняется тип и способ легитимизации режима: от популистско-охлократического к номенклатурному. В 1990-х годах, когда Лукашенко презентовал образ «народного президента», война с бюрократами, публичные порки и громкие «посадки» высоких чиновников были важным способом его политической легитимизации. Еще в 2003-м было принято постановление правительства, предусматривающее, что зарплаты руководителей государственных организаций не могут превышать среднюю зарплату по организации более чем в 3,5 раза.

С тех пор многое изменилось. По мере сворачивания демократических механизмов, перехода к авторитарным методам управления опора на народ все больше сменялась опорой на номенклатуру. Признаком этой тенденции стал существенно выросший разрыв между зарплатой чиновников и средней зарплатой по стране. Руководящие кадры стали получать валютные премии в конвертах. В определенной мере происходит легализация теневых доходов высших чиновников, о чем свидетельствуют особняки генералов и офицеров МВД в охранной зоне Заславского водохранилища. Наиболее важным симптомом перемен в отношениях между президентом и номенклатурой стал скандально известный поселок в Дроздах, где поселились высшие должностные лица государства. Его существование невозможно было представить в 1990-е годы, когда «народный президент» вел непримиримую борьбу с коррумпированным чиновничеством. Лукашенко издал указ, согласно которому, уголовное преследование руководителей, назначенных президентом, возможно только с его согласия.

Однако, несмотря на наметившуюся новую тенденцию, можно утверждать, что госаппарат является опорой президента только пока у него есть сила, до первого серьезного поражения Лукашенко. В случае кризисной ситуации, когда положение правителя станет шатким, чиновничество может оказаться в оппозиции к нему. Известно, что люди ни за что так сильно не мстят, как за собственный страх и унижение. Страстное обличение Хрущевым преступлений Сталина — это прежде всего реакция уязвленного самолюбия за многолетний страх и соучастие.