Александр Лукашенко: политический портрет

Став депутатом Верховного Совета (ВС) 12-го созыва, Лукашенко осуществил свою мечту. Он стал политиком общереспубликанского масштаба. Подобно многим другим своим коллегам, новобранцам демократии, Лукашенко пришел в парламент с большим энтузиазмом, политическим темпераментом, амбициями, огромным желанием все изменить к лучшему, но с весьма ограниченным пониманием закономерностей происходящих трансформационных процессов, недостаточным уровнем системного мышления. Кроме того, одновременно было большое стремление показать себя, реализовать свой неожиданно открывшийся политический потенциал, сделать карьеру. Вообще сочетание этих двух целей — благо народа и собственная самореализация — вполне естественно для политика. Без индивидуальных политических амбиций в политику (в том числе в парламент) не идут. Как впоследствии выяснится, для Лукашенко вторая задача явно преобладала.

В то время (1990 г.) Верховный Совет БССР был центром политической жизни республики. Долгое время заседания его сессий транслировались по радио и телевидению. Поэтому существовала реальная возможность получить известность и завоевать популярность.

Стихийный демократ

Лукашенко сразу же стал одним из самых активных депутатов. Как отметил его будущий соратник, управляющий делами президента, а тогда депутат парламента И. Титенков, он «выступал по любой теме — от искусственного осеменения скота до духовного совершенствования личности». И действительно, выходил к микрофону Лукашенко очень часто, говорил эмоционально и резко, иногда излишне, в основном без заранее подготовленного текста. Однако свои предложения депутат редко оформлял письменно, в качестве постановлений или поправок к законам. Для него был важен не практический результат, гораздо важнее — появление у микрофона на глазах у телезрителей, перед радиоаудиторией.

Отношение к директору совхоза коллег по депутатскому корпусу, большинство которых составляли большие и малые начальники, было ироничным. В книге А. Федуты «Лукашенко: Политическая биография» приводятся воспоминания депутата В. Павлова. По его словам, Лукашенко был «виртуозно способен заболтать любой вопрос. Он выходил к микрофону и лихо выступал по любому вопросу, хотя по большинству из них просто не владел основами». Другой тогдашний депутат, а теперь один из лидеров оппозиции А. Лебедько, рассказывает: «Я вспоминаю слова депутата из Ивья, председателя колхоза: «Я вот не пойму Лукашенко. Утром он с коммунистами, вечером он с БНФ. Так с кем он?». Весь зал пришел в оживление, раздался смех».

И действительно, определяя свою политическую позицию, он не относил себя ни к левым, ни к правым. Оценивая взгляды Лукашенко того периода, можно назвать его стихийным демократом. Он разделял и высказывал идеи, которые по тем временам считались новыми и популярными в обществе. Его взгляды по основным политическим вопросам, как правило, совпадали с платформой оппозиции Белорусского народного фронта (БНФ). Поскольку большинство депутатов Верховного Совета БССР представляли партийно-советскую номенклатуру, то, по сути, в 1990–1991 годах Александр Григорьевич примыкал к слабо организационно оформленному оппозиционному меньшинству.

Прежде всего Лукашенко показал себя яростным противником партноменклатуры. 25 мая, характеризуя перед своими избирателями ситуацию в Верховном Совете, он констатировал, что консервативное большинство, отстаивающее интересы партократии, противостоит демократическому направлению, выступающему за радикальные преобразования. Возглавив комиссии парламента, представители большинства во многом тормозят их работу. 19 мая с трибуны сессии Лукашенко обвинил ЦК КПБ и лично Первого секретаря ЦК Е. Соколова в том, что его политика направлена на защиту собственных корпоративных интересов. Он вступил в полемику с секретарем ЦК КПБ А. Камаем во время его встречи с депутатами-коммунистами в Могилеве.

Во время выборов Председателя Верховного Совета Лукашенко не голосовал за кандидатуру Н. Дементея, выдвинутого ЦК КПБ, поскольку, по его словам, этот политик является сторонником административно-командной системы, «и я сомневаюсь, сможет ли он сражаться до конца за радикальные преобразования». При обсуждении этого вопроса на сессии Лукашенко вышел к микрофону и заявил, что он будет голосовать за С. Шушкевича, «за нового человека». «Независимо от того, будет избран этот человек или нет, я готов работать рядом с ним, помогать ему делать все необходимое». (Любопытно заметить, что сегодня Лукашенко считает С. Шушкевича едва ли не главным виновником всех бед Беларуси).

Важно обратить внимание на то, что Лукашенко выступал не просто против номенклатуры, но против советской системы в целом. Он неоднократно оценивал советский строй и коммунистический режим однозначно отрицательно, характеризовал его как порочный, неэффективный, недемократический. В своей статье он писал: «Наш народ хочет жить свободно, не боясь работать на себя, своих детей, а не на многочисленную номенклатуру и бюрократию. И вернуть его в то состояние, в котором он жил 73 года, я убежден, невозможно».

Здесь необходимо обратить внимание на разительный контраст тогдашних взглядов Лукашенко и нынешних. Став президентом, он весь свой пропагандистский талант направил на возбуждение в обществе ностальгии по прошлому. Он не только сожалеет о разрушении прежней системы и по существу призывает восстановить ее, но и восстанавливает на практике ее основные элементы.

Лукашенко того периода — активный сторонник рыночных отношений. Он критикует Совет Министров за торможение реформ в экономике. Депутат возмущен тем, что «госзаказ и цены устанавливаются административным порядком», что правительство дает указание «банкам направлять кредиты туда, куда Совмин укажет». «Где свобода предпринимательства? Где свобода торговать? Где свобода установления цен? Голого администрирования мы уже наелись тогда, когда зафиксировали цены в сельском хозяйстве и превратили эту отрасль в ничто». Лукашенко обвиняет правительство в экономическом популизме, в том, что за счет печатания пустых денег повышается зарплата, и этим хотят погасить недовольство народа, чтобы протянуть на своих должностях еще несколькв лет. Эта политика «антинародная». (Ныне президент Лукашенко с точностью повторяет экономическую политику тогдашнего правительства). В то время Александр Григорьевич был сторонником приватизации государственной собственности. «Приватизация — это процесс появления настоящего заинтересованного хозяина, собственника», — говорил он в Верховном Совете. «Государственную собственность на средства производства должна заменить частная. Только так мы сможем вернуть хозяина», — отмечал депутат Лукашенко.

Еще более интересно сравнение взглядов на земельный вопрос сегодняшнего президента, твердого защитника колхозно-совхозного строя, с тогдашним депутатом Лукашенко. В то время он утверждал, что на селе сложилась крепостническая, феодальная система. «Ведь крестьянин сегодня порабощен не просто экономически. Командно-административная система управления сельским хозяйством заставляет его даже думать так, как хочет руководитель». Люди на селе «до сих пор боятся высказать свою точку зрения, опасаясь репрессий со стороны, как они нас называют, «удельных князей и феодалов». Это страшно ненормальная система». Главное средство ее изменения, по мнению Лукашенко тех времен, — смена форм собственности, введение частной собственности на землю, передача земли крестьянам. «Без решения вопроса о собственности ничего в деревне не изменится», — категорически заявлял депутат.

В полном соответствии с тогдашним политическим размежеванием в обществе, Лукашенко, находясь в стане демократов, не мог не поддерживать «парад суверенитетов», передачу властных полномочий из союзного центра в республики. Вполне естественно, следуя логике событий, его позиция была близка политической платформе Белорусского народного фронта. Он приходил на заседания парламентской фракции этой оппозиционной организации и даже предлагал себя в качестве ее руководителя. «Что… касается БНФ, должен заметить, что позиция его представителей… конструктивна, и я не сталкивался ни разу с экстремизмом БНФ», — говорил он в 1990 году. На одном из митингов оппозиции в Могилеве он выступал вместе с лидером БНФ 3. Позняком. Лукашенко тогда призывал поддержать претензии национальных демократов на власть.

В последний год существования СССР Лукашенко был приверженцем суверенной Беларуси. «Отрицание суверенитета будет продлением наших мук», — предупреждал он. В конце мая 1991 года Лукашенко был в числе парламентского меньшинства, голосовавшего за придание Декларации о суверенитете БССР статуса конституционного закона.

С самого начала перестройки Беларусь оказалась, по образному выражению писателя А. Адамовича, «антиперестроечной Вандеей», одним из центров оппозиции М. Горбачеву. По мере развития процессов демократизации, укрепления самостоятельности союзных республик, ослабления власти Центра, критика белорусской номенклатурой действий союзного руководства, которое «разваливает страну», становилась все более резкой. Руководство республики пыталось использовать свалившуюся автономию от Москвы для дистанцирования от реформаторского Центра и консервации здесь прежней системы. На это была ориентирована и программа экономической стабилизации, предложенная Советом Министров Беларуси.

25 мая 1991 года в органе Верховного Совета «Народной газете» появилась наделавшая много шума статья Лукашенко «Диктатура: белорусский вариант?», в которой депутат обвиняет правящую номенклатуру в стремлении к авторитарному правлению. Он утверждает, что реализация предложенной Совмином программы экономической стабилизации приведет к диктатуре в экономике и политике. Лукашенко резко осуждает предложение первого секретаря ЦК КПБ А. Малофеева ввести в стране чрезвычайное положение. Он расценивает это как желание «удержаться бездарным руководителям у власти еще некоторое время».

Эта статья была для Лукашенко в каком-то смысле программной. Здесь он изложил свою позицию по основным политическим вопросам и заявил о себе как о последовательном оппозиционере и демократе.

Рост популярности

С самого начала депутатской деятельности Лукашенко создал себе устойчивый образ честного, искреннего и справедливого политика, защитника народа. Он регулярно выступал с осуждением политической борьбы в Верховном Совете между номенклатурным большинством и оппозицией из-за «принципов», считал этот раскол одной из причин обострения общественных проблем, призывал к компромиссам в интересах дела. При создании комиссии по оценке деятельности должностных лиц в связи с ликвидацией последствий Чернобыльской аварии Лукашенко произнес фразу, которую потом повторяли многие: «Не судите без суда». Яростный борец против чиновничества и номенклатуры, он неожиданно для многих выступил в защиту вице-премьера А. Кичкайло, поскольку тот, по его мнению, профессионал и порядочный человек. 24 ноября 1990 года Лукашенко на сессии потребовал провести расследование положения, сложившегося с распределением благ среди депутатов и аппарата ВС (слишком дорогие гостиничные номера, излишнее обеспечение автомобилями, дефицитными продуктами и т. д.). Он убеждает коллег-депутатов, что в санаториях должно лечиться 70 % рабочих и крестьян. При обсуждении закона о милиции Лукашенко заявил, что милиция хочет ограбить рабочих и крестьян, т. к. требует, чтобы размер должностного оклада работников МВД был минимум в два раза больше, чем размер средней зарплаты рабочих и служащих.

Благодаря трансляции сессий ВС по радио и телевидению Лукашенко становится популярным среди политизированной публики, входит в десятку самых известных политиков Беларуси. О нем пишет пресса. Газета «Літаратура і мастацтва», в то время основной рупор сторонников национально-демократических идей, в интервью с Лукашенко так характеризовала его: «Александр Григорьевич, вас любят журналисты, ваша фамилия часто звучит в репортажах с заседаний, не первый раз вы даете интервью. Ваши выступления, рассуждения, замечания всегда интересны и оригинальны, к вашим словам прислушиваются коллеги. Не ошибусь, если скажу, что многие видят в вас личность, яркую фигуру в нашем парламенте».

Газета «Советская Белоруссия» после первой сессии посвятила Лукашенко небольшую восторженную статью под названием «Прямой и честный». «Он настолько верен правде своих городецких мужиков, что и конфликтные узлы разрубает, как они учили: стоит за этим дело?»; «В свои 36 лег он прирожденный лидер, организатор, политик». (Любопытно, что еще двумя годами раньше мало кто из знавших его подозревал, что он «прирожденный лидер и организатор»).

А «Народная газета» опубликовала письмо читателя Н. Худалева из Гомеля: «Если народный депутат Александр Лукашенко даст согласие баллотироваться на пост президента республики, то я и мои знакомые отдадим свои голоса за него. Это кристально чистый и честный человек».

Несмотря на активное участие в политической жизни, которая становилась все более бурной, Лукашенко не порывал связей со Шкловщиной. Его популярность здесь даже возросла. В перерывах между сессиями он регулярно отчитывался перед избирателями округа. Встречи продолжались по 3–4 часа. Он чувствовал себя в своей стихии, постоянно подчеркивал свою значительную роль в деятельности парламента и государства. На приемы граждан по личным вопросам, которые проводил депутат Лукашенко, стояли длинные очереди. Он выслушивал жалобы, защищал несправедливо обиженных, причем действовал характерными для него методами. Так, 22 сентября 1990 года в шкловской районной газете «Ударный фронт» было опубликовано открытое письмо Лукашенко к руководству района. Он обвинял его в бездеятельности, неспособности организовать снабжение населения товарами и угрожал обратиться к избирателям с предложением об отстранении от должности первых лиц района. И последние вынуждены были через ту же газету информировать депутата о принятых мерах.

По белорусскому законодательству депутаты, кроме руководителей парламентских комиссий и их помощников, были неосвобожденными, оставались на прежней работе. Лукашенко по-прежнему был директором совхоза «Городец». Считалось нормальной практикой, что депутаты активно пользовались своим статусом, выбивая фонды для своих хозяйственных структур. Образ честного политика не помешал Александру Григорьевичу делать то же самое. Совхоз «Городец» пополнился значительным количеством новой техники. Был заложен поселок для переселенцев из Чернобыльской зоны.

Лукашенко за счет своего хозяйства начал заниматься благотворительностью. Совхоз «Городец» стал учредителем могилевской газеты «Толока», спонсировал районное радио. По инициативе депутата в Шклове возобновили строительство заброшенного стадиона.

Ко времени депутатства Лукашенко относится кульминация его конфликта с начальником Шкловской милиции А. Якимцовым. В ходе избирательных кампаний Александр Григорьевич многих местных начальников обвинял в коррупции. Однако к А. Якимцову у него возникла особая неприязнь. Не только потому, что райотделом милиции было заведено уголовное дело в отношении директора совхоза «Городец» Лукашенко за избиение механизатора. А. Якимцов публично выступал против начинающего политика, заставил уйти из милиции его главного помощника В. Коноплева.

Основное обвинение Лукашенко в адрес начальника Шкловского РОВД состояло в том, что А. Якимцов использовал труд заключенных на своей даче. Скандал получился шумным. Пользуясь своими депутатскими полномочиями, Лукашенко организовал серьезную проверку. Общественное мнение Шклова было на его стороне, потому что у А. Якимцова действительно было рыльце в пуху, а в небольшом райцентре трудно скрыть злоупотребления властью. Дело ограничилось тем, что начальника милиции отправили в отставку. Хотя по требованию Лукашенко в отношении А. Якимцова трижды возбуждалось уголовное дело, всякий раз оно прекращалось за отсутствием состава преступления. Одно дело — обвинять, другое дело — найти юридически безупречные факты. Именно последнее депутату и не удалось.

Политические амбиции

Став депутатом, Лукашенко не оставил своего заветного желания продвигаться дальше к вершинам власти. Он быстро почувствовал уверенность в своих силах и понял, что может претендовать на большее. Главным лейтмотивом его выступлений и газетных интервью была мысль о необходимости кадровых изменений в стране. «У нас в Беларуси нет нигде у руководства новых сил, везде кадры тех «золотых лет», — говорил он.

В ходе долгих дискуссий в ВС об утверждении состава Совмина Лукашенко произнес фразу, которую можно считать ключевой, многое объясняющей в его поведении. «Неужели 10-миллионная Белоруссия так оскудела на таланты? Достойные претенденты на министерские посты есть. Но искать их надо не в министерствах и парткабинетах, а на предприятиях, в организациях и даже среди нас, депутатов», — скромно заметил он. Потом Лукашенко неоднократно и настойчиво намекал на свою невостребованность.

Первую попытку стать кем-то большим, чем просто депутатом, он предпринял в начале работы парламента. Во время выборов председателя Комиссии Верховного Совета по аграрным вопросам и продовольствию была выдвинута кандидатура Лукашенко. И здесь состоялся очередной раунд его борьбы с номенклатурой. Конкурентами Лукашенко оказались четыре первых секретаря райкомов партии, три из которых сняли свои кандидатуры в пользу В. Гаркуна, первого секретаря Дзержинского ГК КПБ. Выступая со своей программой, Лукашенко предлагал радикальные меры по сокращению чиновников и управленческих структур в сельском хозяйстве. Он рассказал, что с января 1990 года его совхоз отказался от услуг РАПО, от которого нет никакой пользы. Номенклатурное большинство дружно выступило против Лукашенко. Посыпались обвинения в его принадлежности к БНФ, в скромных успехах его совхоза и т. д. В результате за Лукашенко было подано 105 голосов, против — 129. Председателем комиссии был избран Владимир Гаркун (после президентских выборов занимал должность вице-премьера, ныне — исполнительный секретарь СНГ). Лукашенко отказался участвовать в работе комиссии. «Терпение есть. Подожду. Придет и мое время», — философски заметил он.

Еще более возвышал Лукашенко в собственных глазах тот факт, что его время от времени приглашали в Москву на различные официальные мероприятия с участием всего тогдашнего высшего советского политического бомонда. Это его настолько впечатлило, что в августе 1995 года в интервью красноярским журналистам, вспоминая об этом периоде уже с высоты президентского «величия» и явно неадекватно оценивая свою историческую роль, Лукашенко говорил: «В Беларуси был один реформатор — это Лукашенко, когда я еще только депутатом стал, еще при Горбачеве, я и пленумы ЦК готовил, несмотря на свою молодость, меня Горбачев приглашал часто в Москву. Мы проработки делали, я рецензировал «500 дней» Явлинского. Потом Аганбегяну было поручено… Шаталин, Явлинский и вот Аганбегяну и надо было создать общую там концепцию. Кстати, я выступал против этой концепции тогда… Меня очень хорошо знает Николай Иванович Рыжков, поскольку я очень часто принимал участие в заседаниях правительства в Советском Союзе. То есть я был известным человеком в свое время, но молодым еще».

И еще одна очень выразительная цитата на ту же тему: «Вскоре состоялось еще одно совещание: обсуждалась программа Явлинского «500 дней». И угробил эту программу… Лукашенко. Сейчас-то мы понимаем, что за 500 дней можно что-то сделать, но не реформировать экономику в тех размерах, как это предлагал Явлинский. Но тогда шел разговор на президентском совете, что в принципе надо принимать эту программу Горбачев написал мне записку, попросил выступить. Ну и дерни меня за язык… Я заявил, что за пятьсот дней не экономику великой страны можно реформировать, а в лучшем случае один колхоз. И привел неотразимые аргументы. Горбачев сказал, раз так, то нам торопиться не надо. Кстати, Явлинский не любит Лукашенко с тех пор».

Преувеличивать свою роль в истории задним числом свойственно всем политикам. Собственно, для этого в первую очередь и пишутся мемуары. В советские времена с приходом к власти нового генсека сразу же переписывалась вся история последних десятилетий. Но здесь все это приобретает форму гротеска. Чувство меры, не говоря уж о чувстве юмора, явно изменило нашему герою. Однако в данном случае эти завышенные самооценки, представления о собственной значимости в масштабах всего СССР интересны тем, что показывают огромные политические амбиции, которые возникли в этот период у Лукашенко. Они явились питательной средой для появления у него претензий на высшую политическую власть.

В начале 1991 года Верховный Совет создает Конституционную комиссию для разработки новой Конституции БССР. Лукашенко вошел в ее состав, но его в основном интересовал один вопрос: пост президента и его полномочия. Депутат настойчиво ратовал не за «кукольного», а за сильного президента, чтобы глава государства обладал большой властью.

Крах коммунистической системы

Лукашенко оставался в КПСС до конца. В июле 1990 года он говорил: «Партию надо спасать. Я коммунист и выходить из нее не собираюсь». В июне 1991 года, когда коммунистическая система вместе с КПСС уже разваливалась на глазах, Лукашенко возглавил депутатскую группу «Коммунисты Беларуси за демократию», насчитывавшую 33 челбвека. Группа выступила с заявлением, осуждающим политику руководства КПБ, Совета Министров и номенклатурного большинства в парламенте, направленную «на защиту интересов командно-административной системы». Новая организация намеревалась способствовать развитию демократии, предпринимательства, укреплению суверенитета Беларуси, превращению КПБ в парламентскую партию. Группа обращалась к партийным организациям с предложением поддержать ее.

Наблюдатели сравнивали это заявление с выступлением Александр Руцкого на Съезде народных депутатов России примерно в то же время. Партийная группа Верховного Совета выступила с осуждением новой организации, обвинив Лукашенко и его товарищей в расколе КПБ-КПСС.

Нужно сказать, что летом 1991 года идея спасти КПСС даже с демократических позиций была консервативной, охранительной, объективу затягивающей агонию и задерживающей крах прежней системы.

Лукашенко вместе со своей депутатской группой резко осудил путч ГКЧП. На второй день заговора 20 августа 1991 года на заседании Президиума Верховного Совета он защищал М. Горбачева и осудил позицию руководства Беларуси, поддержавшего государственный переворот. И это было совершенно понятно. Свертывание демократии, возвращение назад к прежней системе перекрывали ему всякую возможность политической карьеры, не говоря уж об элементарной мести различных начальников, с которыми он вел перманентную борьбу. Его фамилия оказалась в «черных списках», которые готовили партийные комитеты для репрессий.

Несколько недель после путча — это, пожалуй, кульминация в его политической ипостаси демократа. Он яростно требует отставки Председателя Верховного Совета Н. Дементея и его заместителя В. Шаладонова, поддержавших ГКЧП, а также Председателя Совета Министров В. Кебича, на чем не настаивала даже фракция БНФ. Обращаясь к премьеру с трибуны сессии, Лукашенко воскликнул: «Если Вы, Вячеслав Францевич, сейчас же не уйдете в отставку, то нас всех завтра вынесут отсюда и, возможно, вперед ногами». Он принимал активное участие в утверждении бело-красно-белого флага, бывшего до этого времени символом национально-демократической оппозиции, в качестве Государственного флага Республики Беларусь.

Хотя Лукашенко, точно почувствовав ситуацию, оказался на вершине демократической волны, смывшей после краха ГКЧП коммунистический режим, однако то историческое пике, в которое вверглась страна, оказалось для него слишком крутым. Так, он выступил против распада СССР, против придания Декларации о суверенитете республики статуса конституционного закона. «Вне Союза Белоруссия существовать не может», — говорил он. И здесь его позиция совпадала с настроениями и большинства населения республики, и большинства белорусского парламента.

Члены депутатской группы «Коммунисты Беларуси за демократию» заявили о выходе из КПСС-КПБ, потребовали ее запрета и объявили о преобразовании своей группы во фракцию «Демократические реформы», состоявшую из 53 депутатов. Ставилась задача преобразования ее в политическую партию под условным названием «Республиканская партия за демократические реформы и развитие». Программные принципы новой организации были самые общие: борьба против номенклатуры, за демократию, процветание Беларуси и т. д. Предполагалось, что костяк новой партии составят члены и организации КПБ. Однако из этой затеи ничего не получилось. Слишком политически разношерстными оказались люди, вошедшие в эту фракцию, слишком размытой была политическая платформа. Фракция вскоре распалась.

Лукашенко неоднократно предпринимал попытки возглавить какую-либо партию. Вначале это был правый Белорусский народный фронт, затем центристская Партия народного согласия, потом левые организации: Народное движение Беларуси, Республиканская партия труда и справедливости. Однако партийным лидером стать не удалось, а никакая иная роль его не устраивала.

Вообще всякая командная игра давалась ему с трудом, он так и остался политиком-одиночкой. Исследователь биографии белорусского лидера А. Федута так оценивает эту особенность его политического облика: «Любая партийная работа требует умения не только руководить, но и подчиняться определенной партийной дисциплине, а Лукашенко уже почувствовал вкус к бесконтрольности: он уже готов действовать самостоятельно, без оглядки на кого-либо и что-либо… Однако одновременно нелюбовь (нежелание?) будущего президента заниматься партийной (командной) работой есть еще и нежелание брать на себя какие-либо обязательства перед конкретными людьми».

Осенью 1991 года СССР был накануне краха, все республики объявили о своем суверенитете. Тем не менее, предпринимались судорожные усилия задержать естественно-исторический процесс. Одной из таких попыток было решение формировать Совет Союза Верховного Совета СССР из депутатов парламентов союзных республик. В октябре 1991 года при выдвижении кандидатур от Верховного Совета Беларуси Лукашенко набрал только 161 голос и не прошел. Большинство депутатов недолюбливали его, называли «выскочкой», «ни нашим, ни вашим». Потом прозвучало несколько выступлений в поддержку Лукашенко, требовавших переголосовать (уж слишком заметной фигурой он был), но безрезультатно. Александр Григорьевич получил очередной удар от правящей команды. Но это оказалась последняя партия в длительном матче Лукашенко с номенклатурой, которую он проиграл.

Смена политической позиции

Между тем политическая эволюция Лукашенко совершила резкий зигзаг. Он перешел на откровенно антиреформаторские позиции. Если раньше по основным политическим вопросам он голосовал в Верховном Совете вместе с оппозицией, то теперь начал поддерживать правящее большинство, а по некоторым вопросам оказался в одном лагере с коммунистами.

Такой политический дрейф нельзя назвать случайным. Он отражал определенную общественную тенденцию на всем постсоветском пространстве. Похожие кульбиты осуществили многие общественные деятели, в частности, депутаты Верховного Совета и Съезда народных депутатов России, вступившие в острый конфликт с Ельциным в 1992–1993 годах. Крах коммунистического режима и начало реформ сопровождались резким обострением социально-экономического кризиса и всплеском антиреформаторских настроений в обществе. Эволюция этих политиков стала отражением эволюции обедневшей, дезориентированной части населения, которая вначале поддержала реформы, а затем выступила против них.

Политический поворот, который осуществил Лукашенко, весьма знаменателен и позволяет сделать несколько выводов. Прежде всего его демократические убеждения были данью политической моде и не более того. Вернее сказать, у него вообще отсутствуют какие-либо принципы и убеждения, если он легко отказывается от прежних взглядов под влиянием общественных настроений. Выскажу предположение, что с этого времени Лукашенко совсем отказался определять какую-то свою политическую позицию по любому вопросу без учета того, что об этом думает население.

Во-вторых, Лукашенко хорошо ощущал настроения общества, точнее говоря, тенденции развития массового сознания. И, отражая доминирующую тенденцию, он не боялся оказаться в оппозиции к существующей власти. Более того, он эту оппозицию всячески демонстрировал и подчеркивал. Когда же общественные настроения поменялись, он примкнул к правящему парламентскому большинству, не сливаясь, однако, с ним, а сохраняя определенную дистанцию. Главным же в этих зигзагах было стремление ориентироваться на преобладающие интенции населения.

Такой поворот на 180 градусов можно оценить как признак цинизма и беспринципности, дешевого популизма, политической всеядности. Но, с другой стороны, можно говорить и о его политической полноценности.

В условиях демократии политику нельзя ставить в вину то, что он следует за массовым сознанием. Ведь общественная функция политика состоит в отражении интересов, настроений населения.

Изменение позиции Лукашенко началось с того, что он стал положительно относиться к правительству В. Кебича, всячески тормозившего рыночные реформы, и включился в критику парламентским большинством Председателя Верховного Совета С. Шушкевича. После краха ГКЧП доминировавшая в парламенте номенклатура была сильно напугана и согласилась избрать спикером ВС человека, который ассоциировался с демократами. Потом, когда испуг стал проходить, это большинство стало относиться к С. Шушкевичу все более враждебно. Его критиковали за положение в экономике, снижение уровня жизни, невысокую эффективность работы Верховного Совета. Большей частью критика была несправедливой, ибо полномочия главы парламента являлись ограниченными, к тому же он не контролировал большинство ВС. Реальная власть в государстве находилась у главы правительства В. Кебича. Но С. Шушкевич был удобной мишенью, ибо репортажи с сессии Верховного Совета транслировались ежедневно по радио и телевидению; в председательском кресле сидел спикер; и население именно его ассоциировало с властью.

И Лукашенко пользовался этой ситуацией сполна. Выглядеть в глазах населения последовательным критиком власти (т. е. С. Шушкевича) в период нарастания протестных настроений и не вступать в конфликт с реальной властью (правительством В. Кебича) — диспозиция почти идеальная. Следует отметить еще один нюанс. На протяжении всего 1992 года С. Шушкевич имел самый высокий рейтинг популярности и, следовательно, являлся на тот момент главным соперником на возможных президентских выборах. Поэтому выбор главной мишени для критики был точен со всех точек зрения. «Чтобы собраться в Беловежской пуще и втроем развалить государство — сил хватило, а на другое — полномочий не хватает!», — возмущенно восклицал шкловский депутат на заседании Верховного Совета.

Изменилось отношение Лукашенко и к приватизации. Сначала депутат критиковал ее за то, что она выродилась в «прихватизацию» номенклатурой наиболее лакомых кусков государственной собственности. Но уже в январе 1993 года он призвал председателя комиссии ВС по экономической реформе Л. Козика проявить гражданское мужество и снять с повестки дня сессии законопроект о разгосударствлении и приватизации государственного имущества, т. к. общество не готово к этому, оно не успело еще переварить те законы, которые приняты.

Лукашенко поддержал решение Верховного Совета об отмене своего постановления о прекращении деятельности КПБ-КПСС, принятого спустя несколько дней после краха путча ГКЧП. В то же время демократическая общественность крайне негативно оценила реабилитацию Коммунистической партии.

Однако наиболее резко поменялось отношение Лукашенко к распаду СССР и созданию суверенной Республики Беларусь. В ноябре 1991 года он голосовал против того, чтобы молодое государство создавало собственные Вооруженные Силы. Затем в ходе ожесточенной борьбы по вопросу о присоединении Беларуси к Ташкентскому договору о коллективной безопасности стран СНГ Лукашенко оказался на стороне парламентского большинства.

Широко известен миф, до сих пор распространяемый самим Лукашенко и государственными СМИ, что он был единственным депутатом Верховного Совета Беларуси, голосовавшим против Беловежских соглашений. Этот факт был важным элементом его избирательной кампании в ходе президентских выборов, потом повторен им многократно, с подробностями («На меня давили, вокруг первые секретари обкомов сидели, говорили: ты что, Александр? Вместо меня проголосовать хотели! Хорошо, у меня рука крепкая — не дал»), стал частью официальной политической биографии главы государства. Но среди его многочисленных заявлении по этому поводу есть одно очень примечательное. В телевизионной беседе с российским журналистом А. Карауловым через месяц после избрания президентом Александр Григорьевич заявил: «Да, Лукашенко единственный проголосовал против Беловежских соглашений, и не потому, что был умнее других. Я интуитивно, нутром почуял, что здесь, мягко говоря, не все продумано и просчитано… что-то здесь не то, и сказал коллегам, что голосовать «за» не буду». Итак, вначале он говорит, что голосовал «против», а затем, как можно понять из реплики, уточняет, что не голосовал «за». Разница принципиальная. Это оговорка по Фрейду.

Дело в том, что голосование по этому вопросу в Верховном Совете 10 декабря 1991 года не было поименным. Это означает, что фамилии депутатов, голосовавших «за» или «против», не фиксировались и не сохранились в официальном протоколе. Зато в протоколе отмечены фамилии депутатов, не участвовавших в голосовании, то есть присутствующих на заседании (ибо они зарегистрировались), но по каким-то причинам не голосовавших. Скорее всего, таким образом они уклонились от ответственности за это решение. Таких оказалось 27. Под номером 18 в этом списке значится Лукашенко. В 1995 году газета «Свабода» опубликовала фотокопию этого протокола.

А единственный голос «против» принадлежал В. Тихине, будущему председателю Конституционного суда. Тогдашний депутат С. Наумчик свидетельствует: «Против» проголосовал мой тогдашний сосед по Овальному залу, я видел, как он нажимал кнопку, и мы с ним горячо тогда поспорили по случаю такого его голосования. Этим депутатом был Валерий Тихиня».

Однако и после этого документального подтверждения его лжи Лукашенко продолжает повторять свою первоначальную версию.

Сторонник реанимации СССР

Чем дальше, тем больше Александр Григорьевич превращается в яростного приверженца воссоздания СССР и ликвидации суверенной Беларуси. В августе 1993 года в разгар политической конфронтации между исполнительной и законодательной властью в России Лукашенко в составе четырех влиятельных депутатов Верховного Совета совершает поездку в Москву. Кроме него, в состав делегации входили лидеры проправительственной фракции «Беларусь» Г. Козлов и советник премьера Н. Скорынин. Они провели переговоры о политическом союзе между Беларусью и Россией с главой российского парламента Р. Хасбулатовым и его окружением. Уже сам выбор собеседников — противников Б. Ельцина говорил о том, на какой основе собирались создавать новое объединение.

По итогам визита в Москву Лукашенко дает интервью российски коммунистической газете «Правда», опубликованное 26 августа под символическим названием «Да возродится!», в котором он дает достаточно концептуальное изложение своей позиции по этому вопросу. Депутат назвал Беловежские соглашения «преступными» и потребовал воссоздания СССР. При этом он противопоставлял политическое объединение экономической интеграции: «Попытки решить хозяйственные вопросы без объединения — это утопия, обман, которым пытаются успокоить народ… Нужно начинать движение к единому нормальному государству… Государственное единство бывшим республикам Союза нужно как воздух. Без него мы ни на йоту не продвинемся в решении экономических проблем… Это единственный шанс для спасения от гибели».

Обратим внимание, что здесь Лукашенко не использует те демагогические эвфемизмы, которые он бесконечно повторяет в последние годы: создание союзного государства с Россией при сохранении суверенитета Беларуси. В этом интервью о белорусской независимости речь не идет. Если быть более точным, то здесь Лукашенко высказал мысль, которую он повторит не один раз уже будучи президентом. Речь идет о своеобразном понимании им понятия «суверенитет». По его мнению, настоящий суверенитет Беларусь имела, находясь в составе СССР. «Тогда мы была истинно суверенны, потому что работала экономика — основа основ независимости любого народа… А сейчас мы потеряли суверенитет… Кому у нас нужен такой «суверенитет»?.. Ни одной социальной группе такой «суверенный» изоляционизм, такая «самостийность» не нужны».

Из этих путаных рассуждений депутат делает практический вывод: «Надо немедленно создать единое государство даже из двух наших республик. Поймите, для других народов бывшего СССР это будет мощным стимулом». И в качестве первого шага на этом пути он предлагает провести совместное заседание Верховных Советов Беларуси и России с повесткой дня: «О создании единого государства».

13 сентября 1993 года в Минске состоялся организованный коммунистами, пророссийскими политическими силами и поддержанный Совмином Конгресс народа Беларуси. Кульминацией его была пламенная речь Лукашенко. Под бурные овации он заявил, что готов «на коленях ползти к России», что «единственный шанс для спасения от гибели — создание единого государства с бывшими республиками СССР, прежде всего с Россией». «На нашей земле был уничтожен великий Союз. Отсюда, именно отсюда должно пойти движение по созданию новой великой державы», — провозгласил он.

В сентябре 1993 года в Москве между правительствами Беларуси и России было подписано соглашение об объединении денежных систем двух государств. Фактически речь шла о переходе Беларуси на российский рубль. Лукашенко активно участвовал в этом процессе. При обсуждении соглашения в Верховном Совете он пламенно защищает его от критики со стороны оппозиции. «Только за одно это Кебичу можно при жизни поставить памятник», — пафосно заявил депутат. С. Шушкевич ехидно заметил, что он теперь понимает, кто был экспертом у В. Кебича. Действительно, в этот период Лукашенко де-факто входит в команду премьера, становится наиболее активным и талантливым пропагандистом его политики.

Выступления с требованиями восстановить СССР из уст коммунистических депутатов звучали и раньше. Но подключение к этим голосам уже достаточно известного в политических кругах Лукашенко, а также премьера В. Кебича свидетельствовало об усилении интеграционных настроений в обществе и элите, углублении общественного раскола. Это встревожило национально-демократические силы. В ответ на такие заявления оппозиция БНФ в Верховном Совете потребовала лишения Лукашенко и еще нескольких парламентариев депутатских полномочий. Александр Григорьевич в долгу не остался и со всей силой своего темперамента бросился в бой с оппозицией. «Мы уже не боимся тех 20–25 националистов в белорусском Верховном Совете, которым удавалось захлестывать волной все здравые идеи», — утверждал он. Итак, начав свою политическую карьеру с борьбы с номенклатурой и союза с оппозицией, Лукашенко очень скоро перешел на другую сторону баррикад. Если противостояние с номенклатурой было просто борьбой за власть, то конфронтация с БНФ, а затем и со всей демократической оппозицией была идеологической, а потому бескомпромиссной. И вот уже много лет они являются непримиримыми врагами.

Патриарх белорусской литературы народный писатель Василь Быков откликнулся на интервью Лукашенко «Правде» статьей в «Народной газете», где констатировал: «Только внешний враг или внутренний предатель может в наше время выступать против права народа на самоопределение, на самостоятельность его существования». С этого времени начинается долгий принципиальный духовный, мировоззренческий конфликт между Лукашенко и человеком, которого культурная элита считала совестью нации. Закончился он только со смертью писателя в 2003 году.

Тем не менее, по мере приближения к президентским выборам призывы Александра Григорьевича к ликвидации белорусской государственности и воссозданию СССР становились умереннее. Что вполне естественно, ибо вместе с независимым государством исчезала и мечта о высшей власти.

С начала 1993 года критика Лукашенко действий властей нарастала. Он разоблачал правительство, где «пахнет мертвечиной», Верховный Совет, где «вообще не пахнет ничем», обрушивал громы и молнии в адрес местных Советов, других властных институтов. В марте В. Кебич и С. Шушкевич выступили в Верховном Совете с отчетами. Шкловский депутат оценил эти доклады как попытку уйти от ответственности и предложил признать деятельность премьера и спикера парламента неудовлетворительной.

В ноябре Лукашенко предложил Верховному Совету провести тайное голосование по вопросу отстранения от занимаемых постов В. Кебича и С. Шушкевича с формулировкой «за непринятие действенных мер». Вспомним, что всего два месяца назад он утверждал, что премьеру можно поставить памятник, и был в его команде. Оценивать высказывания депутата с точки зрения обычной логики не приходится. Здесь уже в полную силу заработала иная логика, обусловленная обострившейся борьбой за власть.

23 ноября 1993 года в парламенте возник скандал. Лукашенко от микрофона заявил, что подготовил проект постановления Верховного Совета об отставке В. Кебича и С. Шушкевича, и потребовал дать ему главную трибуну на три минуты для обоснования своего предложения. Спикер ему слова не дал, ибо этот вопрос не был внесен в повестку дня. Тогда депутат самовольно прорвался на трибуну, и С. Шушкевич был вынужден объявить перерыв в заседании.

Злоупотребления властью

Уже в период депутатства стали явственно проявляться те негативные черты личности Лукашенко, которые расцвели пышным цветом после избрания его президентом. Обвинения в злоупотреблении властью сопровождали Александра Григорьевича с того момента, когда он перешел на самостоятельную руководящую работу. Депутатский мандат, кроме всего прочего, создавал более высокую степень бесконтрольности. А это, по представлениям Лукашенко, одна из важнейших составляющих власти.

В 1993 году в шкловской районной газете «Ударный фронт» появилась статья местной журналистки О. Павловой «Каму жывецца у нас прывольна?» по материалам проверки, проведенной начальником управления экономики и прогнозирования Шкловского райисполкома Г. Лавренковым (потом некоторое время был управляющим делами президента). В статье описывается запутанная история о том, как в 1990 году автомобиль ВАЗ-2121 «Нива», деньги за которую перечислил совхоз «Городец», оказалась в личной собственности приятеля Лукашенко — заместителя председателя райагропрома В. Малиновского. Последний раньше был председателем колхоза имени Ленина, в котором Александр Григорьевич в 1985–1987 годах работал секретарем парткома. А в 1989 году колхоз (т. е. фактически его руководитель) выдвинул Лукашенко кандидатом в народные депутаты СССР. Когда история всплыла, директор совхоза «Городец» объяснил, что деньги за автомобиль были перечислены в счет обязательных платежей хозяйства на содержание РАПО. Однако в бухгалтерском учете райагропромышлейного объединения эти платежи не значились. Причем Лукашенко неоднократно публично заявлял, что с января 1990 года его совхоз отказался от услуг РАПО, от которого никакой пользы.

Журналистка О. Павлова, которая первоначально являлась сторонницей Лукашенко, приводит и другие примеры его махинаций со ссылкой на заведующую райфинотделом Шкловского района Н. Ермакову (ныне — председатель правления крупнейшего в стране банка «Беларусбанк»). Из совхоза «Городец» куда-то исчезла часть техники, которую его директор «выбил», пользуясь депутатскими полномочиями. Так, один трактор по символической цене был продан отцу Л. Маськовой, которую шкловские обыватели считали любовницей Лукашенко. Неясна судьба всех денег, перечисленных совхозу «Городец» на строительство поселка для переселенцев из Чернобыльской зоны.

На Шкловщине известна еще одна трагикомическая история, связанная с земельным участком Лукашенко. С началом рыночных реформ в Беларуси, как и по всему СССР, начался процесс «прихватизации» государственной собственности правящей номенклатурой. В сельских районах самой большой ценностью считалась земля. Местное начальство поспешило оформить на себя самые высокоурожайные земли. Не отстал от других и Лукашенко. Принадлежащий ему участок размером не менее 50 гектару был расположен примерно в трех километрах от его деревни Рыжковичи. Александр Григорьевич всем объяснял, что взял землю не для себя, а для детей. А до их взросления он сдавал участок в аренду.

В это время Верховный Совет в целях борьбы с коррупцией принял решение, что лица, занимающие важные должности в государственной власти, не имеют права владеть большими участками земли. Оно распространялось и на депутатов высшего законодательного органа Беларуси. Однако Лукашенко не спешил расставаться со своей землей. На сессии Верховного Совета кто-то из депутатов поднял вопрос, дескать, как же так, Александр Григорьевич, претендуете на роль главного борца с коррупцией и номенклатурной «приватизацией», но сами имеете земельный участок и не выполняете закон. Лукашенко подошел к микрофону и, не моргнув глазом, заявил, что давно избавился от своей земли. Начальник земельного отдела Шкловского райисполкома А. Гордеев тут же позвонил своему депутату в Минск и вежливо попросил подтвердить свое устное заявление письменным. Лукашенко отказался. «Где же ваша совесть?», — спросил чиновник. Ответ депутата долго обсуждали под гомерический хохот во всех кабинетах Шкловского райисполкома. «Где была совесть, там вырос хрен», — ответил борец за правду. Однако через какое-то время Лукашенко все же был вынужден действительно отказаться от своего земельного участка официально.

В бытность Лукашенко депутатом произошла весьма красноречивая история, которая должна была бы стать грозным предупреждением для всей политической элиты, ибо она почти в чистом виде смоделировала то, что потом произошло во всей стране после избрания Александра Григорьевича президентом. В начале декабря 1992 года в газете Федерации профсоюзов Беларуси «Беларускі час» была опубликована статья «Как народный депутат А. Лукашенко развалил профсоюз в отдельно взятом совхозе». А вверху на всю полосу крупным шрифтом было напечатано: «С трибуны парламента легче защищать всех аграриев, чем создать нормальную жизнь крестьянину». Статья написана А. Щербаком, бывшим председателем профкома совхоза «Городец», в прошлом — соратником Лукашенко и активным участником его избирательной кампании 1990 года.

В ней рассказывалось о постоянных нарушениях трудового законодательства в совхозе «Городец»: отсутствии положения об оплате труда и использовании старых норм, незаконных штрафах, неправильной оплате в праздничные дни, отсутствии учета граждан, нуждающихся в улучшении жилищных условий, и т. д. Само по себе в этих нарушениях не было ничего необычного, их можно считать типичными для колхозов и совхозов. Тем более, что Лукашенко мало занимался делами хозяйства, а весь ушел в большую политику.

Интересные события начали развиваться после того, как председатель профкома А. Щербак попробовал отстаивать права членов профсоюза, попытался приостанавливать незаконные распоряжения директора. Разразился острый конфликт. Лукашенко начал избавляться от ставшего неугодным бывшего соратника теми же методами, какими он будет позже расправляться со своими противниками, став президентом. А. Щербак добровольно уходить не хотел. Более того, рабочие переизбрали его председателем профкома на второй срок. Тогда директор применил безотказный прием: своим приказом он запретил взимать профсоюзные взносы через бухгалтерию. (Точно такие же меры предпримет правительство против неугодной Федерации профсоюзов Беларуси в 2001–2002 годах). В результате работа профсоюза в хозяйстве оказалась парализованной, взносы перестали собираться, А. Щербаку пришлось уволиться. Профком практически прекратил свою деятельность.

Лукашенко сорвал подписание коллективного договора между администрацией и коллективом. На профсоюзной конференции он вошел в состав президиума и добился того, что проект договора был отправлен на доработку, в результате чего так и не был принят.

Скандальной ситуацией в совхозе «Городец» был вынужден заняться Шкловский райком профсоюзов работников АПК. Любопытно, что его председатель В. Снегов — тоже один из соратников Александра Григорьевича. В 1989 году он, вопреки жесткому давлению партаппарата, был доверенным лицом кандидата в депутаты Лукашенко, когда последний бросил вызов самому В. Кебичу. Теперь президиум райкома профсоюзов во главе с В. Снеговым подтвердил все приведенные факты, указал директору совхоза на нарушение закона и обязал его принять коллективный договор. Но Лукашенко, пользуясь своим депутатским статусом, проигнорировал это постановление. И совхоз «Городец», едва ли не единственный трудовой коллектив в Беларуси, так и не принял в том году колдоговора. В ответ на эту публикацию Лукашенко выступил в Верховном Совете, обвинил авторов в необъективности и сделал официальный депутатский запрос в адрес газеты. А на момент избрания Лукашенко президентом профсоюзной организации в этом совхозе не было.

Таким образом, в этой совхозной истории весьма ярко проявились те личные качества Лукашенко, которые развились в полную силу после избрания его президентом: неразборчивость в средствах, пренебрежение к закону, нетерпимость хоть к какому-либо контролю за своими действиями.

Очень долго длилась история борьбы Лукашенко со шкловской и белыничской «мафией». Эта борьба шла с переменным успехом. Депутату удалось добиться увольнения некоторых милиционеров. В их защиту выступил журналист А. Гуляев, поддерживавший когда-то несправедливо гонимого Лукашенко. За год до президентских выборов в «Народной газете» появилась его статья под характерным названием «Мафия бессмертна уже хотя бы потому, что всегда кому-нибудь нужна». В ней высказывалась мысль, что новоявленного борца с коррупцией нельзя допускать к власти.

И еще несколько слов о жизни Лукашенко вне большой политике К концу его депутатской карьеры супружеские отношения с Галиной Родионовной близились к нулю. Приезжая в Шклов, он часто, не стесняясь, ставил свою машину под окнами дома своей подруги Л. Маськовой. По информации журналистки О. Павловой, В. Коноплев, выполняя просьбу Лукашенко, несколько раз просил его жену подать заявление о разводе, но та отказывалась. Сам же он этого делать не хотел, чтобы не портить свой имидж, особенно накануне предполагаемого взлета политической карьеры.

Главный борец с коррупцией

Звездный час Лукашенко наступил с избранием его на должность руководителя антикоррупционной комиссии. Ее создание представляло собой результат сложного переплетения и пересечения различных политических интересов.

Идея борьбы с коррупцией всегда была популярна в обществе. Проблема обострилась с началом «прихватизации», в процессе которой государственная и хозяйственная номенклатура начала делить общественный пирог в свою пользу. Об этом много писала негосударственная пресса; роптало население.

Оппозиция сделала тему борьбы с коррупцией важным оружием борьбы с командой В. Кебича. Ее представители в Верховном Совете разоблачали злоупотребления высоких начальников, требовали наказания виновных. Под давлением оппозиции и общественности проправительственное большинство в парламенте было вынуждено согласиться на создание парламентской комиссии по этой проблеме, чтобы выпустить пар недовольства.

4 июня 1993 года была создана Временная комиссия Верховного Совета Республики Беларусь для изучения деятельности коммерческих структур, которые действуют при республиканских и местных органах власти и управления. В ее состав вошло девять депутатов во главе с Лукашенко. Комиссия получила довольно большие полномочия (проверять любую документацию всех организаций, включая негосударственные, и т. д.).

Вначале правящее большинство рассматривало в качестве руководителя комиссии М. Маринича (с 2004 года — политического узника), заместителя председателя КГБ Г. Лавицкого. Однако те отказались. Тогда С. Шушкевич неожиданно предложил Лукашенко. Это вызвало даже смех в зале, ибо в Верховном Совете его по-прежнему воспринимали не очень серьезно. Как потом объяснял сам спикер, таким образом он хотел загрузить работой неугомонного депутата, чтобы тот меньше выходил к микрофону. На самом деле глава парламента, видимо, надеялся, что амбициозный Лукашенко разоблачит коррупцию в команде премьера и, тем самым, ослабит его политического оппонента. Кроме того, по статусу самой должности нужен был депутат, не принадлежащий к высшим кругам номенклатуры, сам не замешанный в коррупции.

Проправительственное большинство считало Лукашенко отчасти своим и надеялось на его управляемость. Оппозиция, понимая невозможность поставить во главе комиссии своего представителя, была вынуждена молчаливо согласиться на меньшее из зол в лице Александра Григорьевича. К этому времени он имел репутацию хоть и «красного», но честного и смелого, не боящегося начальства человека. Таким образом, кандидатура Лукашенко на пост председателя этой комиссии была компромиссной.

Лукашенко взялся за дело с огромным энтузиазмом, понимая, что такой благоприятный момент предоставляется один раз за всю жизнь, Он потребовал для себя особых условий, получил кабинет, который ранее занимал глава парламента, служебную машину с водителем. Доклад готовила разношерстная команда, состоящая из разных людей. Там были депутаты, журналисты органа Совета Министров газеты «Советская Белоруссия», официально прикомандированные ко Временной комиссии сотрудники МВД (Ю. Малумов, М. Сазонов, Н. Карпиевич). В основу доклада легли материалы правоохранительных органов. Лукашенко позднее вспоминал: «Меня поддержали профессионалы. Из прокуратуры, КГБ, МВД. В комиссии по борьбе с коррупцией эти люди увидели отдушину, Они доставляли ко мне материалы масштабных проверок, которые были перед тем положены под сукно».

Лукашенко воспользовался своей новой должностью даже не на 100, а на 200 %. И большинство Верховного Совета, и оппозиция его явно недооценивали. На протяжении всего времени работы комиссии Лукашенко раздавал интервью, гневно вещал о всеобщей коррумпированности, многозначительно намекал на сенсационные разоблачения, на причастность к злоупотреблениям высших должностных лиц. То есть провел довольно эффективную рекламную кампанию своей деятельности. Поэтому политизированная публика ждала доклад. Лукашенко несколько раз требовал в Верховном Совете быстрее поставить его в повестку дня.

День 14 декабря 1993 года — звездный час Лукашенко. В Верховном Совете — большой ажиотаж. Зал заседаний был переполнен официальными и неофициальными лицами, журналистами. По требованию самого докладчика и большинства депутатов была включена прямая трансляция по радио и телевидению с заседания сессии Верховного Совета. Доклад слушала и смотрела вся страна. Лукашенко выступал эмоционально, как хороший актер, держал публику в напряжении.

Начал он с пафосом: «Пожалуй, впервые за время работы в нынешнем Верховном Совете приходится мне подниматься на эту высокую трибуну с такой противоречивой гаммой мыслей, чувств и эмоций. С такой опустошенностью в душе от творящегося беспредела, с тревогой за судьбу государства и его граждан. Основное чувство, которое я испытываю, как, полагаю, и абсолютное большинство соотечественников: мы все становимся заложниками какой-то чудовищной, безнравственной и беспринципной системы манипулирования и обмана людей… Нам долгое время казалось, что мафиозные кланы и коррумпированные группировки существуют где-то там, в Колумбии и на Сицилии… Со святой наивностью мы полагали, что это величайшее зло не расползется по Беларуси и не проникнет, подобно раковой опухоли, во все поры ее политической, экономической и социальной жизни».

Если же говорить о содержании доклада, то ничего сенсационного там не было. Прежде всего комиссия во главе с ее руководителем значительно вышла за рамки тех полномочий и задач, которые были сформулированы Верховным Советом при ее создании: выявление фактов незаконной коммерческой деятельности работников госаппарата. Доклад был обо всех и обо всем.

По мнению Лукашенко, главная причина усиления коррупции — переход к рынку. «Предметом исследования является дерево, корнями которого являются коммерческие структуры. Они в свою очередь питают его крону, в результате чего появляются ядовитые для общества плоды в виде экономических преступлений, злоупотреблений властью должностными лицами, коррупции».

Как отмечалось выше, источниками доклада стали материалы прокуратуры, МВД и КГБ, которые не имели достаточных доказательств и судебной перспективы, поэтому не были до этого времени обнародованы. Многие факты были достаточно спорными, трудно доказуемыми. Лукашенко далеко не всегда руководствовался принципом «семь раз отмерь — один отрежь». Как отмечал депутат С. Наумчик, «выступление Лукашенко представляло собой смесь правды, полуправды и заведомой лжи».

Докладчик пытался замазать максимально большое число людей, причем как представителей «партии власти», так и оппозиции. Иные обвинения выглядели смехотворно, как в случае с Шушкевичем или с деятелями оппозиции, «коррумпированность» которых сводилась к тому, что один ездил на иномарочном автомобиле, а другой жил в престижном районе Минска и был сыном бывшего секретаря обкома партии.

Меры, предложенные Лукашенко, чтобы остановить коррупцию, были косметические, не затрагивавшие коренные причины ее возникновения, не предусматривавшие изменения системы власти: совершенствование законодательства с целью перекрытия каналов для злоупотреблений; регулярные парламентские слушания о коррупции и др. Правда, было два здравых предложения. Во-первых, докладчик призвал ввести порядок кларирования доходов («Я сделаю это первым», — заявил Лукашенко), во-вторых, он предложил регистрационный, а не разрешительный принцип создания хозяйственных субъектов. (Придя к власти, Лукашенко сразу же ужесточил разрешительный принцип).

И, наконец, самое главное предложение, незаметно спрятанное среди других: создание наделенного необходимыми полномочиями органа по противодействию коррупции, который координировал бы деятельность правоохранительных органов. Таким органом могла бы стать Временная комиссия во главе с Лукашенко.

Реализация этого предложения наделяла бы комиссию и ее главу чрезвычайными полномочиями, позволила бы ей установить контроль над прокуратурой, МВД, спецслужбами со всеми вытекающими отсюда последствиями.

В конце Лукашенко многозначительно заметил, что комиссия работает только три месяца, изучила лишь верхушку айсберга. «Мы вплотную подошли к подводной ее части, где плавают жирные акулы». Он намекнул, что имеется большая информация о причастности высших должностных лиц к незаконной продаже оружия, экспорту стратегического сырья и т. д… Таким образом, заключительная часть доклада была сориентирована на то, чтобы попытки прекратить деятельность комиссии расценивались общественностью как стремление не допустить дальнейшего разглашения фактов коррупции.

Доклад Лукашенко растянулся на два дня. Кроме радио- и телетрансляции, он широко освещался прессой. Газета «Звязда» назвала докладчика «белорусом недели». Его фамилия стала известной даже далеким от политики людям.

Доклад вызвал бурю в Верховном Совете. В основном его оценка депутатами была критической. Депутат С. Титков так характеризовал доклад Лукашенко: «Преобладают эмоциональные перечисления криминальных эпизодов, смакование пикантных обстоятельств. Не хватает тонкого юридического анализа, квалификации преступлений».

Схожим было мнение депутата В. Новика: «Я надеялся, что в этом докладе получу информацию, сколько коммерческих структур создано при органах власти и управления, какой оборот прошел в средствах, какие объемы работы врыполнены этими структурами, какую пользу от этого получила республика Беларусь. И, безусловно, на основании таких аналитических данных мы с вами могли бы принять какое-то решение или сделать выводы. Но, к сожалению, разговор пошел совсем о другом».

Известный поэт Н. Гилевич говорил о грязи, которой Лукашенко старается замазать всех. С. Шушкевич отметил, что докладчик «по недостоверным данным обвиняет всех и вся».

Забегая вперед, необходимо отметить, что в результате доклад и материалы комиссии не имели никаких юридических последствий. Никого не судили и не уволили с работы. (Если не считать освобождение от должности Председателя Верховного Совета Шушкевича за «ящик гвоздей»). Гора родила мышь. Но для Лукашенко это и не было важным.

Обвиненные в коррупции выступали с опровержениями. На три дня парламент был парализован. Дело доходило до оскорблений друг друга. Депутаты даже приняли решение о закрытом заседании. Интересно, что в ходе дискуссии едва ли не главной мишенью сделали С. Шушкевича. И инициатором снова выступил Лукашенко. Поводом для абсурдных, притянутых за уши обвинений был эпизод, имевший место в начале того года. Служба безопасности США раскрыла и выслала из страны двух российских разведчиков, работавших в представительстве Беларуси при ООН в Вашингтоне. И вот теперь Лукашенко обвинил спикера парламента в том, что он не воспрепятствовал высылке российских агентов из Соединенных Штатов. В ответ С. Шушкевич заявил, что не собирается отвечать на «абсурдные обвинения не совсем здорового человека». В тот же вечер Председатель Верховного Совета был госпитализирован с диагнозом «гипертонический криз».

26 января 1994 года Верховный Совет обсуждал постановление по докладу председателя Временной комиссии. Лукашенко выступил с большой речью и привел дополнительные факты о злоупотреблении служебным положением высших должностных лиц. В предложенном им проекте постановления основными были два пункта: сделать Временную комиссию постоянной и признать личную ответственность за коррупцию Шушкевича и Кебича, что как бы логически предполагало их отставку. Первый пункт не прошел, а второй был поддержан депутатами.

Накануне этого обсуждения произошли события, вызвавшие большой шум в политических верхах. 15 января по требованию правоохранительных органов Литвы из Беларуси в Вильнюс были депортированы бывшие руководители Компартии Литвы Ю. Ермолавичус и М. Буракявичус, обвиненные в антигосударственных действиях во время событий январе 1991 года. Хотя Беларусь подписала соответствующие международное соглашения, однако юридические процедуры выдачи не были прописаны в белорусском законодательстве. С учетом того, что в Верховном Совете действовала влиятельная фракция коммунистов, часть депутатов подняла скандал, обвинив руководство страны в незаконности этой акции. Решением парламента в отставку были отправлены председатель КГБ Э. Ширковский и министр внутренних дел В. Егоров, которые оказывали поддержку С. Шушкевичу. Все это подлило масла в огонь конфликта и ослабило позиции спикера.

В результате тайного голосования В. Кебич получил вотум доверия и сохранил свой пост, а С. Шушкевич был смещен с формулировкой: «за непринятие мер по борьбе с коррупцией, отсутствие контроля за деятельностью правоохранительных органов и проявление личной нескромности». Таким образом, из трех пунктов обвинений два вытекали из доклада Лукашенко. Журналист П. Якубович (ныне — главный редактор президентской газеты «Советская Белоруссия») по поводу единственного результата доклада Лукашенко — смещения Шушкевича — привел цитату из М. Салтыкова-Щедрина: «Его послали злодейство учинить, а он чижика съел».

А Лукашенко продолжал начатое наступление. С трибуны Верховного Совета он заявил, что в антикоррупционной комиссии есть предложения на 20 высокопоставленных лиц из Совета Министров и подчиненных ему подразделений, которые должны быть сняты со своих постов. Однако новый Председатель Верховного Совета М. Гриб начал «спускать на тормозах» деятельность Временной комиссии. Уже все депутаты поняли, какую роль отводит ей Лукашенко в начавшейся избирательной кампании. В конце концов парламент принял решение, что комиссия выполнила свою задачу, ее деятельность прекращается, а все материалы передаются в правоохранительные органы.

Лукашенко всячески противился этому решению, даже шел на скандал, не хотел освобождать комнату, отведенную для работы комиссии.

На протяжении всей депутатской карьеры Лукашенко в основном выступал как политик-одиночка. Ни к какой серьезной политической группе он не примкнул, вокруг себя не смог никого объединить. Однако в ходе подготовки доклада, смещении С. Шушкевича, борьбе за судьбу антикоррупционной комиссии сложился союз Лукашенко с молодыми амбициозными депутатами В. Гончаром и Д. Булаховмм. «Молодые волки» — так окрестили их газеты. Не связанные со старой номенклатурой, они надеялись прорваться во власть вместе с Лукашенко и с его помощью. Этот триумвират сыграл определенную роль в ходе президентской избирательной кампании.

Доклад сделал Лукашенко известным всей стране и популярным. Не вникая в обоснованность обвинений, большинство населения увидело в нем смелого и бескомпромиссного борца против коррупции. А решение Верховного Совета о прекращении работы комиссии люди трактовали как гонение за правду и страх больших начальников перед новыми разоблачениями.

Лукашенко обратил в свою пользу и отсутствие уголовных дел, судебных преследований по обнародованным им фактам. Он обвинил прокуратуру в нежелании вести борьбу со злоупотреблениями и пособничестве коррупционерам.

С начала 1994 года Лукашенко развил бешеную активность. Желая ковать железо, пока горячо, он требовал ускорить проведение президентских и парламентских выборов, а не заниматься обсуждением «кучи хлама». В Верховном Совете он заявил: «Ведутся игры, что Лукашенко был нужен, чтобы пробить дыру в железобетонной стене, то я вам должен скатать: лоб расшибет тот, кто так думает. Никто в этой связи Лукашенко не использовал и использовать не будет». Теперь, когда он подходил к микрофону, в зале заседаний все затихали. Лукашенко постоянно намекал, что в загашнике у него есть компромат на очень многих, в том числе и депутатов.

Между тем конфликт между Лукашенко и партией власти обострялся. В газете «Звязда», интервью агентству «Интерфакс», по радио он обвинил в незаконных махинациях вице-премьеров С. Брыля и М. Костюкова, министра обороны П. Козловского, министра иностранных дел П. Кравченко, министра внешнеэкономических связей В. Радкевича, а В. Кебича — в потворстве им.

Все обвиненные заявили, что считают своим долгом обратиться в суд и прокуратуру. В. Кебич назвал это «недостойными методами предвыборной борьбы». Лукашенко начал ездить по стране, выступать перед трудовыми коллективами с красочными рассказами о всеобщей коррупции.

Джинн был выпущен из бутылки, и команда В. Кебича поняла это слишком поздно.