Анархопокалипсис (СИ)

Глава 17 Зверь селения пахарей (Часть 1)

У веранды указанного дома, путниц встретила древняя старушка, которой по виду было за семьдесят. Её короткая стрижка, кожаные бриджи и потрепанный топ через плечо едва гармонировали с умиротворенным, усыпанным морщинами лицом невысокой женщины, чья внешность отражала смешение восточных и монгольских кровей.

— Магнолия? — тут же поздоровалась Лесса, неуклюже цепляясь за палки, торчащие вокруг небольшого порога, своим длинным рукавом. — Здравствуйте! Мы, кажется, к вам!

— Грета, — добавила Крис, недоверчиво оглядывая осевший фундамент.

— Ух ты! — усмехнулась пожилая дама, окидывая девиц суженными темно-зелеными глазами с непривычно глубоким оттенком. — Интересненько. Так вы ненадолго? Проходите, — она указала большим пальцем на двери старенького дома и ткнула в руки послушницы связку ключей. — Первый от комнаты, второй от сейфа. Вещи оставляете под залог, разумеется. Не знаю, что Леди наплела насчет бесплатного проживания, но без оплаты — шиш я буду следить за вашими шмотками! — недовольно буркнула она, потирая шею и закидывая на плечо тяжелую сумку.

— А как же экскурс? — Лесса непонимающе захлопала ресницами.

— Не заблудитесь, — проворчала старушка и бесцеремонно направилась по своим делам.

— Зачем третий? — Харенс непонимающе вздернула бровь, вынимая руки из карманов и недоверчиво покосилась на хозяйку.

— Ставни на окнах, — проворчала Магнолия в пол оборота. — Не просто же так вы приперлись! Кто их знает, что местные удумают? — она мрачно перевела взгляд на широкие ворота поселка, за которыми происходило какое-то гулкое движение. — Уже троих за воровство и тунеядство утащили, и это только за последние сутки! Ваша комната слева от гостевой. Давайте, быстрее обустраивайтесь и ждите меня! — деловито скомандовала бабуля, шагая в сторону местного курятника и на ходу добавила. — Я не беру платы за ночлег, только если от постояльцев есть толк, так что не расслабляйтесь!

— Такая странная! — подметила Вуншкинд, переступая порог совмещенной с кухней прихожей. В паре шагов, напротив парадного входа, была дверная рама гостиной, а слева располагалась небольшая кухня, уставленная кастрюлями, ведрами и какими-то странными агрегатами, которые напоминали составные перегонного куба.

— Видно, человек занятой, — безразлично бросила Крис, отмечая идеальный порядок внутри и разуваясь. Гостиная же изобиловала антикварной утварью, на манер жилища баронессы, однако, расставленная по полкам посуда была в основном из меди и серебра, а фигурные чайнички на деревянном буфете заржавели от времени. Посреди комнаты стоял большой обеденный стол с четырьмя стульями и вазой засохших цветов, а сразу за ним виднелась одноместная койка под большим сдвоенным окном. У старого настенного ковра справа от входа располагался раскладной диван, а на выцветших обоях, прямо посреди комнаты, красовалась огромная картина неизвестного автора.

Нарисованный углем исхудавший старик в серых лохмотьях держал в руках треснувшие песочные часы, а меж его пальцев прахом струились железные цепи, которые сюрреалистично расплывались по низу холста вязкими реками, сливаясь с общим фоном картины. Задний план был пуст, а черные как смоль глаза старца словно засасывали внутрь и не имели четких очертаний, как и весь его образ в целом.

— Эй, ты чего это? — Вуншкинд оглянулась и тревожно взглянула на застывшую у порога наемницу. Затаив дыхание, Кристин завороженно глядела на странный рисунок, не замечая ничего вокруг.

— Что? — Харенс рывком обернулась к послушнице, которая так её и не дозвалась и уже ждала у запертой двери, по левую сторону комнаты. — Да нет, ничего… просто мне очень не нравится, что карга пустила нас безо всякого присмотра.

— Ага, ты права! Уж слишком беспечно! — недовольно воскликнула Лесса. — А если бы мы оказались воришками?

— Скорее всего, проверяет на вшивость, — задумчиво ответила Крис, отмечая, что, судя по расстановке мебели, здесь нередко бывали и гости. А вот одинокая чашка с отколотой ручкой в изголовье стола, казалось, стояла на месте уже целую вечность. — Определенно.

— Ой! — воскликнула Вуншкинд, с ходу подобрав ключ и открывая тяжелый навесной замок. — Прочный! А вообще, это глупо. Такие обычно пальцами открывают!

— Громче ори, а то вдруг никто не услышит, — ухмыльнулась Кристин, проходя следом и оглядывая узкую комнату.

В небольшой пристройке было на удивление чисто. Стоящие напротив друг друга большие кровати разделял широкий журнальный столик, а на полу и стенах располагались ворсистые ковры, которых не было только на кухне. Определившись с койкой, Харенс принялась перебирать свои пожитки, а Лесса — с интересом разглядывала рабочую настольную лампу, вертя в руках съемный абажур и дергая выключатель.

— Можешь не шуметь, пожалуйста? — раздраженно шикнула Крис, повернувшись к неугомонной соседке, которая играла с торшером, словно ребенок.

— Но тут же так интересно! — воскликнула Вуншкинд. — Даже электричество есть!

— Электричество? — конопатая печально покосилась на монашку и отвела взгляд. — Понятно. Я так понимаю, под сейфом она имела в виду это? — Кристин кивнула в сторону широкого фанерного ящика справа от входа.

— Армейский образец! — подметила Лесс, отбросив связку ключей на прикроватный столик и принялась изучать замок. — Ну, если он заперт, то да, наверное.

— Сомневаюсь, что она поправляет здесь макияж, — ухмыльнулась Кристин, поглядывая на угловое трюмо, слева от двери, с огромным зеркалом в половину человеческого роста. — Почему ты оставила ключи на столе? Может, они пока у меня побудут?

— Да как хочешь! — улыбнулась Вуншкинд. — Главное, чтобы пушечки поместились!

Устало покачав головой, Крис молча открыла просторный контейнер, в которой бы с легкостью поместился целый арсенал, и с интересом ощупала раздельные отсеки для патронташа.

— Интересно, кто она? — задумчиво буркнула Харенс, слегка отклонившись назад, и неохотно сбросила двойной нагрудный ремень.

— Эй, ты чего там? — отозвалась монашка, умещая снайперскую винтовку в один из отсеков, и повернулась в сторону гончей. Конопатая сидела на корточках и растерянно смотрела на увесистый сверток, лежащий на выставленных коленях.

— Куда бы его спрятать? — она тяжело вздохнула, поправляя растрепавшиеся концы крепкой простыни.

— Так есть же, ну, сейф! — удивилась Алессия. — А если у бабули окажется запаска, можно же и растяжку поставить!

— И что потом? — Кристин раздраженно вытаращилась на послушницу. — Это владения Рейха, забыла?

— Так нам всё равно запретили таскаться с оружием, — она только пожала плечами.

— Ключ — ваша страховка! — донеслось недовольное ворчание хозяйки, которая бесцеремонно появилась на пороге арендованной комнаты. Прижав к себе Флега, Кристин рефлекторно отшатнулась, а Вуншкинд преспокойно уселась на койку в ожидании наставлений.

— Во-первых! — начала Магнолия, присев на край деревянного трюмо. — В моем доме ничего и никогда не пропадает, а во-вторых — мне ваши игрушки и даром не нать. В конце концов, не мне решать, куда вы их засунете, — она перевела взгляд на настороженную гончую и устало вздохнула. — Что? Шагов не услышала?

— Опять, что ли? — уныло пробурчала наёмница и плюхнулась на соседнюю кровать, по-прежнему не отпуская диковинный сверток.

— Да, я тоже не слышала, как вы вошли! — улыбнулась Вуншкинд. — Вы что, бродяга? Или, ну, быть может, военная? Уж точно не все так умеют, знаете ли!

— Женщины в объединенной армии не служат, разве что солдат «идеальных» рожают, — поморщилась бабуля, поджигая доанархическую сигарету. — Мой покойный муж был старолеем в запасе. Как видите, от него осталось много всякого добра, — она слабо улыбнулась и выпустила струйки дыма из носа, оглядывая молоденьких барышень с ног до головы.

— Полагаю, это и есть наш залог? — сухо поинтересовалась Кристин.

— Да. Вы должны оставить здесь всё, что напрягает патруль, — Магнолия пожала плечами и затянулась. — Моя задача — обеспечить безопасность, а вы, занозы, единственная здешняя угроза на данный момент.

— А как же наша безопасность? — надулась послушница. — У вас же маньяк тут какой-то шатается!

— Ваша? — старушка медленно подняла уставшие глаза и слабо усмехнулась. — Ни одна лисица не прошмыгнет мимо моей всевидящей Леди. Да и потом, рисковать свежими занозами ради личной выгоды было бы слишком опрометчиво по отношению к политике Греты, знаете ли.

Алессия удивленно захлопала ресницами, а Крис с неподдельным интересом уставилась на хозяйку и невольно подалась немного вперед, заправляя косую челку за ухо.

— А это, что ещё за занозы такие? — глупо улыбнулась Алессия, отбрасывая длинный рукав, и виновато почесала затылок.

— Я тебе потом объясню, — шепнула Кристин. Не отводя глаз, она внимательно изучала престарелую женщину. На шее старухи красовался кулон в виде подпиленной пули 7.62 калибра, а пояс был неаккуратно обвязан потрепанной багровой тканью, свисающей к левому бедру. Даже сельские редко доживали до преклонного возраста, но эта разительно выделялась и мало смахивала на обычную старосту.

— Долго мне ждать, когда вы приступите к исполнению своих обязанностей квартиранток? — устало пробурчала хозяйка, затушив бычок в стеклянной пепельнице сбоку.

— Нет. Дайте нам пару минут, — сдержанно ответила Харенс и, игнорируя возмущение Лессы, которая собиралась отдохнуть, тут же принялась расчехлять свои подсумки.

— Вот и славно! — улыбнулась Магнолия, выпрямляясь и потирая затекшие локти. — Давайте разгребайтесь и марш на кухню! — грозно скомандовала она, громко хлопая дверью и удаляясь по своим делам.

Кристин принялась распихивать по карманам всё самое необходимое, а после молча направилась к оружейному ящику, потуже затягивая простыни «кокона» и умащивая в контейнер.

— И что это сейчас было? — не выдержала Алессия. Вскочив с кровати она возмущенно уперла руки в боки.

— Она «борза́я», — сухо ответила Крис, проворачивая ключ в замочной скважине. — Такие и мухи упустят, не то, что нас с тобой. Зато не нарушают слова.

— Борза́я? — Алессия почему-то вздрогнула и отстранилась.

— Да. При том пожилая. Если такие, как я, в основном загоняют добычу в угол, подобные ей эту самую добычу ловят или разрывают на части. Зачастую, в угоду охотнику, как и другие ловчие псы, — мрачно подметила девушка, встречаясь с неожиданным сопротивлением со стороны замка. — Странно, не идет до конца.

— Это замок с потайными делениями, — устало пробубнила Алессия. — Вставь ключ для окон в ту же скважину и проверни в противоположную сторону, это же простенько.

— Первый раз вижу, — удивилась Кристин, следуя указаниям спутницы и на проверку дергая сомкнутый сейф.

— С такими нелегко справится. — подметила Вуншкинд. — Скорее всего, там есть какая-то «шпунька», или язычки, ну, мне так показалось. Короче, он так-то тройной. В общем, без бабули нам его всё равно не открыть. Даже я не справлюсь — вздохнула она, поспешно подвязывая крепкие сандалии, сродни гладиаторским.

— Похоже, нам она доверяет ещё меньше, чем мы ей, — задумчиво бросила Харенс направляясь на кухню, откуда доносилось недовольное ворчание и грохот консервных банок.

***

Старушка уже вовсю возилась с посудой. Перебирая горы каких-то диковинных ёмкостей, она сходу приступила к распределению обязанностей, стоило «занозам» появится в дверном проеме. Обычно так называли бродячих, которые находились на подконтрольных территориях под покровительством местных управленцев. Дескать, занозы в жопе у тех, на кого ложилась ответственность за действия разнорабочих.

Кристин был поручен перебор кормовых культур, а Лесса старательно составляла перепись собранных лекарственных растений под внимательным надзором Магнолии.

— Смотри не перепутай болиголов с укропом! — строго наказывала староста, попутно промывая стеклянные колбы и, одновременно с этим, обжигая ощипанных кур.

Носясь по самым простым поручениям и помогая с сортировкой ресурса, девушки совершенно не следили за временем и только к вечеру урвали право свободного передвижения по городу, да и то в сопровождении старосты, которая ни в какую не соглашалась упускать их из виду, требуя называть её Нолой, Магнолой, или, в крайнем случае, Магмой.

Наконец попав на улицу, гостьи застали типичное окончание рабочего дня во всей красе. Посёлок просто кишел жизнью: крепкие парни и крупные барышни таскали мешки с припасами и угоняли торговые повозки в сопровождении военного конвоя; сидящие за прядильными станками — пряли прямо на улице, а их юные помощнички наскоро перематывали льняные нити. Даже малышня сновала повсюду, выполняя всякие несложные поручения, пока самые дряхлые старики таскали воду и всячески поддерживали рабочий график, ничуть не жалуясь на здоровье. В общем и целом — при деле были все, от мала до велика. Таковы уж были требования Маслянникова. Мужчина, женщина, ребенок — неважно! При деле должен быть каждый, кто не желает оказаться в тюрьме, где наказывали «особо ленивых» граждан. Однако, если не считать чересчур вопиющего наказания, в целом, это была довольно неплохая и рабочая схема. По крайней мере, в отличие от предков, Рейху и правда было плевать, кто и чем занят, главное — что занят! Можно сказать, пращурам было далеко до таких «высот». Былые времена, когда умелый инженер мог заниматься варкой супа просто потому, что «вы нам не подходите!» — давно прошли. Все были на своем месте, и ни один талант не упускали из виду в силу пола или возраста.

— Конвой? — жалобно вздохнула Алессия, расстроенно глядя на женщину. — Зачем? Здесь же и так хватает патрульных!

— Ничего личного. — Магма устало размяла шею и сунула в зубы хорошо спрессованную самокрутку местного происхождения. — Так велела леди Грета, да и вы не торговки, занозы. Впрочем, приказ есть приказ, и трепаться об этом бессмысленно.

— Местный контролер? — недовольно буркнула Крис, переступая порог широкой веранды и затягиваясь долгожданной сигаретой. Курить в чужом доме было слишком рискованно и чревато.

— Главнокомандующая, — спокойно ответила Нола. — Ребята у нас хорошие, конечно, но вот без должного наставления — быстро превращаются в пушечное мясо и уходят в расход.

— Да? А по вам и не скажешь! — удивленно подчеркнула Алессия. — Здорово!

«Да уж, в замках она явно шарит лучше, чем в людях», — угрюмо подметила Крис, окинув Вуншкинд уставшим взглядом. Решив не спорить, она лишь недовольно поморщилась, а вот Магнолия слабо улыбнулась и заинтересованно покосилась на послушницу:

— Ты же не думаешь, что мне положено сидеть в удобном кресле и распинаться перед остальными в закрытом штабе? Тут тебе не Храм, милочка.

— У вас много животных, — тут же воскликнула Харенс, стараясь как можно быстрее перевести тему разговора в нейтральное русло. — Я так понимаю, вам позволено употреблять некоторую долю добычи?

— Естественно! Мы живём только тем, что сможем вырастить, или взрастить, — довольно подметила Нола, поправляя тяжелый ремень на поясе. — Военные берут чуть больше половины, так что, на жизнь вполне хватает. Не знаю, кто вам сказал, что мы прям-таки всё отдаем на расходы господ. Наравне с остальными деревнями, Пахари считаются элитой! Не зря мы под боком у города Рейха!

— Ой, это прямо как царство! — подметила Лесса. — Ну, как в средневековье, с крестьянами и все такое…

— Ага. Только вместо десятины берут раз в семь больше. — усмехнулась старушка, проходя мимо большого загона с кроликами и провожая взглядом усталого пастуха, загоняющего молодых рысаков в конюшни.

— Вы… — неуверенно начала было Крис, но её перебил подлетевший к ним паренёк. Радостно бросаясь в объятия старосты, он громко затараторил:

— Тетушка! Тетушка Магма! Скоро уже! Пойдемте скорее! Вы же обещали! — ликовал коротко стриженый темноволосый пацан, подергивая её за руку и подпрыгивая на месте. — Вечер традиций же, ну!

— Конечно, Фил! — старушка тут же изменилась в лице. Нежно улыбнувшись и потрепав его по макушке, она наказала ждать в трактире после наступления темноты и тут же спровадила паренька.

— Хороши традиции, — мрачно подметила Крис, провожая взглядом одетого с иголочки мальчика лет десяти и оглядывая приличное количество стариков. — Немного селений могут похвастать общественными сказаниями, особенно на подконтрольных территориях.

— Я не… — Алессия угрюмо опустила голову и слегка замедлила шаг, стыдливо глядя себе под ноги. — А это же когда рассказывают о предках, да?

— Да. И это неотъемлемая часть нашей культуры! — старушка гордо вскинула голову. — Не стесняйся. В наше время нормально чего-то не знать, да что там? Скорее уж положено! — на миг её зеленые глаза словно блеснули закаленной сталью. — Старика Рима за такое недавно забрали, и всё-таки будет неплохо, если вы и правда заглянете на огонек. Но сначала вам стоит привести себя в порядок. Не заявляться же на «Сказ» в таком виде!

Сопроводив гостий до широкой постройки с раздельными душевыми, Магма тут же прошла в женский отсек и вежливо попросила вахтершу выдать юным путешественницам чистые полотенца. После она скромно умостилась в приёмной, приступив к чтению какой-то доанархической книги и уже не обращая внимания на юных заноз, которые спешно удалились в раздевалку, выслушивая наставления вахтерши о местных порядках. Внутри просторной купальной было множество кабинок и даже зашторенных ванных резервуаров, к которым уже выстроилась приличная очередь уставших работниц.

— Потрясающе! — воскликнула Харенс, от каменного выражения лица которой не осталось и следа, стоило ей увидеть банную пристройку, откуда как раз вышла обмотанная полотенцем тучная барышня и поспешила к ряду вбитых в стену кухонных полок, служивших ячейками для вещей.

— Будет повод вернуться! — улыбнулась монашка, присаживаясь на длинную лавку и наскоро заплетая тугую косу.

— Баня… — раздосадовано протянула Кристин, неторопливо разуваясь и угрюмо оглядывая покрытые синяками ступни. Алессия мельком взглянула на перебинтованные пальцы стоп рыжеволосой наёмницы, но решила не донимать Харенс вопросами.

— Ой, новенькие? — оживилась пышная женщина, поправляя взмокшие волосы и прочищая ухо мизинцем. — В душ — налево, в ванну прямо. Туда сейчас поменьше народу, кстати! — довольно заявила она, подвязав голову полотенцем и звонко расхохоталась, так и не получив ответа от обомлевшей наёмницы, не сводящей глаз с зашторенной двери. — Ау-у? Так, девчат, если хотите попариться, вам лучше б пошевелиться! Туда ж скоро землеройки повалят, эт я шустрая, а вы иначе уж точно не успеете!

— Ты чего? — взволнованно воскликнула Вуншкинд, неуверенно ткнув спутницу указательным пальцем в плечо.

— Да ладно… — Крис словно очнулась и рывком повернулась к полуоголённой барышне. — Баня?! Там свободно?!

— Ну, если ещё немного потелитесь… — улыбнулась та, поправляя грубый лиф.

— Извините! — Харенс стыдливо отвернулась и вскочила с места, хватая полотенца и обувь. — Спасибо! — вся красная от стыда, она быстро зашагала в сторону предбанника, виновато глядя в пол и игнорируя возмущенные возгласы напарницы.

— Стой! Подожди меня! — крикнула Вунш, хватая вещи и срываясь следом. Она никак не ждала такой бурной реакции от мрачной и холодной наёмницы. — Ты же только разулась! Да блин, ало! — негодовала Алессия, уже не смотря на удивленные взгляды окружающих.

Пройдя в небольшой предбанник, Харенс слегка отступила в сторону, пропуская пролетающую меж занавесок Вуншкинд, и обмякла, глядя на едва остывшие угли и деревянные лавочки виднеющиеся из банной пристройки.

— Фыр! — чётко выговорила монашка, закатывая длинный рукав на правой руке. — Ты чего это? Да хоть предупреждай!

— Баня… — жалобно простонала гончая.

— Да что с тобой? — взволнованно воскликнула Алессия, укладывая на столик льняные полотенца. — Тебе же всё безразлично на свете, нет разве?

— Помоги, пожалуйста, — Кристин сокрушенно вздохнула и растерянно покосилась на спутницу.

— Чем?

— Ты будешь выносить вещи?

— Конечно! Они же попреют иначе! — надулась монашка, стягивая льняное платье с исхудавшего тела.

— Можешь и мои захватить? — стыдливо выдавила наёмница, снимая перчатки и отводя взгляд.

— Ну ты бы так и сказала! — стянув с ног хлопковые гольфы чуть выше колен, монашка принялась аккуратно складывать одежду на небольшом столике. — Ну, чего стоишь? Давай тогда, раздевайся уже. Да чего тут такого?

— Ага… Да нет, ничего, наверное, — неуверенно буркнула Харенс, неохотно стянув водолазку и подтягивая грудные повязки под топом, на котором настояла Вуншкинд. — Слушай, откуда ты это взяла? — она недоверчиво взглянула на послушницу, слегка подергивая эластичную ткань. Странный презент и впрямь позволял совершать скорые маневры безо всяких помех, не так сильно сдавливая грудь, в отличие от бинта, который порой не давал свободно дышать, медленно калеча грудную клетку, подобно доанархическим лифчикам.

— Ну как? Я же девочка, и мне нужно было иметь что-то на смену! — светловолосая звонко рассмеялась и принялась сворачивать вещи напарницы. — Эта штука очень хорошо тянется, даже тебе подошла! Говорю, оно всяко лучше, чем эта удавка твоя! И зачем это всё нужно вообще?

— Не обесценивай человеческий фактор, — сухо подметила Крис, направляясь в баню и закрыв полотенцем сильный ожог, который виднелся на прикрытой топом спине.

— Чего?

— Это твои слова, — поморщилась Крис, припоминая их недавнюю беседу и принялась медленно подтапливать печь, стараясь не повышать температуру слишком резко. — Не важно, просто убери из лексикона это твоё: «я же девочка», если хочешь, чтобы я с тобой хоть в чём-то считалась.

— Ну ладно, извини. Я отнесу вещи и вернусь?

— Ага, валяй.

Удачно справившись с растопкой и прикрыв банную дверь, Харенс устало бухнулась на крепкую лавку и принялась разминать затекшие суставы.

— А разве тут не должно быть жарко? — вернувшись, Алессия последовала её примеру. Поправив мешковатые панталоны, она неспешно умостилась на противоположном лежаке и уставилась на спутницу в ожидании дальнейших инструкций.

— Нельзя сразу поддавать, — сосредоточено ответила гончая, подсыпая в ковш жменю засушенной травы. — Не сиди так, лучше вообще не сиди. Намочи здесь полотенце для рук и положи на голову, видишь подушку? — она кивнула в сторону угловых валиков. — Ляг и упрись ногами в стену, тебе это проблем не составит, — Крис тяжело вздохнула, прекрасно зная, что может не дотянуться до противоположной стены, и как-то странно взглянула на озадаченную Вуншкинд.

Невероятно тощая, послушница напоминала скорее манекен, нежели живого человека. Тонкие длинные ноги были покрыты синяками и крупными шрамами, на тощих руках виднелись старые рубцы и небольшие ожоги, а плотно прилегающий к телу топ — плохо скрывал заметно выпирающие ребра. Низ живота был явно прооперирован, а бедра «украшали» ужасные дугообразные следы от розг, тянущиеся до самых щиколоток.

— Только не злись, я же первый раз здесь, — выполнив все указания, Лесса невольно принюхалась к приятному запаху мелиссы и чабреца. — А откуда это у тебя?

— Одолжила кое-что у той ловчей старухи, — сухо ответила Крис, слегка подтапливая печь и подвигая монашке прихваченную литровую бутылку. — Пей воду время от времени.

— А много ты знаешь о травах? — опершись на локти и умащиваясь на скамье, послушница изо всех сил старалась скрыть высеченный под правой ключицей рубец, который имел каждый церковный послушник.

— Меньше, чем хотелось бы, — Кристин закинула ногу на ногу и убрала руки за голову. — Можешь не прятать, я уже заметила. Все в порядке, забей.

— Хорошо… расскажешь мне что-нибудь? — Вуншкинд немного поникла. Упершись щекой в предплечье, она принялась разглядывать хорошо сложенную наемницу. — Ты так много знаешь, не то, что я.

— Ты ошибаешься, — Кристин глубоко вздохнула и умиротворённо прикрыла глаза, — я знаю только о том, о чём мне было бы стыдно не знать. Ну, знаешь? — Она потерла плечо, украшенное шрамом от химического ожога. — Не стыдно чего-то не знать, стыдно говорить о том, чего ты не знаешь. В этом плане я тебе даже немного завидую.

— Почему это?

— Несмотря на истории о несметных знаниях Церкви, ты по-прежнему задаешься вопросами.

— И что ж тут хорошего? — возмутилась монашка, изучая покрытое шрамами рельефное тело Кристин. — Скорее уж, я тебе завидую!

— Да ну? Почему же?

— Да ты прямо скала! С такими мускулами можно любые горы свернуть, не то, что я. Сижу на твоей шее, и думаю куда бы пересесть, — она отпила немного воды и умостилась поудобнее. — Чем же таким мне повезло-то, по-твоему?

— Ты до сих пор можешь познавать тот мир, который уже давно стал для меня обыденностью, — задумчиво ответила Крис, запрокинув голову и выгибая ноющую спину. — В отличие от тебя, я уже давно потеряла всякий интерес к окружающему миру. Вот и лезу к чертям на кулички, рискуя здоровьем в поисках чего-то нового.

— Так ты поэтому стала… ну, разнорабочей, да?

— Нет, это не самоцель. Так, приятный плюсик и новые знания. Слушай, я не хочу об этом говорить. Если коротко — мне нужно получить одобрение со стороны Холма и не только. Как видишь, все идет на удивление неплохо.

— И то правда, — улыбнулась Алессия, не отрывая опустевшего взгляда от собеседницы:

Маленький рост и простецкое лицо ярко контрастировали со взглядом наёмной убийцы и хорошо выраженной мускулатурой на подсушенном теле. Широкие плечи, крепкие руки, усыпанные глубокими рубцами, и сильные ноги, покрытые ожогами и старыми шрамами, выглядели весьма убедительно. Её едва можно было назвать миниатюрной. На предплечьях виднелись старые шрамы, а вдоль левой бочины — простирался длинный послеоперационный рубец, который уже вряд ли сойдет, как и след оставленный Вэнсом. Округлые бедра были усыпаны мелкими рубцами, а выцветшие боксерки фигуристой девушки едва не вызвали у Лесс приступ смеха, когда она впервые обратила внимание на нижнее белье наёмницы, определенно мужского кроя.

— И всё-таки, тебе повезло, раз ты можешь за себя постоять!

— Зря ты так думаешь, — буркнула Крис, согнувшись чтобы добавить пару, и перевернулась на живот. — Поменяй позу, когда почувствуешь жар. Тело нужно прогревать равномерно.

— Хорошо, — монашка покорно улеглась на спину. — А почему это зря?

— Не так уж весело, когда сила становится жизненной необходимостью, а не дурацким поводом для хвастовства, — хмуро ответила гончая, подвязав резинкой слегка отросшие волосы.

— Да ну? Ты же повсюду этот свой «стержень» выпячиваешь! Да, я слышала истории про арену, пока ты в том городке во сне пребывала!

— Если я так поступаю — значит мне это или выгодно, или нет выбора, — Крис только пожала плечами. — Это не хвастовство, а предъявление весомого аргумента. Типа того. Правда, я изначально по-другому хотела…

— Понятно! В любом случае, это потребовало много времени, я точно вижу! Ты же не могла такой родиться, а значит — это ещё чья-то заслуга, ага? — Вуншкинд хитро прищурилась и попыталась встретиться взглядом со спутницей.

— Хорошая попытка, — усмехнулась Кристин. — Скажем так, у меня был достойный учитель…. по имени жизнь. Возможно, однажды я и правда расскажу тебе об этом, если не будешь кипятить мне мозги по любому поводу.

— Договорились! — Алессия тут же воодушевилась и слегка приподнялась на локтях. — Значит, ты меня не ненавидишь?

— Велика честь — лениво отозвалась конопатая и выгнула спину. — Вреда от тебя никакого, да и польза есть. Мне будет всё равно, до тех пор, пока ты не попытаешься направить ствол в мою сторону.

— Ого! — монашка невольно присмотрелась к неудобной позе наёмницы. — Да у тебя проблемы со спиной! Ты в курсе?

— Нормально, — отмахнулась Кристин. — Засранцу Бирму́нда спасибо! Этот «шкаф» — куда больший повод для нервов. По его милости, меня отмудохали те лесные придурки! Сама бы шею ему свернула, не будь он паинькой Бирма, — Харенс поморщилась, припоминая чудовищный маневр Райана, который не просто отбил удар Флегием, но ещё и повредил ей плечо, из-за чего она физически не успела сгруппироваться в нужный момент.

— Ясно, — умиротворенно ответила Вуншкинд и отвернулась. — Оказывается, и от мужчин есть польза.

«Да что у неё за проблемы?» — Кристин невольно окинула девушку взглядом, однако предпочла промолчать. Приятную усталость от трудовых процедур Нолы нельзя было сравнить с нервным истощением после очередной рискованной вылазки. Ей совсем не хотелось прерывать этот момент, особенно когда послушница наконец-то прекратила донимать её дурацкими вопросами.

Спустя минут пятнадцать такого блаженства Алессия улеглась набок и недовольно покосилась на молчаливую собеседницу:

— Слушай, а можно вопрос?

— Ну? — не открывая глаз ответила Крис.

— А почему ты так стесняешься голеньких тёток? Это даже мне кажется странненьким, знаешь ли!

— Опять твои уменьшительно-ласкательные? — Кристин тяжело вздохнула и цыкнула. — Я не стесняюсь оголенных людей, просто стараюсь на них не глазеть. Это невежливо.

— Почему? Ты же не подглядываешь!

— Потому, что мне было бы неприятно, если бы на меня кто-то пялился. Что-то вроде взаимоуважения.

— Но ведь, это прямо как…

— Слушай! Ещё слово, и я натравлю на тебя злостного банника и запру тут до ночи!

— Кого-кого?

— Банник![1] — буркнула выскочка и недовольно приоткрыла веки. — Отлично, сама подписала себе смертный приговор. Ладно, слушай…

***

Слушая историю о славянском фольклоре, которым сибиряки прожужжали все уши гончей, Лесса всё чаще жаловалась на недостаточно разогретую баню и просила сделать теплее. Кристин же, напротив, всеми силами упиралась, сетуя на непереносимость жары. В итоге, так и не найдя общего знаменателя, конопатая хорошенько поддала жару и, оставив спутницу в разгоряченной комнате, направилась в душ.

Попутно захватив свои вещи и проходя следом за одной из местных работниц, Крис с опаской оглянулась и вошла в узкую душевую кабинку. Несколько раз дернув запертую щеколду, она медленно сбросила с плеч длинное полотенце и поправила взмокшие волосы, которые уже начали завиваться от влаги. Стоя под потоком теплой воды из прибитого к потолку дуршлага, девушка медленно сменила режим на холодный и уперлась лбом в бетонную стену. Беглая монахиня была не так уж и плоха, но для тихой убийцы становилась невыносимой обузой. Кристин никогда не кидалась в пекло сражений, если была возможность пробраться мимо охраны тайком и незаметно расправиться с жертвой, либо же снять с приличного расстояния, полагаясь на «дальнозоркость» Флегия.

«Я не могу от неё избавиться!» — Крис сжала зубы и невольно вздрогнула, чувствуя, как к горлу подступил неприятный ком желчи. Работать под покровом ночи было уже не так просто, а свалившаяся на голову ответственность за чужие действия и вовсе приводила матерую наемницу в неописуемый ступор. С одной стороны, монахиня могла послужить хорошим тылом. Чего не говори, стреляла Алессия безупречно. Однако, даже будь возможность обойти прямую угрозу со стороны церковных «Стервятниц» и «Коршунов», или улизнуть от нерадивой послушницы, Харенс попросту не умела нарушать своих обещаний. Это не было принципом, или желанием. Скорее, одна большая проблема, с которой Кристин не дано было справиться.

Вжимая лоб в обшарпанную шпаклевку, она обессиленно закрыла глаза и сама не заметила, как шлепнулась на пол от резкого перепада давления. Тонкие сосуды и постоянные мигрени давали о себе знать всегда, стоило Крис хоть немного расслабиться. В глазах потемнело, а по щекам сами собой покатились слезы. Впрочем, это было не больше, чем реакция здорового организма на стресс. Кристин уже давно не плакала намеренно, от грусти. Даже пар она всегда спускала осознанно, а вот слезы себе позволяла не часто. Быть может, это было следствием детских травм, или ещё что-то, но она попросту разучилась рефлексировать, считая всё это отвратительным следствием и очередной приметой, из-за которой её непременно засмеют или причислят к «типичным представительницам слабого пола».

— Эй! Порядок там усёй?!

Приходя в себя, конопатая неспешно поднялась, ответив взволнованному голосу что-то вроде: «Поскользнулась» и, смахнув слезы, тут же треснула себя ладонями по щекам, подставив шею под поток холодной воды:

«Выход есть всегда! А вот права на слабость у тебя нет!» — сжав зубы, она слабо оскалилась и принялась наскоро одеваться, сообразив, что Алессия до сих пор не вышла из парилки. Вытащив из бани обмякшую спутницу, Крис быстро привела её в чувство, после чего долго ворчала о неправильной эксплуатации, пока к ним не нагрянула утомленная ожиданием Магма, сетуя на скорое начало вечерних посиделок.

— Долго вы! — возмутилась старушка, вдыхая свежий воздух и наслаждаясь затишьем на улице. — Я уже минут двадцать назад как справилась, а вы всё возитесь, эх! — завелась староста, причитая вплоть до самого порога шумящего кабака, где уже вовсю плясали юнцы, а старики упоенно слушали игру на губной гармони, вспоминая бурную молодость.

— А где здесь можно покушать? — вежливо поинтересовалась Вуншкинд, оглядывая трактирную стойку.

— Где хотите, — слабо улыбнулась Магнолия, глядя на сидящих поодаль девиц в пестрых сарафанах. Местные уже давно научились использовать перья и красители, что Рейхом не запрещалось. — Без меня отсюда ни ногой, а так — делайте что хотите.

— Спасибо, — отвлеченно бросила Крис и направилась следом за Лессой, попутно рассказывая ей о вреде белковой пищи после парилки.

Усевшись за свободный столик, девушки молча жевали запеченную картошку, которую привозили из ближайшего села Огородников. Оглядываясь по сторонам и потягивая свежий узвар, путницы с интересом наблюдали за происходящим вокруг. Звуки самодельных балалаек и на ладан дышащего баяна постепенно утихли, а на крохотной сцене, где только что выступали местные барды, появилась высокая крепкая женщина, громко объявляя очередного виновника торжества.

— Дорогие сельчане! — басовито заголосила она, стоя на сдвинутых столах, ножки которых специально спилили почти до основания, прибив к широким доскам, дабы создать ощущение возвышенности. — Грядет день сбора сил и накопления смелости для новых свершений! В преддверии каждого четверга, третьего в месяц, пусть льются сказания прадедов наших великих, устами старцев почтенных! — Несмотря на статус «малообразованного поселка», она говорила достаточно грамотно и чётко. Судя по всему, Масленок и впрямь не жалел знаний на поддержание школ, где ребятню учили грамотно разговаривать, а самых одаренных — даже читать и писать, отбирая лучших в ряды новобранцев.

Прихрамывая, на сцену вышел престарелый владелец заведения. Усаживаясь в мягкое кресло, он тут же расплылся в улыбке, глядя на неизменное столпотворение молодых ребят, которые всё забегали в трактир, получая от старших тумаки за опоздание.

— Не браните молодежь, — умиротворенно воскликнул старик, — они у нас больше всех сейчас трудятся во имя «Великого Возрождения». Толку серчать? Того гляди — назло тунеядствовать будут! — рассмеялся тот, создавая приятную атмосферу в зале и унимая старших. — О чём мне сегодня поведать, дорогие мои? — громко спросил старичок, слушая возгласы о власти, безумцах и анархогеддоне. Он был едва ли не одного возраста с Магмой и привлекал внимание Харенс, как и прочие пожилые жители поселения. Возраст согласия нынче был невелик как раз таки потому, что многие окультуренные жители подконтрольных поселков банально не доживали до старости из-за самых обычных недугов. Видно не зря селение Пахарей считалось одним из самых элитных граничащих с городом Рейха, что простирался от бывшего Снина до границ Першова.

— О себе рассказал бы, — тихо буркнула Крис и удивлённо покосилась на резво расцветшего старика, длинная борода которого была причудливо заплетена в косу и обвязана вокруг морщинистой шеи.

— А чего же не рассказать-то? — оживился дедок, словно услышал её слова среди всего этого жуткого гомона. — Эх, вот были бы у нас настоящие знания — не пришлось бы распинаться! А теперича что? Историю полним обрывками, да й сами её толком не знаем! Нескладно всё так, — он печально вздохнул и потер тощие руки. — Ну-с, начнём значит с малого. Слушайте! — его глаза блеснули, а зал тут же затих в ожидании. Местные внимали каждому слову сказителей, даже если слушали один и тот же сказ раз этак сотый.

— Зовут меня Вадис, иль Вад. Родился я здесь, как и большинство из вас. Трактир я держу по наследию прадеда, что купцом сюда ехал, коней насаждать забугорных. А место моё уж Едимед займет, вот он сидит, улыбается! — Вадис кивнул в сторону невысокого коренастого трактирщика, который внимал ему с такой преданностью, что даже прекратил подавать еду и напитки.

— Мы ж это знаим! — раздалось из толпы. — А довай про город, пожалсто! — звонкий голос малолетней девчушки ярко контрастировал с грамотной, пусть и самобытной речью Вадиса.

— Град-то? Поселок наш уж давно под защитой Маслянникова, даже и не сказать, сколько лет уж! — рассказчик как по щелчку перескакивал с темы на тему. — Много этот поселок пережил. И бунты, и набеги барбарские, и даже голод, когда зима аномальная приходила! Да и пал бы давно, если б не Рейха покров и сплоченность наша! — трактирщик важно повел искалеченным указательным пальцем, от которого осталась обрубленная половина.

— А можно, ит, ну. Мы ж кушоем, спим! А аткуда у нас усё это? — подал голос молоденький паренек лет шести.

— Давным-давно, когда ни голода, ни упадка не было, наши предки выращивали здесь много всячины. Тут-то огромное производство было! А следил за ним род Пэрлиосса, что торги ещё до разрухи здесь вел, — историк слегка напрягся, пытаясь хорошенько сформулировать нужное предложение. — Ой, так-с, что у нас там? А вот! — он смущенно продолжил, почесывая блестящую лысину. — Чутьё, предпринимательская жилка и острый ум передавали по наследству потомкам, и вот сейчас, Леди Грета — наследница усопшего Барона Филиппа, соблюдая традиции, несет на себе груз ответственности за процветание наше!

— А правда, что она видит будущее?

— Правда ли вера, да только всегда знает наша провидица, что сулит грядущий день, и когда лучше семя садить! А если хотите, то дар ей по наследству достался! И будь я молнией сражен, если хоть раз подвели нас прогнозы её!

— А расскажите историю о «дружбе» Рейха и Церкви! — невольно воскликнула Вуншкинд. Перешептываюшиеся зрители тут же затихли, а Кристин устало потерла лицо и укоризненно посмотрела на спутницу. Никто не рисковал обсуждать хозяев у них же за спинами, кроме тех самых историков которых уже не страшила расправа.

— Тоже могу, — беззаботно ответил Вад, ковыряя мизинцем в обрубке зашитого уха. — Нету здесь тайн никаких, простая политика нейтралитета. Держалась она на взаимной выгоде, а когда страшенная дурость народа за все края перевалила, там уж и знания стали бесценными, вот. Да и несут их только те, кто уж совсем наказанья не боится, за перекуп и сокрытие.

— Слышь, Вад! — возмутился мужчина, сидящий за крепким деревянным столом. — Так это правда, что всё нарочно? Или почему ребятня чушь порет? Мы же стараемся как можем, а они: «аткуд» и так далее!

— Так тут просто! Оно ж смена поколений никуда не делась, в отличие от образования! — нахмурился дед. — Одни в силу возраста с навыком ценным не справлялись, других — силовики вербовали. А откель у молодых тому взяться, когда родителям дела уж нет? — недовольно проворчал Вад, оглядывая слушателей. Старшие медленно и уверенно отупели под гнетом крепостного права из-за чего попросту не могли дать детям больше положенного. — Молодежь и вовсе от рук отбилась! Не в силах черпать знания у старшего поколения, рабочей силой уж стали. Все пашут у нас, нет делений особых. Вот, разве что, девиц помоложе «счастливицами» Рейха — дай Бог, когда отберут! Ну, что б солдат, как они говорят, «инкубировать». Да ребят покрепче в добровольцы приймают. Оно на вас ответственность, родители мои дорогие, что вы им грамоты не додали!

— Инку… ин… бурку… что?! — загалдели младшие. А вот среди старших повисло молчание. Кто-то отводил тяжелый взгляд, а кто-то мечтательно улыбался, глядя на красавиц дочурок. Воспитывать детей было попросту некогда.

— Да рожениц, тьфу! Видно, что вырос не в той я среде, — на тяжелом выдохе вымолвил старец. — Может и хотел бы знать больше, болезни лечить, чинить чего посложнее лампочки, да куда там, когда навык сбора урожая есть, а понимания его переработки — нет? Вот и крутимся как шестеренки, да друг без друга уж шагу не ступим. Чтобы мы делали без родовых знаний и блага хозяев — ума не приложу!

Старик был прав, мало кто мог похвастать большим спектром умений. Получение знаний жестко контролировалось силовыми структурами, которые пресекали любое публичное выражение изобретательности, а также попытки заниматься «не своим делом». Общеобразовательные школы представляли собой небольшие собрания, где молодежь учили базовым навыкам чтения, а вот письму обучали уже немногих, из-за чего даже изложить полученные знания на продажу или обмен было довольно непросто. Да и учителя с каждым поколением становились все безграмотнее, полагаясь исключительно на стариков, которые с такой важной задачей справлялись с трудом. Грубо говоря — если бы кто-то сказал, что детей приносят аисты, а заваривать чай могут только румыны — ему бы охотно поверили, за неимением возможности как-либо это всё опровергнуть.

Лесса устало вздохнула, а вот Харенс напротив — с интересом навострила уши и даже думать забыла о сытном ужине, вовсю прислушиваясь к словам старика. Он не читал с бумаги, как остальные историки, и это было чертовски непривычно!

— Так, если у нас тут такая байда, почему бы им не присылать сюда гнедых кадетов?! Вместо изгнания на Холм тот, лучше бы их людям в хозяйство сплавляли! — возмущенно зашумели сменившиеся патрульные. — Что мы-то? Призывники ни о чём! Дали в руки ствол и иди, значит? У нас подготовки той кот плакал, почему так мало опытных в конвое? Нет народа — нет ресурса!

— Свободы слова у вас не отнять, — иронично улыбнулся Вад. — Они и не будут, а знаете почему? Без толку. Чего не говори, мы сами должны уметь себя защитить! Если безумцы нагрянут, вы сами, без патрулей на окраинах, что делать будете? Аль Магма вулканическая не воспитала вас достойными воинами? — он рассмеялся и разочарованно покачал головой. — Им не до нас, славные мои. Тут надо варваров контролировать, дабы они наши земли ордой не смели!

— Ну как же это?! — теперь возмутились рабочие. — А как же наш труд?

— Ну как вам сказать? — старец с трудом распрямил затекшие ноги и поправил затертые шаровары. — Ни у военных, ни у церковников нет повода растрачивать своих драгоценных людей попусту. Зато им достаточно всего одной несвоевременной сдачи добытого, чтоб на народ Восточных земель Славии свалилась жестокая кара, а на Западные — Гневность Господня. В ссылку никто не хочет, даже я, вот и трудимся, в надежде до старости лет уж дожить.

— А что централы? — подали голос молодые девушки. — Они-то, при своем остались! До сих пор ничейны! Чем таким?

— Да и тут просто всё, — ухмыльнулся дедок. Судя по всему, таких вопросов ему давно не задавали. — Варварские набеги как раз от центральных и южных руин ведь исходят! Взять штурмом целую сеть былых городов владыки не смогли, а тамошние «сепары» были предоставлены самим себе. Да и зачем рисковать? Пока их безумцы штурмуют, работяги спокойно живут себе, вот!

— Центральные земли, — тихо произнесла Харенс, уже не слушая распинающегося деда.

— А чего, чего? — шепнула Алессия.

— Не имея достойной защиты и пропитания, не подчинившиеся режиму сбились в закрытые общины и живут по вымышленным традициям. Насколько я знаю, таких группировок бродяг всего несколько, и они не лезут за пределы своих территорий, — Кристин пришлось немного подвинуться к спутнице, дабы их не услышали окружающие.

— А ты там была?

— Внутри нет. Ошивалась поблизости, когда была мелкой. У них там правило: запускать только элитных бродяг. — сухо буркнула Крис, отпивая немного из чашки, и продолжила шептать что-то на ухо Вуншкинд.

— Находясь в постоянной опасности, централы продолжают балансировать на тонкой грани, с которой могут сорваться в любой момент, вот и дичают себе спокойненько, — с умным видом подметил рассказчик. — Одни живут до первой облавы, другие — сооружают немыслимые ограждения, на которые слетаются головорезы, в надежде урвать что-то ценное. Это ж пригороды крупных городов, которые умудрились от Рейха отбиться. Безумные люди, я б так сказал! Да их уж почти всех безумцы дикарские смели, единицы остались!

— Вад, а что с церковниками? Они же, вроде, вояк обогнать захотели! Расскажи малым, а?

— Захватывая всё больше земель, Рейх уже сменил три поколения, Церковь — четыре, — Вад слегка задумался и довольно продолжил. — В погоне за землями они уже вплотную подобрались друг к другу, а инкубационный период холодной войны тормозит бесконечный обмен молодыми бойцами и полезными работниками.

— Вад, разреши я тебе подсоблю, — подала голос сидящая у самой сцены Магнола и бесцеремонно продолжила речь ведуна. — Если хотите знать, как именно это работает, то воспитанников со стороны церкви меняют на сильных воинов и крепких пациентов, которые в силах выдержать опыты врачевателей! А книги и научные пособия обменивают исключительно на молоденьких девочек, которые совершенно не интересуют армейцев, разве что в качестве будущих матерей идеального поколения, — сурово пояснила старушка, вертя в руке снятый с шеи кулон. — Сейчас та же схема, только они явно начали с торгами мудрить! Народу у Храма уж многовато стало!

— Так, а почемуй-та? Ток девочек что ли у церков беруть? — удивилась местная шпана, то и дело поглядывая на этих двоих.

— С начала своего правления Церковь предпочитает именно послушниц, но и послушники есть, только на улицах вам их не встретить. — Магма устало закатила глаза. Давать приятелю перерыв больше минуты в её планы не входило, а пояснять, что к женщинам народ испытывал куда больше доверия, было слишком рискованно. — Храм создает абсолютно чистые кадры безгрешных праведниц и грозных праведников. Однако, им запрещено хозяйничать на нашей с вами земле.

— А правда, что у «этих» там прямо-таки книг добугра?

— Да вот не знаю, не знаю. — всё же продолжил Вадис, глядя на уставшее лицо престарелой старосты. — Однако, церковникам выпала честь хранить Новый Завет человечества, и у них уж в достатке соратников и последователей наплодилось!

— К слову, Рейхом церковная политика осуждается, — Магма выставила вперед указательный палец и отрицательно покачала головой. — Несмотря на суровые взгляды, верой в неземное военные не страдают. У них свои порядки и законы.

— А правда, что в граде Рейха даж за мелочи казнят, что ли? — неуверенно пропищал маленький мальчик, сидящий возле изумленного Фила, который так рвался услышать здесь Магму, а теперь — пугливо озирался по сторонам.

— Любое инакомыслие карается незамедлительной утилизацией, а сам генерал в исправление не верит: «Тот, кто предал единожды — предаст многократно! Тот, кто противоречит военному уставу и недоволен своей жизнью — самой этой жизни никак не достоин!». Таковы слова Первого Маслянникова, который без доли сомнения стирал даже свои лучшие кадры, — вздохнула Магнолия и вопросительно покосилась на сонного Вадиса.

— Обычных крестьян и помещиков расселили в поселках, где мы все живем по сей день, — зевнул Вад, чувствуя, что пора бы уже переходить к пьянке и расползаться. — Худо-бедно людей обеспечили электричеством от сохранившихся солнечных батарей, которые долго не прослужат без помощи Рейха и всяких там «альтернатив», сам не знаю каких. Вот токо этого добра на многое и по сей день не хватает, да и тратить его нам с вами не на что! — он громко расхохотался, глядя на изумленные лица горожан. — О, какие словечки-то знаю, а? Учитесь давайте, бездари!

Старики прекрасно знали, что на самом деле творилось каких-то 80 лет назад, когда новые властители Славии добились частичного восстановления былой цивилизации предков за счет бесценных инженеров, которых разом бросили на контроль подачи необходимого количества электроресурса для жизнеобеспечения граждан. Правда, ни холодильников, ни чего-то сложнее света и плит у сельских попросту не было. Учитывая полное отключение радиовышек и источников мобильной связи, большинство имеющейся техники попросту перестало работать, а система подачи горячей воды нынче считалась роскошью и демонстрацией статуса наместника. Новоиспеченная империя яростно мешала народу развиваться в технологической сфере под страхом расстрела, дабы сохранить эту важную информацию для будущего, «Возрожденного» поколения.

Изо всех сил наставляя детей и ведая богатую историю предков, прадеды были не в силах сдержать массовую деградацию населения. Старики уходили, а молодые уже не могли нести на себе груз полученных знаний, оставляя потомкам лишь редкие «паззлы» от общей «мозаики». Только некоторые, вроде местных «зубров», решались на публичные выступления, смело игнорируя угрозу со стороны властей, дабы оставить после себя хоть какое-то наследие.

В том, что могучие диктаторы искренне хотели возродить нацию, не было и доли лукавства. Проблема заключалась в том, что для них «Великим Возрождением» была полная перестройка всего общества в целом, а для этого — вначале нужно было это самое общество отупить и сделать покорными шестернями в будущем налаженном механизме.

— Это мы-то бездари?! — возмутились местные разом. — А как же бесхозники?!

— Нет нужды завидовать, восхвалять, или боятся этих людей! — Вадис устало потянулся. — Оставленные на попечение самим себе, они тоже мечтают о знаниях. Вот только нам не положено иметь лишние, а им тяжело находить новые, вся хохма в том! Да и от безумцев отбиваться — дело непростое, вот почему ненавидеть Маслёнка затея двусмысленная. Мы хоть и не можем свободно книги читать, зато в тепле да не в обиде. Как-то так ещё мой дед говорил!

— И то верно! — заголосили старшие. — Вояки пусть демоны, зато рты нам не затыкают и оставляют достаточно для пропитания! Не то что церковцы поганые! Мучат деток, девчонок на храм выкупают!

— Каратели! — зашумела толпа.

— А ну цыц! — грозно скомандовала Магма и даже самые громкие слушатели в миг остепенились. — Не нам с вами судить Аргинала! Как бы то ни было, именно он одарил наши земли знанием, что едва сохранилось благодаря безумству предков! Или вы забыли сказ о несгорающих ангелах? — она нахмурилась, а Вад умиротворенно улыбнулся и ехидно пробежался глазами по затихшим слушателям.

— Так, а нам что делать? — с опаской поинтересовался маленький Фил, с горящими глазами и удивительно четкой речью. — Кого же нам тогда слушать? Вас, Рейх, Церковь?

— Нет, малыш, — улыбнулся старик, — не в этом вопрос. Самое важное то, что наша с вами история несёт назидание важнее определения стороны и мировоззрений. Между строк слушать надо! Вы вот сами-то думали, почему это нам с вами не дозволено знать больше положенного?

Зал тут же зашумел вариантами ответа, а старик с улыбкой отметал все возможные варианты и аргументы.

— Не-а! — смеялся Вадис. — Это вы следствие называете, а причина? В чем причина следствия?

Измучив молодых до предела, и строго наказав старшим молчать, старик раздосадованно посмотрел на затихших ребят: боясь сделать неверное умозаключение, они просто ждали, когда историк ответит.

— Ну, давайте помолчим! — хитро усмехнулся дедок и распластался в кресле. — Говорят, в тишине рождается истина.

— Знания опасны, — негромко произнесла Кристин. — Против этого не пошли даже сильные мира, вооруженные тяжелым оружием и бесконечной военной мощью.

— И-именно! — довольно протянул старик и затянулся местной махоркой. — Знания опасны, друзья! Не для нас, но для них! — многозначительно повторил Вадис, догадавшись что кроме него, никто не услышал слова незнакомки.

— Эй! У меня такой вариант тоже был! — зашумели остальные.

— Иногда нужно перебрать все варианты, чтобы построить целую лестницу осознания. — Вад загадочно улыбнулся и окинул взглядом смущенных юнцов. — Стыдно не выглядеть глупцом — а быть им! Так что не бойтесь говорить! Говорите, слушайте и может однажды перед вашими знаниями падут города! Кто знает? Быть может, когда нибудь мы получим ответы на вопросы, коими не обладали даже великие предки. А ведь это ещё не конец, история всегда была… — закончить старик не успел. Из открытого окна донесся жуткий истошный вопль, не на шутку переполошив местных.

Вскакивая из-за стола, Кристин и Лесса тут же бросились вслед за сорвавшейся с места Магнолой. Для своего возраста старушка довольно ловко прошмыгнула мимо столпившихся односельчан и шустро перемахнула через подоконник открытого окна. Вылетев из трактира, гончая нахмурилась, замечая Магму в сопровождении невесть откуда взявшихся крупных парней, которые оперативно обогнали старшую и распахивали широкие ворота центрального входа, чтобы пропустить старосту. По левую сторону входа, метрах в тридцати от невысокого забора, лежало истерзанное тело молодой женщины. Одежда была нетронута, а по земле и длинному платью стремительно растекалась ярко-алая кровь из располосованной шеи несчастной.

— Твою бляху! — выругалась староста, затягиваясь самокруткой. — Эта тварь окончательно охренела! Ринт — Грета! Пэрс — тело! Бегом! — без лишних вопросов, молодые мужчины тут же ринулись в разные стороны. Один хватился докладывать обстановку, другой — оперативно выхватил из сумки холщовый мешок и молча направился к телу.

— Подождите! — возникла Лесса, перекрывая дорогу. — Мы сюда не компот пить пришли!

— Отойди, — сухо ответил зеленоглазый брюнет, который явно превосходил местный патруль по всем параметрам и был одет в кожу, сродни элитным бродягам. Сообразив, что белокурая не сдвинется с места, он уже было отпихнул послушницу, когда вступилась Магнолия:

— Погодь, Персимон, — спокойно выдохнула та и холодно взглянула на девушек. — Пускай смотрят сколько влезет. Ринтерс, закрыл ворота, нормально.

— Прошу прощения, — он вежливо кивнул и виновато поклонился в какой-то странной манере. Убирая назад иссиня-черные волосы по плечи, Персимон поправил висящий на ремне автомат и покосился в сторону скрывшегося напарника. На вид этим двоим было немногим за тридцать, однако парень помладше явно был безоружен, в отличие от старшего.

— Да уж, — бесстрастно отметила Харенс, склонившись над раскуроченным телом барышни, руки которой грубо выломали. — Не самое приятное зрелище.

— Перебита артерия, — сосредоточенно подметила Вуншкинд, надев вытащенные из походной торбы перчатки и едва касаясь шеи жертвы. — Но смерть наступила… чуть раньше?

— Интересно, — кивнула Кристин. — Плоть разорвана крупным острым предметом. Мы сможем осмотреть её поближе? — она спокойно посмотрела на Магму.

— Вас здесь всё равно никогда не было, — старушка пожала плечами, глубоко затягиваясь куревом и мрачно осматривая располосованную грудную клетку очередной жертвы. — Марш за мной! Сначала нужно отнести её в покойницкую, а уже там — делайте с ней что хотите, если таки надумали ловить нашего «монстрика».

— Ещё как надумали, — Кристин усмехнулась, а в её глазах блеснули озорные искорки. — Хорошая плата за потраченное время.

— Тогда пойдемте, — староста выпустила изо рта струю густого дыма и устало покосилась на удивленного Перса. — Пакуй.

Сноски:

[1] Банник — недобрый дух из поверий восточных славян. Моется грязной водой, которая стекла с человеческих тел. Считается что в бане нельзя находиться после полуночи, поскольку в это время там парится банник.

Глава 17 часть 2 будет опубликована: 10 января в 20:02 (20:15)