Аниара

То было нечто, схожее с туманом,

который становился все плотней,

пока на пятый день не засветился

у носовой обшивки. Чудеса!

Туман преобразился в покрывало,

оно всю Аниару обмотало,

играя самоцветно, как роса.

И плыли мы сквозь радужный опал.

Невиданный роскошный фейерверк

все царство Аниары ослеплял.

Но праздник прекратился очень скоро:

туман каким-то полем обладал,

и ураган сверкающих частиц

вселил в людей смертельный ужас,

промчавшийся по кораблю, как шквал.

Мы ждали смерти, гибели мы ждали.

И тысячи людей, что населяли

четыре тысячи кают, теперь

бежали в панике по коридорам.

А в зале для собраний сбили с.ног

и затоптали чуть не сотню гондов,

и тысячи увечья получили.

Сдвиг силы тяжести

рождает беспорядочные волны,

они пронизывают души,

вибрация похожа на удары

подводных скал о днище корабля.

Сердца трясет. Ничто за всю дорогу

на нас не нагоняло столько страху.

Какие крики в залах, в коридорах,

убийственная

давка там,

где люди-жернова,

крутясь от страха, рушат

самих себя в безумной круговерти.

Как великанский бур, сверлил голдондер

пылающую пыль. Обшивка носа,

дрожа от напряжения, съедала

скопленья ослепляющих частиц.

В огне и будто освещенный солнцем,

голдондер вкручивался, как юла,

все глубже в недра

материи, в громовые раскаты.

А после

кончилось все так же быстро,

как началось. Опять пошло паденье

по локсодрому,

как до столкновенья.

Возник вопрос: так что же это было?

Покойники нас меньше волновали.

Куда важнее знанье в мире страха,

в том ирреальном мире, где голдондер

привычно шел к изображенью Лиры.

И, стоя средь затоптанных и мертвых,

народу объяснило Руководство:

оно считает очень вероятным,

что это был космический песок

или замерзший тонкий порошок;

он движется всегда, как вечный снег,

он движется мильоны тысяч лет,

ища свою скалу,

чтоб отдохнуть,

чтоб с миром отдохнуть.

И люди получили объясненье,

и люди наклонились к мертвецам

чьи души, обретя упокоенье,

остыли, точно снег,

покоясь с миром

на скалах духа.

***

Но после этой встречи наша жизнь

заметно изменилась. Зал зеркал,

который много лет нам помогал

иллюзии беречь,

лежит в осколках,

покрывших, как сугробами, весь пол.

А все еще прекрасные йургини

зарезаны осколками, мертвы.

Погибла красота, когда с туманом

кружилась Аниара в вихре йурга.

Убита щеголиха наша — Хеба,

ни Йали нет, ни Дейзи больше нет,

среди осколков скорчилась Тщебеба.

Считая от момента старта, мы

скитаемся почти двенадцать лет.