Арден

Глава 14. Осколки и целое

Арден смотрел на Эквилиса сверху вниз. Старый волк, чья фигура некогда внушала трепет даже самым могущественным существам, теперь казался ему жалким стариком. Жалким не потому, что он был слаб — нет, его сила была очевидна. Но страх, который он испытывал перед огромным черным демоном, был почти осязаемым. Это был страх не за себя, а за свою госпожу, за ту, кому он служил бесконечно долгие эпохи. Аммут. Арден знал её имя теперь, и это знание резонировало в его сознании, как колокольный звон в пустой долине.

Он лишь недавно получил доступ к этим воспоминаниям, но они уже успели органично вплестись в его личность, словно всегда были частью него. Они не затмили его собственное "я", а лишь расширили его горизонты, добавив новые грани понимания мира. Арден больше не был просто человеком. Он стал чем-то большим — существом, которое стояло на границе между материальным и волновым мирами.

Возвращение из волнового в материальный мир после первой битвы с волками было странным. Странным, но неизбежным в своей странности. Память Зарагора, которую он унаследовал через молот, подсказала ему форму Протодемона — могучего существа из легенд, которое обладало силой не столько физически, сколько в волновом плане. Это была уникальная комбинация обычной и темной материи, где каждая частица тела находилась в постоянном резонансе с окружающим миром. Часть его существа всегда пребывала в волновом состоянии, позволяя ему видеть мир так, как никто другой не мог.

Осознание своей волновой природы пришло внезапно. В тот момент, когда он взял Каэлион в свою могучую руку, всё стало ясно. Не просто ясно — он почувствовал. Почувствовал каждый аспект функционала меча. Как он поглощает энергию поверженных противников, как разделяет их личности и запечатывает их сигнатуры в своей структуре. И молот… Молот, который слил искры Гарвина и Зарагора, создав новое существо — его самого.

Когда он посмотрел на Каэлион, то увидел не просто меч. Он увидел его волновую структуру — сложную паутину энергий, которые переплетались, словно нити в гобелене. Каждая нить была частью чего-то большего: энергия поверженных врагов, их личности, их воспоминания. Все они были аккуратно разложены "по полочкам", сохраненные для того, чтобы служить новому хозяину. И среди этих нитей Арден увидел саму личность Каэлиона — древнего кузнеца, чья воля продолжала жить в металле клинка.

— Ардэн? — испуганно произнес тогда Каэлион, словно чувствуя, что его новый владелец начал понимать слишком много.

Но Арден не обратил на него внимания. Его внимание было сосредоточено на сигнатурах, которые он теперь мог забирать. Первой была сигнатура Ракшасана. Затем — демона-ренегата, убитого Ракшасаном. Потом — юного архангела, чья светлая душа все еще хранила отголоски надежды и невинности. Каждая сигнатура впечатывалась в его личность, словно новые воспоминания. Эти воспоминания были обширными, но лишенными собственной воли. Они накатывали волнами, дополняя картину мира Ардена, расширяя его понимание реальности.

И в какой-то момент он осознал, какой маленькой точкой был его мир совсем недавно. Теперь же его горизонты стали безграничными.

Арден продолжал изучать волновую структуру меча, словно читал древнюю книгу, написанную на языке энергий. Среди множества сигнатур он заметил две странные — они выделялись своей формой и цветом. Это были похожие на коричневые кристаллы сгустки энергии, которые казались необычными даже на фоне других. Они пульсировали слабо, почти незаметно, но в их ритме чувствовалась какая-то древняя, первородная мощь. Арден замер, рассматривая их. Было ощущение, что сам Каэлион побоялся к ним прикасаться. Возможно, эти сигнатуры принадлежали кому-то или чему-то, что было слишком опасным даже для древнего кузнеца.

Он решил не трогать их. Пока. Вместо этого Арден сосредоточился на сигнатурах волков. Те оказались легко узнаваемыми — аккуратно размещенные небольшие голубые звезды, мерцающие холодным светом. Одна за другой они перешли к нему, словно волны, накатывающие на берег. Каждая сигнатура несла в себе частичку знаний, воспоминаний, опыта. И многое стало понятно.

Аммут. Её имя теперь звучало в его сознании, как гром среди ясного неба. Осколки легенд, которые он получил от ангелов и демонов, дополнили картину. Она была больше, чем просто дух жатвы. Она была воплощением чего-то древнего, могущественного и безжалостного. Её приход означал конец. Конец всему. Мир готовился стать её добычей, а Эквилис и его волки были лишь инструментами в её руках.

Арден оставил личность Каэлиона внутри меча. Он чувствовал, что это правильно. Каэлион был частью клинка, его душой, его волей. Уничтожать это было бы ошибкой. Но помимо сигнатур меч был переполнен энергией. Её было невероятно много — целый океан, сконцентрированный в пределах металла. Арден чувствовал эту мощь каждой клеткой своего нового тела. Она пульсировала, отзываясь в его волновой структуре, усиливая его.

— А скоро станет ещё больше, — подумал Арден...

— Уважаемый, — произнес Эквилис, слегка наклонив голову набок. Его голос был тихим, но в нем чувствовалась тяжесть веков. Голубые глаза, горящие в темноте, пронзали Ардена, словно пытались увидеть его истинную сущность. — Зачем Вы пришли в этот мир? Он предназначен Аммут. Вам стоит найти свой.

Арден молча выслушал его слова. Он не спешил отвечать, позволяя каждому звуку, каждому оттенку речи впитаться в его сознание. Вопрос был ясен, но ответ на него лежал за пределами того, что Эквилис мог понять. Арден больше не был просто человеком, и его цели теперь выходили за рамки простых объяснений.

— Почему? — коротко спросил он, его голос был ровным, лишенным эмоций. Казалось, он обращается не к легендарному духу равновесия, а к обычному собеседнику, с которым ведет светскую беседу.

Не дожидаясь ответа, Арден поднял правую руку и взялся за рукоять меча. Левой рукой он провел большим пальцем вдоль клинка — от гарды до самого кончика лезвия. Это движение было медленным, почти ритуальным, но в нем чувствовалась уверенность. Клинок отозвался на его прикосновение мягким свечением рун, которые начали пульсировать, словно живые существа. Энергия внутри меча ожила, наполняя воздух вокруг тревожным гулом.

— Мы тени Аммут, — продолжил Эквилис, его голос стал чуть громче, будто он пытался убедить не только Ардена, но и самого себя. — Мы готовили этот мир долгие тысячи лет… Она скоро прибудет.

Арден замер на мгновение, его взгляд стал холодным, как лед. Он посмотрел прямо в глаза Эквилису, и в его взгляде читалась смесь презрения и решимости.

— Вы полагаете, что этот факт остановит меня? — спросил он, его слова прозвучали как удар молота, от которых воздух вокруг содрогнулся.

Эквилис молчал несколько секунд, словно обдумывая ответ. Затем его голос раздался снова, тихий, но твердый:

— Мы надеемся.

Арден окинул взглядом поле, освещенное голубыми огоньками. Волки стояли вокруг, их глаза горели холодным светом, а шерсть была взъерошена, будто они готовились к атаке. Но они не двигались. Они ждали. Ждали сигнала. Ждали приказа. Их количество было впечатляющим, но Арден не испытывал страха. Теперь он видел их не просто как противников — он видел их волновую структуру, их энергии, их слабости.

— Тут все? — спросил он, его голос был спокойным, но в нем чувствовалась скрытая угроза.

Эквилис опустил голову, словно принимая вызов. Его ответ был едва слышен, но в нем чувствовалась уверенность:

— Да.

Тишина повисла над поляной, словно мир затаил дыхание, ожидая, что произойдет дальше.

Они кинулись на него все одновременно. Словно голубая волна, сотканная из света и ярости, они обрушились на черного демона, поглощая его своей массой. Их движения были стремительными, почти невидимыми для глаза, а их тела слились в единый поток энергии, который казался неостановимым. Каждый волк был олицетворением древней силы, а вместе они представляли собой мощь, способную стереть с лица земли целые города.

Казалось, ничто не может устоять перед этим натиском. Голубая волна накрыла темного демона полностью, скрыв его массивную фигуру под слоем светящихся тел. Воздух вокруг наполнился хриплым рычанием, шорохом когтей по земле и треском разрываемой плоти. Звук был оглушительным, будто сама природа протестовала против этого столкновения.

На какое-то мгновение Люминария подумала, что это конец. Даже такой могущественный демон, как этот гигант, не мог выдержать совместной атаки всех духов равновесия. Она видела, как волны голубого света поглощают его, словно он был всего лишь камнем, брошенным в бушующее море. Его огромные крылья исчезли из виду, а меч выпал из его рук, утонув в море шерсти и клыков.

Казалось, он был в шоке. Или парализован. Демон сохранял неподвижность, словно его тело отказывалось повиноваться. Ни одно движение, ни один звук не выдавали его присутствия под этой лавиной света и ярости. Люминария почувствовала, как ее сердце сжалось от тревоги. Несмотря на всю свою силу, она знала, что даже они с Гримгором не смогли бы противостоять такому количеству волков. Даже одному из них. А теперь этот гигант, возможно, пал.

Но что-то было не так. Очень не так.

Арден ждал. Он не двигался, не сопротивлялся. Его огромная фигура оставалась неподвижной, словно статуя, вырезанная из самой тьмы. Волки облепили его со всех сторон, их клыки и когти царапали броню, пытаясь найти слабое место. Их энергетические удары, словно молнии, били по его доспехам, но не оставляли ни единой царапины. Арден чувствовал каждую попытку — каждое движение, каждый импульс силы. Но он продолжал ждать.

Эквилис следовал за волной. Он не вступал в схватку, сохраняя дистанцию, как генерал, наблюдающий за полем боя. Его глаза горели холодным светом, а движения были медленными, но уверенными. Шаг за шагом он приближался к месту схватки, словно знал, что исход уже предрешен. Но что-то в его позе выдавало напряжение. Он чувствовал, что что-то идет не так.

И тут это произошло.

За спиной Эквилиса внезапно появилась стена черного пламени. Она возникла из ниоткуда, словно сама тьма решила вмешаться в битву. Пламя было необычным — оно не освещало пространство, а, наоборот, поглощало свет, оставляя за собой лишь пустоту. Оно начало распространяться, подбираясь к волкам, и те, почувствовав угрозу, попытались отступить. Но пламя было быстрее. Оно подпалило их шкуры, заставляя отскакивать вперед, к центру, где находился Арден.

Казалось, вокруг демона образовался огромный купол из черного пламени. Он был почти невидимым, если не считать легкого мерцания, которое выдавало его границы. Купол стремительно сжимался, словно сжимая в своих объятиях все живое внутри. Волки начали метаться, пытаясь найти выход, но пламя неумолимо сужало круг. Их рычание сменилось визгом, а ярость — страхом. Они поняли, что попали в ловушку.

Арден стоял в самом центре этого хаоса. Его глаза горели голубым пламенем, похожим на тот, что пылал вокруг него, но в его взгляде не было страха или ярости. Только холодное спокойствие.

Внезапно потоки синего пламени, которое излучали волки, начали менять направление. Они больше не атаковали — теперь их энергия устремилась к Ардену, словно его тело стало гигантским магнитом, затягивающим всё вокруг. Сначала это было едва заметно: слабые струйки света отделялись от ближайших волков и тянулись к нему, как ручейки воды, стекающие в бездонную пропасть. Но вскоре процесс ускорился.

Один за другим волки, которые еще мгновение назад вцепились зубами и когтями в доспехи Ардена, начали обугливаться. Их шерсть вспыхивала черным пламенем, а тела рассыпались в пепел прямо на глазах. Каждый волк исчезал бесшумно, оставляя после себя лишь горстку черного пепла, которая оседала у ног Ардена. Это выглядело так, будто сама жизнь покидала их, утекая в него ручьями чистой энергии.

Лес вокруг затих. Рычание, треск разрываемой плоти и звуки борьбы сменились жуткой тишиной. Только легкий шорох падающего пепла нарушал безмолвие. Огромный купол черного пламени продолжал сжиматься, пока не исчез полностью, оставив лишь Ардена посреди поляны. Его фигура возвышалась над землей, словно древний монумент, а глаза горели все тем же холодным голубым светом.

Остался только Эквилис.

Старый волк стоял в нескольких метрах от Ардена. Его глаза пылали ярче, чем когда-либо, а тело напряглось, готовясь к последнему рывку. Он больше не был просто наблюдателем — он стал последним защитником. Последней надеждой.

И тогда он прыгнул.

Эквилис двигался как молния, оставляя за собой след из голубого света. Его огромное тело казалось несокрушимым, а клыки и когти были готовы разорвать любого противника. Но вместо того чтобы встретить сопротивление, он просто исчез. Прямо в воздухе, в момент прыжка, его тело вспыхнуло черным пламенем и рассыпалось в пепел. У ног Ардена упала еще одна горстка пепла, смешавшись с остальными.

Тишина стала абсолютной.

Огромный черный купол накрыл демона и всех волков, словно гигантская клетка из тьмы. Он задрожал, будто живой, пульсируя едва заметными волнами энергии. С каждым мгновением купол начал медленно уменьшаться в размерах, сжимаясь, как огромный кокон, скрывающий от глаз всё, что происходило внутри. Что творилось под этой оболочкой — оставалось загадкой. Только легкое мерцание на его границах выдавало напряжение сил, которые бушевали внутри.

Внезапно купол схлопнулся. Исчез, будто его никогда и не было. На поляне остался стоять один черный демон. Вся земля вокруг него была покрыта хлопьями черного пепла, который мягко оседал, словно снег после бури. Часть пепла все еще висела в воздухе, медленно опускаясь на траву и листья, превращая яркий лес в мрачное полотно.

Демон стоял неподвижно, словно погруженный в глубокую задумчивость. Его массивная фигура возвышалась над пустыней пепла, а крылья слегка трепетали, будто реагируя на невидимый ветер. Клинок лежал у его ног, его руны больше не светились, но металл все еще источал холодное, угрожающее присутствие.

Люминария сделала шаг вперед, ее белоснежные крылья чуть дрогнули. Она подняла руку, активируя портативный регистратор прохождения душ — устройство, которое всегда показывало, куда отправлялись души погибших. Но экран оставался пустым. Ни одна душа не покинула поляну. Ничего. Полный вакуум. Это было невозможно. Даже демоны и ангелы, даже духи равновесия — все они оставляли след в потоке энергии, когда их тела исчезали. Но здесь… ничего.

Ужас пробрал Люминарию до самых костей. Её парализовало не только зрелище разрушения, но и осознание того, что она наблюдает за чем-то, выходящим за пределы её понимания. Эти существа, эти волки, Эквилис — их просто не стало. Не осталось ни следа, ни отголоска, ни даже энергии, которая могла бы раствориться в стратосфере. Они исчезли полностью, будто их никогда и не существовало.

Гримгор почувствовал её страх. Он молча опустил свою ладонь на её плечо, словно пытаясь передать ей частичку своей уверенности. Но даже его лицо было бледным, а глаза сузились до щелей. Он не понимал, что именно произошло, но одно было ясно: этот черный демон был чем-то большим, чем они могли себе представить.

— Что это было? — прошептала Люминария, её голос был едва слышен.

Гримгор не ответил. Он смотрел на демона, который теперь медленно поднял голову, словно чувствуя их взгляды. Его глаза горели голубым пламенем.

Тишина на поляне стала абсолютной.

Волна диких мыслей, эмоций и криков накрыла Ардена с такой силой, что на мгновение он почувствовал себя погребённым под тяжестью чужих жизней. Казалось, души волков рвали его изнутри, словно пытались вырваться на свободу или отомстить за своё уничтожение. Он ощущал каждую их эмоцию — страх перед Аммут, ярость битвы, холодный расчёт Эквилиса, который всегда стоял за спинами своих "щенков". Особенно ярко проступала ухмылка самого старого волка, его презрительная уверенность в том, что этот мир принадлежит только ей — своей госпоже.

Но вместе с этим пришла другая ярость. Та, что зарождалась внутри него самого. Она закипала, как лава, готовая прорваться наружу. Это было невозможно. Неправильно. Слишком много энергии, слишком много голосов, слишком много воспоминаний. Его разум грозил разорваться на части под напором этого хаоса.

— Каэлион, — тихо позвал он, почти шёпотом, обращаясь не к клинку, а к тому, кто теперь жил внутри него. К древнему кузнецу, чья сила стала частью его собственной.

На мече вспыхнули руны, мягко осветив поляну призрачным светом. Каэлион медленно поднялся в воздухе, будто невидимая рука подхватила его, и лег точно в ладонь Ардена. В тот же миг всё изменилось.

Души волков затихли. Их крики, их ярость, их боль — всё исчезло, как будто кто-то повернул невидимый выключатель. Но это не было просто подавлением. Нет. Что-то большее происходило сейчас. Неведомая сила начала отделять энергию душ от их памяти. Это было похоже на то, как если бы река разделилась на два потока: один — чистая энергия, стремящаяся раствориться в мире; другой — воспоминания, которые остались, чтобы стать частью чего-то нового.

Воспоминания каждого волка хлынули мягким потоком на Ардена. Они текли, как волны, спокойные и размеренные, словно управлялись опытной рукой. Это действительно был Каэлион. Он заботливо направлял эти потоки, не давая им затопить разум Ардена. Каждое воспоминание становилось частью его собственного опыта, но не подавляло его. Оно вплеталось в его сознание органично, как нити в ткань. И вот настала очередь Эквилиса.

Эквилис обрушил на Ардена лавину информации. Это был не просто поток воспоминаний — это была целая вселенная знаний, чувств и образов, которая угрожала поглотить его целиком. Несмотря на помощь Каэлиона, который старался структурировать этот хаос, Арден с трудом справлялся с объёмом данных. Информация была слишком плотной, слишком насыщенной. Но среди этого бушующего моря он выделил главное.

Волки были не просто отдельными существами. Они были аватарами Эквилиса, его производными, частями его сути. Каждый из них нёс в себе кусочек его самого. А сам Эквилис, в свою очередь, был частью чего-то ещё более древнего и могущественного. Частью Аммут.

И тут перед Арденом развернулась история. История, которая казалась одновременно прекрасной и ужасающей. История о человеческой девочке по имени Аммут.

Много тысячелетий назад, в одном из первых разумных миров во вселенной, люди сделали невероятное открытие. Они поняли природу душ. Что душа — это не просто абстрактная концепция, а энергия, которая может быть освобождена, собрана, изучена. Их мир угасал. Звёзды гасли, ресурсы истощались, а время неумолимо шло к концу. В отчаянии они решили создать нечто, что могло бы спасти их. Что-то большее, чем просто жизнь. Они хотели соединить освободившуюся искру души с живым человеком. Создать сверхсущество, которое могло бы пережить закат мира и продолжить эволюцию.

Аммут стала результатом этого эксперимента. Её вырастили в исследовательском центре, где она никогда не знала родителей. Её семья — это учёные, которые её обучали, врачи, которые следили за её здоровьем, и философы, которые наполняли её разум идеями о великом будущем. Она была продуктом жесточайшего генетического отбора и воспитания. Умная, талантливая, сильная духом — она была идеальной кандидатурой для того, чтобы стать тем, кто изменит всё.

С самого детства ей внушали мысли о величии. О том, что она особенная. Что её предназначение — нести свет и порядок в угасающую вселенную. Она не знала ни любви, ни простых радостей детства. Её мир был ограничен стенами института, её игры — решением сложнейших задач, её друзья — книги и наставники. Она верила, что её ждёт великое будущее. И вот день настал.

Арден видел всё это как наяву. Он чувствовал эмоции Аммут — её детское доверие, её юношеский энтузиазм, её твёрдую уверенность в том, что она делает правильный выбор. Он видел момент, когда её тело соединили с первой освободившейся искрой. Как её сознание расширилось, как она начала видеть мир не только глазами человека, но и через призму душ других существ. Это было одновременно возвышение и боль. Она стала больше, чем человек. Больше, чем просто живое существо.

Но что-то пошло не так.

Первая искра, которую попытались соединить с Аммут, принадлежала зрелому и сильному человеку при жизни. Сначала казалось, что всё идёт по плану. Искра молчала, словно согласившись на слияние. Учёные ликовали, считая эксперимент успешным. Но это было лишь затишье перед бурей. Воля искры оказалась куда более мощной, чем они предполагали. Она не хотела растворяться в новом носителе. Не хотела становиться частью кого-то другого.

Сначала изменения были почти незаметны. Лёгкие головные боли, странные сны, эхо чужих мыслей на краю сознания Аммут. Но после первой волновой трансформации — процесса, который должен был окончательно слить её разум с искрой — произошло то, чего никто не ожидал. Аммут обнаружила, что может поглощать другие искры.

Сначала это случилось случайно. Она просто проходила мимо умирающего человека, и его освободившаяся душа будто сама потянулась к ней. Она не знала, как это произошло, но энергия, которая наполнила её тело и разум, была невероятной. Это было похоже на эйфорию. На взрыв яркого света, который заставлял её чувствовать себя всемогущей. Она больше не была просто девочкой. Она стала чем-то большим.

Но потом всё начало меняться.

Новые души не стали частью её личности. Они остались рядом. Они шептали. Кричали. Плакали. Рассказывали свои истории. Некоторые из них были полны гнева, другие — отчаяния, третьи — радости или страха. Все эти голоса звучали одновременно, создавая невыносимый хаос в её голове. Сначала она пыталась их игнорировать, но их количество росло с каждым днём. Она не могла остановиться. Поглощение стало для неё наркотиком. Она искала новые искры, чтобы заглушить боль, чтобы заполнить пустоту внутри себя.

Аммут начала терять себя. Её собственная личность растворялась в этом хаосе голосов. Она уже не помнила, кто она такая. Была ли она когда-то маленькой девочкой, которая мечтала изменить мир? Или она всегда была этим... монстром?

Однажды ночью она проснулась в холодном поту. Её тело горело, а вокруг стоял гул тысяч голосов. Она больше не могла выносить этот ад. Она больше не могла оставаться в своём мире.

И тогда она приняла решение.

В тот день, когда её мир погиб, она перешла в волновую форму. Это был акт не только разрушения, но и освобождения. Она уничтожила всё вокруг: институт, учёных, свою "семью". Она больше не могла позволить кому-либо наблюдать за собой, изучать её. Она больше не могла быть экспериментом. Она стала катализатором конца своего мира, превратив его в ничто.

И отправилась в пустоту.

Её путь стал бесконечным путешествием через миры. Она искала новые души, новые искры, чтобы удовлетворить свой голод. Но каждый раз, когда она поглощала очередную душу, она теряла ещё больше себя. Теперь она больше не помнила, почему начала этот путь. Она просто знала, что должна продолжать.

Голоса стали её постоянными спутниками. Иногда они вели её. Иногда они смеялись над ней. Иногда они плакали. Но они никогда не замолкали.

Энергия искр была огромной, но не бесконечной. Каждая новая душа приносила всплеск силы, однако этот ресурс постепенно истощался. Аммут понимала это, но её разум был уже настолько переполнен чужими голосами, что она больше не могла остановиться. Она взрослела и менялась — её тело, её сознание, её сущность трансформировались под давлением поглощённых душ. Но как бы ни бушевали внутри неё чужие эмоции и воспоминания, она по-прежнему оставалась у руля своего тела. Её воля, хоть и деформированная, всё ещё держала контроль.

Голоса, которые когда-то кричали и плакали, постепенно начали утихать. Они не исчезли полностью, но их звучание стало мягче, глубже, словно они превратились в фоновый шорох, который Аммут научилась игнорировать. Постепенно эти голоса начали вплетаться в её собственное сознание, становясь частью её личности. Это было странное слияние: она больше не была просто девочкой, которую вырастили в исследовательском центре. Теперь она была чем-то большим — существом, которое состояло из миллионов судеб, мыслей, эмоций.

Но даже в этом хаосе Аммут сохранила способность мыслить стратегически. Она помнила свои уроки астрономии, которые когда-то так усердно вкладывали в неё учёные. Она знала, где искать новые миры, новые души. И она начала создавать аватары.

Это были её глаза, её руки, её разведчики. Аватары отправлялись к наиболее интересным звёздам, чтобы исследовать миры, которые могли оказаться богатыми на жизненную энергию. Умная девочка Аммут хорошо знала законы вселенной. Она понимала, что одни миры были лишь ступеньками на пути к более значимым целям, в то время как другие становились настоящими "фермами".

Часть аватаров путешествовала от мира к миру, находя наиболее перспективные планеты. Эти миры готовились к жатве годами, столетиями, тысячелетиями. Аммут наблюдала за ними через своих аватаров, управляя процессами, которые казались случайными для обитателей этих миров. Конфликты, войны, катастрофы — всё это было частью её плана. Она создавала условия, которые усиливали эмоциональную и духовную энергию обитателей, делая их души ещё более ценными для поглощения.

Постепенно её влияние распространилось на множество миров. Она стала не просто существом, а силой, которая формирует судьбы целых цивилизаций. Её фермы были повсюду — миры, населённые разумными существами, которые даже не подозревали, что их жизнь готовится стать пищей для древнего существа.

И теперь её цель была ясна. Земля.

Арден чувствовал всё это через потоки информации, которые хлынули на него. Он видел, как Аммут создавала свои миры-фермы, как её аватары наблюдали за развитием человечества, как она готовилась к финальному аккорду. И он понимал: если она доберётся до Земли, то всё будет кончено.

Каждый образ, каждое воспоминание, каждая эмоция Аммут отпечатывались в его разуме. Он не просто знал её историю — он чувствовал её боль, её одиночество, её голод. Но он также чувствовал её решимость. Она не остановится. Никогда.

Арден стоял в центре поляны, всё ещё окутанный тишиной и пеплом. Его разум был переполнен информацией, которую он получил через воспоминания Эквилиса и души волков. Теперь он видел полную схему — как его мир готовился стать жертвой Аммут. Как планеты ада и рая стали частью её стратегии. Это было ужасающе логично. Миры, населённые демонами и ангелами, оказались идеальной "прикормкой". Их энергия, их эмоции, их вечная борьба — всё это усиливало вкус Земли для Аммут. Она превратила эти миры в вишенку на торте, чтобы когда придет время, Земля стала кульминацией её жатвы.

Но Арден знал, что времени на осмысление мало. Настало время поговорить с теми, кто скрывается в пещере. Однако перед этим ему нужно было сложить полную картину. Он чувствовал, что чего-то не хватает. Кусочки головоломки ещё не сошлись. И тогда его мысли вернулись к двум странным кристаллам душ внутри Каэлиона. Тем самым, которые даже Каэлион побоялся тронуть.

— Может, не стоит? — осторожно спросил Каэлион, словно почувствовав направление мыслей Ардена. Его голос был мягким, но в нём чувствовалась тревога.

— Мне нужна полная картина, — ответил Арден, его голос был твёрдым, лишенным колебаний. — Кого вы с Ракшасаном зацепили?

Каэлион замолчал на мгновение, будто обдумывая, стоит ли открывать эту информацию. Но затем он сдался. В конце концов, Арден теперь был его хозяином, и выбора у него не оставалось.

— Хорошо… — произнёс Каэлион. Его голос звучал странно — без эмоций, но на грани понимания, словно он сам не до конца осознавал, что именно раскрывает.

Перед внутренним взором Ардена начали проступать образы. Сначала они были смутными, как тени на воде, но постепенно обрели чёткость. Он увидел существ, настолько древних и могущественных, что их присутствие вызывало благоговейный трепет. Они были малоподвижными, почти неподвижными, словно сами горы или камни. Но их сущность была настолько мощной, что казалась невероятной даже для Ардена.

Это была кремневая жизнь. Могучая и старая цивилизация, которой исполнилось несколько миллиардов лет. Их тела состояли из минералов, их сознание распространялось через кристаллические структуры, а их энергия была настолько плотной, что даже представить её было трудно.

А главное — вот он, ответ. Арден наконец-то понял, что происходит с искрами душ и куда они уходят. Это было грандиозно, сложно и в то же время до боли логично. Разумная жизнь — единственный способ поднять угасающую энтропию вселенной. Души, освобождённые после смерти тела, были не просто энергией. Они были искрами. Крошечными, но мощными фрагментами порядка, которые стремились распространить жизнь там, где её ещё нет.

Эти искры, словно огоньки в бесконечной тьме, двигались через космос, гонимые древней волей или инстинктом. Их цель была простой, но одновременно величественной: найти миры на грани зарождения жизни и передать им свой импульс. Они разжигали первые искры биологической эволюции, давая начало цепочке событий, которая могла привести к появлению разумных существ. Именно так работала вселенная — она сама заботилась о том, чтобы жизнь продолжалась, даже когда старые миры угасали.

Но это знание пришло вместе с тревожным открытием. Кремневая цивилизация, древние и могучие хранители порядка во вселенной, была обеспокоена падением энтропии в этом секторе. Их долгое существование научило их видеть большие картины, и они знали, что гибель двух своих инспекторов — тех самых, чьи души теперь хранились в Каэлионе — не останется без последствий. Эти существа, хотя и малоподвижные, обладали невероятной силой, и их терпение было не бесконечным.

— Да когда же это кончится?! — подумал Арден, чувствуя, как его разум переполняется всё новыми и новыми слоями информации. Он уже знал достаточно. Теперь нужно было действовать.

Он посмотрел на вход в пещеру, где скрывались те, кто, возможно, могли помочь ему разобраться в происходящем. Или, наоборот, добавить ещё больше путаницы. Но выбора не было. Времени на размышления больше не оставалось.

— Теперь, пожалуй, пора поговорить с этой парочкой, — пробормотал он себе под нос и решительно двинулся ко входу в пещеру. Его шаги были уверенными, а рука крепко сжимала рукоять Каэлиона. Пепел под ногами мягко шуршал, словно напоминая о том, что произошло здесь всего несколько минут назад.