Арден

Глава 16. Прозрение

Арден заговорил тихим, спокойным голосом. Он не кричал, не грозил и не угрожал — он просто говорил. Каждое слово звучало так, будто было выверено самой судьбой. Его голос был ровным, почти ласковым, но в нем чувствовалась сила, способная пронзить разум собеседников насквозь.

Казалось, он точно знал, что и как сказать.

Перед взорами Люминарии и Гримгора начали мелькать образы. Не просто слова или мысли, а живые видения, которые проносились перед глазами, как кадры древнего фильма. Они видели рождение душ, их отрыв от материальных тел, их путь сквозь стратосферу и переход в более высокие измерения. Они видели, как эти искры, полные энергии и памяти, становились частью великой системы — системы, которую они, ангелы и демоны, использовали как ресурс. И теперь они понимали, что делают это неправильно. Непростительно неправильно.

Люминария ощутила себя школьницей, которая сидит на уроке физики и вдруг осознаёт, что её знания были лишь верхушкой айсберга. Она всегда считала, что Рай — это порядок, божественное равновесие, святость. Но сейчас, под напором этих образов, она почувствовала, как её уверенность начинает рушиться. В тоже самое время, будто открывая ей новые слои реальности, Арден стал говорить о темной материи, о её роли в поддержании энтропии, о том, как демоны используют этот процесс. Информация хлынула к ней потоком, который раньше был закрыт для восприятия. Это было как внезапный доступ к чужому языку, к чужой истине.

Гримгор переживал то же самое, но с другой стороны. Ему открывались тайны светлых искр, их структура, их влияние на вселенную, их роль в поддержании жизненного цикла миров. Он чувствовал, как его собственные знания, ограниченные годами службы Баалу, рассыпаются в прах. Он не мог отвести взгляда от видений, которые Арден вызывал прямо из воздуха.

Когда Арден заговорил о душе-искре, Люминария затаила дыхание. Её лицо побледнело, зрачки расширились, как будто она получала удар за ударом. Один за другим перед ней возникали образы, объясняющие, что происходит с искрами после смерти. Как они движутся через поля и волны, как дают жизнь новым мирам, как заряжают угасающую энтропию. И как Рай, как и Ад, перекрывает этот процесс.

— Мы не просто лишаем землян вознесения… — прошептала она, как бы обращаясь самой себе, — …мы убиваем Вселенную.

Она посмотрела на Гримгора. Тот молчал, но в его глазах читалась та же мысль.

— Кажущаяся псевдоэффективность… — продолжил Арден, — …это убийство жизни в масштабе галактики. Возможно, даже скопления галактик. Энтропия — это не просто закон. Это жизнь. Чем больше мы её подавляем, тем меньше шансов у вселенной на продолжение существования.

И тогда, как последний и самый страшный удар, пришла информация об Аммут.

Образ, который Арден создал в этом пространстве, был поразителен. Это была не просто демоница — это была Протодемоница, воплощение жатвы. Её фигура была одновременно восхитительной и устрашающей. Длинные волосы, переливающиеся как звёздная пыль. Глаза — ледяные, бездонные, в которых плескалась боль миллионов поглощённых душ. Её кожа имела едва заметный голубоватый оттенок, а движения были медленными, почти гипнотическими.

Видения показали, как Аммут перемещается между мирами, как она собирает искры, как поглощает целые цивилизации, используя порталы, созданные как адскими, так и небесными силами. Порталы — ключевые точки, через которые она получает доступ к новым мирам. Земля — лишь очередная жертва. Ад и Рай — инструменты. Жатва — не битва, а систематическое уничтожение.

— Она забирает всё, — сказал Арден, и его голос зазвучал уже совсем иначе. Словно в нём соединились голоса всех тех, кого он поглотил. — Демонов. Ангелов. Людей. Она забирает энтропию. Она не хочет уничтожить Землю. Она хочет использовать её.

Люминария и Гримгор посмотрели друг на друга. Они понимали, что только что стали свидетелями чего-то большего, чем война. Это было пробуждение.

— Мы должны их остановить! — произнесли они одновременно.

Арден кивнул, его взгляд был холодным, уверенным.

— Да, — сказал он, — никто не вознесётся из пришедших в мой мир.

Тишина повисла в пещере. Холодный свет кристаллов отражался в его глазах. За пределами пещеры, где-то далеко, начинался новый день.

— Возвращайтесь, — произнёс Арден тихо, но с несомненной волей в голосе. Его руки лежали на коленях, а меч Каэлион покоился у его ног, будто ожидая сигнала к действию. — У вас есть восемь часов, чтобы покинуть Землю. Никого не должно остаться. Все системы сбора душ должны быть отключены.

Гримгор и Люминария молчали, прислушиваясь к этим словам. Они стояли напротив юноши, который совсем недавно был человеком, а теперь… Теперь он говорил как существо, которое перешло грань между плотью и волнами, между разумом и эмоцией. Он больше не просто знал правду — он воплощал её.

Люминария внимательно посмотрела на Ардена. Её глаза, обычно такие ясные и светлые, теперь были затуманены. Не страхом, нет. Чем-то более глубоким. Пониманием масштаба того, что она видит перед собой.

— Ты понимаешь, кем ты стал? — спросила она, почти шепча.

Арден ответил не сразу. Он опустил взгляд, словно сам себе задал этот вопрос. Его лицо было спокойным, но в уголках губ читалась легкая горечь.

— Не до конца… — честно ответил он, подняв голову. Его пронзительно-синие глаза встретились с её взором, и Люминария почувствовала, как холод пробежал по спине. — Я боюсь, что когда их будет слишком много… когда они придут все вместе, как раньше… мне станет сложно. Или невозможно контролировать себя…

Он замолчал, будто позволяя им осознать, что говорит о собственных пределах. О внутреннем балансе, который может нарушиться в любой момент.

— Ты не такой, как она, — сказала Люминария, и в её голосе прозвучала нотка чего-то большего, чем просто надежда. Это был почти мольба.

Арден улыбнулся — чуть грустно, чуть жестко.

— Она тоже не всегда была такой, — ответил он.

Он сделал паузу. Его пальцы слегка сжались вокруг рукояти меча. Руны на клинке едва заметно мерцали, реагируя на его мысли.

— И ещё одно, — добавил Арден, его голос стал чуть тише, но не менее значимым. — Мне нужна личная встреча с самыми влиятельными представителями Ада и Рая. Сами решите, кто это будет.

Гримгор и Люминария переглянулись. Они понимали, что это требование не случайно. Кто бы ни пришёл из верховных сил, они столкнутся с тем, кого никогда не встречали ранее — не с человеком, не с демоном, не с ангелом, а с чем-то третьим. Что-то, что могло изменить всё.

— А теперь идите, — сказал Арден. Он медленно отвернулся, глядя вглубь пещеры, где голубоватый свет кристаллов играл причудливыми тенями. Это был не приказ, но нечто равносильное ему. Разговор окончен.

Гримгор и Люминария стремительно покинули пещеру. С каждым шагом за их спиной пространство становилось всё темнее, пока полог не закрылся за ними с глухим звуком, словно они вышли из живого организма.

Но, прежде чем они успели сделать второй шаг, Арден вновь заговорил.

— Кстати, Грим! — произнёс он, не оборачиваясь.

Гримгора передёрнуло, словно его ударили током. Он остановился, не поворачиваясь, но знал — это важно.

— Ты хотел знать… — продолжил Арден, его голос стал чуть глубже, чуть старше. — Зарагор присоединился ко мне… не очень добровольно. Но его больше нет. И он есть. Как часть меня. Без него меня бы не было.

Гримгор почувствовал, как внутри него что-то трепыхнулось. Страх? Ностальгия? Жалость? Он не мог понять. Его старый товарищ, который ушёл в последний рейд против Гарвина… Теперь жил внутри этого мальчишки.

Он ничего не ответил. Просто резко развернулся и зашагал прочь, не оглядываясь. Люминария последовала за ним, её крылья слегка трепетали, будто от холода или внутренней дрожи.

…В долине порталов царило напряжённое оживление. Это было не просто место встречи миров — это был фронт, где смыкались два полюса вечной борьбающихся сил. Здесь, в этом естественном ущелье, окружённом кольцом гор, начиналась новая эпоха. Или её конец.

Поверхность огненного портала вновь и вновь разрывалась от выходящих из него демонов. Один за другим они появлялись на земле, словно капли лавы, падающие из недр самой тьмы. Все демоны были почти неотличимы друг от друга. Их телосложение — могучее, мощное, но при этом выверенное до совершенства. Тела покрыты практичной композитной бронёй, которая казалась частью плоти, будто была выращена вместе с ними. Черные как смоль короткие рога торчали над лицами, лишены всяких украшений — только функциональная форма, подчеркивающая их боевую готовность.

Каждый шаг демона был точным, каждое движение — экономичным. Не было лишней суеты, не было бесполезного расхода энергии. Они выстраивались в строй с холодной дисциплиной, без команд, без сигналов. Казалось, что каждый из них чувствовал расположение своих товарищей интуитивно, как стая хищников, действующих в полной гармонии.

Это были не рейнджеры. Не мародёры. Это был Теневой Десант Ада — элита элит, созданные не для войны, а для уничтожения. Они не шумели, не рычали, не хвастались. Они просто были. Сила, собранная в идеальной форме. Каждый из них мог уничтожить целый легион, прежде чем тот успеет понять, что происходит. Их тактические маски скрывали лица, оставляя лишь глаза — желтоватые, с тёмными зрачками, которые блестели, словно угли в костре. Всё в них говорило об одном: они не люди. Не животные. Не просто воины. Это была машина. Беспощадная и точная.

Из голубого портала Рая также лилась бесконечная река новых сил. Выходили Архангелы — могучие, высокие, облачённые в сияющие доспехи, которые переливались мягким светом, как поверхность воды под луной. Их крылья были белыми, чистыми, словно свежий снег, но в каждом взмахе чувствовалась смертельная мощь. Мускулатура на их телах выглядела рельефной, почти скульптурной, будто бы они были сотворены не природой, а богами.

Они тоже не спешили. Но их движения были не менее слаженными. Каждый Архангел входил в пространство с достоинством и уверенностью, как древние воины, собравшиеся перед последним сражением. Группировка происходила быстро, но без суеты — каждый знал своё место. По едва заметным знакам, по символам, вырезанным на доспехах, они собирались в боевые группы. Некоторые носили на плечах печать Хранителей Света, другие — эмблемы Святых Легионов. Они были аристократами среди ангельских войск, элитой, которую отправляли не на обыденные битвы, а на судьбоносные.

А над всем этим наблюдал Командующий Тираэль.

Его фигура возвышалась над остальными, даже среди Архангелов он был особенным. Его доспех был создан из цельных пластин святого металла, который мерцал, как рассвет на вершине горы. Он не просто сиял — он излучал свет, будто внутри его тела пульсировало ядро звезды. На груди красовался знак Первого Легиона — расправленный клинок между двумя крыльями. Его глаза, огромные, с глубоким золотистым оттенком, смотрели на всё с невозмутимостью, которая пугала больше, чем любая ярость.

Но внешнее спокойствие Тираэля было обманчивым. Внутри него всегда полыхал огонь. Не хаоса. Не злобы. А праведного возмездия. Он был живым воплощением Карательной Длани Рая. Каждый его шаг отзывался глухим эхом, словно земля знала, кто проходит мимо. Его крылья, шире, чем у любого из его соратников, были сложены аккуратно, но в любой момент могли расправиться, как щит против темноты.

Он не двигался, когда демоны начали занимать свои позиции. Он просто наблюдал. Его взгляд скользнул через долину, затем обратно — на свою армию. Он ждал. Ждал того, кто должен был прийти.

Тираэль скорее почувствовал, чем увидел, — на горизонте, в небесной синеве, возникла едва заметная темная точка. Она была так мала, что могла бы сойти за пылинку, поднятую ветром, но не для его глаз. Он знал этот полёт. Знал силу, которая им двигала.

Точка стремительно увеличивалась. Сначала она казалась лишь пятном, затем очертания стали яснее — широкие крылья, рассекающие воздух с безошибочной точностью, стройное тело, обтянутое белоснежными доспехами, которые переливались мягким светом, как лунный след по воде. Это была Люминария. Её приближение было не просто возвращением из задания — это был сигнал к началу.

Архангел приземлилась с изяществом, достойным божественной грации. Крылья её мягко сложились за спиной, а ступни коснулись земли так легко, будто она шла по облакам, а не по каменистой почве долины порталов. Ни единого дыхания лишнего, ни намёка на усталость — несмотря на стремительный полёт, она оставалась такой же свежей, как роса перед рассветом.

Её походка, когда она направилась к Тираэлю, была не менее легка. Каждый шаг был продуман, каждое движение — контролируемо. Даже в боевой обстановке она выглядела почти как придворная дама, явившаяся на совет с новостями, от которых зависела судьба королевства.

— Ваше Сиятельство, Главнокомандующий Тираэль! — приветствовала она, склонив голову в знак уважения. Её голос был чистым и звучал, как колокольчик над водой.

— Ваше Светлость! — ответил он кратко, но учтиво. Его голос, глубокий и спокойный, словно раскат грома, не выражал эмоций, но в нём чувствовалось искреннее удовлетворение от того, что она жива. — Рад видеть Вас в добром здравии!

Он сделал паузу, оценивающе глядя на неё.

— А где командующий Гримгор?

Люминария чуть склонила голову набок, ее взгляд стал серьезным, но в нем всё ещё теплилось что-то вроде улыбки.

— Он должен быть здесь в самое ближайшее время…

Еще не успела она договорить, как рядом, будто разорванное пространство, вздохнуло черной дымкой. Эта дымка закрутилась в тонком воздухе, сгустилась, и из неё, словно из пустоты, материализовался Гримгор.

Его фигура была высокой, стройной, но с плечами воина, который провел не одну войну. В отличие от Люминарии, он не приземлялся — он просто оказался там. Из ничего. Как мысль, воплотившаяся в плоть. Плащ его еще несколько мгновений развевался, будто не решаясь отпустить тень, из которой он вышел.

Тираэль немного поморщился. Он всегда относился к переходам через теневое измерение с холодным недоверием. Для него это было не более чем трюкачеством, способом уйти от настоящего боя, чтобы вернуться, когда уже будет поздно. Он считал, что истинный воин должен встречать врага лицом к лицу, а не скользить между реальностями, прячась в тенях.

Но сейчас времени на предрассудки не было.

— Командующий Гримгор, — произнес Тираэль, чуть склонив голову в знак формального приветствия. — Наконец-то.

Гримгор кивнул, его золотистые глаза были холодны, но в них мелькало что-то ещё. Не страх. Не сомнение. Что-то похожее на… понимание.

Не успел Гримгор произнести и слова, как из голубого портала Рая начало появляться нечто новое. Не архангелы, не легионеры, не воины — офаны. Множество их тел, высоких и стройных, сияющих мягким светом, вырывалось из ворот небесной долины один за другим.

Гримгор нахмурился, его брови сошлись к переносице. Он смотрел на них с недоумением.

— Почему они здесь? — спросил он, голос его звучал жёстко. — Расса инженеров и учёных? Зачем они здесь? Они же… дети на фоне твоих ребят! — он кивнул в сторону Архангелов, которые уже заняли позиции. — Это самоубийство.

Тираэль даже не повернулся, чтобы взглянуть на орду прибывающих офанов. Его взгляд оставался направленным на Гримгора, но в его глазах, обычно холодных, проскользнуло что-то вроде боли.

— Они пришли мстить за своего императора Кайроса Вариса, — ответил он ровным голосом, почти механически. — Я не могу их остановить.

Люминария вздрогнула. Её лицо побледнело.

— Что случилось с Кайросом? — спросила она, её голос был тише, чем раньше, будто она боялась услышать ответ.

— Он был убит своими учениками, — сказал Тираэль. — Как и все остальные офаны на планете. В тот самый момент, когда ваш собеседник устранил всех духов Равновесия.

Его слова повисли в воздухе, словно удар колокола, который не затихает, а всё глубже проникает в плоть. Гримгор и Люминария стояли, ошеломлённые. Убили своих учителей?

И тогда Тираэль заговорил снова. Голос его был ровным, беспристрастным, как судья, произносящий приговор:

— Мы должны устранить вашего собеседника, пока это не стало слишком поздно.

Гримгор и Люминария замерли. В шоке. Внутри них поднималась волна протеста.

— Это ужасно… — прошептала Люминария, беря себя в руки. — Но этого делать нельзя! Арден нам нужен.

— Квантовый Маг должен быть уничтожен! — внезапно раздался знакомый голос, резкий и уверенный, как клинок.

Все обернулись. Из чёрного портала Ада, через который только что прошла элита Теневого Десанта, теперь вышел кто-то ещё.

Первым появился Малтаэль. Его фигура была одновременно величественной и тревожной. Одежда старого демона напоминала скорее облачение философа, чем воина, но в каждом его движении чувствовалась древняя сила. За ним следовал Баал — могучий, с горящими жёлтыми глазами, в доспехе, который казался частью его самого. Диабло II шёл чуть позади, его рога были опущены, а плечи напряжены. Рядом с ним — Лилит, женщина, чьё имя вызывало страх даже среди ангелов. Её движения были плавными, но в них сквозило хладнокровие.

Из голубого портала, вместе с офанами, появился ещё один. Высокий, широкоплечий, с лицом, которое было известно всем, кто служил Небесам. Его крылья были белыми, но окружены лёгким золотистым свечением. Его доспех был украшен символами Первого Легиона. Он шагал медленно, но каждый его шаг отзывался в пространстве, как раскат грома. Это был лично Архангел Михаил.

Тираэль коротко склонил голову, приветствуя его.

А Малтаэль, стоя перед объединённой силой Рая и Ада, повторил:

— Квантовый Маг должен быть уничтожен!

Он сделал паузу, его глаза сузились.

— Пока он не осознал себя. Пока он не начал пробовать свои силы.

Люминария резко выступила вперёд, её крылья слегка расправились, будто она готовилась не только говорить, но и защищать свои слова до конца. В её глазах горело что-то большее, чем просто убеждённость — это была вера.

— Я против! — произнесла она твёрдо, голосом, полным решимости. — Мы не можем уничтожить Ардена. Вы не понимаете… Он не просто человек. Не просто ученик Кайроса. Он — носитель душ. Искр. Он чувствует их. Он понимает , как они работают. Он знает, что мы делаем не так. Он видит ту картину, которую мы упустили.

Она сделала паузу, чтобы взглядом встретиться с каждым из присутствующих.

— Души — это не просто энергия. Это память. Это движение энтропии. Это то, что поддерживает жизнь во Вселенной. Если мы убьём его, мы потеряем шанс изменить всё. Мы потеряем последнего, кто может остановить Аммут без тотального уничтожения Земли. Он нам нужен живым.

Малтаэль внимательно выслушал её, ни разу не перебил. Его лицо было спокойным, но в глазах проскальзывали отблески мыслей, которыми он пока не хотел делиться. Когда Люминария закончила, он кивнул.

— Я согласен, — произнёс он. — Смысл душ, их роль в балансе вселенной — это не просто физика. Это фундамент бытия. Но я также понимаю, что становление молодого Квантового Мага может уничтожить не одну галактику. Возможно, даже целые скопления миров.

Его голос стал глубже, почти мрачнее:

— Мы не знаем, как далеко зайдёт этот процесс. Мы не знаем, что произойдёт, когда он начнёт осознавать себя полностью. Как только он поймёт, как работает квантовая неопределённость на макро уровне, он сможет менять реальность по своему желанию. Он может изменить пространство-время до неузнаваемости. Никто не будет знать, где находится что. Планеты исчезнут из своих орбит. Время станет жидкостью. Причинность — случайной.

Он сделал паузу, словно давая этим словам время осесть.

— И тогда уже не важно будет, кто прав, а кто виноват. Потому что ничего не останется. Только хаос.

Архангел Михаил стоял, не показывая эмоций. Лицо его было холодным, как лед. Он не двигался, не жестикулировал. Просто слушал. Его крылья были плотно сложены за спиной, а глаза — сосредоточены на людях, которые пытались принять решение, которое могло определить судьбу не одного мира.

Баал наблюдал за этой сценой, не проронив ни слова. Его глаза, полные древней силы, медленно переместились на Гримгора.

Гримгор, почувствовавший этот взгляд, начал говорить. Его голос был холодным, чётким и лишенным эмоций — как будто он действительно находился на обычном брифинге перед очередной операцией.

— С Аммут договориться нельзя, — сказал Гримгор, его голос был ровным и твёрдым, как клинок. Он стоял, не шевелясь, глядя прямо в глаза Баалу. — Её природа — голод. Уничтожение. Она не остановится. И если мы не найдём способ её запереть или уничтожить, то Земля обречена.

Его слова повисли над долиной, будто раскат грома перед бурей. Он сделал короткую паузу, давая остальным осознать масштаб проблемы.

— Ранее мы думали, что сможем удержать её в узде через системы равновесия, — продолжил он. — Эквилис и другие духи обещали помочь. Но это был обман. Эквилис и его команда были всего лишь аватарами Аммут. Мы все… нас всех подготовили на заклание.

Он медленно перевёл взгляд на всех, кто собрался вокруг — на архангелов, демонов, инженеров-офанов, чьи лица отражали разные степени тревоги, но ни одно не выражало уверенности.

— Не три мира. Три системы. — В его голосе мелькнуло что-то похожее на презрение. — Земля, Ад и Рай. Все они — часть одной жатвы. И Арден это понял раньше, чем любой из нас.

Он замолчал на секунду, чтобы дать этим словам проникнуть глубже, прежде чем продолжить:

— Что до Квантового Мага… — Гримгор произнёс это словно формулу, которую сам ещё не до конца понимал. — Не знаю, кем он стал: Протодемоном, новой формой жизни или просто ошибкой вселенского масштаба. Как справиться с существом, которое поглощает миры, лично я не представляю. Ни один из нас не способен это сделать. Если мы попытаемся уничтожить Ардена силой, то лишь насильно накормим его энергией наших душ. Это будет ошибка. Огромная.

Гримгор говорил так, будто читал доклад. Его лицо было холодным, почти безжизненным. Только глаза выдавали напряжение. Он не просил. Он информировал.

— Однако есть желание Ардена. Он хочет решить проблему с Аммут. Он пытается найти путь , который не требует уничтожения всего человечества. И он хочет говорить с вами. — Он обвёл взглядом собравшихся. — С самыми могущественными представителями ваших миров.

После этих слов воцарилось тягучее молчание. Даже ветер затих. Никто не спешил перебивать.

— Шансов уничтожить его нет. Ни у вас, ни у нас. Он уже не просто человек. Он больше, чем демон. Больше, чем ангел. Он — резонирующая точка между всеми формами жизни. Мы не можем его убить. Пока не можем.

Михаил всё это время слушал, не показывая эмоций. Его крылья, белые, широкие, как паруса света, оставались плотно сложены за спиной. Лицо — каменное. Глаза — золотистые, глубокие, полные внутреннего пламени. Он не прерывал Гримгора, не спрашивал, не возражал. Просто слушал.

Баал, оценивающе посмотрев на него, медленно перевёл взор на святого командующего.

— Я склонен следовать его рекомендациям, — произнёс он, имея в виду Ардена. — Если он действительно понимает масштаб проблемы и стремится её решить, то он заслуживает шанса. Хотя бы потому, что других вариантов у нас нет.

Михаил поднял голову. Его движения были медленными, но каждое из них было продуманным. Он не ответил сразу. Сначала он взвешивал услышанное. Затем заговорил, твёрдо и ясно:

— Плохой разговор лучше хорошей драки, — сказал он, его голос был ровным, лишенным страха или гордыни. — Но флот останется на орбите. И превратит эту планету в пыль вместе с нами, если потребуется.

Эти слова стали ударом. Они не были угрозой. Это было обещание. Обещание, что если Арден потеряет контроль, если Аммут начнёт поглощать мир, то Рай не станет ждать. Он уничтожит Землю, чтобы защитить остальные миры.

Тираэль кивнул, принимая решение своего командующего.

— Мы с вами, — сказал он, обращаясь к Баалу и Малтаэлю. — Но надеемся, что дело не дойдёт до этого.

Архангелы за его спиной стояли неподвижно, как статуи. Демоны, окружавшие Баала, тоже не двигались. Офаны, пришедшие за местью за своего императора, тихо переговаривались между собой, их лица были напряжены.