Арден

Глава 9. Страх и Ненависть.

— Давно, Владыка, — ответил Кайрос, и его голос был ровным, но в нем слышалось что-то большее, чем просто слова. — Вы всё так же предпочитаете облик волка?

Эквилис склонил голову набок, словно размышляя над вопросом. Его улыбка, если это можно было назвать улыбкой, была едва заметной, но в ней читалась легкая насмешка.

— Он удобен для наблюдения за вашими подопечными, — сказал он, и его голос звучал так, будто он говорил о чем-то совершенно обыденном. — А вы всё так же скрываетесь под маской человека?

Кайрос усмехнулся, и эта усмешка была одновременно теплой и холодной, словно два мира столкнулись в нем и нашли хрупкое равновесие.

— Маска? — переспросил он. — Назовите это скорее образом жизни. Люди… они удивительные создания. Иногда мне кажется, что именно их слабости делают их сильнее.

Эквилис издал низкий, почти неслышный смешок, который больше походил на шорох листвы под ветром.

— Слабости? — переспросил он. — Или, может быть, их способность верить в то, чего не существует? В конце концов, разве не это делает их такими… полезными?

Обмен шутками и легким сарказмом создавал атмосферу напряженного уважения. Они знали друг друга давно, возможно, слишком давно, чтобы позволить себе проявить истинные эмоции. Но в этих словах, в этой манере общения, сквозило нечто большее — признание силы друг друга, понимание того, что каждый из них играет свою роль в великой игре, правила которой были установлены задолго до их появления.

— Полезными? — повторил Кайрос, и в его голосе появилась легкая ирония. — Или вы имеете в виду вкусными?

Эквилис снова улыбнулся, но теперь его улыбка стала шире, почти хищной.

Кайрос сделал шаг вперед, его металлические пластины слегка засветились ярче, словно реагируя на внутреннее напряжение. Он смотрел на Эквилиса, чей облик волка казался одновременно живым и искусственным. Голубое пламя вокруг него пульсировало, как сердце древнего механизма.

— Расскажите снова о вашей системе распределения душ, — произнес Кайрос, его голос был спокоен, но в нем чувствовалась тень любопытства.

Эквилис медленно повернул голову, его глаза, горящие холодным светом, встретились с многолинзовыми очами Кайроса. Он помолчал несколько секунд, словно обдумывая, стоит ли отвечать. Затем заговорил, растягивая слова, будто каждое из них имело вес.

— Просто, — сказал он. — Рай забирает души с маркером добра. Ад — с маркером зла. Нам достаются нейтралы.

— Обитатели убежищ, — добавил Кайрос, словно проверяя свою догадку.

— Да, — кивнул Эквилис. — Отборные и высоко подготовленные воины баланса. Вы сами знаете, что они — ключ к стабильности. Без них мир скатился бы в хаос.

Кайрос задумчиво кивнул. Его взгляд скользнул в сторону, словно он видел нечто за пределами поляны.

— Ангелы под видом землян… Демоны, которые «мотивируют» появление новых учеников… Все это часть системы?

— Именно так, — ответил Эквилис. — Ангелы наблюдают, демоны создают хаос. Это работает как часы.

Кайрос снова повернулся к нему, его механические линзы мерцали, словно анализируя каждое слово.

— А резонатор душ? — спросил он. — Тот, что вы держите на орбите Земли?

Эквилис прищурился, его улыбка стала чуть шире, почти хищной.

— Огромный механизм, — сказал он. — Он сортирует души на темные, светлые и нейтральные. Каждый мир использует свой тип. Нейтралы дают в разы больше энергии, но только мы можем их использовать.

— Почему Ад и Рай не могут задействовать нейтралов? — продолжил Кайрос, словно размышляя вслух.

— Их системы несовместимы, — ответил Эквилис. — Свет и тьма слишком примитивны для таких душ. Они созданы для баланса, а не для крайностей.

Он сделал паузу, словно давая Кайросу время осмыслить услышанное. Затем добавил:

— К тому же, просвещенные души индустриальных обществ малоэффективны. Они обладают низким уровнем теологической эффективности. Искра личности четко осознает свое назначение после смерти и не позволяет использовать себя нецелевым образом.

Эквилис усмехнулся, его клыки блеснули в свете голубого пламени.

— Иначе вы давно бы стали нашим обедом, — произнес он, и его голос прозвучал жестко, почти издевательски.

Кайрос молча смотрел на него, не выдавая своих эмоций.

— Не бойтесь, — продолжил Эквилис, его тон стал чуть мягче, но в нем все еще чувствовалась насмешка. — Для нас вы почти бесполезны. Почти.

Кайрос слегка наклонил голову, словно соглашаясь с этим утверждением. Но затем его голос зазвучал снова, на этот раз с легкой настойчивостью:

— Ваш мир? — спросил он. — Вы никогда о нем не рассказываете. Порталами не пользуетесь…

Эквилис замер. Его улыбка исчезла, а глаза стали холоднее, чем когда-либо.

— Вам не надо этого знать, — ответил он ровным, но твердым голосом. — Для вашей безопасности.

Арден прижался к земле еще сильнее, чувствуя, как его сердце бьется так громко, что, казалось, его можно услышать за милю. Его пальцы вцепились в холодную, влажную почву, словно она могла удержать его от того, чтобы вскочить и бежать прочь. Но он не двигался. Он не мог. Слова, которые он слышал, были слишком огромными, слишком невероятными, чтобы их игнорировать.

Голос Владыки Эквилиса звучал ровно, почти механически, но в нем чувствовалась тяжесть веков. Это был голос существа, которое видело рождение и гибель миров, которое знало цену каждой жизни и каждому концу.

— Жатва начнется через тридцать дней, — произнес Эквилис, его слова разливались по воздуху, как холодный туман. — Выжить должны не менее пяти, но не более десяти процентов населения Земли.

Кайрос стоял неподвижно, его металлические пластины слегка мерцали в полумраке. Он не прерывал Эквилиса, но его линзовые глаза светились чуть ярче, чем обычно, словно он анализировал каждое слово.

— План прост, — продолжил Эквилис. — Армии Ада и Рая появятся в долине Порталов. Долина окружена кольцом гор, с единственным выходом в виде ущелья.

Кайрос кивнул, но его голос прозвучал спокойно, почти равнодушно:

— Первыми идут демоны?

— Да, — ответил Эквилис. — Мастера теней из демонов. Они движутся с максимальной скоростью, расходясь радиально. Мы снимем защиту со всех убежищ. Убежища станут маяками для островков цивилизации.

— А бойцы убежищ? — спросил Кайрос, его голос был ровным, но в нем чувствовалась легкая напряженность.

— Все они должны быть уничтожены, — сказал Эквилис без тени сожаления. — Мастера теней справятся с этим быстро. За демонами следуют архангелы. Они сжигают все большие и малые населенные пункты. Несколько крупных островов в прибрежной зоне останутся нетронутыми. Это будут новые очаги цивилизации.

Арден закрыл глаза, пытаясь осмыслить услышанное. Его дыхание стало прерывистым, но он заставил себя успокоиться. Он не мог позволить себе выдать свое присутствие.

— Время ограничено? — спросил Кайрос.

— Да, — ответил Эквилис. — Нужно уложиться в двадцать четыре часа. Всплеск энергии от жатвы даст вам энергию на терраформирование нужного мира. А темные смогут перебросить своих переселенцев в следующий ад через червоточину, созданную этим всплеском. Она будет недолгой, но им хватит времени, чтобы перенести основное оборудование.

Кайрос задумчиво склонил голову, словно размышляя над услышанным.

— А что будете делать вы? — спросил он наконец.

Эквилис усмехнулся, его клыки блеснули в свете голубого пламени.

— Мы будем восстанавливать стадо, — сказал он. — Их нужно будет вывести из деградации и отчаяния на плато. И потом — снова тысячи лет стабильности.

Его слова повисли в воздухе, как эхо далекого грома. Арден чувствовал, как его разум отказывается принимать реальность. Это было слишком. Слишком огромно, слишком страшно.

Кайрос и Эквилис замолчали, словно давая словам о жатве осесть в воздухе. Ветер шелестел листвой, а голубое пламя вокруг волка пульсировало, как живое существо. Оно то разгоралось ярче, то становилось едва заметным, словно дышало в такт невидимому ритму. Арден, прижавшийся к земле, чувствовал, как его сердце бьется так громко, что, казалось, его можно услышать за милю. Но он не двигался. Он не мог позволить себе выдать свое присутствие. Его пальцы вцепились в холодную, влажную почву, словно она могла удержать его от того, чтобы вскочить и бежать прочь.

— Кстати, как твой особый ученик? — спросил Эквилис, нарушая тишину. Его голос был мягким, почти безразличным, но в нем чувствовалась легкая заинтересованность, словно он говорил о чем-то, что давно вызывало его любопытство.

Кайрос слегка наклонил голову, его механические пластины засветились чуть ярче, будто реагируя на внутреннее напряжение. Он помолчал несколько секунд, словно обдумывая ответ.

— Это очень необычный молодой человек, — произнес он наконец, и в его голосе прозвучала смесь удивления и осторожности. — Ты помнишь первую встречу с ним?

Эквилис усмехнулся, его клыки блеснули в свете пламени. Его улыбка была одновременно теплой и холодной, словно два мира столкнулись в нем и нашли хрупкое равновесие.

— Да... Душа его деда — мы не поймали ее, — сказал он, его голос стал чуть тише, почти задумчивым. — Его искра... кружилась вокруг мальчика. В тот момент, когда я хотел забрать эту искру жизни... она растворилась в нем.

Император Варис Кайрос медленно кивнул, словно вспоминая ту сцену. Его многолинзовые глаза мерцали, словно анализируя каждое слово.

— Да... — сказал он, его голос стал еще тише, будто он говорил сам с собой. — Он должен был сойти с ума. Мне пришлось взять под контроль его сознание и подавить эмоциональный фон. Я запустил стандартный протокол борьбы добра со злом, который толкает его к нейтралам.

Эквилис слегка склонил голову набок, его глаза, горящие холодным светом, встретились с многолинзовыми очами Кайроса.

— Это было очень странно, — продолжил Кайрос, его линзовые глаза сверкнули. — Он стал касаться состояния резонанса... то, что демоны называют измерением теней.

— Людям это не дано, — перебил его Эквилис, его голос звучал ровно, но в нем чувствовалась легкая настороженность, словно он говорил о чем-то, что выходило за пределы его понимания.

— Но, как видно, не всем, — добавил Кайрос, его слова повисли в воздухе, как эхо далекого грома. — Что-то с ним не так. Он прогрессирует в тренировках не так, как все. Постоянно находился на грани. Пришлось придать ему вектор.

Эквилис задумчиво склонил голову набок, его глаза, горящие холодным светом, встретились с многолинзовыми очами Кайроса.

— Очень интересно, но выматывает, — произнес Император, словно размышляя вслух.

— Как его первое задание? — спросил Эквилис, его голос снова стал мягче, почти дружелюбным, но в нем все еще чувствовалась легкая насмешка.

— Я отправил его недавно на первое задание, — ответил Кайрос. — В сторону городка... если эту большую деревню можно назвать городом. Он должен ликвидировать молодого дезертира.

Эквилис усмехнулся, его улыбка стала шире, почти хищной.

— Забавно... У твоего ученика не очень хорошо с ориентированием на местности. Он отклонился градусов на тридцать от заданного направления... и очень технично ушел в тень. Знаешь... он неплохо справляется без твоей опеки.

Кайрос замер, его металлические пластины слегка засветились ярче.

— Градусов тридцать? — переспросил он, и в его голосе появилась легкая тревога. — Там проходят боевое слаживание курсанты демонов. Это плохо...

— У тебя нет ощущения, что за нами кто-то наблюдает? — спросил Император Варис Кайрос, его механические пластины слегка засветились ярче, словно реагируя на внутреннее напряжение. Его голос был ровным, но в нем чувствовалась легкая тревога.

Эквилис, все еще в облике волка, прищурился, его глаза, горящие холодным светом, скользнули по окрестностям. Он медленно повернул голову, словно прислушиваясь к чему-то, что было недоступно для человеческого слуха.

— Кто здесь? — рыкнул он, и его голос прозвучал глухо, как эхо в пустой пещере. — Какая-то странная волновая структура...

Арден не выдержал. Его сердце бешено колотилось, а мысли путались, словно ветки в бурю. Он понимал, что больше не может оставаться на месте. Страх, который он так долго сдерживал, наконец взял верх. Арден вскочил и кинулся прочь, не разбирая дороги. Его движения были быстрыми, почти инстинктивными, словно его тело знало, что делать, даже когда разум отказывался принимать реальность.

Как только он тронулся с места, звуки вокруг словно замерли. Шелест листвы, шорох ветра, даже мерное пульсирование голубого пламени вокруг Эквилиса — все это исчезло, оставив после себя звенящую тишину. Арден бежал, петляя между деревьями, словно пытаясь запутать невидимого преследователя. Его дыхание было ровным, а шаги — бесшумными, но внутри него нарастало странное ощущение. Кто-то или что-то гналось за ним. Не физически — этого он не чувствовал. Это было что-то большее, словно само пространство вокруг него сжималось, пытаясь загнать его в ловушку.

Ощущение было необычным. Арден не чувствовал усталости, хотя его тело должно было быть измотано после долгого бега. Но внезапно в правом боку закололо, и он вынужден был перейти на шаг. Боль была резкой, почти парализующей, но она быстро прошла, оставив после себя лишь легкое покалывание. Арден остановился, чтобы перевести дыхание, и оглянулся.

Преследователей не было. Ни одного движения, ни одного звука. Только лес, который теперь казался еще более мрачным и безмолвным, чем раньше. Но Арден знал, что это не значит, что он в безопасности. Где-то глубоко внутри него зрело понимание, что нужно уходить как можно дальше. Он снова побежал, стараясь не обращать внимания на боль, которая время от времени вспыхивала в боку…

Прошло несколько часов. Арден уже не бежал — его силы были на исходе, а тело отказывалось подчиняться. Он брёл, едва переставляя ноги, не выходя из глубинного измерения. Мир вокруг него оставался серым и блеклым, а время текло медленно, как река, текущая сквозь пески вечности. Каждый шаг давался с трудом, будто он продирался сквозь невидимую пелену, которая сопротивлялась каждому его движению.

Мысли роились в его голове, хаотичные и беспощадные, словно стая хищных птиц, кружащих над полем битвы. Страх… почти панический ужас… Он чувствовал, как холодный пот стекает по спине, а дыхание становится прерывистым, хотя в глубинном измерении физическая усталость была почти незаметна. Его разум отказывался принимать реальность, но слова, услышанные в лесу, эхом отдавались в его сознании, разрывая его на части.

"Рай забирает души с маркером добра… Ад — с маркером зла…"

"Нейтралы дают больше энергии… Но только мы можем их использовать…"

"Жатва… Выжить должны не более десяти процентов населения Земли…"

Эти фразы звучали в его голове снова и снова, как заезженная пластинка, не оставляя места для других мыслей. Арден пытался осмыслить услышанное, но каждый раз, когда он начинал думать об этом, мир вокруг казался всё более чуждым, словно сама реальность растворялась, уступая место чему-то большему, чем он мог себе представить.

Он всегда верил в добро и зло. Всегда думал, что существует чёткая граница между тем, что правильно, и тем, что неправильно. Но теперь эта граница рухнула. Рухнуло всё. Те, кто, казалось, помогали ему, оказались злейшими врагами. Добро и зло, которые он считал абсолютными, оказались всего лишь сторонами одной монеты. И эта монета была злом. Злом страшным и запредельным.

Арден остановился, опустившись на колени. Его руки дрожали, а перед глазами всё расплывалось. Он закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться, но образы, возникавшие в его сознании, были ещё страшнее, чем реальность. Перед его мысленным взором вставали картины жатвы: огненные клинки архангелов, сжигающие города; демоны, движущиеся с максимальной скоростью, уничтожающие всё на своём пути; люди, кричащие в ужасе, пытаясь спастись, но безуспешно. Он видел это так ясно, словно сам был там, среди хаоса и разрушения.

"Кайрос… Кайрос!" — имя эхом отозвалось в его голове. Человек, которого он считал своим наставником, своим защитником, оказался частью этого кошмара. Его истинная форма, металлические пластины, светящиеся контуры… Это было не просто маской. Это было его настоящим лицом. Лицом существа, которое играло роль человека, чтобы обмануть его. Чтобы обмануть всех.

Арден почувствовал, как внутри него поднимается волна гнева. Гнев смешивался со страхом, создавая странную смесь эмоций, которая грозила поглотить его целиком. Он хотел кричать, хотел бить кулаками по земле, хотел разрушить всё вокруг, чтобы избавиться от этого давления. Но он не мог. Его тело отказывалось двигаться, а голос застрял в горле, словно его душили невидимые руки.

Он поднял голову и посмотрел на деревья вокруг. В глубинном измерении они казались старше, мудрее, словно хранили в себе истории, которые никогда не будут рассказаны. Но сейчас эти истории казались ему пустыми и бессмысленными. Какой смысл в историях, если весь мир — всего лишь шахматная доска, а люди — пешки в игре высших сил?

"Зачем?" — подумал он. — "Зачем всё это? Зачем им нужна жатва? Зачем нужны убежища, если все бойцы обречены на смерть? Зачем всё это нужно, если в итоге остаются только развалины и пепел?"

Ответа не было. Только тишина, густая и давящая, словно одеяло, накинутое на его плечи. Арден снова поднялся на ноги, хотя каждое движение давалось с трудом. Он понимал, что не может оставаться здесь. Нужно идти дальше, нужно найти ответы. Даже если эти ответы разрушат его окончательно.

Дремучий лес заметно редел. Деревья становились ниже, а кусты — реже. Арден чувствовал, что приближается к открытой местности, но это не приносило облегчения. Наоборот, чувство тревоги усиливалось с каждым шагом. Он знал, что где-то там, за пределами леса, его ждут новые испытания. Испытания, которые могут оказаться последними.

Но он продолжал идти. Потому что остановиться означало сдаться. А сдаваться он не мог. Не теперь, когда мир вывернулся наизнанку, а всё, во что он верил, оказалось ложью.

Демона Арден увидел издалека. Вообще сложно не заметить пятиметрового демона — эту глыбу, которая словно выросла из самой земли на границе леса и поляны. Демон немного сгорбился, его массивное тело будто прогибалось под невидимым грузом. Его рогатая голова была опущена, а взгляд устремлен вниз, словно он размышлял о чем-то тяжелом и мрачном. В правой руке он держал огромный черный меч, испещренный огненными рунами, которые пульсировали, как сердце древнего зверя. Клинок казался живым, его темная сталь источала жар, от которого воздух вокруг дрожал, как над раскаленным песком.

Арден замер на мгновение, его пальцы сжались на рукояти собственного меча. Сердце колотилось, как барабан перед битвой, а кровь бурлила в венах. Он вынул клинок из ножен, и металл тихо зазвенел, нарушая тишину леса. С криком, полным ярости и решимости, Арден бросился вперед, словно стрела, выпущенная из лука. Его шаги были быстрыми и уверенными, а глаза горели холодным огнем.

Ракшасан, а это был именно он, стоял на опушке. Теплое солнце грело его, но не радовало. Он давно сдался своему мечу, этому проклятому клинку, который питался его силой и жизнью. Ракшасан знал, что его время подходит к концу. Он готов был отправиться за следующей намеченной мечом жертвой, но внезапно что-то привлекло его внимание. В лесу, среди деревьев, он увидел вспышку ярко-белого света — короткую, но ослепительную. А через мгновение появился знакомый темный шлейф, характерный для теневого бойца.

Что-то обожгло его ноги сзади, и Ракшасан рухнул на колени, опершись на свой огромный меч. Боль пронзила его тело, но она была не физической — это была боль предательства, боль поражения. В следующую секунду появившийся из ниоткуда человеческий юноша вскрыл ему горло одним точным ударом. Кровь хлынула из раны, словно река, освобожденная от плотины. Она была черной, как ночь, но внутри нее плясали красные искры, словно огонь пожирал ее изнутри. Кровь, как живая, побежала к мечу, который все еще держал Ракшасан, словно клинок высасывал последние капли жизни из своего хозяина.

Ракшасан поднял голову и посмотрел на юношу удивленным взглядом. В его глазах читалось что-то большее, чем просто страх или боль. Это было предупреждение. Он хотел сказать что-то важное, но его сознание сжалось в точку, и мир погас. Тело демона рухнуло на землю, поднимая облако пыли, а его меч глухо звякнул, ударившись о камень.

Арден стоял над демоном, тяжело дыша. Его взгляд упал на меч демона. Огромный клинок, который только что казался неподъемным, теперь начал меняться. Он уменьшался в размерах, его огненные руны становились ярче, а черная сталь приобретала матовый оттенок. Через несколько секунд меч стал обычного размера и рухнул к ногам Ардена, словно покоряясь новому владельцу. Это был иссиня-черный клинок с огненно-кровавыми рунами, которые мерцали, как угли в костре.

Словно во сне Арден поднял меч. Его пальцы коснулись рукояти, и он почувствовал, как тепло, исходящее от клинка, проникает в его тело. Но это тепло было не мягким и приятным, а острым, почти болезненным, словно меч проверял его. Затем раздался низкий голос, глубокий и древний, который эхом отозвался в его голове:

— Ну... здравствуй!