Архонт

Глава двадцать первая

Испытывая трепет, Полина отворила дверь.

За порогом её уже ждала Саяра – фигура якутки была размытой, как образ из сна. Полина не сомневалась, что сама сейчас выглядит так же.

– Вот мы и в астрале, – произнесла Саяра. – Я же говорила, мерзкое место. Хорошо хоть не в болоте очутились.

Место действительно было неприглядным: уродливые многоэтажные дома, в окнах которых горел бледный холодный свет. Из обшарпанных стен, точно сломанные рёбра, торчали обломки ржавых труб и погнутая арматура. На земле валялся всевозможный мусор: смятые газеты, консервные банки, бутылки, шприцы, рыбьи скелеты, истлевшее тряпьё, битое стекло. Всё вокруг выглядело серым, размытым, словно на чёрно-белой неудачно проявленной фотографии. Верхушки домов терялись в грязной дымке, и казалось, что в этом мире вместо неба одна сплошная бесконечная муть. Откуда-то доносился скрежет, а скорее, даже эхо скрежета, как будто где-то далеко работал гигантский плохо смазанный механизм.

А ещё тут было множество дверей – деревянные, железные, прогнившие – еле держащиеся на петлях, и крепкие, добротные. Нарушая все архитектурные законы, они теснились у основания каждого здания.

Полина поглядела на свою дверь: добротная, без изъянов. Так, очевидно, и должно быть, ведь она человек с хорошим здоровьем и нормальной психикой. А за дверью путь к физическому телу, путь домой.

Где-то вдалеке раздался грохот, будто что-то обрушилось. Дымка над домами всколыхнулась.

Саяра вытянула руку и из её ладони высвободилась чёрная сфера. Несколько секунд шар висел в воздухе неподвижно, затем встрепенулся, как хищник, учуявший добычу, и поплыл прочь. Якутка и Полина незамедлительно двинулись следом.

Они зашли в узкий переулок.

Осклизлые заплесневелые стены. Из трещины в земле вырывался пар с красноватым оттенком. Мятые, изъеденные до дыр ржавчиной, контейнеры. Возле убогой двери в тёмной нише стояли мужчина и женщина – серые полупрозрачные согбенные фигуры, вид которых заставил Полину подумать о лишённых влаги умирающих растениях. К спинам этих людей-теней, точно пиявки, присосались тёмно-красные, похожие на медуз, существа.

Полина достаточно знала о Нижнем астральном плане и населяющих его сущностях: похожие на медуз твари – лярвы. Эта мерзость присасывалась к тонким телам людей, истощённых наркотиками, алкоголем или тяжёлой болезнью. А похожие на призраков мужчина и женщина… В физическом мире, вероятней всего, они сейчас спали, а здесь, в Нижнем астрале, как неприкаянные отвергнутые изгои, бродили их болезненные копии.

Когда Полина с Саярой проходили мимо, люди-тени поглядели на них с мольбой, словно молчаливо выпрашивая хотя бы капельку жизненной силы. Лярвы на спинах несчастных пульсировали, в полупрозрачных студенистых телах паразитов извивалось что-то чёрное, напоминающее тонких червей.

Следуя за сферой, Полина и Саяра вышли на площадь, по которой бродило и ползало множество людей-теней. На спинах всех без исключения сидели лярвы, но на многих, помимо этих паразитов, были и другие – мафлоки, бледно голубые твари похожие на угрей. От их лоснящихся тел тянулись тончайшие, едва заметные, белёсые отростки, которые обвивались вокруг голов и шей призрачных людей. Огромное количество лярв и мафлоков плавало над площадью, в ожидании новых жертв, из которых можно вытянуть жизненные силы.

Убогие строения вокруг площади навевали Полине мысли о миражах. Всё было каким-то зыбким, неправильным, такое мог бы нарисовать в воображении пациент сумасшедшего дома.

В центре площади лежал на боку покорёженный троллейбус. Будто гигантский дохлый жук. Судя по его ветхому виду, он тут находился целую вечность. А возле одного из домов стояла столь же ветхая телефонная будка. Две каких-то допотопных инвалидных коляски медленно катили сами по себе, словно их толкал кто-то невидимый. Несколько серых раскрытых зонтов лежало тут и там. Из-под одного зонта выглядывали серебристые глаза-плошки крошечного, будто состоящего из дыма, существа. Анчутка.

От всего вокруг веяло скорбью, унынием. Полина невольно задалась вопросами: чьё воображение создало Нижний астрал? Кто архитектор этого мира? Ведь кто-то же должен быть. Некая могущественная сила, которая по своей таинственной прихоти создаёт в Нижнем астрале бредовые ландшафты: то доисторическое болото, то мёртвый лес, то убогий город как сейчас. Что это за сила? Бог? Дьявол? А может, всё это создаёт больной коллективный разум людей-теней?

Задавая себе такие вопросы, Полина сознавала: ответы, скорее всего, лежат за гранью человеческого понимания. А если всё же заглянуть за завесу тайны – лишишься разума и станешь как эти облепленные инфернальными паразитами тени. Некоторые вещи лучше не знать.

– Да уж. То ещё местечко. Безнадёга какая-то, – проворчала Полина, с отвращением глядя на ползущего мимо троллейбуса человека, к которому присосалось с десяток мафлоков.

– Это ещё ничего, – заверила Саяра. – В другие разы хуже было.

– Даже не верится.

Когда они, ведомые тёмной сферой почти пересекли площадь, перед лицом Полины зависла лярва. Расправив щупальца, тварь выпучила единственный жёлтый глаз с красной точкой зрачка, чёрные черви внутри желеобразного тела собрались в тугой клубок.

– Прочь! – отмахнулась Полина, жалея, что в руках нет огнемёта, ну или хотя бы увесистой дубинки.

Лярва издала шипящий звук, жёлтый глаз закрылся бледным веком, и тварь, нервно дёргая щупальцами, взметнулась вверх и затерялась среди мутной хмари.

Полина подумала, что лучший способ отвадить алкоголиков от пойла, а наркоманов от наркоты, это показать им тварей, которые вытягивают из их тонких тел жизнь. Такая жуть очень действенное лекарство. Надёжней целой армии врачей и самых совершенных медицинских препаратов.

Ещё один узкий переулок. На стене чем-то чёрным, похожим на гудрон, было размашисто намалёвано: «Он уже среди нас!» А чуть ниже: «Бойся! Бойся! Бойся!..» Полина даже гадать не хотела, кто этот «он», но в голову сразу же полезли мысли о свихнувшихся магах, толкающих неразумных девиантов к краю бездны.

Переулок остался позади. Дальше был колодец двора, тускло освещённый окнами домов. Мерно и как-то трагично раскачивались детские качели. На скамейке со сломанной спинкой лежали обрывки газет, а рядом, сбившись в кучу, недвижимо стояло пятеро человек. Их фигуры были настолько блёклыми и прозрачными, что почти сливались с окружающим их сумраком. Они с ног до головы были облеплены лярвами и мафлоками, а внутри одного, в области груди, сверкая серебром глаз, сидел анчутка.

Полина не сомневалась: это люди, которые уже даже не одной, а двумя ногами в могиле. Они доживали свои последние дни, часы, минуты…

И словно в подтверждение её мыслей, одна фигура вдруг расползлась в пространстве, исчезла. Паразиты, оставшись без пищи, заметались в воздухе, а потом полетели вверх. Полина представила себе наркомана, который сейчас в физическом мире только что сделал свой последний в этой жизни вздох. Остывающий труп лежит в убогой квартире, из которой продано всё, что можно было продать, а рядом с трупом валяется пустой шприц, как само олицетворение вселенского зла. Жутко, мерзко, но так обыденно.

Полина испытала облегчение, когда они покинули этот безмерно мрачный двор. Но то, что затем предстало перед её взором, затмило все чувства кроме изумления. Масштаб зрелища поражал, вызывал трепет…

Вниз вела длинная лестница с широкими ступенями, а дальше, до самого горизонта, ландшафт был усеян мелкими кособокими строениями. И над всем этим, как нечто из безумных грёз, возвышалась громада колеса обозрения. Циклопических размеров сооружение медленно вращалось, и его верхняя часть терялась в мутной пелене, заменяющей здесь небо. Это было просто чудовищно ирреально. Высший пик сюрреализма. Колесо издавало скрежет. Этот звук не был оглушительным, но он словно бы заполнял собой всё пространство, как жидкость сосуд. Он являлся неотъемлемой частью этого мира. Скрежет то утихал, то накатывал волнами эха.

Глядя на это чудо, Полина ощущала себя песчинкой в бесконечности вселенной. Только ради того, чтобы увидеть такое, стоило побывать в Нижнем астральном плане. Очертания колеса обозрения, как и всё вокруг, были размытыми, и в той эпичной безмятежности, с каким вращалась конструкция, чувствовалось что-то фатальное. Вот крошечная точка одной из тысяч кабинок погрузилась в тёмную небесную муть. А другая кабинка вынырнула. Погрузилась, побывала в сумрачных неведомых пределах, и вернулась. Но возвращаются ли те, кто находился в кабинках?

Указывая путь, сфера плыла над ступенями вниз. Полина с Саярой не отставали, удаляясь всё дальше и дальше от своих дверей. На лестнице было много людей-теней – кто-то поднимался, кто-то спускался, но двигались все одинаково медленно, точно сомнамбулы. Весь их вид был олицетворением уныния.

Внизу, за небольшой усеянной мусором пустошью, местность разрезала река, через которую был перекинут широкий дугообразный мост с корявыми, будто бы специально покорёженными, перилами. По каменному, прямому, как стрела, каналу, вместо воды текла какая-то маслянистая кислотно-жёлтая субстанция, источающая такого же цвета испарения.

На мосту, покачиваясь и задрав голову вверх, одиноко стоял человек-тень. Будто в трансе он монотонно бормотал:

– Выньте меня из колодца… Я чую, чую грозу… Гроза идёт… Крысы смотрят на меня из темноты… они крадут пространство… Вытащите меня из колодца…

– Мрак какой-то, – проходя мимо, тихонько прокомментировала Полина.

Сфера, огибая строения, вела их через площади, переулки. Иногда приходилось перепрыгивать глубокие трещины в земле, а однажды, когда на пути встретилась слишком широкая трещина, которую пришлось обходить, они едва не потеряли из виду своего шарообразного поводыря.

Полина старалась больше не смотреть на колесо обозрений. Теперь, когда изумление притупилось, вид исполинской конструкции давил на сознание, вызывал какое-то отторжение из-за своих неестественных размеров – будто смотришь на что-то, отчётливо понимая, что этого не может быть, что это нелогичная мистерия, обман.

Они миновали площадь, плотно заставленную чудовищными замшелыми статуями, и вышли к окружённому кованой оградой особняку.

Земля здесь была чёрной, словно выжженной. Само строение выглядело так, будто его спроектировал дьявольский архитектор. Это было какое-то нагромождение фигур: пирамиды, кубы, параллелепипеды, ромбы, многогранники, чья геометрия не поддавалась логике. И эти объекты медленно менялись, издавая звук напоминающий треск ломаемых костей. Пирамиды странным образом превращались в кубы, которые в свою очередь поглощались многогранниками. Из фигур как будто бы что-то пыталось прорваться наружу – то тут, то там матово чёрные плоскости вспучивались, растягивались, вырисовывая на своей поверхности какие-то неопределённые ребристые контуры. Неизменным в этом «живом» строении было одно – бледная дверь. Она точно подёрнутый катарактой слепой глаз притаилась в прямоугольной нише.

Вокруг не было ни людей-теней, ни паразитов, а окрестные здания выглядели совсем уж блеклыми, словно сотканными из тумана. Даже смог над чёрным строением расступился, образуя что-то вроде купола.

Переглянувшись, Полина с Саярой вошли через открытые решётчатые ворота. Сфера загудела и на большой скорости рванула вперёд. Через секунду она растворилась среди нагромождения геометрических фигур, воссоединившись с тем, от чего её когда-то оторвали.

– Ты готова? – сурово спросила Саяра.

Полина ответила уверенно:

– Да.

– Как войдём, сразу же оборачивайся в своего зверя. Не медли ни секунды.

– Ясно.

Чувствуя, как с каждым шагом сгущается воздух вокруг, и всей своей сутью ощущая энергию зла, исходящую от строения, они подошли к бледной двери.

Ещё шаг – и точка невозврата будет пройдена.

За порогом – разум Надзирателя, чудовища из самого дна тонких миров.

За порогом – Стая.