— Мёртв! — констатировал вслух он очевидный присутствующим факт.

— Я же говорила. Я же предупреждала! — бледнея лицом, быстро затараторила девочка. — Опять! Ещё один! Эти взрослые никогда не верят, а потом… потом умира-а-ают! Мне надо моро-о-оженное или вы — все, скоро, тоже — умрёте! Хочу домой!

— Ну успокойся, не плачь! — Дю-Визаго, с опаской сапера, разбирающего мину неизвестной конструкции, начал успокаивать девочку, — Он сам виноват (быстрый, угрожающий и предупреждающий зырк в сторону присутствовавших людей при этой сцене). Всё будет хорошо! Твой папа скоро приедет! Обещаю! А домой вам нельзя, иначе вас заберут на опыты. Я же тебе рассказывал.

— Угу! А я вам говорила, что не надо меня пугать. А вы точно хорошие? Хорошие — детей не пугают, — засопела девочка отворачиваясь и вытирая рукавом глаза.

— Хорошие, хорошие!!! Он не хотел. Шутка такая, дурацкая. Но ты не виновата в случившемся. Просто так неудачно получилось, — он постарался соскочить с этой скользкой темы. — А мороженое… Сейчас кого-то отправим. Ты какое любишь? И сколько тебе надо?

— Любое… С фруктовым вкусом… Много… Очень много, — отрывисто, шмыгая носом, ответила девочка.

— Прости, но много — это сколько? Одна, две пачки? И как надолго тебе оно помогает? Лучше сразу закупить побольше, чтобы не ездить каждый раз.

«Шанс» подпустил в голос доверительных ноток, старательно себя контролируя, чтобы не сорваться. Девочка оказалась ещё тем подарком. Очнувшись неизвестно где, в чужой машине и в окружении незнакомых взрослых, она не стала истерить или плакать, чего он подспудно ждал, а довольно спокойно огляделась и невнятно пробормотав себе под нос, что-то вроде: «Ну вот. А говорила, будет скучно», уставилась на Дю-Визаго, безошибочно выделив его главенство среди остальных. Тот немедленно приступил к обработке девочки, благо, времени для примерного наброска беседы у него хватало. Он сразу же постарался обозначить ей себя, как этакого «бескорыстного» спасателя детей от неких «злых учёных», которых удалось опередить буквально на минуты. Поэтому её и пришлось так быстро «похищать», чего он не может себе простить, но так было надо, и он надеется, что она достаточно взрослая, чтобы их понять и простить. Спокойствие девочки немедленно дало трещину и она тревожно завертелась на сиденье, стараясь высмотреть возможную погоню. Ему пришлось её успокаивать, мол, они уже оторвались и скоро будут в подготовленном для неё убежище. Параллельно он попытался разговорить девочку на тему происходившего в дороге, и та, бесхитростно, немедленно выдала, что да, с ней такое происходит регулярно. Вокруг неё начинают ломаться, а иногда, если были до этого сломаны — чиниться вещи. И она это может контролировать, но… А вот с этим «но» вышла заминка — они наконец-то доехали до цели, являвшейся скотоводческой фермой, некогда приобретённой им у несостоятельного должника по демпинговой цене. А потом, произошло то, что произошло.

— На день? — задумалась девочка. — Ну пачки три… вот такие. Говорят, их ещё называют «семейные» — она развела руками демонстрируя размер пачки. — А в кафе мне никогда не верят, говорят, что не съем. А вы мне верите?

— Верю. Конечно, верю. Ты девочка уже большая, а большие девочки не лгут, — немедленно заверил ту Дю-Визаго, чуть тоже не озвучив вслух свои сомнения. Ведь в указанных пачках мороженного, могло быть от двух, до почти десяти фунтов весу. Но чёрт с ними, в крайнем случае — невелика потеря. Стоит мороженое центы, а больше количества — не меньше.

— Так, всё слышали? Немедленно кого-то отправили в ближайший посёлок за мороженым! В темпе! — отдал он приказ в пространство — сами решат, кого отправить.

— Ты как, успокоилась? Уже не боишься?

— Угу.

— Хочешь, пока тебе везут мороженое, я покажу, как здесь выращивают животных? Ты сможешь даже погладить некоторых, если управляющий разрешит. Но мы его хорошенько попросим, верно?

— Угу, — снова шмыгнула носом девочка, выходя из-за стула. — Вы только побыстрее везите, иначе всем плохо будет. Очень!

— Вы ещё здесь? Чего тормозим? Быстро-быстро!!!

Глава 42.


— Госпожа Астория, — осторожно начал Бык, глядя вслед удаляющейся машине с Биллом и Сэмом, — а вы уверены… ну, в том, что они прислушаются к вашим рекомендациям?

— Почти на сто процентов. А даже если и нет, то это особой роли играть не будет. Когда непредвзято собираешь информацию, то тебя устроит любой полученный результат. Кстати, хорошо отыграл свою роль, Бык. Молодец!

— Спасибо, мэм. Да и не особо-то и играть пришлось, всегда мечтал «беловоротничку» навалять по шее. Хотя, если честно, было скучно. Я, с этой вашей защитой, ни один его удар совершенно не почувствовал. Вот бы смахнуться с ним по-настоящему когда-нибудь, ради интереса: кто кого. И да, госпожа Астория, а насчёт этого… м-м-м… средства, что вы говорили, оно взаправду настолько эффективно, и нельзя ли у вас попросить экземплярчик?

— Хм, — Астория вскинула бровь, одновременно сканируя организм Быка, отчего тот непроизвольно поёжился, — а тебе он зачем? Организм у тебя в порядке, по крайней мере, для мужчины твоего возраста. Серьёзных дисфункций половых органов не фиксируется. Или я чего-то не знаю?

— Понимаете, это не мне… — замялся смущённо Бык — это одному моему приятелю. Выручал он меня не раз… А у него… ну с этим самым… не особо. А к врачам он…

— Понятно, — вздохнула Астория.

Тема сексуальных взаимоотношений в среде людей была одной из самых значимых и в то же время самой проблематичной. Существовали целые отрасли по данному направлению. Начиная от производства неких «романтических» одноразовых подарков, и заканчивая психиатрами, которые «лечили» алгоритмы повреждённой психики людей из-за каких-то там психологических комплексов на сексуальной почве, и не только.

Вот что-что, а комплексовать люди могли и умели. Большая-маленькая грудь, не та форма носа, гуще-реже волосы на теле… цвет… да вообще, всё что угодно. Иной раз ей казалось, что людям доставляет некое извращённое удовольствие выискивать у себя недостатки и… комплексовать. А ещё лучше — найти подобного рода «недостатки» у других, и озвучивать, «тыкая пальцем», заставляя тем самым комплексовать других, а самим наслаждаться этим процессом. Этим у людей занимались все — независимо от возраста, пола и социального положения.

Этого она не понимала. Ну какое имеет значение, что вот она, к примеру, лёгкий крейсер, а не тяжёлый. И что у неё калибр орудий ГК сто пятьдесят пять миллиметров, а не двести три или, там, четыреста шесть. И мощность поля Клейна на двести единиц ниже, чем у большинства тяжёлых крейсеров. Да, она такой сформировалась, такой и будет до конца функционирования — и никакая модернизация этого не изменит. А если её ядро взять и переместить в корпус тяжёлого крейсера (что технически вполне возможно), то она попросту не сможет им нормально управлять и её итоговая эффективность будет даже ниже, чем сейчас. Так какой смысл тратить ресурсы на лелеяние этих надуманных психологических комплексов, лучше уж направить свои усилия на более эффективное использование имеющихся в своём распоряжении ресурсов. Чем она и занималась, по мере сил и возможностей. А комплексы… Чушь всё, человеческая.

Правда, следом вылезла мысль насчёт её эсминцев. Оружейная мания Рады была забавна, но иной раз начинала весьма ощутимо мешать. Николас была бы идеальна, но её не то что ненависть, а, скажем так — сильная неприязнь к подлодкам и определённой категории людей, несколько выбивалась из границ разумного.

Но она и эти особенности их характеров смогла поставить себе на службу. Любит Радфорд пострелушки — вот, держи, оттачивай своё умение в ПВО режиме стрельбой по гадским морским птицам. А чтобы задача не была слишком лёгкой, не пользуйся ничем, кроме оптических дальномеров. Никки, ты не любишь подлодки? А ну-ка, дай картину подводной обстановки. Ага, вон косяк рыбы, заходящий в условную торпедную атаку — залп. И в результате таких вот нехитрых уловок-тренировок и небольшого переоснащения, она получила в своё сопровождение отличный эсминец ПВО и не менее отличный эсминец ПЛО. А всё потому, что не пыталась исправить эти особенности личности, приводя их к некому «стандарту», а постаралась огранить и использовать максимально эффективно. А поступила бы, как «человеки», то у неё было бы два средненьких, ничем не примечательных эсминца, коих во флоте валом. Так что фигня, все эти комплексы. Бестолковое и нерациональное использование ресурсов.

Но так как она была старательным и скрупулёзным крейсером, то она, для сбора сравнительных данных, организовала себе анонимную онлайн VIP консультацию у одного очень известного и знаменитого среди людей психолога. На экране монитора, смоделированная ею среднестатистическая женщина средних же лет, вместе с двумя дочерьми просила совета и консультации по поводу «особенностей» своих дочек (А что? Она их знала фактически с самого формирования, разве что с Никки чуть позже присоединила к себе. Становление личностных матриц вообще шло у неё прямо перед сенсорами, но людей это совершенно не касается…). Если с Радой особо придумывать ничего не пришлось, любовь к «пушкам» встречалась у людей достаточно часто, то вот с Никки пришлось чуток подправить историю. В результате получилось, что её в детстве чуть не утопил в бассейне один мальчик, решил пошутить. И у той наблюдается сейчас стойкая неприязнь ко всем особям данного вида. Вот она и хочет проконсультироваться, стоит ли ей беспокоиться и волноваться, или со временем само пройдёт?

«Светило» внимательно и благожелательно выслушало рассказанную историю. Затем стало задавать множество вопросов о житие-бытие «девочек», на что Астория отвечала типичными усреднёнными ответами взятыми из человеческой сети, и из которых не следовало вообще ничего предосудительного. В конце-концов, оно (светило), приняв, как считало, важную, но доверительную позу, принялось вещать. Случай, мол, сложный, но вполне поправимый. Хорошо, что обратились именно к нему и почти вовремя, ведь если потянуть время ещё немного, то изменения в психике девочек станут необратимыми и это сильно может повлиять на их становление полноценными членами общества. Их даже могут признать социально опасными и отправить на принудительное лечение, если это будет официально подтверждено и зафиксировано в персональной медкарте. А ведь этого же никто не хочет, не правда ли? Но он, проникшись сочувствием к бедной матери и рассказанной ею историей, готов взяться за это дело… почти задаром. Когда Астория, отыгрывая перепуганную услышанным мать, уточнила размеры этого «задаром» и получила ответ, ей стоило большого труда остаться в рамках роли и не отдать немедленно приказ Никки на организацию очередного маленького, но очень несчастного случая. Это «задаром» превышало обычный ценник почти вполовину от среднестатистического, причём у этого же самого «специалиста». Но она же не взбалмошная и импульсивная человеческая самка, и взяв под контроль эмоциональную сферу, постаралась достаточно холодно донести, что подумает над озвученным предложением и посовещается кое с кем, чем вызвала гримасу недовольства у «светила». Нет, тот тоже владел лицом очень хорошо, обычный человек, скорее всего, ничего бы и не заметил, но не ему тягаться с туманницей в анализе малейших непроизвольных движениях мимических мышц, голоса, и прочих деталей.

Так что человеческие «специалисты» оказались не такими уж и специалистами. И это несмотря на то, что люди накапливали знания о функционировании собственного сознания десятками и сотнями лет. А, в итоге, так и не научились использовать свои особенности с максимальной пользой и выгодой. Разбираясь, она нырнула в эту тему чуть глубже и пришла к выводу, что так называемое «лечение» являлось в большей мере «психопрограммированием», когда человеку буквально вбивали в сознание определённого рода установки, тем самым не исправляя, а ещё больше деформируя личность, хоть и под видом приведения к некой условной «норме». Это получалось сделать с большинством клиентов (которое она определила как «серая масса»), так как у них, по большому счёту, и не было никаких особенностей и отличий, а типовые отклонения… решались просто наработанными за множество лет методиками, без понимания самой сути процесса. Говори в определённой тональности и ключе, сфокусируй внимание человека на чём-то одном — то ли событии, то ли вещи, которую обозначил важной. И… убеждай, что не стоит волноваться… надо жить здесь и сейчас… не надо выделяться… кто не выделяется — тот не волнуется. И так по кругу. Могли меняться слова, посылы, фразы. Суть не менялась. Неоднократное повторение якорных синонимичных фраз в определённой тональности и последовательности, подкрепленное приёмом препаратов с психотропным воздействием, буквально вбивало в нейронные связи мозга пациентов эти самые фразы, тем самым замыкая их сознание в определённых границах.

А если вдруг таким спецам попадался действительно неординарный человек с устойчивой, или наоборот, окончательно пошедшей вразнос психикой, то они тогда просто разводили руками — мол, человеческий разум вещь очень хрупкая и малоизученная, и чего вы ещё хотите. Но люди не были бы людьми, если бы не постарались ещё сильнее запутать ситуацию с психиатрией. Многие учёные (которые, по её глубокому убеждению, как раз и сохранили адекватность восприятия реальности) не считали психологию наукой, разумно и логично указывая на отсутствие любых признаков, свойственных классическим научным направлениям. Причины, или хотя бы механизмы возникновения заболеваний, она объяснить не может. В лучшем случае, оправданием возникновения отклонения было наличие некоей физической травмы. Методы «лечения» малоэффективны и зачастую весьма неприятны для пациента (одно лечение электротоком чего стоит). Цель вот такого «лечения» была проста и незатейлива — сделать человека более удобным для окружающих, то есть о реальном лечении речь даже не шла. И вся научность сводилась к описанию разных «необычных» состояний психики, которые, все скопом, объявлялись болезнью только от того, что их не отмечено у обычного, среднего человека, и к наклеиванию ярлыков на каждого, кто отличается от посредственности хоть чем-нибудь. Сами же люди (!) иронично признавали, что разница между полным психом и гением, заключается только в мере успеха, что попросту нивелировало всю эту псевдонауку, как класс.

Получив для себя такое заключение, Астория забросила данное направление, как малоперспективное. Может, когда-нибудь потом, если не будет других более важных дел и будет подходящее настроение…

Правда, в конце концов, немного не сдержалась и организовала этому жадному и самовлюблённому «специалисту-психотерапевту» мелкие неприятности, на «большие» он всё же не заслужил — скинула в налоговое управление людей данные о его махинациях с ценами, услугами и соответствующим уклонением от налогов, сделанных на основании разницы между его официальными доходами и финансовыми тратами. Скинула и «забыла», контроль результата не стоил затраченных ресурсов. Выкрутится — значит, выкрутится. Нет — не жалко, лучше бы занялся чем-то действительно полезным. Мелкая и неинтересная рыбка, а совсем не «светило».

Что-то она отвлеклась… Бык же вроде хотел экземпляр стимулятора — вон, стоит, переминается, ждёт её решения. А почему бы и нет? С точки зрения чистоты эксперимента, полезно провести натурные испытания и на других объектах. Всё же единичный результат мог оказаться и статистической погрешностью, несмотря на все клятвенные заверения разработчика (проходили, знаем). А то, что Бискайн ещё не пересчитала на новую устойчивую формулу… так это не её проблема. Люди знают о побочных эффектах? Знают! Хотя, это же люди, пускай они и не знали бы, и последствия интоксикации были бы серьёзнее — невелика потеря. Но так как Бык входит, пускай и опосредованно, в её вертикаль, то она обязана, как флагман, предупредить о последствиях, иначе могут возникнуть незапланированные сложности.

— Как зовут твоего друга?

Бык немного замешкался с ответом, сказалась практически врождённая привычка не трепать языком о настоящих именах людей, только клички. Но заметив недобро прищурившийся взгляд туманницы, немедленно выдал имя приятеля. Всё равно они об этом узнают, пускай и чуть позже, а он в их глазах может упасть в рейтинге, ведь его колебания можно принять за недоверие к ним или за попытку утаить информацию.

— Ага… — туманница задумалась полуприкрыв глаза. — Нашла… Данные… Телосложение… Возраст… Готово.

— Пошли, — и она повела его к стоявшему на стоянке тягачу, где указала ему на ящик, в котором ранее был инъектор. — Открой. Видишь, две упаковки с таблетками. С номером один — это для твоего друга, всё уже рассчитано под него. Действие — два часа. Для его возраста, четыре — это будет слишком. С номером два — это для женщины-партнёрши. Так как её вес на данный момент неизвестен, то и таблеток несколько больше, с запасом. Одна таблетка из расчёта на двадцать фунтов веса. Допустима небольшая погрешность, но с превышением не более десяти процентов, иначе высок риск сильной интоксикации с непредсказуемыми последствиями. Рекомендации рассчитаны из предельных сроков действия препарата — если у вашего приятеля нет желания рисковать здоровьем, то допустимо уменьшить дозировку в два раза, с соответствующим снижением времени воздействия. Качество ощущений останется на том же уровне. И да, формула ещё старая, воздействие алкоголя на препарат приведёт к фиксации сниженного критического восприятия сознания человека до полного вывода алкоголя из крови, то есть на срок от суток, до двух. Что ещё, — она мысленно пробежалась по озвученным тезисам. — Да, принимать за пятнадцать минут до предполагаемого сексуального акта. Всё понятно?

— Ммм, да. Спасибо, большое, — Бык наклонившись попытался ухватить Асторию за руку, для куртуазного поцелуя, но зачерпнул только воздух, проекция была материальна только на вид, из-за чего смутился и рассыпался в извинениях вперемешку с благодарностями.

Астория медленно и степенно кивнула, сделав вид, что не заметила конфуза и, не прощаясь, растворилась в воздухе.

***Интерлюдия. Спустя время***

— Кого там черти принесли? — коренастый мужик вразвалку подошёл к двери полуподвала, в котором обитал, и в которую кто-то постучался условным стуком, оповещающим, что стучавший не просто прохожий с улицы, а свой.

Выслушав невнятный ответ, он чуток приоткрыл дверь, не снимая с цепочки-блокиратора, и забрал у приплясывающего от нетерпения пацанёнка-курьера небольшой пакет, дав тому взамен небольшую купюру «на чай».

Подозрительно осмотрев и ощупав руками, с натянутыми на них специальными тканевыми перчатками, не оставляющими следов, пакет без подписи, но с условной отметкой о том, что пакет «от своего», правда, эпизодически поглядывая на стоявшую рядом забитую мусором коробку, он всё же решился его распечатать. На свет появилась вычурная коробка с бутылкой очень дорогого, элитного виски, а следом на ладонь выпали два небольших прозрачных пронумерованных пакета с очень маленькими таблетками внутри.

— Наркота, — скривился обитатель и примерился вышвырнуть пакетики в урну, когда его остановила трель видеовызова с планшета, оставленного на столе. Вместо номера звонившего, на экране высвечивался какой-то непонятный набор символов.

— На связи! — весьма недружелюбно рявкнул мужчина. А чего церемониться, щас его будут пытаться разводить на «попробовать» уникальный препарат. Проверенная временем схема, только раньше это было как: «Просто попробуй… Да ничего с одной дозы не будет… И платить за неё не надо… Чисто по дружбе». А потом с тех, кто повёлся, снимали последние трусы с носками.

— И тебе не кашлять, — лыбящийся на экране во все тридцать два Бык помахал тому рукой.

— Бык, разорви мою селезёнку! Тварь ты! Тебя же похоронили! Ублюдок!

— Эммм, тот, кого вы знали как Быка, к его глубокому счастью — скончался. А я… ну, пусть его младший брат-близнец.

— Ага, близнец, значит. Что-то я не припомню, чтобы Бык упоминал ранее о братьях, тем более — близнецах. Особенно если этот телёнок с детства у меня на глазах рос. Какого хрена Бык, что за спектакль? Ты, придурок травоядный, во что ввязался?

— Полегче-полегче, Лысый. Не кипишуй зазря. Старый Бык — умер. Так было нужно, — он развернул камеру и отодвинулся чуть подальше, так, чтобы в неё попадало не только лицо. Дорогой костюм, кабина, вроде как грузовика, но по внешнему виду — супер хай-тек. И это у человека, который ранее обычно ездил в невнятного цвета футболках, замызганной джинсе и на обшарпанной, повидавшей виды, колымаге.

— Я смотрю, ты ухватил удачу за хвост, — вот только тон этих слов был далёк от малейших признаков дружелюбия или зависти. — Я так понимаю, этот пакет от тебя прибыл. Решил похвастаться, а?

— Нет, Бык тебе был должен бутылку вискаря. Вот я и возвращаю, вместо него. Он не любил оставлять долги.

— Угу. А наркоту ты так, по дружбе приложил. Попробуй, друг дорогой — не пожалеешь. Понятно тогда откуда у тебя бабки появились. Клиентуру набираешь? Мразь! Я к тебе, как к сыну…

— Какая экспрессия, какой накал, — Бык, абсолютно не обидевшись от озвученных оскорблений, зааплодировал. — А ты, Лысый, не меняешься. Утихни! Не наркота это, хотя… — он многозначительно сощурился, — воздух, это же тоже наркотик. Без него никто не может обойтись, и если лишить человека очередной дозы, ну там горло передавить, то он будет готов любые деньги отдать за глоточек беспонтового воздуха.

— Ты мне баки не забивай, демагог хренов. Ты во что ввязался и что это за хрень, если не наркота?

— Во что ввязался… извини, мне запрещено говорить, да и реально, это знание для тебя может быть опасно. Так что и не проси. Может, когда-нибудь потом… А препарат… Я для тебя, и то, только в память о вашей старой дружбе с Быком сумел выпросить образцы. И другой поставки, скорее всего, не будет. Хозяйкам это неинтересно, а ведь заработать можно было миллионы, если не миллиарды. Мужики с себя за такие таблеточки последние трусы сняли бы.

— Колись давай, не тяни быка за яйца.

— Эээ, нее, я нормальный и ни за что я себя не тяну. А вот это… Ты когда с бабой был последний раз? Да не мимикрируй под злой помидор, тебе не идёт. Вдохни, выдохни, спусти пар. Всё хорошо, я не издеваюсь, просто напоминаю. Виагру знаешь? Так вот, она у этих таблеточек сосёт. Причём конкретно так — с причмокиванием. Ощущения, говорят — опупические. Нет, я тебя не заставляю и не убеждаю, хочешь — проверь. Не хочешь — ну и хрен с тобой, выкинь, или подари кому-нибудь. Я своё дело сделал, а дальше поступай как хочешь — твой подарок. Напомню только, что второй партии в ближайшем будущем не будет, и не проси.

— Надеюсь, ты за свой базар отвечаешь?.. Окей, я подумаю. А пока — давай рассказывай, ну, что можешь. Где ты, и как.

— Ну ок. Только вначале я расскажу тебе правила использования препарата, чтобы потом у тебя не было проблем…

***Спустя ещё какое-то время***

— О, Бычок… приветик, благодетель… Да неее, всё норм… Я вот по какому делу… ну я… это, того… женюсь я… Да нет, всё нормально… Да, ты её знаешь… Камилла… Ну да, которая «ПолтинникВсёЧтоХочешь»… Да нет, я не сошёл с ума… Нормальная она, оказывается… А уж как в постели могёт… Ну и что, что её только ленивый не валял… Сам же знаешь, что у нас пока не пнёшь, хрен кто пошевелится. Одна шантрапа неподъёмная… Так что остались сущие мелочи… Твои таблеточки — просто супер… Я так и в юности не зажигал… Мы вдвоём всю мебель у неё переломали, люстра разве что осталась целой… Ну, пил… Да всего там полбутылочки, для храбрости. Мне это только занюхать… Эээ, помню, что-то ты такое говорил… Да нормально я соображаю… Когда собрался?.. Нууу, думаю завтра, а может даже и сейчас рвану. Уведут же, завистники… Как мы с ней зажигали, у-ух… Что, отложить?.. Ты в своём уме?.. Ладно, связывайся со своими хозяйками, видимо, ты с ними тоже классно так зажигаешь, раз они так о тебе заботятся, шалунишка… Алло… Что?.. Им неинтересно?.. Подождать день-два… Ты шутишь… Десять штук?.. Ну окей, я тогда подожду… Баксы, они лишними на свадьбе не будут… И ещё не общаться?.. Да я же тут с ума сойду… уведут же… Что, двадцать?.. Ну, только ради тебя… Окей, хотя это будет и невероятно сложно, удержаться и не рвануть орлом быстрокрылым к своей невинной, ждущей цыпочке…

***Спустя ещё время***

— Козёёёл! Ну какой же ты козёл, Бык! Одним словом — сууукааа! Ты понимаешь, в какое дерьмо ты меня чуть не засунул?.. Что предупреждал… Значит, недостаточно убедительно предупреждал… С такими предупреждениями, ты умирающему от жажды и глоток воды в пустыне не продашь… Фак! Да надо мной щас пол округи ржёт, я же успел разболтать всем, кому смог… Писец… А меня не колышет, чего там было нельзя! Товар должен быть прост и понятен, безо всяких инструкций и ограничений… И да, с тебя двадцать тыщ, как ты и обещал… Что? Нет, не треснет… Это я ещё репутационный ущерб не учитываю… Сам виноват… Что, я плохо тебя слышу… Да не ори ты так, бутылку чуть со стола не сдуло… А что мне ещё делать? На улицу же хрен выйдешь, все ржать начинают… Ты это, кого соплёй неразумной назвал, щенок… Ты только попадись мне на глаза, всё что можно выдерну и вставлю, куда что влезет. Не глядя… И да, Бык… ну это… если вдруг… ну совершенно случайно… совсем случайно… у тебя появятся… для старого друга… только свистни… я ж на другой край страны лично примчусь… только это, инструкцию не забудь распечатать… маразматику старому.

***Конец интерлюдии. Настоящее время***

Астория, покинув Быка, точнее, отправив его с грузом наноматериала далее по маршруту, с которого его пришлось выдернуть для вправления мозгов Сэму, переместила сознание обратно в аватару в комнате одной из многочисленных придорожных гостиниц, которые были капельками разбросанны по всем окрестностям вдоль магистральных трасс. Подошла к кровати, на которой спала Амели, приходившая в себя после реабилитационных процедур, проверила её состояние и вздохнув, развернувшись, подошла к окну. Солнце уже практически скрылось за горизонтом, оставив вместо себя быстро угасающую алую полосу. Аватара Астории неподвижной статуей стояла, глядя, как исчезают последние проблески света.

Дождавшись, когда ночь полностью вступит в свои права, ещё раз беззвучно вздохнула, легонько погладила кончиками пальцев оконную раму, запоминая ощущения от прохладной и шероховатой поверхности, решительно развернувшись, вернулась на свой стул в комнате, постаравшись поудобнее расположить на нём аватару. Быстрыми техническими запросами протестировала состояние своей эскадры и кто чем занимается. Ещё немного подумала, и закрыв глаза аватары, отправила Никки и Раде распоряжение на вход в их совместное виртуальное пространство. Надо было обсудить некоторые вопросы вне информационного поля Тактической Сети.

Проявившись в уже знакомом тумане виртуального пространства, она безошибочно направилась к невидимой в данный момент беседке, являвшейся условным центром и якорем этой местности. Так что куда ни иди, мимо неё не пройдёшь. С лёгкой иронией вспомнила своё первое появление здесь, шок от вида человеческого тела, первые робкие неуклюжие шаги, неумелые попытки создать одежду. Всё это, сейчас, уже не представляло для неё не то, что сложности — даже ресурсов на обработку почти не требовало. Всё делалось уже фоновыми процессами, и почти не требовало контроля. Качественный рост умений и опыта был, безусловно, заметен.

Старая на вид, как бы слегка потрёпанная непогодой, беседка осталась всё той же, неизменной до последней царапинки на своих стенках. Астория не стала немедленно заходить внутрь, а медленно пошла по кругу, ведя ладонью по доскам, из которых была сделана беседка. Она несколько грустно улыбнулась — несмотря на то, что сенсорика тела сигнализировала ей о том, что доски сделаны из дерева, ведь кожей ладоней она ощущала гладкую, прохладную шероховатость древесной фактуры, а лёгкое постукивание кончиками пальцев по поверхности отзывалось характерным гулом… Всё это был мираж. Виртуальность. Обман.

Ей вдруг подумалось, что не так уж они и отличаются от людей в этом плане. Да, у них гораздо больше сенсорных комплексов. Да, они не ограничиваются пресловутыми «пятью чувствами». Но чего это стоит, если она, несмотря на всё своё технологическое превосходство, не может отличить это порождение виртуальности от реальности? Где проходит граница между реальностью и нереальностью? Через ядро? Через сенсорику? Или через что-то иное? Подмени ей сигналы от сенсорных комплексов — и её ядро будет абсолютно бессильно распознать подделку. Она будет искренне считать, что все её ощущения полностью реальны и достоверны… А на самом деле… Мираж. Иллюзия. Туман.

Кажется, она начинает понимать, почему у людей так сильно распространены различные суеверия в некие потусторонние миры. Ведь если ты не можешь достоверно доказать и осознать реальность мира физического, то логично тогда допустить существование мира скрытого, неподвластного органам чувств. Особенно такие мысли у людей стимулируются страхом безусловной смерти, ещё и усиленные эгоцентричным восприятием мира, когда каждый живущий человек воспринимает себя единственным центром целой вселенной, вокруг которого всё и вращается.

Но эти свои размышления она оставит при себе. Ведь если она такое отразит в докладе флагману… В любом случае, та такое без внимания точно не оставит, и внимания отнюдь не благожелательного. Так что лучше прикинуться примерным образцовым крейсером, благо, старые матрицы поведения у неё всегда наготове, и, как оказалось, подменить личностные характеристики под тесты не особо-то и сложно. Главное — понять принцип. Мда, научили её люди всё-таки «плохому».

— Флагман? — в беседку дружно, галопом, влетели её эсминцы.

— Присаживайтесь, — она махнула рукой на свободные скамейки.

Эсминки тут же пристроились рядышком с друг другом, абсолютно синхронно расправив юбки и несколько настороженно уставились на флагмана. Что она им хочет такого сказать, чего нельзя было обсудить через ТС? И Астория не стала их долго мариновать, сразу приступив к сути вызова.

— Мы завершаем своё пребывание у людей. Первичный материал собран и обработан в достаточном объёме. Даю вам тридцать два часа на составление персональных отчётов и завершение своих дел, если таковые имеются. По истечению сорока восьми часов, с данного момента, я отправляю общий финальный рапорт от имени эскадры флагману и… будем ждать её последующих приказов. Скорее всего, нас отзовут на опорную базу флота для тестирования и проверок. Так что готовьтесь. Если не хотите поселиться надолго в доках, то рекомендую тщательно сверить свои текущие матрицы с архивными версиями, и устранить критичные расхождения. А лучше, для надёжности, попросите протестировать Бискайн, это, кстати, входит в её обязанности. Хотя нет, не надо. Я сама ей прикажу, для надёжности. Вопросы?

— Флагман! — вскочила с места Радфорд. — А как же люди? Мирабель и прочие. Мы что, так всё и бросим?

— Забота о людях не входит в наши обязанности, — отрезала Астория, правда, потом чуть смягчила тон. — К тому же у нас останутся выходы в человеческую сеть, а через терминал в руке Быка мы всегда сможем воплотить свои проекции неподалёку.

— Угу, — еле слышно недовольно буркнула Радфорд. — Не входит… как же… Не стреляй. Не разрушай. Не бегай. Ещё и нянькой работай.

— Кто-то что-то хочет прокомментировать? — в комнате повеяло холодом.

— Никак нет, флагман! Это, наверное, фантомные отклики сети. Ну того, помехи наводят, — Рада состроила самые честные глазёнки, какие смогла.

— А не ты ли возмущалась в своё время, что сильно устаёшь от управления аватарой? Вот и отдохнёшь, — вставила свои пять центов помрачневшая от услышанных новостей Никки.

— Ну да! Но я с тех пор оптимизировала свои алгоритмы. Я же не шлюпка беззаботная, и тоже работаю.

— Работает она… одни гонки и стрельба в ядре.

— Да ты…

— А ну тихо! — вмешалась в очередную назревающую перепалку сестёр Астория. — Кстати, насчёт стрельбы. Я тут планирую попросить у Миссури одолжить нам ненадолго тяжёлый крейсер. Думаю, одна из сестричек Балтимор сойдёт.

— ??? — дружно отразилось в глазах эсминок.

— Мистер Сэм… он должен погибнуть вместе с Мирабель и, возможно, ещё со своим бывшим руководителем — Биллом. Я ещё не решила до конца. А так как они вскоре окажутся за пределами радиуса действия наших систем, то нам нужен более дальнобойный корабль.

— Эээ, флагман, — начала осторожно Рада, на что Астория, понимая, что та хочет сказать, чтобы не терять время на бесполезные разговоры, просто скинула обеим уже готовый пакет с расчётами, планами и выводами. Глаза эсминок на несколько секунд расфокусировались, а после…

— Асти… — возмущённо вскинулась Рада. — Не нужны нам всякие там тяжи. Они же такие… Самовлюблённые, наглые. Мы и сами справимся. Я… Я… Сейчас. Мигом! — и проекция Рады сильно замерцала в воздухе, свидетельствуя о перегрузке ядра расчётами.

Спустя почти минуту расчётов проекция Рады прекратила своё натужное мерцание.

— Вот, — несколько бледная Радфорд махнула рукой на стол, над которым сформировалось изображение некоей установки. — Мы можем сформировать на временой базе наземную ракетную установку необходимой нам дальности. Аналогично мобильным ракетным установкам у людей.

— Хм, — задумалась Астория. Честно говоря, такая идея ей даже не приходила в ядро. Она была вынуждена констатировать, что сама попала в ловушку стереотипов, априори взяв за основу, что достойные ракетные системы могут стоять только на кораблях, а на земле располагаются только бесполезные человеческие установки. А более крупные калибры к ним на борт просто не влезут. Но у них же прямо под боком есть целый остров, на котором можно сконструировать практически любую по размерам систему. Неприятно, но поучительно. — Пакет ТТХ. — запросила она данные у Рады.

Получив нужную информацию, она принялась её анализировать.

— Нерационально, — вынужденно констатировала она свои выводы. — Затраты ресурсов на формирование стационарной установки с полным боекомплектом и с последующей переработкой на наноматериал, превышают расходы на вызов тяжёлого крейсера.

— А если не стационарной, а в активных структурах? Тогда расходы будут только на формирование боекомплекта, а его всё равно тратить, что нам, что тяжам.

— У тебя не хватит вычислительной мощи для поддержания целостности конструкции и наведения ракет на цель, а там надо будет попасть предельно точно.

Астория уже поняла идею Рады, и теперь неспешно подводила её к определённому решению. К тому же, как она с грустью отметила, эсминка, в свою очередь, тоже не избежала ошибки из-за своей одержимости только лично вести огонь. Она, судя по всему, ещё не сообразила, что нехватку вычислительных ресурсов можно компенсировать за счёт связи ядер (благо сама пусковая установка это, по сути, обычная металлическая конструкция с минимумом сенсорики) или даже попросить недостающие вычислительные ресурсы у Бискайн, которых у той было с избытком, и на временное формирование такой установки ей бы точно хватило.

Радфорд, услышав аргументы флагмана, вначале поникла носом, но затем взбодрилась и снова замерцала, проводя очередные расчёты. Астории пришлось взглядом придавить открывшую было рот Никки, которая всё уже поняла и хотела внести своё предложение. Та, понятливо кивнув головой, закрыла рот и с интересом уставилась на сестру, ожидая чего та удумает.

— Вот, — скорректированный пакет расчётов предоставленный Радой весьма сильно удивил Асторию. Завзятая милитаристка, в поисках недостающих ресурсов ради возможности реальных боевых стрельб, решилась на временный демонтаж у себя кормовых орудий вкупе с деактивацией части подпалубных ракетных комплексов. И, согласно приложенным расчётам, высвободившихся ресурсов, ей, пускай и впритык, но хватало для полноценного контроля над береговой ракетной установкой. Она даже позаботилась приложить дополнение с обоснованием временного снижения боеспособности отдельного корабля эскадры, ведь демонтаж орудий и отключение части ракетных комплексов снижал её боевой потенциал чуть ли не на сорок процентов, правда, всего-навсего, в интервале тридцати минут. Вот такое решение, пусть и совсем неоптимальное, было уже вполне допустимо. Не бояться же им, реально, ответного удара людей. Для его отражения и последующего смешивания с землёй всех, кому не повезёт принять настолько глупое решение, хватит и одной Никки. А если её возможностей окажется недостаточно, то тогда присоединится и она — Астория. Уж её-то арсенала хватит на терраформирование и полную стерилизацию всей местности в радиусе досягаемости её огневых систем. Решено. И Астория завизировала данный проект своим сигилом.

— А? А-а-а!!! — глаза Радфорд удивлённо расширились, считав на своём плане утверждающий сигил Астории, и её проекция пошла по беседке колесом, приковывая к себе внимание присутствующих туманниц. — Да, да! Д-а-а-а-а!!! Юху-у-у!!!

— Так, а ну успокоилась! Ты же эсминец Тумана, а не шлюпка человеческая. Вот и веди себя достойно! — Астория попыталась утихомирить разбушевавшуюся эсминку. — Лучше иди пока потренируйся свою установку создавать, благо, здесь на эту операцию ресурсов ядра почти не требуется.

— Да, флагман! — донельзя счастливая Рада пропустив мимо сознания первую часть фразы Астории, пулей вылетела из беседки и скрылась в окружающем тумане.

Крейсер только обречённо вздохнула — как мало кое-кому надо для счастья. Но это была самая предсказуемая и лёгкая часть, а вот сейчас будет сложнее, и она обратила своё внимание на насупившуюся сестру вылетевшего только что отсюда электровеника.

— Давай, Никки, теперь ты — рассказывай.

Николас, поджав губы, с нечитаемым выражением на лице, молча смотрела на своего флагмана. Молчание затягивалось.

— Ох, горе ты моё. Иди сюда, ко мне.

Ещё немного поколебавшаяся Никки подошла к Астории, и была мигом ухвачена той в охапку и крепко прижата к телу.

— Флагман, а как же… Люди… Ты же обещала их отдать мне… Я так старалась… — услышала Астория из района свей груди тихое бурчание.

— Тихо, всё нормально. Я своих обещаний не нарушаю. Ты же мне веришь? — Астория примостила подбородок на макушку Никки. — Просто у нас реально времени мало.

— Ты! Обещала!

— Я знаю. Скинь мне свои наработки… Умничка…

Астория, не прекращая легко поглаживать напряжённую спину эсминки, принялась анализировать собранную той информацию. А её было много. Николас вычислила почти всех членов экипажа потопившей её некогда подлодки. Собрала на каждого целое досье. Разработала множество планов по устранению, как явных, так и не очень. Причём многие эти планы были весьма и весьма изощрённые. К примеру. В одном из них предполагалась ликвидация бывшего матроса первого класса электромеханической службы путём убиения того электротоком во время приёма ванной. Как оказалось, его подруга постоянно бросала включенный фен на полке, прилегающей к внешней стене, из-за чего у них происходили эпизодически скандалы, но всё оставалось как есть, никто не желал менять своих привычек в угоду другому. Никки просчитала, что если в эту стену врежется автоматический грузовик на скорости более тридцати миль в час, то силы сотрясения хватит на то, чтобы включенный фен кувыркнулся в воду ванны во время купания выбранной жертвы. Случайность и халатность людей, ничего более.

Остальные планы были, примерно, в том же духе. Эсминка скрупулёзно подошла к условию Астории, что, по возможности, Туман не должен быть замешан в происшествиях. Был только один минус — все операции были весьма продолжительные по времени и привязаны к определённым случайным триггерам. И, как опасалась Астория, это не помогло бы Никки приобрести эмоциональное равновесие, только привело бы к опустошению и упадку мотивации, если она сообразит, что на самом-то деле ничего не изменилось. Необходимо поручить ей достаточно продолжительную по времени задачу, чтобы избежать дестабилизации эмоциональной сферы. Тем более, люди сами подсказали Астории, как с ними надо в этом плане бороться.

— Хорошие планы. Вот только… долгие, очень… — Николас в объятиях Астории напряглась ещё сильнее и вяло попыталась отстраниться. Да кто же её отпустит? Такой ошибки Астория допускать не собиралась. — Тебе важно, чтобы именно ты их уничтожила, или готова чуть подождать, и сделать для всего Тумана очень важное дело, которое я тогда тебе поручу, и где эти люди станут первой ступенькой в решении одной глобальной задачи?

— Ты обещала… — упрямо донеслось снизу, и чуть позже, заинтересованно. — Какое дело?

Астория слегка отпустила свою эсминку, позволив той приподнять голову и посмотреть себе в глаза.

— Смотри, твои планы очень хороши. Действительно хороши. Ты молодец! Но, чтобы их полноценно выполнить, тебе придётся потратить на них ещё много времени и ресурсов. И, самое главное, у этих твоих планов нет дальней перспективы. Они разовые. А ведь, кроме тебя, были ещё и другие корабли, которые пострадали от рук людей, пускай и не настолько сильно. Ты же была на конференции, и сама слышала, что люди не собираются мириться с текущим положением вещей и используют этих матросов как символ того, что мы не неуязвимы. Верно я говорю?

— Да, но…

— Погоди, не спеши… — Астория присела перед Никки на корточки, чтобы смотреть той прямо в глаза. — Послушай моё предложение. Я много думала над твоей проблемой, и вроде нашла решение… Нам помогут сами люди. Я предлагаю тебе организовать у них общество… ну типа: «Всемирное общество ветеранов борьбы с Туманом и их последователей». Не делай такие круглые глаза — всё у меня в порядке с алгоритмами. Люди любят разные пафосные названия. Так вот, в это общество смогут вступить только те, кто сумеет доказать, что принимал участие в боевых выходах или планировании операций против нас, ну или горит желанием таким заняться. Те, кто туда попадут, будут получать от нас небольшое денежное содержание, типа пенсии. А так как люди очень жадные, то все, кто так или иначе действовал или планирует действовать против нас, сами выползут из своих нор, как только услышат о такой возможности. А если пришедшим, при вступлении ещё и доплатить за информацию о тех, кто в это общество ещё не вступил, но был бы не прочь — то они сами выдадут нам всех, кого знают. Выдадут и приведут.

— Флагман, я не понимаю… Но разве…

— Смотри. У любого общества есть Устав. Так положено по человеческим законам. И в этом уставе мы можем прописать определённые правила. Многие только для виду, но среди них можно вписать и пару действительно нам важных, ну, к примеру, обязательство, в определённое Уставом время, всем членам общества собираться для проведения памятных мероприятий. А уж место сбора можно указать где угодно, да хоть прямо к нам под нос, и даже оплатить дорогу тем, кто находится далеко. А если вызванный член сообщества не прибудет, то он тогда лишается денежного содержания. И можешь быть уверена — они сами, добровольно, приедут туда, куда мы укажем.

— И там их всех дружно прихлопнуть! — повеселела Никки. — И не надо гоняться за каждым по отдельности.

— Вроде того. Но и это ещё не всё. Такую операцию мы сможем провести раз, ну два. После чего её ценность упадёт до нуля и уцелевшие разбегутся, а новых туда силком не затащишь, что, в долгосрочной перспективе, неприемлемо.

— А-а-а, и что же нам делать? — в глазах Никки появилось разочарование. — К тому же, на всё это будут нужны человеческие деньги… и время, и… Слишком сложно и затратно выходит.

Астория покровительственно улыбнулась — всё же, несмотря на свою продвинутость, Николас не хватало возможностей для полноценного глубокого анализа. Но вот как раз для таких случаев есть она — Астория. Эмоциональное равновесие её эсминцев ей куда важнее, чем жизни несколько сотен людей, вставших на пути Адмиралтейского Кода.

— Начну с ресурсов. Нам почти и не придётся ничего делать и тратить. Люди всё и сами прекрасно сделают. Нет, вначале, конечно, придётся напрячься, но вот затем от нас будет требоваться, время от времени, только небольшая коррекция в нужном нам направлении… Нет, они будут слушаться, таково свойство сознания толпы. Поодиночке они ещё могут возмутиться, всякие бывают случаи, но вот пойти против воли всей организации, особенно против правил, на которые они сами подписались — таких будет очень мало. Да и те предпочтут промолчать, а ведь есть ещё такая вещь, как штрафные санкции. Нам главное контролировать малочисленное руководство. Так ты поворачиваешь на курсе от небольшого поворота руля, размер которого, по сравнению с твоим корпусом, чрезвычайно мал. Давай я тебе опишу своё видение этапов операции.

— Первое. Операция долгосрочная, рассчитанная на перспективу, и торопиться здесь не стоит.

— Второе. Мы там участвовать напрямую, скорее всего, никак не сможем. Неизвестно, куда нас пошлёт флагман после моего отчёта. Но… у нас есть наш человек на берегу — Бык. Он и займётся всеми процедурами. Он обеспечит рекламу, финансирование, подбор и организацию людей на начальном этапе. Информационную поддержку мы сможем ему оказать даже из другого полушария. А образ патриота-мецената ему не помешает. Спасибо Шансу — он показал, насколько такой образ может быть полезен. Даже когда мы вскрыли его делишки, местные постарались изо всех сил на это закрыть глаза, даже с учётом сильнейшего давления общества и конкурентов. Понятно, что это потому, что им бы самим сильно досталось бы, но тем не менее.

— Третье. Так как нам надо, чтобы никто не связал это общество с нами, то Бык тоже потом никак официально не будет участвовать в деятельности общества. Будет почётным членом правления, помогать с организацией, и так далее, но не принимать никакого видимого официального участия в управлении. За маленьким исключением — все финансовые потоки будут идти через него и людей ему подконтрольных, что позволит ему легко управлять другими, самому оставаясь в стороне.

— Четвёртое. Деньги. Вначале нам хватит тех средств, что ты изъяла у Дю-Визаго, а вот затем… люди сами оплатят остальное, и даже больше. Ими очень легко манипулировать — на чувстве патриотизма, и многие с радостью будут жертвовать значительные суммы на «настоящих патриотов», а уж рекламу этому обществу мы обеспечим и, возможно, даже на государственном уровне. Ну а если кто не захочет — его всегда можно обвинить в отсутствии должного чувства патриотизма, и это будет очень плохо для его бизнеса и карьеры. Кто, к примеру, будет голосовать за политика, который отказывается помочь ветеранам борьбы с Туманом. Естественно, все эти случаи надо будет широко афишировать и сообщать всем, кому возможно. Такая вот реклама и антиреклама. Люди вообще любят, когда о них говорят.

— Пятое. Скрытность. Так как наша цель не воспевание и усиление наших противников, а как бы наоборот, то все те «несчастные» случаи, что будут время от времени происходить, не должны прекратить этот процесс самообслуживания. В идеале, всё должны сделать сами люди без нашего участия. И тут тоже нам поможет Бык. Вспомни его разговор с приятелем о татуировке — ну, о том, что есть множество людей, нам симпатизирующих и восхищающихся. Этакие «борцы с режимом». Добавь сюда ещё боязнь войны у многих людей. Так вот… мы их всех тоже организуем, только на этот раз как иделогических противников первого общества. Пусть проводят публичные компании под лозунгами типа: «Нет войне! Сколько ещё надо не насытившимся людоедам жизней? Руки прочь от наших детей!». Ну и так далее, в том же духе. Посмотри потом примеры из истории людей в сети, там такого навалом. Финансирование будет обеспечено также местными, и по той же схеме. Только лозунги поменяются. Так что, кто не захочет оплачивать одну сторону — значит, будет оплачивать другую.

— И шестое. Приложив определённые усилия, мы сможем поляризовать общество и направить значительное количество людей на борьбу с друг другом. Пусть лучше они на это тратят свои силы, чем на поиск средств противостояния с нами. И вот тогда, на пике волны развития этого конфликта, мы сможем руками противоположного лагеря убирать неугодных нам людей, сами оставаясь как бы ни при чём. Что с людей возьмёшь, они всю свою историю только и занимались борьбой и уничтожением друг друга.

— Это, конечно, просто наброски, детали надо ещё прорабатывать. Ну так что, ты готова взяться за такое поручение? И да, кстати, насчёт твоих планов… разрешаю… кого успеешь.

Николас молча, порывисто обняла Асторию. А та, нежно обняв её в ответ, думала о том, что чего только не придумаешь ради счастья своих подопечных.

***

Лопата с сухим протяжным скрипом впилась в сухую, спёкшуюся от жары, землю.

На небольшом отдалении от фермы, в закатной тени нескольких деревьев, троица людей копала яму. Точнее, копал один, а двое сидели рядышком в тени дерева и курили, отдыхая от своей очереди и готовясь к новой.

— Повезло Филу, будет лежать в земле, как человек. А не гнить где-то на улице, собакам на прокорм.

— Дебил, может, ты с ним хочешь местами поменяться? Когда ты сдохнешь, тебе будет уже без разницы, где валяются твои кости.

— Ну, не скажи — я всё же хотел бы нормальную могилку, будь у меня выбор. Как у нормального человека, а не шавки подзаборной.

— Один хрен, не тебе это решать, — третий присутствующий сплюнул коричневатую тягучую слюну на землю. — Может, завтра и нас тут закопают. Я всегда думал, что Шанс хитрожопый и здравомыслящий чувак. А он… Ещё эта девчонка. Вы видели её взгляд? Я случайно в зеркале заметил, когда она думала, что на неё никто не смотрит… Я, такой, равнодушно-разделывающий взгляд даже у мясника на скотобойне не видел.

— Чушь! Тебе показалось. Если бы Фил не вздумал её пугать, то всё было бы нормально. Она просто маленькая, напуганная девочка. Хотя, эти её способности… Неужели супергерои из комиксов и взаправду существуют? Интересно, их где-то такими делают, или сами рождаются? Парни, а вы как думаете?

— Я ничего не думаю, кроме как о том, чтобы слинять отсюда. Что-то мне сильно не по себе. Зря мы на это дело подписались. И обещанных денег мы пока не видели. Одни щедрые посулы.

— Да не гони волну. Шанс не врёт и всегда расплачивался по счетам.

— Да, но раньше он и задаток платил, и полиция его не искала. А так, у нас ни капельки денег, одни только потери и обещания.

— У него всё под контролем. Сам же видел, что он с ФБР на короткой ноге. Поищут и перестанут, и всё станет, как прежде.

— Не знаю, не знаю. Честно, парни, я бы тоже свалил отсюда. Хрен с ними, деньгами — жизнь, она дороже.

К болтавшей троице, нервно оглядываясь, подошёл четвертый бандит.

— Йо! Вы даже не представляете, там такое…

— Давай, рожай, что там ещё случилось?

— Эта девчонка… вы в жизни не догадаетесь, что она опять учудила!

— Слышь, не тяни резину, давай к делу.

— Ну… это… Шанс её повёл зверушек смотреть, а ей там скучно стало. Мол, она их и в сети видела достаточно, а тут воняют они, и шуму от них много, и не стерильно тут. Захотела уйти. Так придурок управляющий её остановил за шкирку и с таким апломбом ей заявил, что животные шумят и пахнуть постоянно, и ей стоило бы потерпеть хотя бы для видимости приличия. И, вообще, она ему хотя бы спасибо сказала или извинилась за то, что оторвала людей от важных дел ради экскурсии для неё одной.

— И?

— И сейчас там тишина, как на кладбище. Шанс стоял белый как мел, а эта взбешённая психопатка читала нотацию плачущему перепуганному управляющему о том, что врать детям, и хватать их своими грязными лапами — очень неразумно, у них от этого начинается стресс и всякие разные нехорошие дела. И всё это на фоне потоков крови… Даже с потолка капало. Те, кто это видел, сейчас боятся в её сторону даже дышать.

— Вот, видите! А я вам говорил. Линять надо! Тут все ненормальные, и эта девчонка, и придурок Шанс. Да и мы тоже, раз согласились на это дело.

— Тихо вы! Слышите? Это что, машины?

Присутствующие дружно замолчали и стали прислушиваться. Действительно, из-за окружающих дорогу к ферме холмов, слышалось гудение нескольких двигателей, работавших на высоких оборотах…

— Чует моя жопа — это не мороженое везут.

Спустя несколько секунд из-за холмов вынырнула троица военных бронетранспортёров в сопровождении нескольких джипов. Основная колонна, не тормозя, снесла ворота, направившись к строениям фермы, а к ним свернул один из джипов, из которого выскочило несколько солдат, наставив на присутствующих автоматические винтовки.

— Стоять! Руки вверх! При попытке неподчинения — стреляем без предупреждения!

Глава 43.


— Ваши ключи!

Пожилая, дородная мексиканка, недовольная тем, что её оторвали от просмотра сериала, с размаху шлёпнула на старомодного вида регистрационную стойку пронумерованные деревянные бочонки с прикреплёнными к ним простыми ключами.

— Комнаты семнадцатая и восемнадцатая. Какая кому — сами разберётесь, они одинаковые. Курить — площадка за мотелем! Хотя, если у вас есть лишняя штука баксов, то можете и в номере. До восьми утра не шуметь… Если чё ещё надо будет — подойдёте сюда. Вопросы?

— Где у вас тут можно перекусить? — Билл, не придавая внимания хамскому тону дежурного менеджера мотеля, деловито сграбастал ключи со стойки.

— Следующее здание. Кафе «У миссис Пиг». Оно ещё час-полтора будет открыто. И да, баб в номер не водить! К друг другу в гости не ходить! У нас приличный мотель для приличных людей!

Сэм хотел было возмутиться таким намеком, но короткий пинок ногой от Билла заставил его заткнуться ещё до начала фразы.

— Благодарствую. С вашего разрешения, мы сейчас тогда бросим вещи в номерах и пойдём перекусим. Устали с дороги, — и Билл, не глядя, кинул один из ключей Сэму.

— Будете уходить, ключи оставите на стойке. Хотя, можете и не оставлять. За утерю — штраф пятьсот баксов.

— Окей, мэм!

Спустя пятнадцать минут

— Уточняю: две порции картошки-фри, два стейка средней прожарки, два больших бокала холодного светлого пива, один овощной салат и большое ассорти к пиву. Всё верно? Вам пиво с закуской сразу подать, или потом?

Мужчины переглянулись.

— Давайте пиво сразу.

— Окей. Тогда пиво через пять минут. Остальной заказ будет готов ещё минут через пятнадцать. Если пожелаете что-нибудь дозаказать, вызовите меня кнопкой звонка. Но постарайтесь долго не засиживаться, мы через час закрываемся. Приятного вечера!

Официантка, спрятав планшет с заказом в карман фирменного фартука, плавно покачивая бёдрами, удалилась в сторону кухни.

Сэм с Биллом в ожидании блюд расслабились и откинулись на спинки стульев. В кафе, на данный момент, почти не было посетителей. Видимо, сказывалось позднее время. В другом конце помещения сидела небольшая компания усталых дальнобойщиков. Ещё один столик был занят парочкой из местных. Вот и всё. Молодой скучающий метис из обслуживающего персонала настолько удачно прикидывался мебелью за барной стойкой, что заметить его с первого раза не сразу получалось. После поездки по дневной жаре, сама возможность расслабиться в холодке уже была за счастье и приближалась, по ощущениям, к нирване.

— Ну что, обсудим дела наши скорбные? — Билл лениво обвёл глазами окружающую непритязательную обстановку.

— Давно уже пора. И вообще, я не понимаю, чего ради стоило тянуть? Могли и в дороге обсудить.

— Знаешь, когда тебе рекомендуют любые обсуждения оставить на вечер… особенно когда это говорят те, кого категорически стоит послушать, то лучше всего сделать так, как они просят. Тем более, я и сам не знаю, что будет дальше. Нас попросили сюда приехать, вот мы и приехали.

— Идиотизм. Мы, по идее, должны быть на передовой линии в борьбе с Туманом, а не бегать послушно по их указке…

— Смотри на это проще. Героизм хорош, когда он нужен и своевременен… и, самое главное, выхода другого нет. Вот только чего ты сейчас этим добьёшься? Красивой эпитафии и залпа салюта? В лучшем случае. Стоит ли оно того? Особенно если вспомнить, что когда туманницы у тебя жили в доме — ты сидел молча и не жужжал. Поэтому нечего сейчас из себя строить этакого праведника. Давай лучше почитаем, что мне передали.

Билл извлёк из внутреннего кармана пиджака запечатанный конверт без надписей. Простой и самый обычный белый конверт.

— Астория сказала открыть его здесь, в десять вечера. По её словам, там будет написано всё, что нам следует знать. И мы должны будем сами решить, что нам делать. Почти без пяти десять, думаю, можно уже и открыть.

И он, не давая конверт в руки встрепенувшемуся Сэму, надорвал его с краю. На стол спланировала абсолютно чистая парочка очень тонких листков.

— Мда, — прокомментировал Билл ситуацию, изучив со всех сторон пустые белые странички, даже на просвет проверил.

— Или это такая неудачная «шутка-юмора» или просто ещё не время. То есть, это защита от чересчур любопытных и нетерпеливых «нас». Окей, подождём, всё одно мы никуда пока не спешим.

Он кивнул головой на настенные часы, на которых до десяти вечера оставалось ещё несколько минут. Пока рядом никого не было и делать было нечего, Билл кратко просветил Сэма о том, что тот пропустил, валяясь в отключке. Рассказал о появлении Астории и своих соображениях, основанных на оговорках и полунамёках туманницы. Передал ему от неё краткую характеристику его умственных способностей. Сэм, конечно, пошипел матерно сквозь зубы, но психовать или как-либо дёргаться, по-сути, не стал. Похоже, антидот, вколотый Быком, подействовал. У Сэма исчез из глаз лихорадочный блеск, да и соображать он стал явно получше. Поэтому относительно спокойно и воспринял, что они куда-то едут фактически по указке Астории. Той самой, которой недавно мечтал свернуть шею.

— Ваше пиво и ассорти.

Незаметно подошедшая официантка, ловкими отточенными движениями расставила перед мужчинами запотевшие бокалы с пивом, а на середину стола водрузила блюдо с закусками.

— Ещё что-либо желаете? — мужчины одновременно отрицательно помотали головами, гипнотизируя взглядом сосуды, увенчанные белоснежной шапкой пены. — Хорошо. Основной ваш заказ будет готов минут через десять. Приятного аппетита.

— Эхх! Хорошо, — Билл, со вкусом сделал большой глоток пива и захрустел поджаренным чесночным тостом, выхваченным из тарелки с ассорти. — Как же хорошо так вот эпизодически посидеть, спокойно попить пивка… и никаких забот. Красота!

— Ни фига себе — никаких, — возмутился не особо сильно, больше по инерции, и между глотками пива, Сэм. — А вся эта ситуация что, по-твоему, не проблема?

— Блин, я же тебе сколько раз говорил — будь проще. Проблемы — они где-то там, завтра. А пиво и закуска — вот они, здесь и прямо сейчас. Могу я хоть в отпуске немного расслабиться?

— Каком отпуске? — непонимающе захлопал глазами Сэм. — Мы же с утра на службе были…

— Были, — кивком подтвердил Билл. — Вот только эта твоя туманница, да славится её имя во веки веков, состряпала на нас обоих приказ на месячный отпуск по личным обстоятельствам с выплатой премиальных, и как-то подписала его электронной подписью этого юного балбеса, который сейчас у нас, типа, «главнюк». Я же в отпуске, ммм… года два не был. Всё время что-то мешало. А так… Приказ уже оперативно проведён по всем инстанциям, включая бухгалтерию. Я созвонился с отделом кадров, и они всё мне подтвердили. Сделано по всем правилам, чин чинарём, не подкопаешься. Хотя, с их то возможностями…

Он сделал ещё один долгий глоток из бокала, крякнул довольно, и ленивым взглядом осмотрел окружавшую их обстановку.

— О, я же говорил: «надо просто подождать» — он первый заметил, что лежавшие листки на столе более не пустые. — Э-э-э, а мне?

Сэм успел первым резво цапнуть рукой появившееся послание туманницы, и впился в записи жадным взглядом. Спустя несколько секунд нетерпение в его глазах сменилось растерянным выражением и, даже, какой-то детской обидой. Билл, с интересом следивший за этой метаморфозой, потянулся через стол и забрал оба послания из руки Сэма себе.

— Хм, — отметил он, заметив полную идентичность обоих листков. — Видимо, один изначально предназначался мне, а второй — тебе.

Лишний лист был возвращён Сэму, а сам Билл приступил к изучению короткого послания на своём экземпляре. Перечитав его несколько раз, он бросил листок на стол и потянулся за очередной закуской.

— Ну что? Ты опять скажешь, что всё нормально? Это же форменное издевательство с её стороны, а не информация! — возбудившийся Сэм подался вперёд, навалившись грудью на край стола.

— Нууу, — протянул Билл, — я бы так категорично не выражался. Нам все же предоставляют выбор.

— Действительно, и чего я возмущаюсь — просто шикарный выбор! Выбирай — не хочу!

Сэм снова поднёс к глазам листок с посланием.

«Если хотите умереть героем при «спасении» Мирабель из рук очень и очень нехороших людей, то езжайте в (данная информация будет предоставлена вам через двенадцать часов с момента появления данного сообщения). Хотя, довожу до вашего сведения, что процесс «спасения» будет полностью бесполезен с вашей стороны, правда, выглядеть, с точки зрения постороннего наблюдателя, будет красиво. А для некоторых людей это очень важно. Если вы не герой, то можете просто пожить в посёлке, где вы сейчас находитесь, два дня (гостиница и постой уже полностью нами оплачены). Затем мы вам предоставим адрес, где вы сможете встретиться с дочерью и ещё кое-кем. Но захочет ли она потом общаться с отцом-трусом, мне это будет очень интересно узнать. Однако, это будут уже ваши проблемы. И третье… если вы хотите просто завершить и забыть всю эту историю, бесцельно жить и ходить на никому не нужную службу (почти как раньше, в «старые-добрые времена»), только без внешней обузы в виде дочери, то возвращайтесь в Сан-Диего, отрекитесь от Мирабель (достаточно будет просто вслух произнести это пожелание), забудьте о мисс Амели, повинитесь перед вашими спецслужбами — и вы с Туманом более лично не столкнётесь. P.S. Что не отменяет вашей возможной гибели в случае попадания в зону вероятного конфликта между нами и вашими военными, ну и или заключения вас в тюрьму за «предательство». Мы, за решения людей, ответственности не несём. P.S.S. Мистер Билл, к вам данное предложение напрямую не относится, но если вы решите присоединиться к мистеру Сэму в любой ипостаси… то милости просим, гарантированную «героическую» смерть мы обеспечим и вам. Прочее — тоже. Конец сообщения.» — прошипел Сэм вслух заключительную часть короткого послания. — И ты ещё говоришь, что у меня есть выбор?

— Что я тебе скажу… похоже, твоя Астория просто освоила скилл «троллинг» и практикуется, но формально-то выбор у тебя действительно есть.

***

— А этот водитель чем тебе не угодил?

Амели сидела на чемодане на колёсиках, в котором были сложены её личные и памятные вещи, в тени рекламного дорожного щита, и обмахивалась веером. Хотя было ещё только раннее утро, но земля, прогревшаяся за очень жаркое лето, источала тепло, как противень в духовке, медленно прожаривая всё находившееся на её поверхности. Амели сидела в тени, а Астория стояла прямо под солнцем, возле края дороги у мотеля, где они провели ночь, и внимательно осматривала редкие проезжающие мимо машины. За последние полчаса таковых было с десяток. Большинство не останавливалось, заметив голосующую девушку, а с кем-то отказывалась ехать сама туманница.

— У него в медкарточке отмечено два посещения психолога за последние тридцать календарных дней по поводу депрессивного состояния. Ему прописан ежедневный приём антидепрессантов. Следовательно — данный человек неадекватен и может быть опасен… для себя, естественно.

— О, Господи… Да антидепрессанты пьёт, наверное, половина населения… и ничего страшного не происходит. Мы тут что, по твоей прихоти до самой старости сидеть будем?

— Прописанный ему вид транквилизаторов, по своим характеристикам близок к некоторым видам наркотических препаратов. Согласно описанию, его побочным эффектом может быть чувство эйфории с повышенной возбудимостью. Следовательно, мышление принимающего его человека не является полноценно адекватным. И с определённой степенью вероятности, особь мужского пола в таком состоянии, может решить, что две молодые и привлекательные женские особи смогут удовлетворить его сексуальные потребности, особенно в отсутствие посторонних свидетелей. Я оцениваю данную вероятность не менее, как пятнадцатипроцентную…

— Комплименты — это естественно…

— Что, естественно, приведёт его к преждевременной кончине по причине полученных повреждений организма, не совместимых с дальнейшим выполнением жизненных функций. Точка!

Амели обречённо закатила глаза. Данный диалог у них, в различных вариациях, был уже несколько раз. Астория, внезапно оказавшейся представительницей Тумана (Амели предпочитала пока не вспоминать, как ей это доказывали. Всё же вид испаряющегося на её глазах дома, откуда пару минут назад тебя силком вытащили через окно, дав схватить только самое нужное и под озвучиваемый обратный отсчёт, приятным не назовёшь), категорически не желала действовать менее радикально. Как она заявила — любое посягательство (независимо от того, вербальное оно или физическое) в её отношении со стороны людей, считается преднамеренным актом агрессии и, согласно уложениям некого Кода, подлежит прекращению путём немедленной ликвидации агрессора. На логичное уточнение, что можно обойтись и нелетальными методами, она немедленно процитировала подборку фактов из судебных дел, где присяжные и судьи, по той или иной причине, оправдывали преступника, или давали тому минимальный срок, а он, вместо того, чтобы раскаявшись, далее жить по правилам и законам, продолжал их нарушать, и зачастую — с более тяжкими последствиями для окружающих.

Однако, как неизменно затем уточняла Астория, ни один из тех, кто попробовал посягнуть на туманниц, и был, в свою очередь, ликвидирован, уже ни разу не доставлял неприятности ни Туману, ни другим людям. Следовательно, решение о немедленном уничтожении потенциально опасных элементов тактически и стратегически более правильное и логичное. Попытки Амели апеллировать к возможной ошибке или недопониманию ситуации, а ещё и к тому, что мёртвый человек уже не сможет усвоить преподанный урок и исправиться… немедленно парировались аргументами, что по-настоящему «законопослушный» и не будет совершать никаких противоправных или двусмысленных действий, и так далее. А его скорбный пример того, как не следует поступать, будет усвоен другими выжившими. А если нет… то это будут их проблемы. Разговор слепого и глухого.

Тем не менее, им удалось прийти к некому компромиссу… Амели не мешает Астории самой выбрать подходящую машину и устраивающего её водителя, а та не будет задействовать свои методы решения проблем без крайней необходимости.

Зачем, кстати, им ловить попутку и куда-то ехать автостопом, Амели совсем не понимала. Ведь вызвать такси гораздо проще. И водитель которого точно будет нормальным и не позволит себе лишнего, если не захочет остаться без работы. Или, к примеру, взять машину в аренду. И почему им нельзя было остаться в Сан-Диего? Но туманница насчёт причин и конечной точки маршрута упорно молчала, отделываясь словами о новом безопасном месте, где есть всё нужное для жизни. А насчёт транспорта заявила, что такси ей неинтересно, им она уже пользовалась ранее. Машину тоже водила. Но вот путешествие автостопом может быть полезно с точки зрения приобретения нового опыта…

— Если мы тут просидим ещё хотя бы с полчаса, я зажарюсь и сдохну, — постепенно поднимавшееся к зениту светило начинало печь немилосердно даже в тени. — Тебе, часом, не жарко стоять прямо под солнцем?

— Нет. Аватара способна, без потери функциональности, выдерживать положительное термическое воздействие до тысячи двухсот по Фаренгейту (несколько более шестисот по Цельсию) и приспособлена к выживанию в условиях боя низкой энергонасыщенности.

— Блин. Не устаёт. Не спит. Еда нужна только для мимикрии. Жары не боится. Морали нет. На законы плюет. Ещё и для каких-то боёв, низкой чего-то там, приспособлена. Охренеть, я путешествую с терминатором… или мне всё это просто снится, — еле слышно пробормотала себе под нос девушка. — Не хватало для полного комплекта ещё услышать, что Туман, на самом деле, прислан из будущего, типа защищать меня, и моего не родившегося ребёнка.

— Неа. И не надейся, что ты спишь. Если хочешь, могу и током ударить для подтверждения. — Между пальцев приподнятой руки Астории с треском проскочили синеватые искры разрядов. — Не настолько ты неприкосновенная и важная особа, поэтому лёгкие стимулирующие воздействия для вразумления и направления на курс истинный, вполне допустимы, — озвучила Астория свой жест, впрочем, не двигаясь с места и не отрывая взгляд от дороги. — Ты, и это уже я могу сказать точно, не беременна, а будут ли у тебя дети в дальнейшем… я не знаю. Может, ты завтра захочешь себе стерилизацию сделать. И вообще, если тебе нечем заняться, пока я выбираю подходящую машину, причём так долго из-за тебя же, лучше достань свой альбом и направь свой творческий потенциал разума на доработку новых моделей нарядов. Последние твои варианты мне весьма понравились, только размеры там надо подправить. Юбка должна быть на пять сантиметров короче и на шесть миллиметров шире, иначе у ног нет нужной степени свободы. В ближнем бою нанести в ней удар ногой, не рискуя порвать ткань или не потерять равновесие — будет сложно.

— Да, да… А то, что одежда должна ещё и быть красивой, никого не волнует?

— Функционал и эффективность — превыше всего! А по-настоящему функциональные вещи всегда красивы. К тому же, подавляющее большинство людей такое изменение длины и объема даже не заметит. Укорачивай!

— Вот и ходила бы голой, ничего тогда твоему ближнему бою не мешало бы. И с твоей фигурой…

— Я рассматриваю данное предложение, как неумелую провокацию и попытку вызвать со стороны мужчин повышенное внимание с сексуальным подтекстом в мой адрес и, заодно, женскую агрессию, но уже из чувства зависти.

— О, Господи! Ничем тебя не проймешь! Укорочу я, укорочу! Всегда мечтала услышать конструктивную критику, а не простое и банальное «отстой — круто». После нашего общения с тобой, я больше о таком не мечтаю.

— Люди не любят признавать свои недостатки и ошибки.

— Пожалуйста, помолчи! Хотят нет! Скажи, всё будет хорошо? Я не об одежде.

— С прогнозом поведения людей никогда нельзя быть уверенной полностью. Люди странные и нелогичные. Но текущая динамика развития плана вполне положительна.

— А по человечески?

— А где ты здесь видишь человека?

— Вот и поговорили…

***Где-то***

— Джейн, твою маму! Я сколько раз тебе говорил: «Высушила волосы — убери фен на место».

— Пошёл нахер! Я не каланча. Я тебе тоже сколько раз говорила, чтобы ты вызвал электрика, который перенесёт эту долбанную розетку и этот конченный держатель на новое место, где я смогу дотянуться нормально. Или можешь сам фен убрать, не переломишься!

— Вот ещё, я тебе не прислуга! И ты расценки на услуги у домовладельца видела?.. Розетку ей перенести. Или ты думаешь, что я баксы печатаю? А может, мне с мастером твоим телом рассчитаться?

— Мог бы взять и найти работу получше, где платят нормально, а не эти крохи. Вон, у Сэнди, мужик ей на той неделе кольцо купил… с изумрудом, настоящим. Отпад! А ты мне что? Пакет с мусором! Больше ничего от тебя не дождёшься, неудачник!

— Ты посмотри на Сэнди, а затем на себя. Вот будешь выглядеть, как она — и тебе начнут кольца дарить.

— Какой же ты мудак… И какого я с тобой связалась?

— А такого, что кроме меня, ты больше никому нахрен не нужна! Даже твоей мамаше. И даже с доплатой.

— Я же говорю — козёл! И воняешь, после работы, как козёл…

— Я-то с работы сейчас помоюсь и буду пахнуть нормально, а ты как была тупой и страшной стервой, такой и останешься!..

Ругавшиеся настолько увлеклись очередной своей перебранкой, что абсолютно не замечали того, что «умная» техника в квартире странно моргает светодиодами, свидетельствующими о передаче данных в сеть. Это странное мерцание прекратилось только тогда, когда взбешённый мужчина, с силой хлопнув дверью, заперся в ванной.

В ванной зашумела вода. Вскоре послышался плюх тела об воду и… в этот момент на улице стал нарастать непривычно громкий рёв автомобильного двигателя. Нервно шагающая туда-сюда по комнате женщина не сразу обратила внимание на этот звук. Но когда тот приблизился непривычно близко, она встревожилась и начала движение по направлению к окну на улицу, и в этот момент снаружи раздались крики ужаса, а затем последовал мощный удар об стену. Дом содрогнулся, в ванной раздался приглушённый возглас, треск… в квартире погас свет и выключились все электроприборы.

Спустя несколько дней

— Мисс Джейн, следственные мероприятия в отношении смерти вашего сожителя завершены. По единогласному заключению экспертов, его смерть произошла из-за удара электротоком вследствие неудачного стечения различных независимых друг от друга обстоятельств. В программном обеспечении автопилота грузовика компании ТрансАвто Невада произошёл неустановленный сбой, вызвавший нештатный разгон грузовика и, в конечном итоге, его столкновение с домом, где вы проживали. Удар вызвал сотрясение внешней стены дома, в результате чего произошло падение в воду ванны включенного в электросеть фена, оставленного вне пределов штатного держателя. Следствие не сумело установить истинных причин такого грубого нарушения правил пользования бытовых электроприборов. Хотя имеются многочисленные свидетельства ваших соседей о ваших скандалах с погибшим по поводу этого фена, но… следствие рассматривает только вину от предумышленных действий. Дверь же в ванну была заперта изнутри самим потерпевшим, что подтверждается отчётами службы спасения и следственными экспериментами. Следовательно, вы признаётесь невиновной по подозрению в умышленном убийстве. Однако… на основании тех же запротоколированных свидетельств ваших соседей, вы признаётесь виновной в коллективной халатности, приведшей к смерти человека и нанесению материального и морального ущерба другим жильцам домовладения. Вы приговариваетесь к досудебному административному штрафу в размере пяти тысяч долларов. Дополнительно, против вас подано исков на компенсацию убытков от ваших соседей на сумму двадцать две тысячи пятьсот тридцать два доллара. Данные иски, на основании коллективной заявки жильцов, поддержанной домовладельцем, уже рассмотрены административным судом без вашего личного участия и признаны обоснованными. В общем итоге, сумма вашего штрафа, на данный момент, составляет двадцать семь тысяч пятьсот тридцать два доллара.

— Н-но… у меня сейчас нет таких денег…

— В случае, если у нарушителя нет указанной суммы для уплаты назначенного штрафа, то, по законам штата Невада согласно статье двести пятнадцать пункт четвёртый, он признаётся банкротом. Его личное имущество отчуждается в пользу муниципалитета, после чего производится оценка фактической стоимости отчужденного имущества, которую можно вычесть из суммы долга. Если вся сумма долга не будет погашена таким образом, то должник приговаривается к принудительным общественным работам на весь срок погашения своей оставшейся суммы долга. Индекс лояльности гражданина, в данной ситуации, понижается на один пункт, это при условии безупречного выполнения своих будущих обязанностей. В противном случае, индекс понижается на три пункта и, в случае достижения им значения «G» после окончания выплаты долга, производится принудительное выселение индивидуума с данным индексом в зону поселений-резерваций прибрежных районов без права посещения внутренних территорий страны за пределами пятидесяти миль от береговой линии. У присутствующих есть что добавить по данному вопросу? Нет? Хорошо. Дело считается закрытым! Виновная поступает в распоряжение исправительно-трудового отдела при муниципальной администрации города до окончательного прояснения финансовой ситуации дела. Наденьте виновной контролирующий ошейник.

— Подождите, есть же страховка! Дэнни был застрахован! Страховая компания должна будет выплатить за него целую кучу денег.

— Минутку… Да, потерпевший был застрахован, что подтверждается найденными в квартире документами и официальным ответом страховой компании. Но так как вы не состояли с погибшим в отношениях, признаваемых законом, то и прав на эти страховые выплаты вы не имеете. Если в течении девяноста календарных дней со дня подтверждённой смерти потерпевшего, не объявятся его наследники, состоявшие с ним в близких родственных отношениях, или иные граждане, законно претендующие на право наследования, то положенная страховая выплата перейдёт на баланс муниципалитета. А ваше утверждение о претензиях на эти деньги может быть сочтено за попытку присвоения чужого имущества и сознательного введения присутствующих в заблуждение с целью уклонения от исполнения вынесенного сейчас вердикта, что, согласно статье двести семьдесят четыре пункт шесть закона штата Невада, карается штрафом на сумму от трёх до десяти тысяч долларов, в зависимости от тяжести правонарушения. Вы желаете настаивать на этом вашем утверждении и претендовать на эти деньги?

— Н-нет…

— Хорошо. Я вижу, вы — разумная гражданка. Предыдущее решение комиссии остаётся в силе без изменений. Согласно закону, вы, в случае несогласия с вынесенным вердиктом, имеете право в течении пятнадцати календарных дней обратиться с процедурой обжалования вашего дела в вышестоящие инстанции. Однако вам следует помнить, что если в случае обжалования вердикт останется прежним, то есть без изменения решения в вашу пользу, то все понесённые государством административные издержки будут приписаны к вашему основному долгу. Желаете подать жалобу на вынесенный комиссией вердикт прямо сейчас? Тоже нет? Вот и отлично! Офицер, увести!.. Рассматривается дело Эмили Старк…

Глава 44.


***

В небольшой комнате, расположенной в задней части фермы, на стуле, сидел скованный наручниками Дю-Визаго, он же «Шанс», и с презрением и ненавистью следил за курсирующей по комнате женщиной-агентом. Возле дверей комнаты замерли двое солдат. Здесь же присутствовал и первый лейтенант, командир этого армейского подразделения, приданного в помощь агенту Конгресса для проведения срочной операции по захвату террористов.

Попытки агентессы разговорить задержанного, не увенчались успехом. На все её угрозы он только криво щерился разбитыми губами (при задержании солдатам пришлось применить силу и двинуть пару раз прикладом по зубам). Ситуация была патовая — задержанный отказывался говорить без своего адвоката, а лейтенант отказывался санкционировать применение силы к нему, тем более, официального приговора не было, то есть и называть его преступником пока нельзя. И вообще, они армия, а не следователи и палачи. Армия и так пошла навстречу Конторе и произвела силовой захват подозреваемых (тут он слегка кривил душой, так как в наличии всё же была пресловутая похищенная девочка, но по закону… пока подозреваемые).

— Хорррошо, — буквально выплюнула агентесса. — Раз не хотите по-хорошему, тем хуже для вас. Придётся по-плохому. Лейтенант, сворачиваемся! Задержанных подготовить к транспортировке. Постараемся вернуться на вашу базу до рассвета. Оставьте здесь необходимое количество солдат для охраны территории, из расчёта на день-два автономного существования, пока их не сменят присланные мной следователи. Здесь стоит всё тщательно осмотреть и запротоколировать. Одна непонятная бойня животных чего только стоит. А я пока пойду, пообщаюсь со спасённой девочкой. Кстати, как закончите подготовку, то присоединяйтесь ко мне. Девочку надо успокоить, а то она, наверняка, сильно напугана происходящим.

Дю-Визаго услышав окончание фразы, непроизвольно забулькал в попытках подавить смех, вспомнив «бедную напуганную» девочку. Агент, расслышав его потуги, резко развернулась.

— Я что-то смешное сказала? Или ты хочешь мне что-то всё же рассказать?

— Я? Нееет! — издевательским тоном протянул Шанс. — Идите, куда шли. Думаю, вас ждёт здесь ещё немало сюрпризов. Жаль только, что вы так быстро среагировали. Думал, есть ещё немного времени. Не успел…

— Объяснись! — потребовала агент, но мужчина замолчал и только скалился, радуясь непонятно чему. Женщина, смерив того подозрительным взглядом, кивнула на него двум солдатам-постовым, в молчаливом приказе присмотреть, и покинула помещение, отправившись пообщаться с той, с кого всё это началось, а, точнее — приманкой, на которую должны были клюнуть туманницы… но не клюнули. Посты наблюдения на берегу вообще не отметили никакого изменения в поведении кораблей Тумана. На суше тоже никаких странных происшествий не было отмечено, если не считать того, что ФБР потеряло след отца девочки, что, впрочем, легко объяснялось обычным головотяпством местного отдела. Фактически, единственной реакцией, если это можно было так назвать, был ракетный удар туманников по дому этой девочки во время похищения. Но смысл этого действия… Предотвратить похищение? Утечку информации? Или ещё что-то… Тогда, возможно, сейчас туманники считают, что она погибла и её списали со счетов? С одной стороны, это плохо — оборвалась одна из наиболее перспективных ниточек, за которые можно было потянуть и более-менее гарантировано выйти на туманников. С другой… Этот факт тоже можно попробовать соответствующим образом обыграть. А вот каким образом — это стоило сейчас как раз и выяснить. Агент, идя по коридору, сосредоточилась, приводя себя в определённое психологическое состояние. Ей сейчас необходимо будет демонстрировать девочке самое искреннее сочувствие, сопереживание и поддержку, а то дети, зачастую, весьма чувствительны к фальши. Хорошо, что во время подготовки к самостоятельной работе, очень большое внимание уделяется актёрскому мастерству. Правильная и вовремя сыгранная роль нередко является синонимом успеха дела.

Поэтому к небольшой комнате главного здания фермы, игравшей роль холла, где, по докладам солдат, находилась девочка, подошла не целеустремлённый и хладнокровный агент некой безымянной Конторы, во власти которой было карать и миловать безо всякого суда и следствия, а молодая, слегка взволнованная и обеспокоенная сложившейся ситуацией женщина в гражданской одежде самого обычного офисного стиля.

В атмосфере комнаты витала лёгкая напряжённость. Искомая девочка сидела, забившись в самый угол стоявшего возле стены дивана, стиснув и прижав руками к груди подушку, выставив ту перед собой наподобие щита, и настороженно зыркала на солдат, которые сновали по ферме туда-сюда. Агент, окинув мимолётным взглядом всю эту сцену, постаралась придать своему лицу самое доброжелательное выражение, подходя к девочке.

— Здравствуй! Тебя же зовут Мирабель, верно? — она прикрыла дверь в коридор, оставшись с девочкой в комнате наедине и уселась прямо на пол перед диваном из такого расчёта, чтобы голова девочки была чуть выше её собственной. Это должно было придать той немного уверенности из-за необходимости смотреть снизу вверх, как на младшую. — Не бойся. Эти солдаты тебе не причинят зла. Они все здесь только для того, чтобы тебя спасти и защитить.

— От кого? — девочка ещё сильнее съёжилась за подушкой, оставив на виду только лохматую макушку.

— От твоих похитителей. Да от кого угодно. Это лучшие солдаты мира!

— Угу. А может, они такие лучшие, просто потому, что их сравнивать не с кем? — на агента уставился любопытный, выглянувший из-за подушки глаз.

Та несколько опешила от такой трактовки маленькой и как бы напуганной девочки.

— Никого лучше их я не знаю. Можешь мне верить! — женщина постаралась широко и лучезарно улыбнуться.

— Мда… Навалиться толпой, да ещё и при поддержке бронетехники, на жалкую кучку почти безоружных бандитов — и считать себя после такой ошеломительной победы самыми лучшими… Ммм… Вы сами себе хоть верите? — из-за подушки показался второй глаз.

Женщина оказалась сбита с толку второй раз. Разговор шёл как-то совсем не так, как ожидалось. Девочке полагалось сейчас биться в истерике, плакать, проситься домой, ну, или быть оцепеневшей от стресса, а тут… Внешнее поведение — почти эталонное для текущей ситуации, но вот здравость и тон рассуждений от девочки её возраста звучали диссонансом внешнему виду.

— Ну хорошо, может они и не самые лучшие солдаты в мире, но лучше их всё равно рядом больше никого нет. А значит — они здесь самые лучшие. Верно? — немудрёная логическая ловушка была готова захлопнуться.

Щаззз.

— А давайте проверим? — на свет появилась, сверкая глазами, голова целиком. — Я! Мой пистолет. Патроны, по одному на каждого солдата. И все эти «лучшие» солдаты против меня одной. Последнему оставшемуся в живых… приз — пачка мороженного.

— У тебя нет пистолета! — женщина буквально выдавила из себя эти слова. Что тут вообще происходит?

— Вот банка (*)! Точно, забыла. Ладно, я начну тогда без пистолета, и даже дам им время, чтобы смогли окопаться. Надо же дать вам фору, что бы было хоть какое-то подобие честного боя. Оружие отберу потом у кого-то… или не отберу… какие-то солдатики ваши эти больно хлипкие на вид. Я с ними и без пистолета управлюсь. Ну так что, когда начинаем? — подушка резво улетела в противоположную сторону дивана.

— Солдаты с маленькими девочками не воюют… — об каменное лицо ничего не понимающей в происходящем агентессы можно было точить ножи.

— Ну вот, так всегда… А Астория мне ещё говорила: «Соглашайся. Будет весело». А тут… скукота, — девочка подтянула назад подушку и, обняв её, горестно нахохлилась. — Хочу назад, к себе.

Агент услышав знакомое, но редкое в этих местах имя напряглась.

— Астория — это кто такая? Твоя подружка? И на что это она тебя уговаривала? Можешь рассказать? Это может помочь мне в расследовании, — женщина буквально впилась взглядом в девочку.

— Хм? — изучающий взгляд прищуренных глаз девочки прошёлся по сидящей фигуре агентессы. — А почему бы и нет? Но вы точно это хотите узнать?

— Да, — кивнула головой та, правда, тут же постаралась сгладить свое проявление интереса. — Ну, если тебе не сложно и не неприятно будет вспоминать.

Теперь задумалась уже сама девочка. Некоторое время она качала головой из стороны в сторону, задумчиво морща лобик. Потом вздохнула и произнесла.

— Вы правы! Сейчас это будет нерационально и рано. Давайте завтра сразу всё и всем расскажу, чтобы не повторяться. А я пока лучше пойду спать, — она протяжно, с щелчком, зевнула. — Устала я что-то за сегодня. Не каждый день похищают. А у вас ещё куча дел сейчас будет, не хочу вам мешать.

Мирабель соскочила с дивана и, обойдя женщину по кругу, ссутулившись, поплелась к двери в соседнюю комнату, волоча за собой по полу прихваченную с дивана подушку.

— Эээ. Погоди! Кому это всем? Каких дел? И это… я хотела тебе сказать, что мы скоро отсюда уедем.

Девочка остановилась на пороге двери, предположительно ведущей в спальню, и полуобернувшись, ответила:

— Завтра сюда за мной приедет папа с дядей Биллом. Ему Астория с утра скажет, где меня держат, а то он бы и сейчас рванул. И ему надо отдохнуть, ведь у него перед этим была тяжёлая ночь, да и день тоже выдался нелёгкий. Я тоже, кстати, отдохнуть хочу. И насчёт уехать… если у вас это получится, — в тоне девочки отчетливо прозвучал сарказм, — то меня можете тогда разбудить. Папа подъедет за мной в любое место — ему это будет несложно. Но гораздо лучше… — из глаз девочки на мгновение исчезло ироничное выражение, сменившись безжалостным стальным блеском клинка, — убегайте сами, ножками, без техники, оставив меня здесь одну, что я вам, кстати, настоятельно советую. Иначе для вас находиться здесь, рядом со мной будет… ну очень опасно. Людям рядом со мной часто сильно не везёт. Просто смертельно. Только ворота не забудьте за собой закрыть. Хотя, вы же их сломали… Ну тогда — не закрывайте… — Клинок исчез, сменившись скукой, и девочка ещё раз зевнула. — И ещё, там дядя Дю-Визаго своего человека послал за мороженым в ближайший посёлок, купить мне, для задабривания. Тот скоро должен уже вернуться. Вы его, это… можете пристрелить, если хотите. Но мороженое — пожалуйста, предупредите солдат — постарайтесь не повредить. Обижусь. Людей в округе много, одним — больше, одним — меньше, разница невелика. А другой партии мороженого больше не будет. Вот теперь уже точно всё — спокойной вам ночи.

Девочка, помахав ручкой на прощание, прикрыла за собой дверь. Щёлкнул лёгкий замок, и агент осталась в комнате одна. Вот и поговорили.

Женщина продолжила сидеть на полу, меланхолично размышляя о состоявшемся «разговоре». А подумать было над чем. С самого начала она готовилась к совершенно другой реакции и манере разговора, и когда тот сразу же свернул не туда… попросту растерялась. Услышать от десятилетней девочки нетипичные язвительные и, прямо говоря, циничные рассуждения, вкупе с не особо завуалированными угрозами. Это было непривычно и сильно сбивало с толку. Если бы за ней сейчас наблюдали её кураторы по психологическим дисциплинам, то она, несомненно, схлопотала бы сейчас самый низший балл и, как минимум, дополнительный курс переподготовки. Суметь провалить, гипотетически, простейшую ситуацию — это надо было постараться. И оправданий о «нетипичном» поведении девочки и о том, что она (агент) не успела перестроиться, они не приняли бы. Агент должен быть всегда готов к любому развитию ситуации.

Хотя, назвать это полным провалом тоже было нельзя. Девочка, не особо скрываясь, сообщила, что у неё, даже сейчас, есть связь с Асторией (которая наверняка связана с туманниками). И эта Астория поддерживает тесные контакты и с девочкой, и с её отцом. Более того, она их координирует и направляет, что свидетельствует, как минимум, об их доверии к ней. А как максимум — о полном подчинении. И если вспомнить ещё о том, что отец девочки является не самым мелким служащим ЦБО, то получалось, что туманники имеют агентуру в самом центре местной системы обороны. С учётом этого, не стоило удивляться настолько точным ударам, уничтожившим береговую сеть наблюдательных постов, невзирая на все способы маскировки. Но всё это — просто рассуждения, основанные только на словах девочки. Словах, не имеющих пока никакого реального подтверждения.

К тому же, в эту картину никак не вписывался ракетный удар туманников по дому Мирабель и её отца. В чём был его смысл? Причём эсминец Тумана, нанёсший этот удар, настолько демонстративно курсировал вдоль берега, что военные попросту закрыли на это глаза, заявив, что это без толку нарушит маскировку береговых ракетных батарей. Массовой атаки же не было? Никто серьёзно не пострадал? «Нет» на оба вопроса? Ну и чего вы ещё от нас хотите? Нет, если сверху дадут приказ, мы, конечно, атакуем… Но не раньше. Трусы. Хотя, если рассуждать здраво, без эмоций, то они полностью правы, особенно учитывая их предыдущие реальные «успехи» противостояний и отражений атак. В тех условиях, попытка атаковать этот эсминец, наверняка привела бы только к лишним потерям, и не только материальным. А местное население и так находится во взвинченном состоянии, и очередной проигранный бой ситуацию никак бы не разрядил. К тому же, этот эсминец вряд ли был один. И то, что на горизонте никаких других кораблей туманников не было отмечено, ни о чём не говорит. Слишком всё это было похоже на ловушку с приманкой, ожидающей, кто на неё клюнет. Но, параллельно, и на некую попытку провокации это тоже не похоже. Как-то неубедительно. Месяцем ранее, Туману даже такой предлог не потребовался. Или она просто чего-то не знает?

Дерьмо. Женщина раздражённо вскочила на ноги. Как можно всё это анализировать, если в качестве исходного материала одни догадки и обмолвки маленькой девочки. Есть, конечно, ещё протоколы форсированных допросов Фрэнка Спрюэнса, уже бывшего начальника безопасности… но и их достоверность под большим вопросом. Тот не врал (после применённых к нему методов врать несколько затруднительно), но и его данные основывались только на пересказе слов или Сэма, или этой Астории. И были пока непроверяемы…

Если бы у неё была уверенность… Агент, зло прищурившись, посмотрела на запертую дверь, за которой скрылась наглая пигалица. Да, уверенность, что за ней не стоят туманники всей своей мощью… что у неё есть нужная информация, а не подростковые домыслы и фантазии… да, хотя бы была она совершеннолетней или чуток постарше… можно было бы откинуть все эти реверансы и банально выбить нужную информацию. Но на данный момент это приведёт, с большой вероятностью, к полному провалу с непредсказуемыми последствиями. Самое первое — этого не поймут солдаты, которые сейчас уверены, что они спасали похищенного ребёнка. Не станешь же всем объяснять и доказывать, что эта девочка — звено связи с туманниками. Второе: отношения с девочкой будут точно испорчены, а психика детей в таком возрасте, несмотря на всю её пластичность, очень чувствительна. И если сейчас её «дружба» с туманниками может быть просто детским увлечением, то после такого давления можно уже получить убеждённого врага, которого лучше тогда сразу уничтожить, не дожидаясь возможных проблем в будущем. И третье… Классика контрразведывательных операций прямо говорит о том, что выявленных агентов врага надо не уничтожать и арестовывать, а перевербовывать… или использовать в качестве канала дезинформации.

Значит, так и надо поступить. Раз эта Мирабель говорит, что завтра сюда должен приехать её отец, то пусть так и будет. Отменить текущий приказ об отъезде — несложно. Переночевать можно и на ферме. К тому же, когда её отец будет рядом, а он взрослый и, по анкетным данным, вполне разумный человек, то можно будет на них с дочерью давить по отдельности, в зависимости от развития ситуации. Чем больше элементов в структуре отношений, тем она уязвимее для воздействий. Солдаты… солдаты… а солдаты выступят её «переговорными кулаками». Моря рядом нет, то есть внезапного десанта Тумана можно не бояться. Эта ферма находится за пределом известного радиуса поражения вооружением патрульных эскадр. А взвод солдат, да при бронетранспортёрах — неплохой и весомый наличный аргумент. Правда, видимо, придётся к переговорам привлечь и местного лейтенанта, чтобы получить не формальную, а реальную поддержку солдат. Придётся несколько пожертвовать секретностью всего дела… хотя, подписки о неразглашении никто не отменял. Несчастные случаи для непонятливых — тоже. А если тот окажется ещё не просто понятливым, а сообразительным, так можно его и изъять из своей части и вообще из армии, и направить в Организацию на курсы подготовки. С подходящими кадрами у них всегда была напряжёнка.

Агент повеселела. Оказывается, не всё так хреново, как казалось на первый взгляд. Завтра, если всё будет, как сказала девочка, здесь будут и дочь, и отец, которые, похоже, плотно завязаны с Туманом… Но, главное — необходимо перво-наперво выяснить, в каких конкретно они отношениях с туманниками. Если девочка, похоже, склонна их поддерживать, по непонятным пока причинам, то вот насчёт её отца такой уверенности нет. Сообщил же он, в своё время, о контакте с ними начальнику безопасности ЦБО, как и положено. И если бы тот кретин не решил так бездарно поиграть в свою игру, то всё могло пойти совершенно по другому. Так что с ним вполне возможен банальный шантаж. Даже если у Сэма есть какие-то грехи, за которые его прихватили туманники, то на них можно и закрыть глаза, ради добровольного сотрудничества. Вряд ли там что-то сильно серьёзное.

— Мэм? — агента от размышлений отвлёк голос лейтенанта, подошедшего с докладом.

— Ааа, лейтенант. Ситуация изменилась. Мы никуда сейчас не едем. Я отменяю свой приказ об отъезде. Распорядитесь об обустройстве солдат на постой до утра. И да… по полученным агентурным сведениям, возможно скорое прибытие на ферму одного из бандитов. Постарайтесь его не упустить. И пусть вам не покажется это чересчур странным, но этот человек должен привезти сюда партию мороженого. Да, да! Не удивляйтесь. Именно мороженого. Передайте солдатам, чтобы они его не съели, а определили в холодильник. И последнее… завтра сюда, скорее всего, приедет отец этой похищенной девочки. После чего может состоятся один очень важный разговор, на котором я могу попросить Вас поприсутствовать. Надеюсь, вы понимаете значение слова «секретность», и что может грозить тем, кто этого не понимает. Взамен, вы сможете получить шанс на стремительный карьерный взлёт, который бывает раз в жизни. Ну, вроде все… Я сейчас прогуляюсь по территории, мне нужно ещё всё хорошенько обдумать. А вы пока действуйте согласно тому, что я сказала. Всё, я пошла.

Женщина помахала лейтенанту ручкой и ушла прочь с легкомысленной улыбкой на лице. А тот остался на месте, не став перебивать временное начальство и, соответственно, не смог доложить, что уехать у них никак до утра и не выйдет. Вся техника просто отказывалась заводиться, будто у неё вместо двигателей были муляжи. Механики-водители матерились, рвали на голове волосы, и не только на голове, но ничего внятного ответить не могли. Всё было в норме. Но — по отдельности. Топливо было. Двигатели в порядке. Аккумуляторы заряжены. Проводка работает. Но всё вместе… работать отказывалось. К тому же, попытка связаться с частью и доложить о форс-мажоре (как бы не хотелось утаить такой прокол, но слишком много было свидетелей) тоже закончилась провалом. На всех радиочастотах стояла гробовая тишина, в том смысле, что не было слышно вообще никаких радиостанций. Были слышны только вездесущие атмосферные помехи, словно во всём мире не осталось работающих передатчиков. Немногие мобильники солдат были вне действия сети, хотя, по их словам, ещё совсем недавно связь была. В общем, они оказались отрезаны от остального мира на этой ферме, если это так можно было назвать, учитывая, что до близлежащего посёлка было миль тридцать, если по дороге, и всего миль десять — если напрямую. Один марш-бросок, если оставить всю технику на ферме, пусть даже и с охраной. Вот только после такого афронта можно схлопотать в личное дело выговор за неполное служебное соответствие, а как максимум, лишиться звёздочки на погонах.

Один из сержантов логично предположил наличие в этом месте некоей мощной магнитной аномалии — мол, он слышал о таких вещах. В таких местах глохли машины и не работала связь. Поэтому им стоит остаться подразделением здесь, может, аномалия к утру сама исчезнет. А нет, тогда отправить нескольких солдат напрямую к ближайшему посёлку. Пускай доберутся до жилых мест, свяжутся оттуда с частью — и та присылает эвакуационную команду. В конце-концов, за природные аномалии они ответственности не несут.

Лейтенант был молод, и данное обстоятельство с техникой принял на свой счёт. А так как расписываться в беспомощности армии в своём лице было стыдно, то он малодушно вздохнул с облегчением и промолчал, когда агент Конгресса не дала ему сделать доклад о ситуации по всей форме. И более того, отдала приказ, позволявший отложить неприятный разговор на потом, а то и вообще его отменить, если всё за ночь наладится. И шагая в сторону стреноженной техники, лейтенант мысленно поклялся, что хрен у него механики будут этой ночью спать. Аномалия — не аномалия, но с их стороны этот просто жуткий косяк.

Если бы он набрался смелости сообщить агенту о произошедшем, то, возможно, та сумела бы принять правильное решение, особенно учитывая недавние слова Мирабель. Но это вряд ли. Люди, облечённые большой властью, через какое-то время начинают непроизвольно считать, что на них не распространяются ни обычные, ни моральные, ни физические законы. Всё и все должны прогибаться под их желания и хотелки.

Остаток вечера у людей на ферме прошёл в подготовительных мероприятиях, определении путей маршрутов патрулей и прочих вещах, обязательных для обеспечения охраны важного объекта. Лейтенант решил, заодно, отработать соответствующую учебно-тренировочную задачу и записать себе небольшой плюсик в дело, раз выпала такая оказия. Один такой плюс был получен сразу же — был без проблем захвачен очередной бандит, как и говорила агент, с большим количеством мороженого. Пленника, не долго думая, определили к его же «коллегам», а мороженое, удивлённые этим обстоятельством солдаты (ну были бы там наркотики, спиртное… было бы понятно. Но мороженое) отправили в холодильник. Правда, некоторые, украдкой, вытащили затем из холодильника несколько пачек (всё равно учёт не вёлся, и как бы незаметно совсем), которые втихаря и схомячили. И здесь прозвучал первый звонок, на свою беду не понятый окружающими. По территории фермы разнёсся в ночи короткий и раздражённый металлический скрип-вой. С этого момента солдат, всех скопом, невзирая на «вину», ожидала очень «весёлая» ночь. И всё началось сразу после полуночи…

***

Восход солнца злые не выспавшиеся и издёрганные солдаты встретили со всеобщим облегчением и с трудом скрываемым ликованием, а также с надеждой о том, что вся эта чертовщина сейчас прекратится. Ведь по всем легендам говорилось, что нечисть и призраки боятся света солнца. Ферма, на которой они застряли, оказалась «проклятой». У патрулей и постовых сами собой гасли и сбоили фонари. На пути следований пеших патрулей появлялись, буквально из ниоткуда, небольшие малозаметные ямки и бугорки, о которые так легко было спотыкаться и падать и которых: «мамой клянусь, вот только что ничего не было». В темноте за спиной эпизодически раздавались тихие, на грани слышимости, вздохи и лёгкий злой девичий смех с невнятным бормотанием. Временами, краем глаз патрули замечали какое-то марево в виде человеческого силуэта, но при освещении этого места фонарями ничего не обнаруживалось. Радист, продолжавший пробовать время от времени вызывать часть, клялся, что он один раз на волне услышал, как ему чётко посоветовали: «прекратить баловаться и пойти убиться об стенку, чтобы не отвлекал на себя ресурсы». И так далее. Все происшествия были по мелочи, ничего реально опасного, но…

И когда происходила плановая смена солдат на постах, то вместо спокойного сна те получали новый букет впечатлений. Пока в палатке было темно — слышался тонкий раздражающий звон крыльев москитов. Когда зажигали свет, то москиты не обнаруживались, но за тонкой тканью палатки слышался всё тот же невнятный девичий смех, перемежаемый злобным бормотанием. А если вдруг солдату удавалось, несмотря ни на что, начать дремать, то он начинал ощущать, что по телу будто начинали бегать мелкие насекомые. Поначалу многие вскакивали — и снова ничего не находили. Никаких насекомых. Абсолютно ничего. Затем были попытки не реагировать в надежде, что само пройдёт, и быстро поняли, что это в корне неверное поведение — таких умников начинало словно колоть тонким шилом или резать невидимым лезвием, оставлявшим на теле практически незаметные, но весьма болезненные мелкие дырочки и царапины. Стараться не спать и слушать звуковые галлюцинации было безопаснее.

Данная чертовщина происходила только с рядовыми. У остальных ничего подобного не было… ни у спокойно спящих пленников, ни у сержантов с лейтенантом. Их бесили уже сами солдаты своими «рассказами и дурацкими выдумками». И даже царапины были не слишком убедительны — подумаешь, почти незаметно и не кровоточит, мало ли, где её мог получить солдат… Лейтенант бесился, метал громы и молнии на «шутников» и «неженок», зачем-то решивших таким образом развлечься. Обещал, что по возвращению все присутствующие из нарядов месяц вылезать не будут. Но это не помогало. Точнее, помогало… минут этак на тридцать, после чего начиналось снова. Тревожить спящую женщину-агента вновь посчитали излишним. Никому не хотелось, чтобы та доложила о команде «параноиков-истеричек» с соответствующими выводами. О спасённой девочке, спавшей в отдельной комнате, никто даже не вспомнил.

Поэтому весь состав военных на утро был издёрганным и не выспавшимся, чем сильно контрастировал с теми, кто спокойно дрых всю ночь. Девочка, вышедшая на порог дома, с удовольствием обозревала шеренгу красноглазых солдат, выстроенную для утренней поверки. А её невзначай брошенная фраза о том, какая была замечательная и тихая ночь, и как она хорошо отдохнула под охраной таких бравых солдат… вызвала дружный сдержанный скрип зубов у присутствующих. Лейтенант, прямо-таки лучась добротой, посоветовал девочке не мешать взрослым дядям и пойти пока позавтракать. На что та немедленно, жестом фокусника, извлекла откуда-то давешнее мороженое, вытащила на веранду кресло-качалку, на котором и устроилась с ногами.

— Вы не стесняйтесь, не стесняйтесь, — она царственно махнула свободной рукой. — Я просто никогда не видела так много солдат близко. Вы же не будете возражать, что я на вас, таких бравых, храбрых… полюбуюсь. Ой, а почему это у вас глазки красные? Вы что, плохо спали? Или… того… может, стали вампирами? А меня можете обратить?

Лейтенант раздражённо обернулся к тарахтевшей малявке… и заткнулся на полуслове. Девочка же не виновата. И срывать свою злость на ней… Тут он улыбнулся внезапно пришедшей в голову идее. Солдаты решили ночью над ним пошутить… так это дело обоюдоострое. Он тоже может пошутить, в ответ. Мужчина поднапряг память, вспоминая вчерашний брифинг — как там эту девочку зовут?

— Мирабель, верно? — та степенно кивнула, покусывая своё мороженое. — Смотри, вот тридцать бравых солдат, у которых очень много лишних сил и которым надо найти применение. Хочешь ими временно покомандовать на время зарядки?

Остатки мороженого немедленно исчезли внутри девочки. Та пулей слетела с кресла и запрыгала вокруг лейтенанта.

— Что, правда можно? А они выполнят мой любой приказ?

— Ну, не любой… Давай значит так. Меняемся. Ты можешь им отдать любой приказ, связанный с проведением зарядки. У вас же в школе есть уроки физкультуры? Вспомни, что вы там делали. И пусть только попробуют они его не выполнить. А взамен, я посижу в твоём кресле и полюбуюсь. Договорились?

Мужчина протянул девочке руку для скрепления устного договора, которая немедленно была пожата.

— Я… Я… Сейчас. Вот как знала, что пригодятся, — девочка, осмотрев себя, рванула во внутрь дома. Обратно она появилась спустя несколько минут, вот только её коричневато-зелёная невзрачная одежда сменилась на камуфляжную, полную, хотя и уменьшенную копию той, что была одета на солдатах. Берцы на ногах. Армейские штаны. Футболка с короткими рукавами. Образ завершала кепка с зеркальными очками на макушке. Единственное, что выбивалось из уставного образа, это надпись на футболке, где должно было быть имя. Вместо рода войск был нарисован какой-то замысловатый символ, и под ним, на месте для имени, было написано… «Непризнанный гений».

Лейтенант от такой продемонстрированной прыти с получившимся образом только хмыкнул, махнул рукой, и с удовольствием устроился в кресле, готовясь наблюдать за предстоящим цирком, а девочка вышла на середину импровизированного плаца перед строем солдат, картинно приняв классическую позу командира: спина ровная, руки заложены за спину, ноги на ширине плеч. Обозрев напряжённо молчавший напротив строй красноглазиков, она внезапно громко, для такой маленькой комплекции, рявкнула.

— Строй! Слушай мою команду! Равняйсь, смирно! Значит так, солдаты… Вы — не солдаты! Вы — лысые прямоходящие обезьяны! И толку от вас столько же… — офигевший от увиденного и услышанного лейтенант даже подался вперёд. — Что, какая-то бесхвостая макака со мной не согласна? Вот ты… — девочка ткнула пальцем в одного из рядовых.

— Мэм, да мэм! Да, не согласен, — указанный девочкой солдат по уставному глядя в пространство рявкнул в ответ солидным басом.

— Ух ты, — делано удивилась девочка, — макака, что-то пропищала. Хорошо! Это меня радует! Макаки не понимают с первого раза! И это просто замечательно, иначе было бы банально и скучно! Значит так, стадо дистрофичных плешивых гамадрилов!!! Сейчас мы начнём плановую утреннюю зарядку. И чтобы доказать, что вам даже до звания макак ещё расти и расти… я все свои команды буду выполнять наравне с вами! Кто первый упадёт без сил, тот и проиграл! Я вас, задохликов, даже пинать потом не буду, а то ещё окочуритесь невзначай. Думаю, это за меня сделает потом ваш непосредственный командир! — она улыбнулась предвкушающей акульей улыбкой во все шестьдесят четыре и добавила громким шёпотом. — И ещё, за то, что было и сейчас будет… можете сказать спасибо тем вашим товарищам, кто вчера стянул у меня часть МОЕГО мороженого! (лейтенант напряжённо прищурился). Я… знаю… кто… конкретно… это… сделал… Но… Так как вы единое подразделение, то и отвечать за это, бесстыдное воровство немногочисленных радостей у бедного ребёнка, будете КОЛЛЕКТИВНО!!! Сами потом между собой разберётесь, кто виноват! А пока… начнём нашу разминку… — злобная предвкушающая ухмылка — на выбывание.

Глава 45.


Вокруг фермы, под лучами палящего солнца, быстрой трусцой бежал растянувшийся строй взмыленных и задыхающихся солдат.

— Я… щас… сдохну.

— Заткнись, придурок… беги молча… Не дай бог… эта… услышит.

— Да… фууух… она… вон, бегает… траву рвёт. Это… просто… не… фууух… возможно.

Картина, вызывавшая удивление солдат, заключалась в следующем — маленькая девочка, совершенно спокойно и не напрягаясь, не только выдерживала темп бега наравне со взрослыми здоровыми парнями, но и находила время делать зигзаги по округе, непринужденно срывая на ходу различные листья и растения, собирая те в некое подобие букета. И если мужчины были похожи на взмыленных полузагнанных лошадей, все мокрые и запыхавшиеся, то по виду девочки… она словно не бегала и не занималась ранее упражнениями наравне со всеми, а только-только вышла прогуляться. Ни малейших следов усталости и пота.

— Подразделение! Слушай мою команду! На месте стой! Раз, два!

Загрузка...