Аверс

Глава 16. Клуб

Они проснулись поздно, после устроенного вечера с танцами. Терновский поднялся первым, умилился на спящую девушку и тихонько, крадучись вышел из спальни. Пошел мыться в другую комнату, чтобы ее не побеспокоить. На кухне первым делом приготовил кофе, спокойно выпил чашку полностью, поставил кофеварку на автоматическую провымку, зарядил еще зерен, запустил заново. Лев Терновский готовить не умел, всякие ажурные блинчики, сложные, многоступенчатые блюда ему недоступны. Но любой взрослый человек может справиться с элементарным, пожарить оладий на кефире, например. Ника заботилась о нем каждое утро и вечер. Он тоже старался участвовать, убирал посуду за собой, готовил ей латте, собирал ее любимые бутерброды. Время от времени, в качестве исключения, он был готов взять завтраки полностью на себя. Собственно, оладьи верх его кулинарного мастерства. Главное от сковородки не отвлекаться, иначе сожжешь.

Женщины умели присматривать за плитой и суетиться в остальном, сервировать стол, нарезать салат, мыть ненужную посуду. Скилы недоступные Льву. Его задачи требовали полного участия, без отвлечения на другое и исполнял он их по отдельности. Самое плевое запороть непривычное дело, положившись на многозадачность. Сначала отработай навык, время экспериментов придет после. Поэтому опытный мужчина сосредоточенно замешал тесто, вспоминая ингредиенты, вроде бы все положил, не склонный упускать детали, свел брови к переносице и сверил на всякий случай состав с указанным в интернете. Сошлось. Вскоре оладьи начали появляться на свет, перемещаясь со сковороды на тарелку, покрытую вдвое сложенным бумажным полотенцем. Первую партию оказалось тяжеловато подцепить и перевернуть, он справился и дальше пошло легче. Он проводил множество проверок на разных стадиях: приподнимал оладьи и заглядывал под них, проверяя, что не горят; разламывал уже готовые, убеждаясь в пропеченной середке; пробовал на соль и сахар. Он потратил втрое больше усилий и времени, чем Ника, но у него получился вполне съедобный вариант, разве тесто оказалось слишком крутым и оладьи не такие нежные, как должны быть в идеале. Но человеку редко удается достичь совершенства, многие считают — вовсе никогда. Полностью закончив с главным блюдом, переключился на остальное. Нарезал помидоры, огурцы и авокадо в общую тарелку, подбавив к ним широкие и хрустящие листья романо, своей любимой зелени. Не дрогнув, справился с рыбой, напластав тончайшими ломтиками. Ника объявилась к самому концу сервировки и, увидев ее, Лев сразу нажал на кнопки кофемашины.

У Ники смущенный и виноватый вид, она проспала. Решила, что Терновский сел завтракать без нее, но быстро сообразила, что он ждал и подготовил стол для них двоих. Девушка смутилась еще больше, втайне испытав сугубо приятное чувство.

— Хорошо спала? — заглядываясь на ее коленки, вроде прикрытые и мигом показавшиеся, стоило сесть на стул.

— Прости, — пролепетала Ника, жадный мужской взгляд напомнил, что они вытворяли перед сном.

— Обязательно, милая, — сговорчиво отозвался Лев, отвлекаясь на приготовление молочной пенки и поставил перед ней высокий стеклянный стакан с кофе, в посудине явно прослеживались слои молока и кофе. — Но сначала скажи: за что?

— Я проспала, тебе пришлось готовить, — послушно проговорила очевидное Ника.

— Нет, за это прощать, пожалуй, не буду, — насмешливо фыркнул мужчина, прищурив глаза и снова пробежавшись взглядом по ее ногам. — Прощать нужно ошибки. Правила на обязательные завтраки от тебя не было.

— Какие же правила у нас есть? — сверкнув глазами и опуская голову, пряча их свет за ресницами, подначила его девушка.

— Хочешь правила, м? — посмаковал Терновский очередной глоток кофе и намазал на оладью сгущённое молоко, обычно он ограничивал себя в сладком, однако иногда позволял большее, запланированные еженедельные срывы в еде сильно укрепляют общую решимость налегать в остальное время на полезное. — Дисциплина, Ника? Уверена.

— Хочу, — открыто признала Ника, их связь крепла и вместе с тем, девушка продолжала чувствовать ее скоротечность, то и другое делало ее смелее.

— Хорошо, я подумаю, — приосанившись, важно пообещал Терновский. — Давай еще поваляемся и начнем собираться.

Точно, они же в клуб сегодня пойдут. Ника мигом растеряла общее расслабленное настроение. Уступила желанию своего мужчины, полежала с ним на разоренной кровати полчасика и постепенно начала отступать в сторону выделенной ей комнаты. Женский способ утешить нервозность перед ответственным мероприятием, привести себя в полный порядок, продумать наряд, красиво уложить волосы. Тогда внешняя уверенность трансформируется во внутреннею. Терновский отпустил ее неохотно, буквально заставил себя разжать руки. Он на подготовку к вечеру отвел сорок пять минут перед самым выходом, больше явно не понадобится.

Валяния ни к чему хорошему привести не могли. Подловив себя, что практически засыпает, Лев встряхнулся и взялся за планшет, можно было посмотреть кое-какие документы, но выходной лучше тратить иначе. Бессмысленный серфинг по сети тоже занятие, ничуть не хуже других, можно принять за отдых.

Ника провела в ванной целых два часа, не лежала в воде, наоборот трудилась не покладая рук, провела огромное количество процедур, ее сейчас хоть к турецкому шаху на ложе веди, везде выглажено, умащено и надушено. Лев повел носом в сторону решительно направившейся к их гардеробной девушке, пахла она завлекательно. Начался тотальный просмотр одежды и Лев неожиданно попал под замес.

Он не возражал.

Терновскому нравились женщины, и он совершенно не против посмотреть, как она переодевается, меняет все, включая нижнее белье, мелькая обнаженной попкой, грудью и киской, крутится перед зеркалом. Логики в ее действиях никакой, зато упорства не занимать. Почти завершенный образ подвергнут критике насчет цвета чулок, в итоге одно за другим заменены туфли, платье, трусики и бюстгалтер, оставлен только приталенный легкий пиджак. Лев поднял брови и промолчал. До выхода из дома оставалось два с половиной часа, следовало подключаться к процессу.

— Черное платье тебе очень идет, — коварным обольстителем вмешался Лев, возвращая ее к варианту, отвергнутому три наряда назад.

Ника снова взялась за него, выше колен и облегающее, воротник плотно обхватывает горло, но чуть ниже ромбовидный вырез, достаточно сильно обнажающий грудь. У нее есть профессиональный тональный крем, он закрасит оставленные предыдущей ночью следы на ее тонкой коже и не смажется на одежду. Подойдут обычные черные лодочки на высоком каблуке и матовые тонкие чулки. В сумках выбор небольшой, к счастью, она остановилась на совершенно универсальных при покупке. Закончив с одеждой, разложив остальное по местам, Ника пошла мыть голову еще раз. Лев хмыкнул и не стал вмешиваться. Готовились, как на прием к королеве. Пока делала прическу, пропустила звонок в дверь. Весьма вежливый курьер передал Льву небольшой пакет, Терновский расписался в его документах и оставил пакет на столе в гостиной, где они однажды занимались любовью.

Насколько бы Ника не переживала о своей внешности она сумела собраться вовремя. За ними пришла машина, водитель отзвонился. Лев из необычной семьи и водитель был приставлен к его матери всегда, в том числе после смерти отца, он ездил с водителем в школу, в секции и на соревнования. Учась в институте, водил сам, но заняв высшую должность, услуги положенного по статусу водителя принял легко. Спортивные машины, мощные движки, новенькие модели, дорогие тачки, ощущение, как здоровый железный механизм послушно подчиняется воле, оставляли его равнодушным. Ему нравились катера и мелкие яхты, вот ими он не прочь порулить, в автомобилях предпочитал заниматься другими вещами. Ни для кого не секрет, что работать Терновский начинал еще вне офиса, когда садился на заднее сиденье автомобиля, читал бумаги, рассылал сообщения.

Одобрительно оглядев девушку перед выходом, она специально повернулась перед ним кругом, чтобы получить оценку со всех сторон, Терновский улыбнулся:

— Отлично, — взял пакет со стола, вытащил из него коробку красного цвета, поставил на дубовую доску и пододвинул в сторону любовницы. — Одной маленькой детали не хватает.

Упаковку Ника не узнала, до этого ей, ее сестрам или маме украшения от Картье не дарили. Она догадалась, что внутри дорогая безделушка, пришлось сделать усилие, не начать протестовать. Лев не принимает отказов от подарков, начинает хмуриться, бросает страшные приказывающие взгляды, как в магазине, когда выбирали ей гардероб. Приходилось на ходу переучиваться и принимать его благосклонность достойно, чтобы ему было приятно в ответ.

В футляре жесткий браслет из платины с бриллиантами и стилизованными винтиками, из которых лишь два настоящих. Лев позволил ей самой взять вещицу из коробки, покачать в пальцах, полюбоваться отблесками. В распаковку обновок вмешиваться не стоит, ненароком отнимешь часть удовольствия. Время не терпело, Лев взял с бархатной подложки стилизованную отвертку и помог девушке надеть украшение, намертво замкнув браслет у нее на руке. Может браслет и правда хорошо символизировал нерушимую любовь и подходил состоятельным влюбленным, помогал выразить чувства. Им он тоже годился, хотя в несколько ином смысле. Символично, что не говори, она в его оковах.

До клуба ехали долго, он почти за городом, задевает самую окраину и занимает большую площадь. На территории поместился целый парк с несколькими обширными зданиями. Строго говоря, тематическое заведение упрятано в самой глубине, за отдельным забором и воротами. Периметр комплекса отлично охраняется. В «Приоритет» ездили отдыхать целыми семьями, отличный ресторан, большое искусственное озеро, лодки летом, беседки и целые коттеджи. Конечно, стоил отдых совсем недешево и случайных людей на территории не бывало. Особое отношение проявляли к членам клуба, иногда они раздавали карточки, и гость мог посетить здешний ресторан. Самое изысканное место, чтобы подыскать себе любовницу. Никаких ночных бабочек, исключительно дорогостоящие, разборчивые, роскошные содержанки, явно не на одну ночь. Они требовали вложений и длительных связей, долгих ухаживаний. У большинства, за всю жизнь мужчин, допущенных к телу меньше, чем у разбитной студентки-первокурсницы, пустившейся во все тяжкие.

В цивильную часть комплекса, предназначенную для всех, они не стали заезжать, заехали через другие ворота, ведущие к совсем другому месту. Тут тоже никаких купленных ласк, готовых на услуги за деньги верхних и нижних. Терновский и Бояринов не держали бордель, пускай достаточно специфический. Таких мест, разной степени чистоты, полно в городе. Нет, у них именно клуб, обычно сюда приходят уже в паре. Иногда люди знакомятся и создают новые союзы, изначально на равных правах. Каждый постоянный посетитель может привести с собой одного человека, на остальных придется отдельно билеты докупать, дорогое удовольствие и нужно лично ручаться за каждого приведенного.

Водитель вышел из автомобиля и открыл дверцу со стороны Ники, ее спутник совершенно спокойно выбрался из салона следом за ней, бегать вокруг машины ради него не стоило. Им улыбались, их рады видеть, перед входом настоящий швейцар, на выходных обстановка более торжественная, чем обычно. Лев предложил Нике руку, она охотно прицепилась к нему, ей волнительно.

Максим давным-давно в основном зале, люди сидели за маленькими столиками и неспешно приступали к ужину, на первый взгляд ничем не отличаясь от обычной публики. Бояринов стоял неподалеку от ведущих в зал распашных дверей, рядом с высокой статной блондинкой. Он словно хозяин дома, встречающий гостей на бал. Терновский подвел к нему свою спутницу.

— Максим, это моя девушка — Ника, — не стал затягивать представления Лев. — Ника, познакомься мой друг, Максим Бояринов, он давно мечтал тебя увидеть.

Бояринов протянул девушке руку ладонью вверх, подталкивая ее подать в ответ свою. При соприкосновении, его указательный палец словно свернулся и поместился точно посредине ее ладони, вызывая слишком острое тактильное ощущение. Он наклонился, гораздо ниже, чем днем раньше перед Лидией и по-настоящему дотронулся губами до ее кожи. Впрочем, неприлично долго ее руку в своей не удерживал. Ника чудом не вздрогнула от его действий, но подобралась, будто собиралась бежать от него, только пока никак не могла выбрать подходящий момент. Смотрела широко распахнутыми глазами. Бояринов производил на нижних неизгладимое впечатление с первой же встречи.

— Елена, управляющая клубом, — постарался переключить ее внимание на другого человека недовольный Лев.

— Приятная встреча, — радостно подключилась блондинка, она старше Ники и, возможно, обоих хозяев клуба, хотя красоты с возрастом не растеряла.

— Да, я тоже рада, — неуверенно забормотала Ника, на щеках ее проступил румянец, она совсем потерялась, отвыкла от общества.

— Позволь я тебе здесь все покажу, дорогая, — Елена не имела никакого намерения разводить долгие преамбулы и взялась за девушку всерьез. — Сейчас гости начнут подходить, разговоры будут исключительно про деньги.

Ника стеснялась Елены, но прекрасно понимала, что, уклонившись, окажется в эпицентре. Ее будут знакомить направо и налево, она совершенно запутается и никого не запомнит. Лучше скрепить сердце и отойти от Терновского. Елена исправно исполняла обещанное, провела ее по всему первому этажу, рассказывая и показывая, не забывая раскланиваться с гостями направо и налево. Самый большую и помпезную комнату они прошли первой. Вторая оказалась скорее театральным залом, состоящим сплошь из партера, красные бархатные кресла стояли рядами, но вместе не соединены, пол выполнен под уклоном, чтобы задним рядам было видно. Впереди довольно большая и совершенно пустая сцена, обрамленная роскошным бархатным раскрытым занавесом, сочетающим в себе черное и красное. Третье помещение самое уютное из всех, здесь нет столов, зато полно расставленных кресел, диванов, окна плотно зашторены, вдоль боковых стен отдельные альковы, там есть кушетки и кровати, станки в некоторых.

— Общая игровая, — заметив ее изумление, объяснила Елена. — Мы проводим в ней встречи по пятницам и средам, и, конечно, отмечаем памятные даты. — Хочешь посмотреть поближе?

— Не нужно тратить время на меня одну, — вежливо отказалась Ника, стараясь не пускать любопытные стрелы взглядов по сторонам.

— У нас полно персонала, я инструктирую их ежедневно, они справятся без меня, — отмела ее нерешительность Елена и пошла в альков, специально выбрав со станками, где полно игрушек и они на виду. — Хороша бы я была, приходись мне помогать собственным администраторам.

Нике ничего не оставалось, как пойти за ней следом. Больше всего ее поразил Андреевский крест, выполненный из дерева, покрытого лаком, он настолько поглотил ее, что на другое она не смотрела. Елена спокойно дождалась, пока рассмотрит вдоволь. Сама остановилась возле вделанного в стену шкафа со стеклянными дверками, за которыми в специальных петлях, на крючках и поддерживающих штырьках, словно на весу, освещенные фиолетовым светом располагались различные девайсы. Ударные в основном. Ничего слишком жесткого.

Неопытная нижняя сначала насмотрелась на крест, даже решилась и тронула его рукой, потом взгляд упал на широкую полку, на ней большая деревянная коробка, в крышку вставлено стекло. В ней наподобие чайных пакетиков разложены презервативы на любой вкус, цвет, размер, с шишечками и усиками, анальные, ультратонкие, глаза разбегались. Рядом два куба с влажными и сухими салфетками. Предметы выполнены в одном стиле.

Подсвеченный шкаф, вернее его содержимое, притянул в третью очередь. Елена открыла дверцы, чтобы обеспечить лучшие обзор.

— Шкафы у нас ультрафиолетовые, вещи складывать обратно не принято, гости оставляют после использования обычно на полу, мы дезинфицируем и помещаем обратно, но дополнительная обработка никогда не помешает, — рассказывала управляющая. — Конечно, девайсы часто меняют, кое-что одноразового использования, любимые игрушки гости приносят с собой. О некоторых нужно специально попросить администратора. Стерильные иглы, например, выдаются отдельно.

Женщина вещала с видом опытного экскурсовода, вытащила из шкафа стек. Ника автоматически отметила его отличие от того, что остался дома, не такой тонкий, шлепок черным кожаным сердечком. Он выглядел несерьезно. Ника не одобряла всяких вольностей и украшательств, даже мысль, что останутся следы сердечком по телу ее не переубеждали. Покрепче ухватив игрушку за рукоять, Елена взмахнула стеком по воздуху.

— Нравится? — любуясь и гордясь качеством инструмента, не смотря на Нику и явно ожидая похвалы, поинтересовалась она.

Девушка насторожилась и отступила от нее на два шага. Не дождавшись лестных слов, управляющая обернулась на нее, выясняя в чем дело, не стала скрывать изумления, увидев, что от нее пятятся.

— Я нижняя, — без всякого надрыва произнесла она. — Насколько я знаю вкусы Льва Николаевича, ты тоже. Я совершенно неопасна. Тем более в клубе тебе никто слова не скажет, ни то, что не прикоснется, без прямого и ясно выраженного разрешения твоего топа. Правила клуба соблюдаются неукоснительно всеми членами.

— Ты… — Ника не могла не сделать паузу, свободно вести такие разговоры непривычно, — С Максимом?

— Нет, мастер, — права называть его так она не имела и быстро опомнившись поправилась. — Максим Александрович за меня ответственности не несет. Мой доминант сегодня занят и не придет.

Елена печально улыбнулась, на миг погрузившись в себя, но встряхнулась, улыбка ее разгорелась на полную, и она снова занялась девушкой.

— Можешь посмотреть и потрогать, — вернула стек в шкаф, подвесив на петельку и подвинулась, оставляя Нике больше пространства.

Интерес победил, пусть на короткое время. Ника сняла с крючка флогер, перебирая тонкие ленточки и оценивая их тяжесть, на картинках и в видео они казались совсем несущественной игрушкой, намечали тематическое насилие, им на самом деле не являясь. Может быть, она сделала неверные выводы и стоит многое переосмыслить. Флогеров в шкафу несколько, они выполнены из разного материала, хвосты различаются по толщине и форме, есть короче и наоборот. Один, самый длинный, оснащен на концах круглыми ребристыми бусинами. Другой настолько короткий, что вызвал у нее смешок.

— Им не размахнешься, — сказала она, покачивая его на крючке.

— Чем длиннее хвосты, тем сильнее удары, — подтвердила Елена. — Короткими работают по половым губам и вагине, место чувствительное, большой замах ни к чему. Хотя многие не меняют, используют обычный.

Девушка вспыхнула, опустила глаза. На нижней полке шкафа в ряд выставлены пробки от самых маленьких до огромных, выполненные в одном стиле и удобно опирающиеся на стопоры, каплевидным навершием, предназначенным для погружения, вверх. Слишком много впечатлений за один раз, поняла Елена, пора возвращать Нику владельцу, второй и третий этаж придется оставить на потом.

В первом зале им уже накрыли стол на четверых. Ника присмотрелась к окружающим, замечая различия, ускользнувшие от нее изначально. Да, большинство пар, сидят за столом наравне, но вон женщина в широкой полупрозрачной рубашке, соски и розовая кожа груди вполне различима сквозь ткань. Рубашка расстёгнута едва на третью, скорее даже четвертую пуговицу, она ничего не скрывала. Никого не волновало, официант ловко избегал зрелища и подавал им блюда, глядя строго на стол. Гордый мужчина, плечи развернуты, его спутница кажется изящной легавой рядом с огромным мастифом, у него на шее широкий черный ошейник с блестящими металлическими заклепками. Кое-кто сидит на полу и ловит редкие кусочки по милости своей пары. Удерживающий поднос на одной руке официант, подошел к столу за два от них, поставил красивую фарфоровую тарелку с индивидуальным рисунком и украшенной золотым вензелем клуба перед мужчиной. Следом наклонился и установил серебряную миску, полностью покрытую снаружи вензелями по металлу на пол у его ног. Мужчина наклонил голову, отмечая услугу, отпустил официанта движением руки. Из-под стола на четвереньках выбралась нижняя, опустилась на локти и принялась лакать из миски, судя по всему молоко. Ника округлила глаза и совершенно ошеломлённая, уставилась на Льва. Терновский взял ее за руку, успокаивающе поглаживая.

— Некоторым нужно, чтобы их видели, наше место подходит, как нельзя лучше, все свои, — наклонившись к ней, говорил Лев, удерживая ее взгляд. — Слишком для тебя? Уйдем?

— Я в порядке, — заверила девушка отмирая.

Как она относилась к происходящему сложно определить, ей нужно время, чтобы разобраться. Главное ее не поставили на колени при всех, уже хорошо и больше, чем она могла ожидать от Аркадия, например. Тот бы с ней церемониться не стал. Отличная кухня клуба Нику увлечь не смогла, она ела, но что именно не замечала, вроде салат и рыбу. Алкоголь в клубе не подавали.

Еще через два часа Елена отделилась от них, взяла из рук подоспевшего парня из обслуги микрофон и пригласила присутствующих переместиться на улицу, к открытой сцене. Несмотря на конец весны, солнце успело полностью закатиться за горизонт. Прохладно, Лев накинул ей свой пиджак на плечи, они расположились в первом ряду на диванчике на четверых. Терновский с удовольствием бы поместил Нику с краю, прикрывая ее от Максима, однако прекрасно понимал, насколько глупо ревновать и как он поплатится. Бояринов об него зубы месяц будет точить. Пришлось уступить женщинам центр, причем Елена занимала место чисто номинально, посидела минуту и упорхнула за сцену.

Главным блюдом выступали огнепоклонники. Приглашенная группа, членами клуба они не являлись. Воскресные представления часто довольно жесткие и Елена предпочитала сконцентрировать на них внимание, не отвлекаясь на другое.

На сцену вышли мужчина и две девушки, поклонились залу, девушки гораздо ниже, почти легли на доски. Девушки обнажены, на мужчине джинсы и нарочито грубые, тяжелые ботинки. Дальше мужчина долго и тщательно фиксировал их на станке, пристёгивая ремнями во многих местах, постоянно проверяя пряжки и натяжение. Волосы у девушек убраны в гладкие прически, смазанные специальным составом. Он уложил их на спину, выгнув практически в колесо. Медленно нанес на живот и обнаженную грудь вязкую полупрозрачную пасту, распределяя ее на плечи, но не на бедра. Подготовка и ожидание утомляли, нагнетали напряжение. Почти неразличимый помощник подал главному бутылку и уже разожжённый факел. Он повернулся сначала к одной, набрал из бутылки жидкости в рот, выдохнул одновременно помещая факел между собой и пленницей. Девушка вспыхнула. На короткое время, огонь держался на коже не больше четырех секунд. На сетчатке всполохи отпечатались и пробыли гораздо дольше.

Ника не удержалась, вскрикнула, краем сознания отмечая, что она не одна такая. Девушку распутывали, снимали со станка, с ней ничего страшного не произошло. И казалось ужасным, невыносимым, что своей участи ждет еще одна. К первой они не были готовы, неизбежность второй заставляла сердце останавливаться, тяжелеть и тянуть вверх, к горлу. Пыхнуло. Огонь распространился на большей площади и горел на целых две секунды продолжительней. Ника смогла выдохнуть и откинуться на спинку дивана, лишь убедившись, что девушка в порядке.

— Красиво, — лениво оценил Максим. — Жаль, что сплошной цирк, к теме отношение мало имеет.