Айлсфордский череп

XVII «РЕДКОСТИ МЕРТОНА»

Покупателей в «Редкостях Мертона» на Темз-стрит, недалеко от Лондонского моста, было не видать, поначалу лавка и вовсе казалась закрытой на ночь. Тем не менее в задней ее части все-таки горела лампа — судя по всему, в мастерской самого Мертона.

В молодости владелец работал в отделе закупок Британского музея и обзавелся связями с разнообразнейшими поставщиками древностей и диковинок, среди привычного ассортимента антикваров, как правило, не значащихся. Отсюда среди клиентуры «Редкостей» преобладали особы, что называется, эксцентричные. Магазинчик располагался недалеко от порта, и потому в него частенько наведывались вернувшиеся из плавания по экзотическим странам моряки — эти-то, естественно, с целью продать, а не приобрести. Им было прекрасно известно, что Мертон заплатит наличными за хорошо сохранившееся китовое глазное яблоко или чучело обезьяны. Еще выгоднее было продавать что-нибудь совсем необычное, например, человеческий скелет. За таковой в полном собранном виде можно было выручить до шестидесяти фунтов, в то время как за набор костей платили вдвое меньше. До Сент-Ива доходили слухи, что Мертону контрабандой доставляют отрубленные головы, купленные за баснословные суммы в Париже, — свежайшие, прямиком с гильотины и сохраненные в дважды очищенном спирте.

Лэнгдон громко постучал и вгляделся внутрь, сквозь скелет какого-то человекообразного примата — скорее всего, орангутана. В лавке стояла полная тишина. С Темзы поднимался туман и расползался по городу.

Сент-Иву было достоверно известно, что сферами деятельности Мертона являются картография и подделка, а также продажа редких изданий и разнообразных диковинок — в общем, при определенных обстоятельствах знакомство с подобной личностью могло оказаться весьма выгодным. Год назад Сент-Ив достал через антиквара одну весьма ценную карту и получил неплохую прибыль со сделки, и потому его несколько угнетала мысль, что придется нанести полезному знакомому урон того или иного рода или же предпринять в его отношении действия, откровенно попахивающие вымогательством. Но ничего не попишешь, времени оставалось в обрез.

Если Мертона здесь нет, то равновероятно он может оказаться либо дома, за ранним ужином с миссис Мертон, либо во втором своем магазине, предназначенном исключительно для «торговых сделок». Таковой представлял собой несколько подвальных помещений со входом с задней стороны галантерейной лавки на Треднидл-стрит — весьма удобное место для сокрытия определенных разновидностей товара. Там-то Мертона и посещали подручные палача с огромными чемоданами.

Прижать антиквара к стенке Сент-Ив намеревался этим же вечером, и время неумолимо истекало. Меньше чем через час в закусочной «Полжабы Биллсона» у них с Хасбро назначена встреча с двумя «крепкими друзьями» — в программе значились ужин и военный совет. Возня со Слокамом отняла несколько часов — куда больше, нежели рассчитывал Лэнгдон, — хотя и принесла свои плоды, правда, неизвестно какого качества.

Путешествовать Мертон не любил. Как-то раз он гордо заявил Сент-Иву, что в жизни не покидал Лондона, не считая редких визитов к различным тетушкам и дядюшкам в Мидлендсе, что и поездками-то назвать нельзя. Еще специалист по диковинкам частенько повторял, что шастать по всяким закоулкам ему ни к чему, коли весь мир с радостью обивает его порог. Интересно, подумал Лэнгдон, если он, перебравшись через стену в переулке, заберется в сад и выбьет дверь черного входа, будет ли это означать, что гора пришла к Магомету, то есть к Мертону? С антиквара станется залечь на дно, если он уже прознал о вовлеченности Сент-Ива в аферу с альбомами.

Впрочем, едва Лэнгдон принялся обдумывать идею насильственного проникновения всерьез, лампу в мастерской загородила чья-то тень и за стеклом показалась половина круглого лица самого Мертона — остальное скрывалось дверью. Сент-Ив приветственно махнул рукой, показывая на себя и Хасбро, и антиквар загремел замками. Впустив гостей, он вытер руки о маленькое полотенце и жестом предложил им разместиться в передней — там, в нише, были расставлены несколько мягких стульев и столик.

— Прошу прощения, что заставил вас ожидать, джентльмены, — произнес Мертон — немолодой уже, лет пятидесяти мужчина с покатыми плечами и забавным ежиком изрядно поредевших волос; на носу его красовались очки с толстыми линзами — свидетельство того, что излишнее напряжение глаз за работой над подделками сильно вредит зрению, — а одежду прикрывал изначально белый, ныне же украшенный пятнами всех цветов и оттенков рабочий халат. Кстати, и руки антиквара пестрели следами различных химикалий, и никакое полотенце не могло справиться с задачей их удаления с кожи. — После захода солнца приходится быть настороже. Не желаете ли выпить чего-нибудь?

— Лично я нет, благодарю, — отозвался Сент-Ив. — Жаль отвергать ваше щедрое предложение, но мы спешим, и, самое главное, нам необходимо сохранять полную ясность рассудка. Роскошь отдыха мы сможем позволить себе лишь после выполнения неотложного дела.

Хасбро также отказался от глотка или стаканчика, в ответ на что Мертон осведомился, не возражают ли джентльмены, если он сам опрокинет рюмку-другую. Получив согласие, антиквар плеснул в хрустальный бокал виски, добавил малость воды из графина и сделал щедрый глоток. Затем уселся и со вздохом пояснил:

— Мне требовался предлог, чтобы покончить с работой. Итак, чем могу быть полезен?

— Нам необходимо отыскать Игнасио Нарбондо, — без обиняков заявил Сент-Ив.

Улыбка на лице Мертона разом угасла. Он поставил бокал на столик, откинулся на спинку стула, молитвенно соединил ладони под носом и с шумом выдохнул между ними.

— Я его едва ли знаю, — проговорил он.

— Не далее как прошлым вечером то же самое мне сказала и его собственная мать, — ответил Сент-Ив. — Но мы-то с вами имели с ним дела, тем или иным образом.

— Довольно недолго, — не сдавался Мертон.

— У нас состоялся разговор с мистером Слокамом, — подключился Хасбро. — Мы встретились с ним нынче утром.

Мертон настороженно сощурился на него.

— Должен заметить, он был настроен точно так же, — продолжил Сент-Ив. — Когда речь заходит о Нарбондо, чем меньше скажешь, тем лучше. Что я всецело понимаю. Вот только на щепетильность времени у меня уже не остается. Этой ночью Нарбондо похитил моего сына. Насколько нам известно, он скрывается где-то в Спитлфилдзе, и мы во что бы то ни стало постараемся выкурить его из норы. Естественно, в таких делах вы нам не помощник. Однако после беседы со Слокамом мне стало ясно, что дело гораздо запутаннее, нежели я изначально предполагал. Под принуждением он рассказал о пропавшем баркасе и контрабанде, которую вы пытались доставить в Лондон…

— Ложь! — завопил Мертон. — Контрабанда, еще чего! Слокам неверно вас информировал. Вот же неблагодарный…

— Нет, сэр, информировал он нас верно, и лично у меня искренность его не вызывает сомнений. Видите ли, я угрожал ему. Пригрозил предоставить Королевскому обществу все подробности аферы с альбомами Джозефа Бэнкса. Что поставило бы на нем крест, так же как, не сомневаюсь, поставит и на вас.

Антиквар гневно сверкнул очками на Сент-Ива.

— Что ж вы за человек такой, профессор! Поверить не могу, что мой старый друг, да с такой репутацией, угрожает мне прямо в лицо, и это после…

— Его сына похитил убийца, сэр, — резко оборвал Мертона Хасбро. — Жизнь мальчика висит на волоске.

Антиквар потряс толстыми щеками, пару раз зажмурился, затем взял бокал и залпом осушил его.

— Понимаю… — протянул он. — Я вовсе не имел…

— Мы с вами оба в трудном положении, — перебил его на этот раз Сент-Ив, — и нам обоим пойдет на пользу, если в этом деле мы выступим союзниками. Уверяю вас, сам я ничего не имею против честной контрабанды, если без нее не обойтись. Возможно, однажды даже попрошу вас организовать для меня что-нибудь подобное. Так что доктор хотел доставить в Лондон?

— Дюжину бочек с углем, добытым в неолитической пещере близ побережья Нормандии.

— Уголь? Всего за несколько шиллингов можно купить полцентнера, да еще с доставкой на дом!

— Хм, то был… необычный уголь, скажем так. Бурый уголь, если быть совсем точным, с примесью сажи, серы, древних человеческих костей и прочего органического мусора. Человеческие кости, добавлю, в сухой атмосфере пещеры сохранились великолепно. Расходы получились огромными, вы даже не поверите, если я назову цифру.

— Причем ваши расходы, а не Нарбондо, насколько я понимаю, раз уголь пропал.

— Именно, — уныло подтвердил Мертон. — Я буквально на грани разорения.

— Не сомневаюсь, что Нарбондо вас как-то надул. Как именно, не знаю, но в конце концов обязательно выясню. Определенно, мы с вами угодили в одну западню. Если мне удастся вырвать сына из его лап, я постараюсь возместить кое-какие ваши потери.

— Что ж, — отозвался Мертон, наливая себе следующую порцию виски, — был бы вам весьма признателен, что и говорить.

— Прекрасно. Тогда напоследок скажите мне еще кое-что. Слыхали когда-нибудь о вещице, именуемой Айлсфордский череп?

— О да, слыхал. Понятия не имею, существует ли он в действительности, но слухи о нем ходят вот уже много лет. Я ведь, знаете ли, всегда в курсе событий, и чего только порой не нашепчут. Лично мне представляется, что история об этом черепе — миф. Хотя существуй он на самом деле, стоил бы целое состояние, уж поверьте. Никто его не видел и уж тем более не заявлял об обладании им. Понимаете, не родилось еще коллекционера, который в конце концов не похвастался бы своими сокровищами, в особенности штукой подобной ценности. Такова уж природа человеческого тщеславия. Окажись этот череп в чьей-то коллекции, я бы непременно узнал.

— А нечто подобное существует? Какой-нибудь другой экземпляр черепа-светильника или как их там называют?

— Да, конечно. Подобные вещицы привлекают коллекционеров вот уже сотни лет. Их перекупают за чудовищные суммы, насколько я слышал. Из черепа герцога Монмутского, например, изготовлен такой светильник. Вы наверняка знаете, что после обезглавливания голову ему пришили обратно, чтобы труп позировал для портрета Бенсона. Потом ее опять отделили и отправили во Францию, где один прославленный алхимик за огромную плату и изготовил из нее светильник. И заплатил ему якобы член королевской семьи — возможно, граф Донкастерский, хотя это всего лишь слухи. А вот факты свидетельствуют о том, что особую слабость к подобным вещицам питают французы. Насколько мне известно, череп Марии-Антуанетты хранится в частной библиотеке в Париже.

— И каким целям они служат? Просто декоративным?

— В некотором роде, — кивнул Мертон. — По сути, они представляют собой проекторы образа личности, которой некогда принадлежал череп. Этот-то образ и является декоративным, если вы понимаете, о чем я.

— Образы вроде тех, что проецируются так называемыми волшебными зеркалами?

— Гораздо интереснее. Говорят, образы из черепов способны двигаться, и потому ими часто интересуются медиумы и демонологи. Впрочем, вещицы эти не по моей части, мне они попросту не по карману, даже самые дешевые. И если они в самом деле проецируют хотя бы скверное подобие привидений, место им в каком-нибудь надежном хранилище пли в запаснике хорошего музея.

Сент-Ив кивнул.

— И последний вопрос, с вашего позволения. Представляет ли для изготовителя подобных светильников череп ребенка ценность большую, нежели взрослого?

— Вы имеете в виду своего сына? — спросил Мертон.

— Именно.

Антиквар задумчиво покачал головой.

— Детство — это пора глубоких и меняющихся переживаний, великих чудес, когда душа светла и незамутненна. Одним словом, да, череп ребенка ценнее, хотя голова, отнятая у любого человека заживо, равным образом исполнена энергии. Насколько я понимаю, все дело в уровне этой энергии.

— Например, как у казненного на гильотине? — уточнил Хасбро.

— Верно, — кивнул Мертон. — Но учтите, даже опытнейший изготовитель успеха добивается нечасто. Ставки же велики, и потому существует множество криворуких халтурщиков, надеющихся однажды преуспеть. Оборот потенциально пригодных человеческих черепов велик, средства затрачиваются неимоверные, однако результаты большей частью никчемные.

— Спасибо вам за консультацию. И жаль, что пришлось начать с угроз. Надеюсь, впрочем, вы поймете мое отчаяние.

— Ну конечно. Кстати, ответы на кое-какие свои вопросы вы могли бы получить и у нашего доброго друга Уильяма Кибла.

Сент-Ив не смог скрыть удивления.

— Навряд ли Кибла может что-либо связывать с теми, кто коллекционирует или изготавливает подобные вещи!

— Ах, конечно же нет, профессор. У меня и в мыслях не было очернять репутацию сего достойного мужа. Однако ему удалось миниатюризовать так называемую лампу Румкорфа[32]. Вам ведь известно, что это такое, не так ли? Говорят, компактный вариант Кибла — одно из чудес нашей эпохи, хотя сам я устройства пока не видел. Оно вроде как помещается на ладони, но при этом способно испускать очень яркий свет.

— Следовательно, его можно разместить во внутричерепной полости одной из этих мерзких поделок?

— Именно. Имеются основания полагать, будто заказ поступил от некоего высокопоставленного лица. Никаких имен, сами понимаете. И о возможном использовании своей миниатюризованной лампы Кибл, скорее всего, не догадывается. Он так далек от житейской суеты, профессор.

Вдруг Хасбро поднялся со стула и кивнул на улицу. Лэнгдон глянул в окно, однако ничего примечательного, кроме деловито снующих по вечерней Лоуэр-Темз-стрит пешеходов и проезжающих экипажей, не заметил. Слуга меж тем молча выскользнул из небольшого освещенного пятачка передней и под озадаченными взглядами Мертона и Сент-Ива, укрывшись в тени огромного антикварного шкафа, прильнул к стеклу. Через пару секунд он вернулся на свое место и объявил:

— Наш старый знакомый. Джордж, сэр.

— Ты уверен? — удивился Сент-Ив. — В последний раз, когда мы его видели, он летел со своей лошади в кусты.

— И он даже не прячется.

— Что ж, в упорстве и храбрости нашему Джорджу не откажешь. Он один?

— Похоже, да, сэр. Хотя в храбрости я бы все-таки ему отказал.

— Ты хочешь сказать, он следит за нами, но нападать не собирается?

— Именно. И очевидно, он шпионит уже давно, с самой Дороги пилигримов.

Мертон с прищуром уставился на гостей.

— Вам что-то угрожает? Не хочу торопить вас, но я уже опаздываю. Ох, и вправду опаздываю! Миссис Мертон просто шкуру с меня сдерет. Сожалею о подобной негостеприимности, но…

— Все в порядке, — успокоил его Сент-Ив. — Нам тоже пора.

— Я выберусь через черный ход и перелезу через стену, — заявил Хасбро. — Быть может, получится схватить этого субъекта за шкирку и обстоятельно с ним потолковать.

Сент-Ив кивнул:

— Я выйду через парадный вход через две минуты. Однако мы не должны позволить Джорджу снова нас одурачить. Если не получится поймать его, пускай убирается восвояси, а мы займемся своими делами. Так или иначе, не сомневаюсь, скоро мы все равно его встретим.

Он проводил взглядом Хасбро, скрывшегося в задней части магазина, и принялся отсчитывать про себя секунды, как научился еще в школе: «Раз бегемот, два бегемот, три бегемот…»

Мертон поднялся со стула и, перегнувшись через его спинку, взял несколько табличек, из которых отобрал одну, с надписью «В отпуске».

— Желаю вам, профессор, величайшей удачи в поисках сына. И простите великодушно, что осмеливаюсь напомнить о вашем обещании касательно украденных у меня денег. Нисколько не сомневаюсь, что меня обвели вокруг пальца. Боюсь вот только, я снова сую голову в петлю. Вам ведь известен адрес моего второго заведения?

— Если только за последние два года вы его не сменили, — отозвался Сент-Ив, принимаясь по второму разу отсчитывать шестьдесят бегемотов.

— Нет, сэр, не сменил. С нетерпением буду ожидать результатов вашего предприятия. Мне доставило бы величайшее удовольствие узнать, что с Нарбондо покончено.

— Тут мы с вами единомышленники, — отозвался Сент-Ив, пожимая Мертону руку, и с двадцатью бегемотами в запасе направился к выходу, настраивая себя на погоню. Возможно, появление одного только Лэнгдона озадачит головореза, чем, несомненно, стоит воспользоваться.

Едва Сент-Ив оказался за дверью, как сзади послышался скрежет запираемого замка, затем о стекло брякнула табличка «В отпуске». Джордж обнаружился в тени дверного проема соседнего дома — стоял в довольно небрежной позе, отчасти скрытый туманом. Тут из переулка вынырнул Хасбро, и Сент-Ив вместе со слугой рванули к головорезу, по пути увернувшись от экипажа и едва не сбив с ног подметальщика перекрестков, оказывающего услуги по уборке конского навоза желающим перейти улицу. Промедление в планах у Джорджа, однако, не значилось, и он помчался вдоль реки на восток, в направлении пристани «Старый лебедь», а затем, свернув в щель между домами, скрылся. Сент-Ив и Хасбро, лавируя меж пешеходами, бок о бок добежали до начала прохода и успели заметить, как тень преследуемого метнулась куда-то в сторону. Осторожно, прислушиваясь к звуку собственных шагов по мостовой, они двинулись между зданиями, пока не оказались возле совсем узкой щели, напоминавшей вход в лабиринт.

— Эй, притормозите, — раздался вдруг голос, и перед двумя мужчинами возникло лицо Джорджа, озаренное пламенем спички, которую тот сунул в чашку трубки. Прислонившись к влажной кирпичной стенке, головорез преспокойно принялся раскуривать табак. Физиономия у него была основательно изодрана — очевидно, вследствие падения с лошади — и заклеена полоской окровавленного пластыря.

— Доктор послал меня снова сделать вам предложение, джентльмены, — лениво протянул Джордж — в его поведении уже ничто не напоминало того придурковатого увальня, какого он так блистательно разыграл в «Отдыхе королевы». — Раз уж вы не соизволили принять его этим утром на дороге.

— Не соизволили принять? — выпалил Сент-Ив, немедленно выходя из себя. — Да это больше походило на покушение на убийство, нежели на предложение!

— Вот только кто кого прикончил-то? Бедняга Барсук отдал концы после того трюка с деревом. А с повозки скинули его вы, сударь!

— Судя по ножу в руке, он буквально умолял, чтобы его скинули. И, если мне не изменяет память, потом по нему прогулялась твоя лошадь. А твой приятель, Фред, кажется, как раз целился в нас из пистолета.

— Оружие служило лишь для убеждения, а не убийства. С другой стороны, возможно, вы поступили и верно. Пожалуй, я бы тоже скинул Барсука, запрыгни он на мою повозку. Но предвижу ваш вопрос: что мне сейчас надо. Ножа у меня, как видите, нет.

— Возможно, себе на беду, — прокомментировал Лэнгдон.

Хасбро сунул руку за пазуху и сделал пару шагов вперед, так что Джордж оказался практически между ним и Сент-Ивом. Головорез издал пронзительный свист, и в ответ немедленно раздался свист как со стороны улицы, так и из темноты между домами.

— Я здесь не один, ваше умнейшество, — хмыкнул он. — Я передаю вам послание доктора и тихонько ухожу. А вы как следует обмозговываете его.

— Тогда выкладывай и убирайся.

— Доктор почтительно предлагает обменять жизнь вашего сына на сумму в пятьдесят тысяч соверенов. Торг неуместен. У вас есть время на принятие решения до утра.

— А если я откажусь?

— Вы согласитесь, ваша милость. В этом я не сомневаюсь.

— И на каком же основании?

Вытащив трубку изо рта, Джордж постучал ею о костяшки кулака — на мостовую выпал тлеющий уголек, — сунул в карман штанов, отряхнул руки и затем снова свистнул, на этот раз дважды. Возможно, данный сигнал призван был донести до сведения сообщников головореза, что он оказался в опасных водах и его несет прямиком к водовороту. Ответный свист не заставил себя ждать, тоже двойной. Сент-Ив замер, вслушиваясь на предмет приближающихся шагов, однако различил лишь отдаленный шум с Темз-стрит да гудки кораблей с реки.

— На том основании, что вы хотите получить сына в целости и сохранности. И не хотите ошибиться в выборе и затем объясняться перед своей миссис. Да, сэр, о подобной перспективе лучше и не думать. Я сам человек женатый, и у меня есть сын, так что мне ли не знать. Хуже таких объяснений и придумать что-либо сложно.

— Твоя жена только обрадовалась бы, прикончи я тебя на этом месте.

— Может, и так, — пожал плечами Джордж. — Но я всего лишь гонец, сэр, и послание мое состоит в том, что маленькому Эдди будет грозить опасность, пока вы не согласитесь на условия доктора.

— Что еще за опасность? Давай выкладывай, только не смей произносить имя моего сына.

— Как скажете. Доктор велел передать вам, сэр, что у него появился заказчик на череп — такой, который привидений показывает. Человек этот заплатит столько же, сколько доктор просит у вас. Но этому самому заказчику без разницы, из какого маленького мальчика сделают игрушку, так сказать. Он вовсе не обязательно должен быть вашим сыном. Вот это я и должен вам сообщить.

— Заказчик, — повторил Лэнгдон, и слово внезапно показалось ему омерзительным. Он уставился на негодяя, обдумывая, не прикончить ли его прямо сейчас. Джордж, уловив по взгляду профессора грозящую ему опасность, быстро огляделся по сторонам, готовый дать деру. Вдруг Сент-Ив почувствовал, как на плечо ему легла рука — рука верного Хасбро, который многозначительно покачал головой. Мгновение спустя Лэнгдон умерил свой гнев и процедил: — Скажи доктору, что я обдумаю его предложение. Говоришь, завтра утром? За вечер я не соберу такую сумму, это невозможно.

— Ровно в восемь утра на углу Трол-стрит и Брик-лейн, в Спитлфилдзе. На месте можете расплатиться частично — но чтобы это были серьезные деньги.

— Сначала я должен убедиться, что с моим сыном все в порядке.

— Да нет проблем. Значит, увидите там человека — вы его не знаете. А вот остальных, предупреждаю сразу, не увидите. На нем будет красный платок. Пойдете за ним, и он скажет, что вам нужно делать дальше. Если поторопитесь, у вас будет время собрать остальные монеты. Пока же паренек в безопасности, уплетает ветчину с яйцами за милую душу. И ему, как, кстати, и вашей дочурке, больше ничего не будет грозить, если вы честно расплатитесь и уедете к себе в Кент, подальше от сферы деятельности доктора, так сказать.

Джордж умолк, и на физиономии его отразилось некое подобие работы мысли. Затем он тихо добавил:

— Уверен, все будет честно. Доктор сделает как обещал.

Головорез три раза свистнул и, обогнув Хасбро, исчез между домами. Остались только тьма да туман.

Ответного свиста не последовало: сообщникам Джорджа было ясно, что дело выгорело.

Помедлив минуту-другую, Сент-Ив и Хасбро бодрым шагом устремились к Каннон-стрит, где поймали кэб и покатили в направлении Смитфилда.