Айлсфордский череп

XXXVI СОЖЖЕНИЕ

Сент-Ив ошарашенно уставился на кровавое месиво, в которое превратился преследователь. В ушах у него все еще звенело от выстрела. Товарищи его тоже потрясенно молчали. Финн наконец-то отдышался и теперь невидяще смотрел куда-то за деревья, словно бы погрузившись в раздумья.

Дядюшка Гилберт взирал на то, что осталось от лица его жертвы, пораженный и напуганный произведенными его оружием разрушениями. Про себя Лэнгдон решил, что на самом деле Гилберт и не думал палить и выстрел произошел самопроизвольно. Коли так, на месте этого типа на тропе запросто мог оказаться и любой из них — а уж этого-то Гилберт Фробишер не простил бы себе до конца своих дней. Будто в качестве напоминания, что мир не остановился, легкий порыв ветра подхватил с тропы несколько сухих листьев.

— Оставь хотя бы несколько мерзавцев и нам, дядюшка, — попытался пошутить Табби, однако происшествие настолько выбило старика из колеи, что тот едва стоял на ногах, поэтому Фробишер-младший поспешил усадить дядюшку на поваленное дерево. Гилберт отер лицо носовым платком и покачал головой.

Дойл подошел к нему, внимательно заглянул сначала под одно веко, затем под второе, пощупал пульс.

— У вас шок, сэр, — констатировал он. — Как врач рекомендую вам вернуться в лагерь. И искренне советую помнить, что вы остановили негодяя, намеревавшегося убить мальчика.

Гилберт кивнул, однако выражение его лица так и не изменилось.

— Это один из той парочки, что сегодня утром выбралась из водостока возле моста Блэкфрайарз, — тихонько сообщил Хасбро Сент-Иву. — Я помню его одежду.

— Жаль, что теперь язык ему не развязать, — проворчал Лэнгдон. — Мы бы убедили его поделиться с нами кое-какими сведениями.

Тут сзади раздались шаги — к ним спешил старый Ходжсон с охотничьим ружьем.

— Услышал выстрел, — объяснил он. — А вы ведь, насколько я понимаю, не на куропаток охотитесь.

Гилберт уныло кивнул ему. Ходжсон взглянул на мертвое тело и с отвращением отшатнулся.

— Вот и прекрасно, — снова заговорил Дойл. — Вдвоем и возвращайтесь. Бутылочка хорошего вина живо приведет вас в чувство, мистер Фробишер. Хотя виски, пожалуй, будет даже полезнее.

— Вот-вот, — поддакнул Ходжсон, определенно уловив драматизм происходящего. — К тому же нам предстоит продолжить каталогизацию. Давай же, встряхнись, старина!

Табби тем временем ухватил мертвеца за лодыжки и, сопя и отплевываясь, поволок с тропинки в лес. Через пару минут он вернулся, отряхивая руки.

— Предвижу величайшее пиршество у местных стервятников, — изрек он.

— Buteo buteo[59], — пробормотал Гилберт, с рассеянным взглядом поглаживая подбородок.

Тут к старику подошел Финн и положил ему руку на плечо.

— Я хочу поблагодарить вас, сэр, — начал он. — Он собирался убить меня, и даже хуже, если вы понимаете, о чем я. Он поклялся сделать это, когда гнался за мной по лесу, я слышал. И он точно схватил бы меня, потому что сил у меня уже не оставалось. Вы прикончили отпетого негодяя, сэр. Его звали Коржик, и на его совести все мыслимые страдания и мучения людей. Только вчера я узнал, что однажды он увел с Биллингзгейтского рынка слабоумного паренька по прозвищу Шустрый Джек и несчастный так и не вернулся. Никто не знает, что извращенец с ним сотворил, да и не хочется знать. Но Коржик был сущим дьяволом, сэр, в этом нет никаких сомнений.

— Полностью подтверждаю, — присоединился Лэнгдон. — Еще нам достоверно известно, что сегодня рано утром он взорвал в Лондоне туннель реки Флит, в результате чего в Смитфилде погибли люди. А пару недель назад, когда на воздух взлетела оранжерея возле Бейсуотерского клуба, он пытался убить меня. Тогда там погиб бедняга Шортер, известный ботаник. Мир стал лучше, после того как этот Коржик избавил его от своего присутствия. А Нарбондо лишился преданного слуги.

— Уж не Йенсен ли Шортер из Королевского садоводческого общества? — наконец-то отреагировал Гилберт. — Много лет тому назад мы с ним собирали гербарий. Он здорово разбирался в лишайниках.

— Именно он, — подтвердил Сент-Ив. — Помимо прочего, вы еще и отомстили за убийство Шортера.

Старик печально покачал головой. Новость о смерти старинного друга, расстроив его еще больше, пробудила в нем и гнев, благодаря которому достопочтенный орнитолог кое-как смог стряхнуть отвращение к собственному деянию. Он взглянул на Финна:

— Мы с вами не знакомы, молодой человек. Гилберт Фробишер, к вашим услугам. Весьма признателен вам за проявленное участие.

— Это Финн Конрад, дядюшка, — представил мальчишку Табби, — очень смышленый паренек. Определенно, голова на плечах у него имеется, а еще он честен и храбр — пожалуй, даже чересчур.

— Вот как? — вновь оживился Гилберт. — Что ж, в таком случае приятно познакомиться. Рад был оказать вам услугу, юноша, хотя, вынужден признать, все произошло несколько неожиданно.

— Ну а теперь мы пойдем в лагерь, — взял его под руку Ходжсон. — Согласно предписанию врача, дружище.

Старик поднялся и молча протянул ружье и патронташ Табби, и тот охотно принял оружие.

— Финн, ты пойдешь с ними, — велел Сент-Ив. — Ты свое дело сделал, и даже больше.

— Прошу прощения, сэр, но я не согласен, — воспротивился парнишка. — Я знаю, по какой тропинке убежал Эдди, и я побывал в трактире и в тайной лаборатории доктора, куда ведет туннель. Вам понадобится моя помощь.

— И уговорить тебя отдохнуть не получится? — спросил Лэнгдон, впрочем, уже зная ответ.

— Нет, сэр, не получится.

— Хорошо, будь по-твоему, — кивнул профессор, чей опыт говорил, что Финн слов на ветер не бросает и будет и дальше следовать велениям совести. Избавиться от него можно было лишь привязав к стулу.

— И еще я хотел вам рассказать об Эдди, сэр, — продолжил Финн. — Когда Коржик погнался за мной в лесу, ваш сынишка почти спасся. Он скрылся из виду, убежав вперед по тропинке. Но он, Эдди, взял и вернулся, чтобы вызволить меня из беды. Нашел где-то палку, длиной с него самого, и треснул ею Коржика. Вы бы порадовались, сэр, если бы увидели. Потом он опять убежал, как я ему и говорил. А я запустил в Коржика булыжником, чтобы отвлечь его и удрать. Этот негодяй погнался за мной, слава богу, а не за Эдди, но я все равно постарался увести его как можно дальше от малыша и побежал сюда, где вас и встретил. Я никогда не забуду, сэр, как Эдди напал на Коржика с палкой. Никогда. Пока жив, не забуду.

Финн не сводил глаз с Лэнгдона, задыхаясь от вновь переживаемых эмоций, однако отвел взгляд в сторону, увидев на лице мужчины слезы, которых тот совершенно не стеснялся.

Отряд двинулся дальше по тропинке, которая вывела их к заливу и затем свернула вдоль извилистого берега. Мальчишка рассказал о мельнице и запасах угля и том, что Нарбондо ест угольную пыль на завтрак, а потом о лорде Мургейте и женщине по имени Хелен, о доброте Джорджа и его смерти от рук Макфи и карлика Снида и, наконец, о внезапном появлении из туннеля Билла Кракена, благодаря чему Финну с Эдди и удалось сбежать. Сент-Ив слушал парнишку с изумлением и тревогой: Кракен застрелен — хотя, возможно, все еще жив, да поможет ему Господь, — а Эдди один-одинешенек в лесу, кишащем головорезами.

Обеспокоило его и то, что Нарбондо, судя по всему, ожидал нападения Кракена. Негодяй словно имел дар предвидения. А вот смерть Джорджа задела Лэнгдона за живое. Как же все-таки это несправедливо — если, конечно же, существует в мире такая вещь, как справедливость. Похоже, все-таки не существует. Джордж попытался искупить свои грехи, и за это его убили. Можно, впрочем, взглянуть и иначе: он навлек на себя насилие, но в конце жизни обрел милость Господню — или хотя бы просто облегчил свою совесть.

Вероятно, всем им воздастся на том свете, пока же, однако, предстояли дела на этом. Сент-Ив разглядел за деревьями «Тенистый дом» как раз в тот момент, когда на него указал Финн. И кругом было тихо-тихо — ни единого звука, сопряженного с деятельностью — абсолютно любой, а тем более с такой кипучей, какую они наблюдали из гондолы дирижабля. Лишь чайки кричали над заливом.

Тропинка вдоль берега залива — точнее говоря, это был край литорали[60], который с начинающимся приливом постепенно уходил под воду, — отлично просматривалась из старого навеса для лодок, скрытого среди деревьев. Оттуда-то Нарбондо и разглядывал в подзорную трубу компанию, движущуюся вдоль кромки воды.

Этот ужасный мальчишка все-таки жив — стало быть, Коржик, бросившийся за ним в погоню с полчаса назад, успеха не добился. А тот одинокий выстрел, весьма вероятно, оборвал его многообещающую карьеру — впрочем, по мнению Нарбондо, вполне своевременно, поскольку из-за собственных бесчинств Коржик потихоньку выживал из ума. В свое время он был довольно забавен, но раз его время прошло — что ж, туда ему и дорога.

Доктор заметил, что толстяк вооружен. И у Сент-Ива и его слуги наверняка имеются пистолеты, те самые, из которых они палили прошлой ночью. Назойливые все-таки типы — и опасные, этого не отнять. Да, он недооценил профессора, но на сей раз профессор недооценил его. Забавно было бы на прощание уничтожить дирижабль Сент-Ива — жаль только, времени на это нет.

Нарбондо кивнул Макфи, тот развел пары, и вскоре их баркас был готов к выходу в Египетский залив. На корме стояли бочонки с угольной пылью, прочно скрепленные меж собой и накрытые брезентом, а палуба забита людьми, готовыми выполнить любое распоряжение за достойную плату. Джордж, увы, оказался редким исключением из правила. Нарбондо мог бы даже привязаться к этому типу, если б вообще испытывал такую потребность, а криминальные таланты Джорджа были выше всяких похвал. И вот он взял и все перечеркнул — исключительно по слабости духа, именуемой добротой.

Прямо по курсу лежал узкий выход из залива, через который уже накатывали приливные волны. Нарбондо оглянулся на «Тенистый дом». Над деревьями в той стороне поднимался дым. Наверняка это Сент-Ив с дружками запалили трактир. Ну что ж, всего лишь жест отчаяния, способ выплеснуть гнев от очередного фиаско.

Меж тем устье Египетского залива осталось позади — баркас вошел в Темзу.

Сент-Ив и Табби спустились в подвал через люк в полу, и Фробишер зажег аргандову лампу, чтобы осветить сумрачное помещение. Взорам их тут же предстало тело на столе. Открытая дверь слева вела в туннель, другая, справа, оказалась заперта. Через зарешеченное окошко возле нее задувал ветерок, наполняя комнату запахами вереска и воды из пруда.

— Боже мой, — проговорил Табби, уставившись на труп. Уложенное на спину тело мужчины по груди и лодыжкам было стянуто цепями в кожаной оболочке, его потухшие глаза таращились в потолок. За головой покойника стоял шелковый цилиндр.

Рана на его горле глумливо ухмылялась, словно второй разинутый рот, подбородок и грудь обильно покрывала запекшаяся кровь. Руки покойника лежали вдоль боков, однако кисти на них отсутствовали. Эти недостающие отрубленные члены лежали на груди, как будто вцепившись в цепь, а меж двух пальцев торчала визитная карточка. Из культей, как и из горла, вылилось невероятное количество крови. Это значит, что сердце жертвы продолжало работать, то есть этот человек умер только на столе, определил Сент-Ив. Но горло ему вспороли у двери, где на каменном полу осталась огромная лужа крови. Кто-то — судя по следам, женщина — прямо по ней вышел наружу. В столешницу был воткнут мясницкий колун. Комната буквально кричала, что Нарбондо практиковал здесь вивисекцию. Простому анатому нет нужды привязывать трупы, а хирургом горбун не был. Да, долг Лэнгдона перед Финном и Биллом Кракеном просто не поддавался исчислению.

Табби вытащил карточку из руки мертвеца и поднес к свету.

— «Лорд Мургейт», — прочел он. — И что это значит?

— Возможно, разлад. Или Нарбондо в очередной раз счел выгодным изменить свои планы.

Лэнгдон принялся анализировать увиденное. Теперь, когда личность де Грота однозначно была установлена, не вызывал сомнений и факт покупки лордом Мургейтом миниатюризованных ламп у Уильяма Кибла. Мургейт, несомненно, и есть тот самый заказчик, о котором упоминал Джордж, — точнее, был им.

Далее, ничто не указывало на то, что Эдди подвергся здесь какому-либо насилию. Если бы Нарбондо осуществил свои планы причинить вред малышу ради получения прибыли с Мургейта, он не преминул бы оставить какое-то свидетельство, с тем чтобы таковое впоследствии обнаружил Сент-Ив. Это доставило бы горбуну неописуемое удовольствие! Мургейт мертв, а Эдди жив. Финн спас жизнь его сына. Верилось с трудом. А ситуацию, похоже, переломил Билл Кракен. Благодаря ему Финн и Эдди сумели убежать.

— Больше нам здесь делать нечего, — подытожил Лэнгдон.

— Почти, — отозвался Табби и открутил крышку маслоприемника аргандовой лампы, понюхал, после чего констатировал: — Ворвань, полагаю, — Фробишер перевернул лампу и разлил ее содержимое по краям стола и полу. — Вон еще одна, — указал он на вторую лампу на полке над стеклянными ящиками, затем поинтересовался: — А вот об этом что думаете?

Сент-Ив быстро осмотрел разбитый стеклянный ящик, который поначалу не заметил, а потом отвлекся на труп. Теперь же, обнаружив на его дне осколки и кучку изогнутых кусочков свинца, а рядом мехи, Лэнгдон мгновенно понял, что перед ним результаты небольшого взрыва угольной пыли, накачанной в двойной ящик. Очевидно, демонстрация проводилась с целью произвести впечатление на Мургейта, поскольку сам-то Нарбондо уже давно убедился в действенности своего метода. Если, конечно, испытания не подразумевали чего-то еще. Сент-Ив осмотрел увеличительную линзу, опустил ее, заглянул — Гилберт рассказывал, что пыль становится взрывоопасной и при относительно небольшом нагревании. Возможно, для Флитского водостока и требовался греческий огонь, но тут, похоже, он не потребовался. «Его интересовал не только взрыв…» — подумал Лэнгдон.

— Жалко гробить такой шикарный цилиндр, — изрек Табби и взял головной убор со стола. Под ним оказался человеческий череп. Сент-Ив подошел посмотреть и, к своему облегчению, понял, что это череп взрослого, не ребенка. В нем было проделано отверстие диаметром в три дюйма, а внутри на расколотой фотопластинке валялись мелкие винтики, кусочки меди и серебра. Лэнгдон извлек осколки, соединил и принялся разглядывать снимок перед окошком. Это оказался портрет женщины с четко переданными деталями, вплоть до прядей волос, грубоватости кожи и подрумяненных щек — определенно, мокроколлодионная фотография. На лице ее отражалась подозрительность и, пожалуй, жестокость, которую не могли скрыть ни помада, ни пудра, ни румяна. Наверно, решил Сент-Ив, проститутка с Дин-стрит — легкая жертва, которой при пропаже навряд ли кто хватится.

— Насколько я понимаю, это один из тех мифических черепов, — заметил Табби.

— Да, уже поврежденный. Очевидно, Нарбондо вызвал заключенного в нем духа, выражаясь таким же мифическим языком, заключил его в стеклянный ящик и взорвал. Надеюсь, призрак в итоге обрел свободу.

— На мой взгляд, полнейшее безумие, — заявил Табби. — Так вы не против, если мы тут все сожжем?

— Никоим образом, — ответил Сент-Ив и бросил осколки фотопластинки обратно в череп.

Фробишер снова накрыл его цилиндром и, опустошив вторую лампу, разлил еще четверть галлона свежего масла поверх прежнего, к тому времени уже впитавшегося.

Лэнгдон открыл дверь и молча вышел. Это омерзительное место просто необходимо сжечь, да и лорд Мургейт уж точно не станет возражать. Когда во дворе показался Табби, из окошка повалил дым. Они оставили дверь открытой, отыскали своих товарищей и зашагали за Финном по тропинке вдоль ручья. Сент-Ива занимало, как лорд Мургейт добрался до болот. Экипажа подле корчмы не обнаружилось, не нашли они и трупа слуги, если таковой сопровождал его светлость. И что за женщина прошла по луже крови? Может, та самая загадочная Хелен? Определенно, от бесчинств Нарбондо она не пострадала. Что ж, подытожил Лэнгдон, нерешенные загадки еще остались, но многое и прояснилось.

Через какое-то время они наткнулись на тело Джорджа, но решив, что хоронить его времени нет, нести в Клифф-Виллидж не хочется — проще потом послать кого-нибудь из деревни, — а Табби, Джеку и Дойлу нужно успеть на поезд «Юго-восточной железнодорожной компании» до Лондона, без промедления двинулись дальше.

На счастье, тропинка упорно держалась ручья, и на мягкой почве оставалось изрядное количество отпечатков, чтобы по ним можно было прочитать связную историю — по крайней мере, отчасти. После убийства Джорджа их старый знакомый, гигант, вернулся в трактир, а судьбы Финна и гнавшегося за ним Коржика были им прекрасно известны. Интереснее вышло с Эдди: он немного убежал вперед и потом встретил какую-то женщину из деревни! Но кто она такая? Просто местная? Во всяком случае, обувь ее кровавых отпечатков не оставляла.

Нарбондо, понятное дело, вместе с углем отправился прямиком в Лондон — опустевший трактир, явно оставленной в спешке, являлся тому наилучшим свидетельством. Финн рассказал о ландо в конюшне, однако экипаж с лошадьми исчез.

Позже в туннеле отряд нашел еще одного мертвеца. Его поза вкупе с сообщенными парнишкой сведениями указывала, что разбойник был застрелен во время погони за Кракеном. Данное открытие воодушевляло — если, конечно, в погоне не принимали участия прочие головорезы, оказавшиеся удачливее подстреленного. Пожалуй, дальнейшее исследование туннелей многое прояснило бы, однако на это тоже не оставалось времени. Решение, впрочем, далось Сент-Иву и его спутникам тяжело, поскольку Кракен мог все еще лежать где-то во тьме, истекая кровью. Что ж, чем быстрее они доберутся до деревни, тем скорее отправят людей на его поиски в подземном лабиринте.

— Смотрите! Появился кто-то еще! — воскликнул Джек. — Отпечатки мужских ботинок.

— Судя по размеру, мужчина высокий, — определил Дойл. — И он хромал. Возможно, он ранен.

— Кракен! — немедленно отозвался Сент-Ив. Он нисколько не сомневался в своей правоте, хотя в глубине души и опасался искушать судьбу подобной убежденностью.

Понадобилось лишь несколько минут, чтобы проследить мужские отпечатки до печей, что окончательно разрешило вопрос. Принадлежи следы одному из приспешников Нарбондо, вряд ли они вели бы в деревню — скорее, обратно в логово. Значит, Кракен выжил. Во всяком случае, по выходе из туннеля был еще жив.

Теперь, когда большая часть загадок была решена, маленький отряд устремился в Клифф-Виллидж. Сент-Ив стал прикидывать, сколько времени понадобится им с Хасбро, чтобы вернуться к дирижаблю в бивак дядюшки Гилберта. Неизвестно, что их ожидает в Лондоне, сомнений не вызывала лишь необходимость действовать со всей возможной скоростью. Если Эдди действительно уже ничто не угрожает, тогда их долг — предотвратить катастрофу в соборе Оксфордских мучеников. И Лэнгдон внезапно почувствовал, что на этот раз удача повернется к нему лицом.