Азм есмь царь (СИ)

Глава 18

Орбитальный удар, сотканный из чистой магии, обрушился на Трансильванию. Свет, невыносимый по своей яркости, озарил небо, заставив даже дневное солнце померкнуть. В момент удара воздух задрожал, как от взрыва гигантского колокола, земля содрогнулась, и из недр земли взметнулись столбы пламени. Когда яркий свет погас, на месте некогда живописных лесов и зеленеющих полей зияла выжженная пустота. Всё живое в радиусе сотен километров превратилось в пепел, даже камни расплавились под мощью магического удара.

Но дракон, чья кожа чернее самой тёмной ночи, а глаза горели огнём, не обратил внимания на ужасную картину разрушения. Он лишь коротко тряхнул головой, словно стряхивая с себя пыль, и, взмахнув громадными крыльями, взмыл в небо. Следующим его целью стала Вена.

Полёт дракона, подобно грому, разрывал тишину над Европой. Вдоль его пути, как зловещие вестники, неслись волны жара, выжигающие всё на своём пути. Австрия, когда-то прославленная своей красотой, теперь была покрыта саваном из дыма и пепла. Дракон не убивал умышленно. Он просто летел, и всё живое сгорало в огненном урагане.

Вену, столицу Австрии, он утопил в пламени, а затем двинулся дальше, к сердцу Европы.

Но подобный расклад вполне меня устраивал, пока древняя тварь не летит на мои армии и земли, пускай занимается чем хочет. Это справедливая «сделка», но то, что его не взял орбитальный удар, стало для меня, конечно, неприятной новостью, но с этим будем работать уже после этой компании. А теперь следует вернуться к всевидящему ОКУ и продолжить анализ ситуации.

Анатольские маги верхом на грифонах уверенно летели с османской стороны и добивали австрияков, очищая путь для пехоты. Туман, оставшийся от утра, еще не рассеялся над полем сражения, но уже не казался таким тяжелым и вязким. Солнце постепенно поднималось, окрашивая уже не небо, а землю в багряные тона — цвет крови, пролитой в битве.

Янычары продвигались вперёд, не останавливаясь ни перед чем. Их шаги были ровными, ритмичными, словно биение одного сердца. Они не бежали, не сражались, а просто шли, поглощая все на своем пути. За ними, словно призраки, следовали полки анатолийских магов, сидящих на спинах своих грозных грифонов. Их магия очистила небо, превратив его в пустыню, где не было места вражеским птицам и глазам, которые могли бы увидеть их движение.

Австрийские войска в панике отступали, не оказывая сопротивления. Их генералы утратили контроль над ситуацией, а солдаты потеряли боевой дух. Они видели перед собой лишь бездну, которая грозила поглотить их империю.

Янычары захватывали территорию без боя. Они занимали крепости, города, села, не оставляя за собой ничего, кроме пустоты и тишины. Их движение было похоже на стихийное бедствие, которое ничто не могло остановить.

— До Штирии, — прошептал один из генералов, глядя на карту, которая была уже почти полностью закрашена красным цветом.

— И ни шагу дальше, — ответил султан, его глаза были холодными как сталь. «Мы еще не готовы к войне с целой Европой. Нам нужно укрепить свои позиции, переварить захваченные территории. Но одна вещь ясна: мы не отступим от нашей цели».

Он посмотрел на голограмму, которая проецировалась на стену его палатки. В небе, парили грифоны, а внизу продвигались бесконечные ряды янычар. Он видел будущее, он видел свою империю, расширяющуюся до самых границ мира. И он знал, что ничто не сможет остановить ее движение.

В моем кабинете царила тишина. За окном бушевала буря, но здесь, в сердце моей империи, все было спокойно и уверенно. На столе лежала карта, покрытая красными точками, которые отмечали движение моих армий. Я провел пальцем по линии, которая тянулась от Вены до Штирии, и улыбнулся. Все шло по плану. Я взял в руки мобильный телефон, блестящий и тонкий, как клинок, и набрал номер Изабель. Ее изображение на экране было нежным и невинным, но я знал, что за этой маской скрывается острый ум и беспощадность.

«Изабель, я тебе прислал небольшой подарок», — написал я в сообщении.

Положил телефон на стол.

«Небольшой подарок», — повторил я про себя, улыбаясь.

Она оценит его. И поймет его истинное значение. Это был не просто подарок. Это было «послание». Послание о моей силе и власти. В конце концов, мы с ней играли в одну игру. И в этой игре не было места сентиментальности. В этом мире царили лишь сила, власть и жестокость.

Я покинул свой кабинет, оставив за собой тишину и таинственность, и направился по коридору, покрытому мягким ковром, как будто шёл по пути к успеху. В руках я держал телефон, что вибрировал, сообщая о новых сообщениях.

С каждой секундой их становилось все больше. Доклады от генералов, разведывательная информация, аналитика, прогнозы, карты движения армий. Все это было сведено в несколько строчек текста, но за ними скрывались целые миры событий, целые армии, целые жизни.

Я пролистал первое сообщение. «Османская армия захватила Грац без боя. Австрийский гарнизон капитулировал». Я улыбнулся. Всё шло по плану.

Следующее сообщение было от моих агентов в Вене. «Император находится в панике. Совет империи разделен. Настроение в народе падающее». Я уже вижу их отчаяние, слышу их шепот о поражении.

Еще одно сообщение. «Алеманнский король отказался от поддержки Австрии. Он переводит свои войска на восточный фронт». Я усмехнулся. Они боятся меня, моей силы, моей решимости.

Я пролистал еще несколько сообщений, в которых сообщалось о победах, о разобщенности врагов, о моем растущем влиянии. Телефон продолжал вибрировать, сообщая о новых сообщениях. И я знал, что каждое из них приближает меня к моей цели.

«Прусский наместник заинтересован в союзе с Вами. Он предлагает взаимовыгодное сотрудничество в сфере поставки ресурсов. Он также обещает нейтралитет в конфликте с Австрией», — сообщал другой.

«Швейцария закрыла границы с Австрией. Они боятся Вашего военного могущества», — пришло сообщение из города Цюриха.

«Венецианская республика готовит флот к переходу на Вашу сторону. Они хотят получить контроль над Адриатическим морем. Их флот значительно усилен с помощью Ваших технологий», — информация от агента из Венеции.

«Османская армия уже в Штирии. Австрийское сопротивление сломлено. Император убегает в Вену», — последнее сообщение пришло от командующего армией.

«Шведский король отправил посла в Куское царство. Он хочет установить торговые отношения и получить доступ к вашим технологиям. Он также выражает желание нейтрализовать свою позицию в конфликте с Австрией», — пришло сообщение из Стокгольма.

«Король Дании в панике. Он требует немедленного вмешательства от Вас. Он боится, что Ваши войска перейдут через границу Швеции и нападут на Данию. Он также просит Вас гарантировать нейтралитет Дании», — пришла информация из Копенгагена.

«Испанский король встретился с папой римским. Они обсуждают возможность создания новой антиосманской коалиции. Они надеются привлечь к сотрудничеству Италию и Португалию», — сообщил агент из Мадрида.

«В Англии поднимается волна протестов против Ваших действий. Они называют Вас тираном и грешником. Однако многие торговцы и предприниматели радуются Вашему влиянию и желают сотрудничества», — доложил агент из Лондона.

«Османская армия захватила Зальцбург. Австрийское сопротивление практически сведено на нет. Император прячется в Венском замке. Он просит помощи у всех, кто еще может ему помочь», — пришло последнее сообщение от командующего армией.

Но я уже не просто читал сообщения, а поглощал их целыми блоками. Последнее сообщение пришло от агента из Лондона: «В Англии собрался новый парламент. Они решили отправить армию на континент, чтобы бороться с Вами. Они называют Вас угрозой для мира».

Я усмехнулся. Англичане, вечные противники и соперники. Они всегда искали способы ограничить мощь континентальных держав. Теперь они видят во мне угрозу своему миру, своему спокойствию. Но они не понимают, что я не только правитель, но и сильный, богатый человек, который может позволить себе войну.

Следующее сообщение пришло от агента из Рима: «Папа римский отлучил Вас от церкви. Он называет Вас еретиком и неверным. Он просит всех христиан бороться с Вами».

Папа, ты решил вступить в игру? Ты думаешь, что твои молитвы и проклятия остановят меня? Ты не понимаешь, что я не играю по твоим правилам.

«Германские войска полностью оккупировали остатки Австрии. Венский двор пал, император бежал. Австрийская империя перестала существовать. Германия уже не просто сосед, она теперь великая держава, которая занимает доминирующее положение в Европе. Мы должны быть готовы к тому, что она не остановится на достигнутом. Следующей целью может стать Польша или даже Россия. Мы должны быть готовы к войне». — сообщение от агента в Берлине.

«В Тосканской республике нарастает волна протестов. Народ не хочет жить под Вашей рукой. Они видят Вас как тирана и желают освободиться от Вашего господства. Они готовы вступить в союз с любой силой, которая сможет освободить их», — пришло сообщение от агента из Рима.

«В Венеции увеличилось количество поддерживающих Вас людей. Однако многие аристократы и торговцы продолжают противостоять Вашему влиянию. Они боятся Вашей власти и стремятся сохранить свою независимость. Они готовы вступить в союз с любой силой, которая сможет остановить Ваше расширение», — сообщил агент из Венеции.

«В Сицилии появился новый лидер, который провозгласил себя королем и объявил войну Вашей империи. Он обещает освободить Сицилию от Вашей власти и вернуть ей независимость. Он готовит войска и призывает всех сицилийцев к восстанию», — пришло сообщение от агента из Палермо.

«В Неаполе продолжает удерживать власть Ваша марионетка. Однако она слаба и боится Вашей мести. Она просит Вас о помощи в удержании власти. Она также предлагает Вам союз и обещает верность Вашей империи», — доложил агент из Неаполя.

Аналитики не могли понять, какого чёрта Германия влезла в этот конфликт. Но всё довольно просто. Я им разрешил забрать Австрию и только её, ну и главное, что это оттеснит от Куси фокус внимания, ибо его сейчас и так с избытком.

Я стоял у окна, глядя на бушующий город. Внизу, как муравьи, суетились люди. Они не знали, что их жизнь изменится. Они не знали, что мир изменится. И я знал, что я не дам им забыть об этом. Тренькнул телефон, уведомля о новом сообщении, я взял его и прочитал сообщение: «Спасибо».

Это было от Изабеллы. Я улыбнулся. Она поняла. Она поняла, что это был не просто подарок, а послание. Послание о моей силе, о моей власти, о моих намерениях. Я ответил ей: «Рад был помочь».

А теперь дело за малым, и если они проявят себя как терпеливый и не жадный «союзник», то можно подумать и о чём-то большем, чем просто формальность на бумаге, ибо османы, как бы мне ни хотелось признавать, но всё же усилились, и это лишь в Европе, а ведь они же двигаются и в Азию, Африку, Кавказ и Персию. Так что союзник другой лишним не будет.

Солнечный свет пробивался сквозь высокие окна кабинета, играя на полированных поверхностях столов и создавая эффект мерцающей пыли. На его столе лежала стопка бумаг, на одной из которых красовался герб Соединенного Королевства. Время поджимало: через две минуты в кабинете должен был появиться английский дипломат, чтобы вручить ноту протеста. Но меня это мало волновало.

Министр, высокий мужчина с проседью на висках и проницательным взглядом, нервно постукивал пальцами по столу. В воздухе висела напряженная тишина, нарушаемая лишь тихим шелестом кондиционера.

В этот момент раздался стук в дверь. Министр, сделав глубокий вдох, кивнул секретарю, который открыл дверь. В кабинет вошел высокий дипломат с непроницаемым выражением лица, но его дерзкая осанка и элегантный костюм от Хьюго Босса выдавали в нем не только дипломата, но и человека, привыкшего к роскоши и влиянию.

Его темно-синий костюм идеально сидел на его высоком, подтянутом теле, подчеркивая его атлетическую стать. На рубашке из белого шелка не было ни единой складки, а шелковый галстук с изящным узлом создавал лёгкое ощущение небрежной элегантности. В его руках, с ухоженными ногтями, был зажат конверт. На его лице, как будто вылепленном из мрамора, не было ни улыбки, ни следа нервозности. Он вежливо кивнул министру и направился к столу, протягивая ему конверт.

— Господин министр, — начал дипломат, его голос звучал холодно и официально, — я принес вам ноту протеста от имени правительства Ее Величества.

— Могу вам чем-то помочь? — сухо ответил министр.

— Вы должны перестать поставлять оружие и финансовые влияния ирландским сепаратистам! — провозгласил дипломат, его голос, несмотря на старания быть вежливым, звучал резко и властно. Дипломат задрал нос и уставился на министра, словно ожидая немедленного повиновения. В его глазах читалась не просто уверенность, а глубокое убеждение в своей правоте. Его тон был не просто официальным, а напоминал указ от высшего чиновника.

Министр, несмотря на сдержанность, чувствовал, как в нем вскипает недовольство. Этот дипломат, с его высокомерным тоном и бесцеремонным поведением, откровенно его раздражал.

— Мы не оказываем никакой поддержки ирландским сепаратистам, — ответил министр спокойно, стараясь сдержать свое раздражение.

— У нас есть неопровержимые доказательства вашей помощи. И мы требуем ее немедленного прекращения! — практически рычал англичанин.

Министр посмотрел на него в ответ холодным взглядом.

— Я советую вам основываться на фактах, а не на догадках, — ответил министр, делая упор на последнем слове. — И я не терплю диктаторский тон. Мы не обязаны вам ничего доказывать. Наши отношения строятся на взаимоуважении.

Дипломат посмотрел на министра, с недоумением сдвинув брови. Британец явно не ожидал такого ответа. И привык к тому, что его слово есть закон, что его мнение бесспорно. Но министр стоял твердо, не поддаваясь на давление. В этом был вызов, и дипломат, чувствуя, как в нем вскипает недовольство, начинал утрачивать контроль над ситуацией.

— Кажется, ее величество забыла, что и сама поддерживает лехитских сепаратистов, но уже на нашей территории? — спокойно вклиниваюсь в диалог, смотря на дипломата с нескрываемым удивлением. — А ведь это не менее недопустимо, не правда ли?

Дипломат был ошарашен и не ожидал такой резкой и прямой отповеди. И особенно, что царь открыто подчеркнул двойные стандарты Великобритании, указав на «υποκρισία» их положения.

— Это недопустимая клевета! — дипломат вспылил, его лицо покраснело, и он в неуклюжей попытке придать своим словам весомость, указал пальцем на царя. — Вы должны извиниться за такие слова!

Но, не дожидаясь ответа царя, министр стремительно шагнул вперёд и мощным ударом отправил дипломата в нокаут. С глухим стуком дипломат рухнул на пол.

— Поуважительнее с царём, сынок, — министр без эмоций подошел к упавшему дипломату, схватил его за руку и поднял с пола. Он посадил его на стул и недовольно кивнул ему. — Не забывай, где ты находишься. И с кем говоришь.

Дипломат был ошеломлён и растерян. Он сидел на стуле с открытым ртом и совсем не ожидал такого поворота событий и столь неуважительного отношения к себе.

— А теперь слушай сам. Как ты, наверное, уже слышал, наши армии освободились, и мы не будем терпеть подобное неуважение к нашему этикету. — мгновенно впечатал дипломата в пол одним взглядом. — И, как заметил товарищ министр, я царь! И это накладывает свой отпечаток. Так, будь ласка, передай её величеству, что когда она вернёт нам Исландию, то мы забудем про ваши чертовы острова. — британец как-то поужался в размерах.

— Вернёт? — испуганно переспросил он.

— Иначе мы вернём острова коренным народам Альбиона, и «саксов» там не будет от слова совсем, — спокойно поясняю ставшему ещё более бледным дипломату. — А теперь проводите его в аэропорт и посадите на ближайший рейс до Лондона.

— Есть, — отозвался министр.