Азм есмь царь (СИ)

Глава 7

С высоты птичьего полёта Маньчжурия предстаёт как мозаика нефритовых лесов, лазурных озёр и золотистых степей, пронизанных извилистыми реками.

Восточные склоны Большого Хингана — словно гигантские шартрезовые волны, покрытые густым хвойным лесом. На фоне этого величественного леса, как изумрудные жемчужины, сверкают многочисленные озёра. Свет, проникающий сквозь кроны вековых сосен и елей, создаёт волшебные световые эффекты, играя на глади воды.

Обширные степи тянутся к западу, словно золотистое море, покрытое ковром из трав и цветов. Весной степь расцветает разноцветным ковром, где переплетаются фиолетовые ирисы, белые ромашки, жёлтые лютики и ярко-красные маки. Летом степь радует глаз сочными зелёными оттенками, а осенью окрашивается в огненно-красные, жёлтые и багряные цвета.

Река Амур, словно гигантская синяя лента, неспешно вьётся по равнине, отражая в своих водах голубое небо и пушистые облака. На берегах реки раскинулись живописные луга, где пасутся табуны лошадей и стада оленей.

Величественный Алтай — горный массив на юге Маньчжурии — предстает перед нами мощным барьером, покрытым вечными снегами и заснеженными вершинами. Горы, словно гигантские зубцы, упираются в небо, а в долинах, скрытых от глаз, расположены небольшие горные озёра, вода в которых чиста как хрусталь.

Небо над Маньчжурией — это бездонная синева, где порой плывут белые пушистые облака. В ясные дни небо отражается во множестве озер, создавая иллюзию небесного отражения.

Вечером солнце садится за горизонт, окрашивая небо в яркие цвета. На небе загораются звёзды, которые кажутся нам ближе и ярче, чем в других местах.

С высоты птичьего полёта Маньчжурия предстаёт как величественная и прекрасная земля, полная жизни, красок и контрастов.

Гиперион, сидящий в кресле специального борта, не замечал величественной панорамы Маньчжурии, раскинувшейся внизу. Его взгляд был устремлён в точку на приборной панели, где мигала зелёная лампочка, сигнализирующая о правильном курсе.

Снаружи солнце озаряло золотистые степи, пронизанные реками, словно яркие ленты, и отражалось в озерах, покрытых хвойной гладью. Но Гипериону была безразлична вся эта красота. Его мысли были погружены в мир цифр и координат, воевода анализировал и пытался минимизировать все риски.

В его ушах звучала тихая инструментальная музыка, музыка, негромко шепчущая о важности его задания. Он знал, что от его действий зависит судьба многих людей. И это чувство ответственности грызло его изнутри, как никогда до этого. Но он был спокоен и подобен кораблю, идущему по курсу, не сбиваясь с пути. В его руках была власть над мощной машиной, готовой в любой момент выполнить приказ. Он был не просто пилотом, он был инструментом воли государя, и его главная задача — довести до цели груз, который не может ошибиться, а дальше уже и саму миссию выполнить.

Он не был ни героем, ни злодеем, а лишь «человеком», который выполняет свою работу. От его действий зависит будущее целой страны. И это делает его цель не просто работой, а чем-то воистину священным и ниспосланным свыше. Да и кем ещё мог быть его государь?

В одной из долин Маньчжурии, где изумрудные поля пшеницы переходили в густые хвойные леса, располагалось поместье сановника. Не пышный дворец с изящными башенками и украшенными витыми лестницами, а угрюмый бетонный замок в стиле брутализма.

Здание возвышалось над окружающей его природой, словно бетонный монолит, не приспособленный к органичным линиям рельефа. Острые углы и грубые формы здания противопоставлялись плавным изгибам холмов и извилистому течению реки.

В огромных окнах с толстыми стенами из прочного стекла отражались пасмурные небеса. Внутренняя отделка была сдержанной и практичной. Гладкие бетонные поверхности, металлические лестницы с грубыми ступенями и минималистичная мебель создавали атмосферу холодной строгости. В саду вокруг поместья не было изящных цветников и фонтанов. Вместо этого он был заполнен мощными бетонными скульптурами, которые выглядели как огромные недостроенные здания. В этом поместье было что-то неуютное, холодное и отчужденное. Оно было символом мощи и власти, но в то же время оно отталкивало своей холодностью и грубостью.

Гиперион, не отрывая взгляда от контрольной панели, увидел в иллюминаторе знакомый ориентир — угрюмый бетонный замок сановника, выделявшийся на фоне изумрудных полей. Короткий кивок головы был единственным признаком того, что он заметил цель. В руках он держал тяжелый штурмовой рюкзак, набитый снаряжением. Рядом лежал джетпак — крылья «Валькирий», созданные не совсем для небес, но для уверенных марш-бросков в пучину войны.

Он передал управление самолётом второму пилоту, не произнеся ни слова. В тишине кабины звучали только шум двигателей и шепот ветра, проникающего в отверстия фюзеляжа.

Гиперион встал и без всяких предупреждений сделал шаг в сторону отдельного отсека транспортного самолёта, раскрывая его дверь как символ начала атаки. В небесную бездну, где солнце отражалось в огромной синеве небес, упал человек в тяжёлой броне и с мощным оружием. Он был один, но в его действиях была такая уверенность, что казалось, что за ним следуют целые армии.

Секунда, и за ним и в правду последовали. В течение пары секунд из отсека выпрыгнули остальные бойцы — сотня храбрых воинов, готовых отдать жизнь за своего атамана.

Они были как стрелы, выпущенные из лука, летящие к цели, не сомневаясь в своих силах. Их прыжки были идеальными, их движения были согласованными, и их взгляды были направлены на бетонный замок, который будет их целью. Сотня бравых десантников были волной, которая неслась на завоевание. И у них не было сомнений в своей победе.

Гиперион, словно тень, скользнул по воздуху, приземлившись на главной площади поместья. Его джетпак загудел и отсоединился, плавно опустившись на землю рядом с ним. Он был не просто воин, он был охотник, и его целью были не люди, а их оружие.

Охрана поместья, застигнутая врасплох небесной атакой, оказалась не в состоянии сопротивляться. Гиперион двигался быстро и бесшумно, как призрак, лишая их жизни с точностью хирурга.

Площадь поместья, которая еще недавно была оазисом спокойствия, теперь превратилась в поле битвы. Пули свистели в воздухе, и взрывы гремели с непрекращающейся регулярностью, однако Гиперион не обращал на это внимания. Он был сосредоточен на своей цели — ликвидации всей охраны.

В то время как его сотня быстро и уверенно десантировалась на площади, Гиперион уже двигался к саду, где находился оружейный склад. Он знал, что оружие в этом складе может сделать разницу в бою.

Оружейный склад сановника не был просто арсеналом. Это была настоящая крепость, не уступающая по мощности самому поместью. Гигантские бетонные стены с пулеметными амбразурами и мощными стальными дверями создавали впечатление неприступности.

Снаружи крепость выглядела как небольшой форт. Гладкие бетонные поверхности отражали солнечный свет, создавая иллюзию холодного блеска. По периметру были установлены прожекторы, которые ярким светом освещали окружающую территорию.

Внутри крепости царил порядок и дисциплина. Всё было продумано до мелочей, от системы вентиляции до системы охраны. Стеллажи были забиты оружием всех видов, от маленьких пистолетов до громадных пушек. Гиперион, заглянув внутрь, почувствовал мощь этого места. Он понял, что сановник не просто собирал оружие, он его почитал. Это был не просто склад, а святыня военной мощи, символ власти и безопасности.

Однако он также понимал, что эту крепость не так легко захватить. Ее оборона была серьезной, и ему нужно было приложить максимум усилий, чтобы получить контроль над ней. Быстро перебив всю охрану и подавив любое сопротивление, довольная химера покинула арсенал.

Гиперион не был просто военным советником при царском дворе, он был мастером тактики и стратегии. И знал, как использовать каждую минуту и каждый ресурс в своих интересах. И сейчас делал всё возможное, чтобы добиться победы с максимальной скоростью и эффективностью, дабы превзойти себя прошлого.

Пара минут, и эта часть поместья была окончательно взята. Осталось лишь постучать в дверь. К слову о ней.

Дверь родового поместья сановника была не просто входом, а символом его власти и безопасности. Массивная, выкованная из стали и украшенная резьбой в стиле восточного брутализма, она поражала своей мощью и громоздкостью.

Высота двери была не меньше трех метров, а ширина — не менее двух. Она была украшена резными узорами, исполненными в стиле восточного брутализма. Громоздкие геометрические фигуры, резкие линии и угловатые формы создавали впечатление мощи и беспощадности.

Над дверью была установлена мощная железная ручка, которая выглядела как якорь от большого корабля. На дверях были установлены мощные замки и запоры, которые делали ее практически неприступной. Поверхность двери была покрыта темно-серым металлом, который был искусственно состарен и украшен вкраплениями меди и бронзы. Это создавало эффект древности и величия.

Гиперион остановился перед дверью, словно гора перед небольшой преградой. Он был одет в броню, которая сияла в лучах солнца, и его руки были сжаты в кулаки, готовые к бою. Он взглянул на массивную дверь с откровенным презрением. Она была не просто дверью, она была символом власти сановника, и она пыталась его остановить. Но Гиперион не был человеком, который сдавался перед преградами. А затем сделал шаг вперед и с мощным толчком ударил ногой в дверь. Звук был громоподобным — сталь стонала и дрожала под натиском его силы.

Дверь не выдержала натиска и с треском пошла в сторону. Она была вырвана из коробки, словно бумажный лист из книги. Гиперион не остановился и продолжил двигаться вперед, словно не замечая огромной дыры в стене поместья. Он шел вперед с целью и не сдавался перед преградами. Его действия были похожи на цунами, которое разрушало все на своем пути. И он был силой, которая не поддавалась никаким препятствиям. Воевода воплощал волю царя и не посмеет остановиться, пока не достигнет своей цели.

Из тени выступил кошколюд. Его яркая меховая шубка и проницательный взгляд привлекали внимание. Хвост, похожий на чёрный шёлк, развевался позади. Кошколюд издал громкий крик и бросился на Гипериона. В его лапах был короткий кинжал, искрящийся от отражения огней люстры. А движения были быстрыми и грациозными, он прыгал, как пума, ища возможность нанести верный удар.

Однако Гиперион не испугался атаки. А лишь взмахнул шашкой, острие которой было отполировано до блеска, и с неимоверной силой рубил, колол и снова рубил, как запарвский кавалерист.

Звук удара был громким и резким. Кинжал кошколюда отлетел в сторону, а сам он отпрянул назад, словно его ударила молния. Ксеноч упал на дорогой паркет из редких сортов красного дерева, окрашенный собственной кровью.

Гиперион стоял над ним, не выражая никаких эмоций. Он был воплощением бесстрашия и власти. Его взгляд был холодным и непроницаемым, и он не стал довершать свою работу, а просто оставил раненого противника лежащим на полу и продолжил двигаться вперед. В самых же действиях не было ни злости, ни жалости. Он был просто инструментом воли царя и выполнял лишь поставленную миссию. А жизни всех прочих разумных были не на его совести, для этого имелся целый царь всея Куси. И посему совесть Гипериона всегда белоснежна и чиста, скольких бы разумных он ни отправил к праотцам.

Гостиная была оформлена в стиле неоклассицизма, но без излишеств, сдержанная и элегантная. Светлые стены были украшены тонкой лепниной в виде цветочных орнаментов и гирлянд, оттеняя мягкий свет от больших окон с тяжелыми бархатными шторами.

В центре комнаты стоял огромный камин из белого мрамора, украшенный резным порталом и гербом сановника. Над камином висел портрет предыдущего владельца поместья, со строгим и гордым выражением лица.

Пол был выложен светлым дубовым паркетом, искусно покрытым лаком. Вдоль стен стояли высокие стеллажи, заполненные книгами в кожаных переплетах и фарфоровыми фигурками.

В комнате было несколько диванов и кресел с мягкими бархатными подушками. Столик из красного дерева был украшен вазой с искусственными розами, а на стенках висели картины в золотых рамах, изображающие пейзажи и портреты древних китайских императоров.

Гиперион, не обращая внимания на огромную дыру в стене, вступил в гостиную. Его броня блестела в мягком свете люстр, а шашка в его руке была готовой к бою. Гиперион ожидал увидеть перед собой войско сановника, готовое к последнему бою. Но вместо этого заметил лишь десяток фигур, скрывающихся в тени.

Гиперион ожидал увидеть перед собой воинов в доспехах и с мечами, но реальность превзошла его ожидания. В гостиную ворвались не воины, а ниндзя, но совсем не такие, каких он представлял. Их одежда не была чёрной и просторной, а напоминала лохмотья крестьян. Широкополые шляпы, скрывающие лица, были сделаны из грубой соломы, а одежда — из плотной ткани земляных оттенков, имитирующей сельскую одежду.

Но их движения были необычны для крестьян. Они перемещались с нечеловеческой скоростью. Их тени дрожали на стенах, а глаза светились в прорезях масок, напоминающих лица хищных птиц. Они двигались плавно и бесшумно, словно призраки. Их лица были скрыты масками, а одежда — чёрной и просторной, сливающейся с тенями комнаты, но всё ещё походившей на лохмотья.

Это были шиноби — мастера смерти, тайн и шпионажа. Они приближались к Гипериону, издавая только тихий шипящий звук, похожий на угрожающий шёпот змеи. Их очи всё так же зловеще сверкали во тьме.

Гиперион увидел в них опасность. Ибо эти воины были не похожи на всех, кого он встречал раньше. Они были быстрыми и ловкими, как кошки, и в то же время смертоносными, как змеи. И воевода не спешил недооценивать нового противника.

Воевода поднял шашку и приготовился к бою. Он знал, что эта битва будет непростой, но он был готов к ней. Он был воеводой и не сдавался перед опасностью. Спустя пару минут затянувшейся схватки Гиперион начал использовать магию, и дело тут же сдвинулось с мёртвой точки, а шиноби начали умирать, как и положено людям.

Кабинет сановника был местом уединения и учености. Высокие стены были заставлены книжными шкафами, из которых выглядывали пожелтевшие от времени тома. На столе из красного дерева лежали разложенные рукописи, украшенные иероглифами и рисунками.

В центре комнаты стоял большой стол, заваленный документами и чертежами. Над столом висела масляная лампа, освещавшая комнату мягким желтым светом. На стенах висели картины, изображающие древние храмы и пейзажи давно почивших мастеров, а также портреты знаменитых архитекторов и инженеров прошлого.

Но главным украшением комнаты была не мебель и не картины, а атмосфера. Она была пропитана духом учёности и творчества. В этой комнате можно было почувствовать дыхание истории и увидеть следы великих цивилизаций прошлого.

И только те, кто знал секреты этого кабинета, могли заметить небрежно открытый проход, скрывающийся за большим книжным шкафом. Он вел в тайный зал, который хранил самые ценные сокровища сановника.

В тишине кабинета, погруженного в полумрак, только одна фигура не оставалась безразличной к вторжению. На стене, над столом с разложенными рукописями, висел портрет сановника императора, Тит Ли. Старичок за семьдесят лет, с морщинистым лицом, похожим на пересохшую землю, и глазами, сверкающими хитростью и проницательностью, словно у кошки, смотрел на вторжение с нескрываемым негодованием.

Его губы были сжаты в строгую линию, а брови были насуплены, словно грозовые тучи над горизонтом. Он не двигался, не говорил, но его взгляд был пронзителен и холодным огнем пронизывал всех, кто посмел вторгнуться в его святая святых.

Портрет не был просто изображением. Он был живым воплощением власти и могущества сановника. В его глазах можно было увидеть весь опыт, все интриги и все смертельные схватки, которые он пережил за свою долгую жизнь. Но Гиперион лишь спокойно прошёл мимо, даже не удосужив портрет своим взором.

Проход, скрытый за книжным шкафом, вел в тайный зал. Он был темным и влажным, а воздух в нем был пропитан запахом сырости и плесени. Стены зала были выложены камнем, а пол был усыпан толстым слоем пыли.

В центре зала стоял огромный алтарь, вырезанный из черного гранита. На алтаре лежали разноцветные камни, которые блестели в тусклом свете факелов.

Стены зала были украшены необычными символами, которые были не похожи ни на одни известные иероглифы. На них были изображены необычные существа, похожие на драконов и грифонов.

В глубине зала была небольшая дверь, которая вела в тайный ход, что уходил глубоко под землю, в катакомбы поместья. В этом зале можно было почувствовать дыхание магии. Он был не просто тайным залом, а истинным храмом, где сановник проводил свои ритуалы и общался с духами предков.

Проникнув глубже, воевода увидел её.

Ещё чуть дальше в тайном зале, освещённом мерцающим светом факелов, стояла госпожа Ланфен. Она была статной блондинкой с волосами, похожими на золотой водопад, и глазами лани, полными мягкости и нежности. Однако её грация напоминала больше тигрицу, готовую вот-вот броситься в атаку.

Девушка была одета в яркое шелковое платье цвета спелой алычи с серебряной вышивкой, что подчеркивала ее стройную фигуру. На шее блондинки висела тонкая цепочка с небольшим кулоном в виде лотоса.

Она двигалась плавно и грациозно, словно была не человеком, а ветром, который легко проходит сквозь травы и деревья. Её голос звучал мягко и мелодично, словно пение птицы.

В её глазах можно было увидеть не только нежность, но и хитрость, ум и властность. Она была не просто красивой женщиной, ибо прекрасная дева знала себе цену. Блондинка стояла перед алтарём, словно жрица, которая готовится к ритуалу. Её руки сложены в молитвенном жесте, а глаза закрыты. Лан являлась не просто женщиной, а настоящей загадкой, что скрывала свою истинную сущность под маской изящества и красоты.

— Госпожа Ланфен, — с почтением произнёс Гиперион, видя свою «посылку». — Вас ждут в столице!

Час тому назад этот же зал и тайный алтарь.

Муженёк тащил меня куда-то словно безвольную вещь, но рабский ошейник, что иногда вешали на преступников, прекрасно блокировал магию, попутно поглощая всю силу. Откуда я знаю? Муженёк не скупился на различные факты и информацию, а раз от меня ничего не скрывали, то финал у таких историй вполне себе банален и прост. Но я так просто не сдамся! Уловив момент, когда муженёк всё же отвлёкся, я больно укусила его за руку и попыталась убежать, но не тут-то было. Вспышка всепожирающей боли мгновенно прошила всё моё тело.

Парализовано застыв на грязной земле, я беспомощно смотрела в эти холодные глаза, в которых читалось лишь превосходство и неприкрытое упоение собственной силой. Как же я ненавижу это ничтожество! По всей видимости, всё же заметив мою ярость, он всё же позволил себе улыбнуться, но это больше походило на усмешку шакала, что не обещала тебе ничего хорошего.

— Ты можешь злиться сколько угодно… — «сладко» прошептал мне на ушко сей проходимец. — Кричать, рыдать или слёзно молить! Тебя никто не услышит. Мои люди полностью заняли всё поместье, так что мешать «молодожёнам» никто не будет. — Брезгливо коснувшись моего подбородка, словно боясь «замараться», он властно произнёс. — Следуй за мной. — волна неестественной магии вновь заполнила разум.

Моргнув пару раз, я уже оказалась в той самой подземной церквушке, где принимала клятву у Кати. Как иронично, не правда ли? Вот ты глава древнего рода, секунда, и теперь лишь рабыня в руках неизвестного, что спокойно разрушает всю твою жизнь!

И вот как оно могло именно в эту степь? Не понимаю…

За что мне всё это? Почему именно я? Разве так много прошу? Лишь немного счастья! Простого женского счастья. Но судьба, словно та ещё стерва, из раза в раз плюёт в душу.

Как же это всё надоело. Интриги, покушения, постоянные дрязги. Меня слишком уж часто пытались убить или похитить. Но где же мой «принц», что спасёт меня в этот раз? Да и будет ли он? А пусть и не принц! Ну же, спасите меня… Или это работает не так?

— Можем начинать, душа моя. — расплылся в хищной улыбке этот прохиндей, но я всё так же не понимала, что от меня хочет. — Наверное, гадаешь, зачем я притащил тебя в это место? — он усмехнулся, как и подобает дешёвому злодею. — Всё очень просто. Раз наш брак закреплён на небесах и я твой законный муж, то вполне себе имею права на главенство рода. А после такой мелочи, как принятие в род, все бюрократические проволочки и вовсе останутся незаметны для нас.

Его глаза вспыхнули от магической силы и теперь излучали фиалковый свет. Быстро что-то отыскав, он уверенно приложил к неприметной иконе ладонь, и она тут же напиталась чужеродной магией. Пару минут ничего не происходило, и муженёк волей-неволей занервничал, но спустя ещё один миг центральный пьедестал внезапно пришёл в движение и открыл проход в какие-то катакомбы.

— Работает! — с неприкрытым злорадством произнёс он. — А теперь ищем семейный алтарь. Ведь мы же супруги. — максимально ядовито произнёс муженёк. — И как глава рода я должен владеть всей вашей магией! — упиваясь каждым словом и своей властью, он вызывал всё больше омерзения, ведь нельзя же быть настолько ничтожным созданием.

Или всё-таки можно? Но ответа я ожидаемо не получила, и ментальный поводок потащил меня вслед за этим ничтожеством. Катакомбы оказались неожиданно глубокими, они пересекались с частью рудника. По всей видимости, здесь и началась разработка, что и позволило нашему дому возвысится. Но зачем ставить алтарь? И откуда про него знает этот прохиндей? Вопросов становилось всё больше, но развить мысль мне не дал застывший муженёк, в спину которого я и врезалась.

— Наконец-то я здесь! — пафосно произнёс он фанатичным голосом. — Вы… аристократы, даже не понимаете, какой силой обладаете. Но скоро это всё закончится. — Муженёк, словно ослеплённый магическим светом мотылёк, устремился к источнику силы моего рода, в этот момент он был максимально ничтожен и жалок.

Значит, банальная жажда силы? Не так ожидаемо, но вполне просчитывается. Стоило не пренебрегать собственной защитой. Но ничего. Вот выберусь из этого переплёта и всё поменяю! Выберусь же?

Коснувшись алтаря, прохиндей мгновенно прикрыл глаза, уходя в медитативный транс. Какое-то время ничего не происходило. Секунда, другая, и со стороны муженька уже были слышны проклятья на паре десятков ничем не связанных языков. Ещё один миг, и я вижу яркую вспышку магии нежного тона, но он так и не заметил этого, продолжая сокрушаться о сломавшемся артефакте. Магическая сила медленно собиралась в антропоморфную фигуру мифического существа.

Передо мной стояло существо, которое не поддавалось никакому описанию. Тело человека, крепкое и мускулистое, одетoe в шкуры диких зверей, было увенчано головой орла. Огромный клюв, желтый и мощный, был чуть приоткрыт, словно готовый в любой момент схватить жертву.

Четыре крыла, покрытые темно-коричневыми перьями, раскинулись за спиной, словно готовые к полету. Глаза, желтые и проницательные, как у хищной птицы, были направлены на меня.

В этом существе сочетались сила и красота, мощь и грация. Он являлся не просто хранителем рода, а приходился живым воплощением его духа и воплощением в нашем мире. Показательно щелкнул клювом, издавая резкий и грозный звук, который заставил меня вздрогнуть. Взгляд был брезгливым, полным презрения к тому, что он видел перед собой.

Дух покачал головой, словно отбрасывая все мысли о том, что я могу представлять для него какую-либо угрозу. Его жёлтые глаза буравили меня, словно два острых кинжала. Он изучал меня, оценивая духовные силы и намерения.

Хранитель рода, оценив меня сверху донизу проницательным взглядом, словно хищная птица, нацелившаяся на жертву, перевел взор на «муженька».

«Муженёк» — это слово звучало в этой ситуации особенно иронично. Мой спутник был просто человеком, не обладающим ни силой, ни храбростью, ни какими-либо особо выдающимися качествами. Он был просто слабым и незащищенным.

Но хранитель рода был не просто судьёй силы. Он был хранителем рода и видел в людях не только их физические качества, но и духовные. Вновь посмотрел на моего «муженька» с опущенными веками, словно погрузившись в глубину его души. И видел в нем страх, нерешительность и, возможно, даже проявил кое-какую жалость к роду людскому сразу после очередной волны презрения.

В этом взгляде было много невысказанного. Брезгливость к слабости, порицание за нерешительность, но, возможно, и капля сочувствия к тому, что моему спутнику было суждено пережить. Мой «муж» стоял неподвижно, опустив глаза, словно понимая, что он ничтожен перед этой мощью.

— Слишком слаб. Неописуемо ничтожен! И крайне недостоин… — каждое слово хранителя буквально впечатывало муженька в каменный пол, и он не понимал, что происходит. — Ты же… Дочь моя заигралась и посему потеряла свободу, но я гордый птиц и помогу роду. Я дам тебе силу! Но надолго её не хватит, так что используй с умом, иначе твой «артефакт» осушит без остатка и меня. — произнёс страж. — А теперь уйди с глаз долой. Слабая глава рода! И не появляйся передо мной, пока не станешь сильней… — пророкотал гордый птиц, и в моей груди вспыхнуло что-то родное и тёплое.

Секунда и нас выкидывает из подземной часовни прямиком, как нашкодивших котят.

— Что это было? — искренне недоумевал прохиндей. — Так не должно быть. Возможно, ошибка в расчётах? Нет. Это всё твоя вина! Определённо твоя. И ты ответишь за каждую секунду моего унижения. — глаза муженька тут же налились первородным гневом и кровью.

Что ж, вот и посмотрим, каков «мой избранник» в ярости.

В ту же секунду из тени выступили три духа. Их тела были прозрачны и неопределенны, как дым или туман, а их глаза светились ярким холодным светом.

Они двигались к моему «муженьку», словно призраки, готовые поглотить его душу. Они попытались захватить его тело, но ничего не получилось. Он оказался слишком материален, слишком плотен для их призрачных рук. Тогда духи применили силу. И стали рвать его тело, срывая с него куски кожи, ломая кости и хрящи, превращая его в жуткое месиво. Вельможа кричал от боли, но его крики были беззвучны в этих подземельях.

Но те не сдавались и хотели забрать его душу, и не остановились бы, пока не достигли своей цели. И вот, наконец, в один миг, его душа отделилась от тела. Она была слабой и беспомощной, но еще не потеряла свой свет.

И в этот момент духи радостно вскрикнули. Они захватили его душу, словно птицу, в свои невидимые сети и унесли ее с собой в темноту, оставив после себя только разрушенное тело и глубокую тишину.

Хранитель рода наблюдал за всем этим с отстраненным взглядом. И, подмигнув мне, просто исчез.

— Госпожа Ланфен, — с почтением произнёс незнакомец, выйдя из тени, словно лишь этого и дожидавшийся. — Вас ждут в столице!