Баба Люба. Вернуть СССР 3

Глава 16

— Есть деньги! Есть! — визгливо закричала Тамарка и кивнула на меня, — вот у неё есть! Она отдаст!

Движения её стали рваными, суетливыми.

Неандертальцеподобный набычился ещё больше и тупо посмотрел на неё. Глаза его стали наливаться дурной кровью.

— Михасик! — заверещала перепуганная Тамарка, — она деньги забрала! Мамой клянусь!

Она перевела взгляд на меня и выпалила:

— Отдай деньги, дура! С Михасиком шутить нельзя! Он — мужчина серьёзный!

В подтверждение её слов серьёзный мужчина Михасик вытащил из кармана нож. Блестящая сталь ловко закрутилась в умелых пальцах.

— Давай не дури! — резко сказала я. — Если есть вопросы, по деньгам или по чему-то другому — обращайся к Черепу! Он в курсе!

Череп был одним из главных бандюганов Калинова. Да-да, именно тот бандит, с которым я танцевала в ресторане «Нивушка». Именно тогда я предложила ему «бизнес», как через секту оставлять себе здания так, чтобы городская администрация не могла забрать обратно. И Череп тогда заинтересовался.

— Ты с Черепом? — упавшим голосом спросил неандерталец. Выкидуха замерла у него в руках.

— Конечно, — уверенно кивнула я, — так что обсуди вопросы с ним. Как он скажет, так я и сделаю.

Конечно же, я блефовала. Даже если бы Череп мне велел отдать этому придурку всё, что у меня есть, думаю, я бы не стала выполнять это. Но придурку знать это не обязательно.

— Ты чё не сказала, что она с Черепом⁈ — переключил досаду на Тамарку.

Судя по тому, как взвизгнула та, он её ещё и поколачивает.

— Эй, — с угрозой в голосе сказала я ему, — сестру мою не трожь.

Ситуация была не ахти — в переулке, где мы сейчас находились, прохожих в это время не было. Лишь из окна дома напротив высунулась любопытная бабушка-одуванчик, охнула, увидев, что происходит, и дёрнулась обратно. Окно моментально закрылось плотными шторами.

— Да кому она надо! — зло сплюнул неандерталец, развернулся и ушел, покачиваясь и широко расставляя ноги.

— Михасик… — пролепетала Тамарка и губы её задрожали. Она растерянно переводила взгляд то на меня, то на уходящего вдаль Михасика.

— Ты как из диспансера ушла, Тамара? — нахмурилась я, — где ты этого Михасика взяла? Ты хоть понимаешь, что за побег тебе такой срок впаяют, что на всю жизнь хватит?

Тамарка с независимым видом фыркнула, и я поняла, что её и так тупые мозги, нынче заплывшие и деградировавшие от переизбытка алкоголя, сейчас ситуацию адекватно вообще не воспринимают.

— Ты мне всю жизнь испоганила! — зло всхлипнула Тамарка.

Кажется, она сейчас собралась впасть в истерику.

Только этого мне не хватало.

— Ты давно из диспансера ушла? — опять спросила я её, надеясь отвлечь от зарождающейся истерики.

— Вчера, — поджала губы та и сердито посмотрела на меня, — сама бы попробовала там посидеть! Они меня серыми таблетками накачивали! После них я была как овощ!

— А Михасик где взялся?

— Он… санитаром там… ну… в больнице… работает, — смутилась Тамарка.

— И ты ему наплела про деньги, а он организовал тебе побег, да? — догадалась я.

Тамарка вспыхнула и отвечать не стала.

— Что будем делать? — спросила я её. — Ты же понимаешь, что за побег тебя посадят. Лучше уж полечиться в больнице, зато потом вернуться на свободу и жить нормальной жизнью, чем отсидеть срок.

— Уж лучше срок, — буркнула Тамарка.

— Не думаю, — не согласилась я.

— Я туда не вернусь! — заявила Тамарка.

— И как ты жить будешь? — удивилась я, — всю жизнь прятаться? Так в Калинове все друг друга знают. Пару раз тебя увидят, и кто-нибудь обязательно сдаст.

— Не увидят! — бравируя, заявила Тамарка.

— А жить ты на какие шиши будешь? — задала резонный вопрос я.

Судя по тому, как вытянулось лицо Тамарки, эта сторона жизни прошла мимо её воспалённого сознания.

— А ведь ещё есть твой этот Михась, — напомнила я, — он сейчас всё обдумает и решит, что крайняя ты. Как ты думаешь, что он с тобой сделает?

Тамарка вздрогнула.

— Что делать, Любка? — севшим голосом пролепетала она.

— Что за шмотки на тебе? — спросила я, кивнув на её явно недешевый прикид.

— Михась у сестры взял.

— Ну вот, ещё одна причина, почему он тебя на лоскуты порежет, — покачала головой я.

— Ну так придумай что-нибудь!

— Давай так, — задумалась я, — мы тебя вернём обратно, а я подумаю, как сделать так, чтобы вытащить тебя оттуда?

— Я туда не вернусь! — зло заявила Тамарка, — что-то другое придумай! Мне там не нравится! Давай ты продашь дом отца и мою квартиру, а деньги поделим? Я тебе тридцать… нет, двадцать процентов отдам!

Я вытаращилась на неё. Нет, ну вы посмотрите на эту гадину! Дура дурой, а амбиции, как у министра.

— Чтобы продать дом и квартиру, нужно время, — начала перечислять я, — вот смотри, в доме отца прописан он и ещё…

— Кто ещё? — выхватила основную мысль Тамарка.

— Да он жену новую нашел, — соврала я, — хорошая женщина. Вот и прописал её.

— Как ты могла допустить это! — взвилась Тамарка.

— Ну вот так вышло, — пожала плечами я и продолжила нагнетать обстановку дальше, — а в квартире твоей прописаны ты и Владимир.

— Он что, живой? — нахмурилась Тамарка.

— А ты бы хотела, чтоб он умер? — удивилась я, — так тебя же после этого вообще из диспансера никогда не выпустят!

— Что делать? — схватилась за голову Тамарка.

— Давай поступим так, — продолжала забивать ей баки я, — вернём тебя обратно…

Тамарка вскинулась.

— Ненадолго! — примирительно выставила руки ладонями к ней я, — недели на полторы — две. За это время я попробую выписать эту женщину и отца из дома, продам его, и разберусь с твоей квартирой. Дадим взятку главврачу и он тебя выпустит с диагнозом, что ты вылечилась. Ты выйдешь и заберёшь деньги.

Глаза Тамарки вспыхнули алчным блеском. О том, что моя версия была абсолютно дурацкой, она даже не подумала.

— Точно на полторы недели? — недоверчиво спросила она у меня.

— Ну, это я в среднем сказала, — пожала плечами я, — ты же сама знаешь, как эти чиновники. Может, там очередь будет и придется еще пару дней ждать. Может, и месяц даже, трудно сказать. А, может, вообще без очереди получится и всё дня за четыре провернуть выйдет.

— За четыре — это хорошо, — одобрительно кивнула Тамарка и вдруг встрепенулась и взглянула на меня более осмысленным взглядом, — а как я в больницу вернусь? Там же охрана и не выпускают никого…

— А вот это самое лёгкое, — отмахнулась я, — я тебя туда сейчас отведу. Скажу, что ты домой пришла и что не помнишь ничего. Они сами постараются всё замять.

— Могёшь! — одобрительно хохотнула Тамарка.

— Ну, так пошли, — сказала я.

— А ты не обманешь? — заподозрила неладное Тамарка.

— Тридцать процентов от продажи дома и квартиры, — хмыкнула я, — на дороге не валяются!

— Ага! — ухмыльнулась она, — тогда пошли.

О том, зачем мне отдавать ей большую часть денег, она даже не задумалась — налицо полная деградация. И это было мне на руку. Спокойно жить, зная, что где-то рядом бегает сбрендившая любашина сестра — ну, такое себе.

— Ты есть хочешь? — спросила я её, когда мы проходили мимо кафетерия.

— Хочу! — призналась та.

— Тогда пошли, перекусим, — вздохнула я, вспомнив о разбитой бутылке молока (Анжеликины туфли я, кстати, забрала. Дома попробую почистить).

Кафешка не впечатляла. Это в моём том, мире из прошлой жизни, хозяин каждого кафе или кофейни старался завлечь побольше клиентов, для этого в ход шло всё — от уютных интерьеров, до всевозможных скидок. А здесь остался совковый подход. Я вздохнула и постаралась сесть так, чтобы не дотрагиваться до липкой столешницы. Хорошо хоть пирожки были горячими и нам их положили на бумажные тарелочки.

— Ешь, — сказала я и отхлебнула безвкусный чай из такого же бумажного стаканчика. Нужно было пить быстро. А то протечет же. Пить из недомытых стеклянных стаканов я побрезговала, велела налить мне чай в стаканчик для мороженного. Буфетчица, неопрятного вида бесформенная тётка, скривилась, но затевать скандал не стала — в это время посетителей вообще не было. Да и цены изрядно кусались.

Тамарка накинулась на безвкусные, отдающие пережаренным подсолнечным маслом пирожки, словно не ела много дней.

— Любка, ты доедать будешь? — спросила она, кивнув на мой пирожок, от которого я отломила кусочек, но десть не смогла — слишком остро и жирно.

— Нет, — покачала головой я.

— Тогда я доем, — заявила Тамарка и подтянула к себе мою тарелочку.

— Тамара, — сказала я, когда она наелась и сейчас сидела, прихлёбывая отдающий веником чай. — Я вот спросить тебя хочу…

— Чего? — с громким хлюпаньем втянула в себя чай та.

— Ты же помнишь, у меня был сын?

— Почему был? — Тамарка даже от чая оторвалась и удивлённо посмотрела на меня. — Он и сейчас есть.

— А где он? — спросила я и торопливо добавила, — ты же знаешь, как я страдала. Поэтому постаралась выбросить все мысли и воспоминания из головы. А сейчас решила узнать, как он там…

— Да что с ним станется, — отмахнулась Тамарка, — лоб здоровенный вымахал.

— А как его зовут? Где он живёт? — странно, этот ребёнок был Любашин, а вот сердце у меня почему-то забилось сильно-сильно.

— Дык ты же его Дуньке Матюшкиной сама лично отдала! — удивлённо уставилась на меня Тамарка, — у Дуньки своих не было, а потом она родила девочку, а та умерла через два дня. Вы в одной палате лежали в роддоме. И ты ей отдала. Ейный муж до сих пор не знает, что не ихний Пашка-то…

— Пашка? — почему-то охрипшим голосом спросила я.

— Ага, так ты его назвала, — кивнула Тамарка, — и условие поставила Дуньке, что Пашкой сына звать надо. Она ещё потом говорила, что её Серёга возмущался сильно. У них в роду же всех первых сыновей Сергеями называют. А тут Пашка. Но Дунька обещание выдержала.

— Павел Сергеевич Матюшкин, — задумчиво пробормотала я.

— Гавнюшкин! — фыркнула Тамарка, — ты, Любка, совсем дурная стала! Матюшкина — это Дунькина девичья фамилия. А когда она замуж за Серёгу вышла, то стало быть Орлова она теперь. И пацана твоего зовут Орлов Павел Сергеевич.

— Красиво, — кивнула я и ещё решила уточнить, — а ты не знаешь, кто настоящий отец Пашки?

— Да откуда? — удивлённо уставилась на меня Тамарка, — ты же как партизан молчала. Уж как мы у тебя не пытались выяснить — ты упёрлась и всё.

— Понятно, — вздохнула я, ну что же, эту тайну, похоже Любаша унесла с собой в могилу, а вслух спросила, — а где живут Орловы сейчас?

— А я откуда знаю? — удивилась Тамарка, — мы с Дунькой как десять лет назад разосрались, так я и не знаю. Они куда-то переехали.

— А Пашка… — заикнулась я.

— Да я его как-то видела, — зевнула Тамарка, — он на каникулы к бабке Матюшкиной приезжал. Чуть на велосипеде не сбил меня, носится, как оглашенный! Но то давно было, лет пять или шесть назад. А сейчас и не знаю, что там. Я же в село не люблю ездить, сама знаешь.

— Понятно, — сказала я и поняла, что на эти выходные мне срочно нужно ехать в село к Любашиному отцу.

А потом я отвела позёвывающую Тамарку в диспансер.

Они там пытались поначалу качать права, угрожать. Но я, в свою очередь, пригрозила, что пойду сейчас к участковому и напишу заявление, что от них особо опасные больные так легко среди бела дня сбегают и бегают по всему городу.

Подействовало.

Тамарку переодели в ночнушку и застиранный безразмерный халат с синей печатью на подоле и увели.

— Ты обещала! — напоследок напомнила мне она.

— Конечно, конечно, Тамарочка! — помахала ей я, — всё сделаю!

Когда непутёвую Любашину сестрицу увели, я облегчённо выдохнула.

— А можно с заведующим отделением поговорить? — спросила я.

— Зачем? — испугалась дежурная и тут же выпалила, — её сейчас нету. Она на приёме.

— Ничего, я подожду, — я с самым решительным видом уселась в приёмной и стала ждать, стараясь не сильно вдыхать больничные запахи. Из того коридора, куда увели непутёвую Тамарку, несло хлоркой, мочой, какой-то карболкой, что ли, пригорелой гороховой кашей и безнадёгой. Где-то, из глубины помещения, доносились сердитые отрывистые окрики.

Дежурная нервно ёрзала, понимая, что я не зря тут сижу и что потом им, скорее всего, будет нагоняй.

Прошло полчаса, час. На работу я уже опоздала категорически, но продолжала сидеть.

Наконец, дежурная не выдержала и спросила:

— Ну, вы зря здесь сидите, гражданочка. Зоя Степановна, может, после приёма сразу к главврачу уедет. А это и до вечера может быть.

— Ничего страшного, — приветливо улыбнулась я, — я подожду хоть и до вечера. А если она не вернётся, то я завтра приду. И послезавтра. Мне спешить некуда. Вопрос решить надо. Обязательно надо. Понимаете?

— А зачем вам Зоя Степановна? — осторожно поинтересовалась дежурная, — может, я вам смогу помочь?

— В принципе почему нет! — деланно обрадовалась я. — Но у меня два вопроса. Первый — нужна справочка, что я находилась в диспансере, сдавала сестру. Для работы мне надо. Чтобы прогул не записали.

— Так я могу черкануть! — обрадовалась дежурная, — что же вы сразу-то не сказали⁈

— Вот и отлично! — расплылась в улыбке я, — черканите, если вам не трудно.

Дежурной было не трудно. И она черканула.

— А второй? — протягивая вырезанную из тетрадки в линейку четвертушке листочка с треугольной печатью, спросила она, — может, и ждёте вы зря?

— Я хотела попросить, чтобы Тамару перевели в такую палату, чтобы она больше убежать не смогла, — с наивным видом произнесла я.

— За это не беспокойтесь! — аж замахала руками дежурная, — после этого её в спецпалату перевели, там двойные решетки на окнах и на двери. Не убежит ваша сестра. Не волнуйтесь!

— Вот и чудненько, — выдохнула я и, распрощавшись с отзывчивой дежурной, отправилась обратно.

И только на улице выдохнула.

Ну, что же, сейчас дежурная расскажет остальным, что я скандалистка, пыталась прорваться к заведующей. Поэтому Тамарку будут пасти с удвоенным рвением.

Что мне вполне на руку.

Ясное дело, что никаких домов и квартир я продавать и не собиралась. Как и забирать её к себе. Не хватало ещё! Пусть мозги лечит. А там дальше видно будет.

Может, когда её выпустят, меня уже в Калинове и не будет давно.

Если её выпустят.

На работу я, ясное дело, и не пошла. А зачем, если у меня такая замечательная справка есть. Так как времени ещё до конца рабочего дня вагон и маленькая тележка, то я прямиком отправилась к Игорю в видеосалон.

Полуподвальное помещение встретило меня запустением. Но Игорь был на месте. Вместе с каком-то незнакомым парнишей, они сматывали провода на катушки.

— Привет! — улыбнулась я, — не помешаю? Я ненадолго.

— Здравствуйте, Любовь Васильевна! — обрадовался он, — что-то вы в последнее время совсем пропали.

— Дела, — со вздохом развела руками я. — но надо исправляться. И вот я решила зайти спросить, как наши успехи в бизнесе? Моя помощь нужна?

— Сейчас Олег занимается документацией, — отчитался Игорь. — А потом нужна будет.

Мы договорились встретиться на следующей неделе и выработать стратегию развития фирмы. И я с лёгкой душой отправилась домой.

Но по дороге решила заскочить в Дом молитв.

В последнее время я туда и не хожу больше. После того, как руки опустились, что затея с Америкой не получается. Но сейчас, воодушевившись тем, что сегодня уже дважды повезло (что Тамарку забрали и у ребят дела продвигаются), и я решила, что раз пошла такая пьянка, то и в третий раз обязательно должно повезти.

Ну а что? Как говорится, спрос не ударит в нос.

Спрошу Всеволода, вдруг там какой-то юридический зазорчик появился и можно финансирование на нас повернуть.

Ну, или отказались они сейчас ехать. Да мало ли.

Поэтому в Дом молитв я вошла с улыбкой на лице.

Но не успела я сделать и шагу, как дорогу мне перегородил Ростислав. И вид его не предвещал мне ничего хорошего:

— Что ты за письмо мне подсунула? — прошипел он.