Баба Люба. Вернуть СССР 3

Глава 2

— Любовь Васильевна! — воскликнула Зинаида Петровна таким тоном, словно только что прокляла меня до седьмого колена включительно.

Я вздёрнула бровь и вопросительно посмотрела на неё.

— Как вы себя вели⁈

— Как? — не поняла наезд я. — Вы о чём, Зинаида Петровна?

— О праздничном ужине, который я проводила для американских друзей! Мало того, что напросились непонятным образом ко мне в дом, так ещё и подарки выпрашивали!

— Не понимаю, о чём вы?

— Как о чём⁈ Как о чём⁈ — взвизгнула Зинаида Петровна и побагровела так, что я аж испугалась, что её сейчас инсульт хватит. — Кто фотоаппарат выпросил, а? Ещё и эту свою привели, чтобы поездку в Америку для неё выпросить!

— Кого я привела? — нахмурилась я.

— Девицу свою! — взвилась Зинаида Петровна, — я буду поднимать вопрос о вашем поведении на совете общины!

— Да ну? — насмешливо посмотрела на неё я, — и что же вы предъявите как доказательства? Все знают о вашем бессовестном и несправедливом ко мне отношении, так что можете особо не стараться — вас не поймут.

— У меня есть свидетели! — гордо заявила Зинаида Петровна, — и Марина, и Валентина Анатольевна! Они всё подтвердят!

— И у меня тоже есть свидетель. Только в отличие от ваших — он независимый. Это переводчица Лена, — ответила я. — Абсолютно непредвзятый и нейтральный человек. Которая не связана со мной родственными или дружескими отношениями. И ей поверят гораздо больше.

— Вы на что это намекаете⁈

— Я не намекаю, — пожала плечами я, — а говорю прямо. И Валентина Анатольевна, и Марина — ваши подружки. Это в общине знают все. А вот Лена — незаинтересованное лицо. Кроме того, вы тоже усадили за стол всех своих родственников — и сына, и мужа. Еще и выпрашивали для сына подарок на день рождения. Думаю, Лена на это тоже обратила внимание. И всем об этом расскажет.

— Да что вы…! — на Зинаиду Петровну было страшно смотреть, так она покраснела.

— А ничего! — отрезала я. Всё, она меня вконец достала и церемониться с нею я не собиралась, — Прежде, чем бросаться такими обвинениями, лучше бы мозги включили. И вообще — чего вы добиваетесь, Зинаида Петровна? Ваши бесконечные претензии и все эти подковёрные игры меня уже начинают утомлять. Так что имейте в виду — или вы оставляете меня в покое, или я вас смету. Уж поверьте, я могу!

Не глядя больше на «сестру» по общине, я круто развернулась и ушла.

Задолбали!

Я шла по улице и внутри меня всё аж клокотало!

Все эти дни, пока была американская делегация, Зинаида Петровна восемьдесят процентов своей энергии тратила на позиционные войны. Для неё очевидно жизненно важно было меня извести. И каждый раз мне приходилось отбиваться. Но, следует заметить, каждый раз я выходила победительницей. Что раздражало её ещё больше. Очевидно, недовольство копилось, копилось и вот вылилось.

Мысли перескочили на американскую делегацию. После того памятного застолья, Зинаида Петровна больше не навязывала им наши национальные блюда. Поняла, что права была я. После того, как на столе остались все эти блины и холодцы, зато все бутерброды, пицца и прочая дрянь были сметены до крошки, она стала хоть в этом вопросе ко мне прислушиваться.

Дело в том, что Зинаида Петровна, к сожалению, не знала, что большинство людей привыкли питаться так, как привыкли. И любые новые для них блюда — чаще всего не заходят. Да, есть определённый процент людей, у которых патологическое любопытство к жизни, к новым впечатлениям, распространяется и на еду. Я сколько раз в прошлой жизни бывала по всяким Египтам-Турциям-Тунисам и так далее, и всегда удивлялась: на завтраках в отелях, народ брал привычные блюда, и крайне редко — местные, экзотические. А это тем более американцы. У них все вкусы ещё более примитивны, вся культура на уровне комиксов (это я основные слои населения имею в виду). Так что мой расчёт полностью оправдался, и Зинаиде Петровне пришлось признать это.

Мы кормили делегацию ужинами все эти дни. Готовка и ужины происходили на квартире у Зинаиды Петровны. Завтракали они у себя в гостинице, там был довольно неплохой ресторан. Обедали они, когда как — то в ресторане, то в столовых тех предприятий, которые посещали. А вот ужины были возложены на нас.

Я усмехнулась, вспомнив, как после того памятного праздничного ужина, когда Зинаида Петровна поняла, что промахнулась, она, в окружении своих подруг, спросила:

— И что теперь? Чем мы их кормить будем?

— Привычной для них едой, — пожала плечами я.

— А что они едят? — осторожно уточнила Валентина Анатольевна, которая была всё-таки похитрее бескомпромиссной и склочной Зинаиды Петровны.

— Всякую ерунду, — поморщилась я. — на ужин можно сделать салат типа «Цезарь», пожарить отбивные или котлеты.

— А на гарнир? Кашу? Или пюрешку? Или лучше голубцы? — спросила Марина, на которой была ещё заготовка продуктов.

— Пюрешку они вряд ли будут, а вот картошку-фри — за милую душу съедят, — ответила я.

— А где мы возьмём картошку-фри⁈ — возмутилась Зинаида Петровна, — Вы бы ещё птичьим молоком их предложили накормить!

— Сами сделаем, — пожала плечами я, — там самое главное, соломкой порезать. И жарить потом во фритюре. Чугунок приспособим, нормально будет.

— Я как-то пробовала так жарить, — задумчиво пробормотала Марина, — так она у меня вся слиплась. Обычная жаренная картошка вышла. Только жирная очень. Никто её дома так и не ел.

— Так там есть парочка хитростей, — усмехнулась я.

Моя средний внучок, Елисеюшка, очень уж любил картошку-фри, но я не доверяла всем этим «Макдональдсам» быстрого приготовления, они поди масло во фритюрницах даже не меняют. Зачем ребёнка трансжирами и консервантами пихать? Нет, я уж лучше сама приготовлю. И ничуть не хуже. Правда повозиться приходилось, но зато Елисеюшка кушал с большим аппетитом.

— Там нужно картошку соломкой порезать, — продолжила объяснять я, — затем хорошо её промыть под проточной водой, чтобы крахмала не было.

— Делала я так! — рассердилась Марина, — говорю же, ерунда вышла.

— После того, как промыли, всю картошку нужно очень тщательно, насухо высушить, — усмехнулась я, — я это обычно простыми хлопчатобумажными или льняными полотенцами делаю. И жарить только сухую. Иначе слипнется. А чтобы жирной не была, то после жарки на бумагу её положить нужно, чтобы лишний жир впитало. Это если вручную делать, с помощью подручных средств.

Ну да, навороченных прибабахов из моего мира у нас же не было, так что придётся вот так вот, ручками.

Надо ли говорить, что бабоньки прониклись. А когда америкосы стрескали всю картоху фри (ели так, что аж за ушами трещало, а мистер Смит вынужден был признать, что в России картошка значительно лучше, чем у них).

Угу, конечно, лучше, раз она натуральная, без консервантов и прочей химии. Не зря вы всё это затеяли, чтобы на нашу картошечку припереться… — мелькнула, помню, тогда мысль.

Поэтому с тех пор мы на каждый ужин делали картошку-фри, а делеганты были очень довольны.

У меня были и другие идеи, так что с задачей мы справились на ура. Что потом отметил Всеволод.

— Тёть Люба, мы в село не поедем? — спросила Анжелика, которая после отъезда делегации весь день маялась от безделья.

— Поедем, — сказала я, — точнее давай сделаем так — ты поедешь завтра с утра, а я потом на выходные приеду?

— Ну мы же хотели все вместе… — надулась Анжелика.

— Ой, только не говори, что боишься сама в автобусе ездить, — поддела её я. — Сама с взрослыми мужиками встречаешься, а в деревню съездить не можешь.

— Я не встречаюсь! — вскинулась Анжелика.

— Да ладно! — удивилась я. — А как же Андрейка? Художник твой ненаглядный?

— Я с ним больше не встречаюсь, — поджала губы Анжелика, — он ограниченный и примитивный.

— Не может быть! — подлила маслица я, — он же это… как его? а! богема!

— Да какая он там богема! Мужику тридцать лет, а он сидит в Калинове, какую-то фигню рисует и надеется, что станет знаменитым, как Сальвадор Дали!

— Ну, а вдруг станет? — продолжила подначивать Анжелику я, с удовлетворением наблюдая, что всё идёт по моему плану.

— Сальвадор Дали пахал, как конь. И был реально талантливый! — отрезала Анжелика, — а этот сидит в своём подвале, который он непонятно зачем называет мастерской, и жалуется, что мир его не понимает!

— Так, может, он настолько гениальный, что значительно опередил своё время? — прищурилась я. — Может, после смерти к нему придёт признание?

— Я не хочу после смерти! Я хочу сейчас жить хорошо! — заявила Анжелика.

— А как, по-твоему, нужно жить, чтобы было «хорошо»? — закинула удочку я.

— Поступлю в училище, выучу английский. Поеду в Америку, выйду замуж за Джоша…

— За какого ещё Джоша? — испугалась я.

— Это мистер Харрис, — улыбнулась Анжелика, — Джош Харрис. И я буду миссис Анжелика Харрис. Красиво же?

— А ты уверена, что он на тебе сразу женится? — спросила я.

— Конечно! — с железобетонной уверенностью кивнула Анжелика.

Я вздохнула. Этот период, развал СССР и «лихие девяностые» был началом процесса, когда США начали нашим людям усиленно засирать мозги. Подменять общечеловеческие идеи и ценностями жвачкой с красивыми вкладышами. И конечно же, начали они всё это с молодёжи. Вот сидит такая себе девочка Анжелика и у неё хрустальная мечта — уехать в Америку и выйти замуж за Джоша. А подумать, что, может, этот Джош живёт там в какой-нибудь Алабаме, посреди выжженной солнцем прерии в убогом вагончике? Но нет, выйти за Джоша замуж, по её мнению, круто, потому что Джош — американец!

Я поморщилась и сказала:

— А почему ты уверена в этом?

— Ты видела, как он на меня смотрел всё время⁈ — привела убойный аргумент Анжелика.

— А ты не думала, Анжелика, — попыталась я опустить её с небес на землю, — что смотрел он на тебя потому что ты для него — экзотика? Эдакая интересная зверушка? Ты же тоже на мисс Флорес смотрела.

— Потому что я таких людей не видела, — начала Анжелика и осеклась.

— Ну вот, — развела руками я, — сама понимаешь.

Анжелика промолчала. Только покраснела сильно-сильно.

— Ты пойми, Анжелика, — попробовала направить её мозги в правильное русло я, — Джош приехал в составе делегации в варварскую Россию, в осколок некогда великой страны, чтобы «протянуть братскую руку помощи». И отношение у него, у них всех, к нам — свысока. А почему? Потому что больше великой страны нет. Да, мы ещё встанем на ноги, мы ещё покажем себя. Через много лет. Но сейчас — нет. И отношение у него — как высшего к низшему. Тебя такое положение вещей устраивает? Ты хочешь жить замужем в какой-то Алабаме, готовить еду, рожать детей, стирать-убирать и полностью зависеть от мужа? Сегодня он любит тебя — хорошо, на тебе, Анжелика пять долларов, можешь сходить в магазин и купить себе новые трусы. А завтра его какая-то молодая вертихвостка увлечет, и он тебя под зад ногой. А детей отберет. Потому что он — американец, а Америка своих граждан охраняет. А ты — чужачка, пришлая, понаехавшая. И ничего ты не сделаешь. Будешь всю жизнь терпеть. Хочется тебе такой жизни, да?

— А что мне делать? — опустила голову Анжелика.

— Во-первых — не унывать. Потому что лишние слёзы-сопли проблему никак не решают. А решение здесь одно — стань кем-то, чтобы из себя что-то представлять. Стань с ним на равных. И вот тогда ты можешь быть равноправным партнёром. Брак — это равноправное партнёрство. И только на таких условиях ты сможешь быть счастливой и не бояться о завтрашнем дне.

— Я поняла… — задумчиво сказала Анжелика, — я выучу английский, получу образование, а потом выйду замуж за Джоша!

— Уже лучше, — кивнула я, понимая, что за пять лет концепция ещё десять раз изменится.

А через день состоялся тот разговор с Всеволодом. Мы беседовали в его библиотеке, как обычно.

Он удивлённо рассматривал мой листочек, на который я выписала тех людей, которых хочу видеть у себя в группе.

— Хм… удивительно, — наморщил лоб старейшина, — почему семь, а не десять?

— Потому что я считаю, что в группе должны быть близкие доверительные связи. А десять человек — это уже практически толпа. Да и семь многовато, но, если будет меньше, можем не справиться с некоторыми делами.

— Угу… ясно…. — задумчиво протянул Всеволод и тут же поднял взгляд на меня, — Любовь Васильевна, ну я всё понимаю. И в целом к кандидатурам у меня каких-то замечаний нет. Вот только…

— Что вот только?

— Одна кандидатура меня… как бы это сказать…?

— Смущает? — подсказала я.

— Да, смущает, — кивнул Всеволод.

— Если вы имеете в виду Петра Кузьмича, то это из-за того, что он юрист. Я бы, конечно, лучше Валентина взяла. Но вы же не отдадите.

— Валентина не отдам, — опять кивнул Всеволод. — Но нет, меня совсем другая кандидатура смутила…

— Какая? — не поняла я.

— Зинаида Петровна! — старейшина покачал головой, — Любовь Васильевна, я прекрасно знаю, как она к вам относится. Неужели вы решили таким вот образом расквитаться с нею? Это противоречит морали и принципам…

— Подождите! — перебила Всеволода я, — какие принципы⁈ Кто чему противоречит⁈ Вы о чём вообще?

— Решила загонять её? — напрямик, без экивоков, брякнул Всеволод.

А я поморщилась:

— Я прекрасно знаю, что она ко мне плохо относится, — пожала плечами я, — но выбрала я её как раз потому, что у неё много энергии, которую она не знает, куда девать, вот и ищет себе врагов. А если не находит, то придумывает и потом с удовольствием воюет, втягивая всех вокруг.

— Так зачем она тебе?

— Я дам ей Высшую Цель. Мотивирую так, что она загорится. И тогда у меня будет мощный таран, который на пути к цели сметёт любые преграды. А мне останется потом только пройти и взять приз.

— Вы точно уверены, что справитесь?

— Если надо — справлюсь, — улыбнулась я и мы перешли к обсуждению остальных кандидатур.

По дороге домой я заглянула в подвал, где Игорь держал видеосалон. Он как раз возился с кассетой (перематывал ножницами длинную ленту и тихо ругался).

— Игорь? — поприветствовала я его.

— Любовь Васильевна, — обрадовался он мне, — что скажете? Если можно, полсекундочки подождите, я только ленту заклею, а то сейчас концы опять потеряю.

Я кивнула. Пока Игорь колдовал над сломанной кассетой, я прошлась по «салону». Нынче тут было пусто. Стулья стояли перевёрнутые — явно Игорь вымыл полы (интересно, он сам полы моет или у него уборщица есть?). Перед рядами деревянных кресел, списанных явно с какого-то допотопного кинотеатра, был установлен небольшой, самый обычный телевизор. Под ним находился тоже самый обычный видеомагнитофон. А в тумбочке были видеокассеты.

Я посмотрела — в основном американские боевики, пару комедий, много всевозможных ужастиков, мультики типа «Том и Джерри» и какие-то фантастические фильмы про космос и корабли. Были несколько китайских боевиков, и на этом выбор заканчивался.

Что ж, вполне типичный набор видеофильмов девяностых.

— Любовь Васильевна, я готов! — Игорь, наконец-то оторвался от кассеты и подошел ко мне.

— Смотрю, какие фильмы ты показываешься, — усмехнулась я.

— На что есть спрос — то и показываю, — в ответ улыбнулся Игорь, — но уже чувствую, что недолго моему видеосалону осталось.

— А что случилось? — испугалась я (решила, что рэкет).

— Да видики начали появляться у людей дома, — грустно вздохнул Игорь. — А Рустам ещё и видеопрокат открыл. Так что дни моего видеосалона практически сочтены. Уже сейчас, в основном, ребятня на мультики бегает. А взрослые предпочитают дома, на диване, под пиво.

— Печально, — кивнула я.

— Так что если с моим предприятием ничего не выйдет, то я буду банкротом, — посмотрел мне в глаза Игорь, и спросил, — так что вы надумали, Любовь Васильевна?