Багровая судьба

Глава 12

Я бездельничаю в огромном кожаном кресле в своем кабинете, глядя на потрескивающий камин, когда Марко прерывает мои мысли резким стуком по большой деревянной двери.

— Босс, у вас посетитель.

Сначала Амелия, а теперь принесло.

— Кто он?

— Это она. Ева, — отвечает он.

— Хм, — фыркаю я, немного удивленный его ответом.

— Где она?

— Она стоит внизу с Уолтером и ждет разрешения о том, чтобы подняться, — отвечает он.

— Конечно, она может подняться. Пусти ее, — отвечаю я, проверяя свое отражение в зеркале в другом конце комнаты.

Я раздумываю, стоит ли мне поприветствовать ее у лифта, но решаю не отходить ни на дюйм от мягкого кожаного кресла, которое принимает мою форму, как вторая кожа. Я уже написал, что мне очень жаль. Это уже больше, чем такой человек как я может себе позволить.

Я слышу звон лифта, а затем, как Марко и Ева обмениваются парой фраз где-то вдалеке, и, наконец, пару минут спустя, она входит в мой офис. В своих облегающих джинсах и простой белой блузке, которая никак не скрывает ее страстной натуры, она выглядит просто фантастически. В руках у нее накрытое фольгой блюдо, от которого исходит аромат домашней еды.

— Привет. Получила твое сообщение, — говорит Ева, со звоном ставя еду на столешницу из красного дерева, — я подумала, что ты, возможно, голоден, поэтому принесла угощение в знак нашего перемирия.

— Я ценю это. Но тебе не обязательно было, — отвечаю я, скользя взглядом по изящному изгибу ее бедра, на которое она небрежно упирается рукой. Она всегда заботилась о других, являясь источником силы в этом мире хаоса и кровопролития.

— Хочешь, чтобы я забрала его, когда буду уходить? — спрашивает она, точно зная, что не будет этого делать, также как и я не собираюсь ей этого позволять.

— Вкусно пахнет. Что ты принесла? — я наклоняюсь и встаю, чтобы размять ноги.

— Куриный парм, — в ее голосе звучит надежда, будто она предлагает нечто большее, чем просто еду.

— Вау, действительно? — спрашиваю я, избегая ее взгляда. Так проще. Если я посмотрю в эти глубокие карие глаза, я могу высказать всё — свои сомнения, свои страхи и то, как ее присутствие скручивает мои внутренности в узлы.

— Не стоит так удивляться. Ты прекрасно знаешь, что я отлично готовлю, — отмечает она, выгибая бровь в молчаливом вызове.

— Да! И да поможет Бог тому, кто говорит обратное, — отвечаю я с улыбкой, — и, Ева, я действительно имел это в виду, когда извинялся ранее. Мне никогда не следовала говорить тебе слова типа тех, что я сказал тебе ранее.

Она пожимает плечами.

— Я знаю, что лучше не совать нос туда, куда не следует.

Комнату наполняет аромат приготовленной Евой еды, соблазнительная смесь чеснока и трав, заставляющая мой желудок урчать от предвкушения.

Я наблюдаю, как она бессознательно теребит подол рукава. Это говорит о том, что данная тема ей неприятна.

Реакция Евы — трещина в фасаде, которую я никогда раньше не видел. Она быстро моргает, а когда снова говорит, в ее тоне появляется резкость.

— Если это то, чего ты этого хочешь… я имею в виду женитьбу на Джии, тогда я рада за тебя.

— Мне кажется, или я слышу раздражение? — спрашиваю я. Меня охватывает любопытство, когда я изучаю ее лицо в поисках правды, которую она пытается скрыть, — что происходит?

— Ничего, — уклоняется она, закусив губу и глядя куда угодно, только не на меня, — я просто очень переживала, что испортила нашу дружбу.

— Эй, — говорю я, подходя ближе и желая преодолеть пропасть, которую она создает между нами, — ты никогда не сможешь этого сделать. Ты была рядом со мной в самый мрачный момент моей жизни, и я всегда буду за это благодарен.

Она кивает, и на ее губах застывает улыбка, которая не касается ее глаз.

— Тебя беспокоит что-то еще? — спрашиваю я, замечая, что она избегает зрительного контакта со мной.

Она качает головой.

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду.

— Ты пришла сюда поговорить о чем-то еще? — пытаюсь немного надавить на нее я.

— Нет, ничего такого. Джиа кажется хорошей женщиной.

— Черт возьми, Ева, с каких это пор мы скрываем что-то друг от друга?

Мое разочарование растет. Стены, которые она возводит, кажутся предательством той открытости, которую мы всегда разделяли.

— Что?

— Я могу с уверенностью сказать, что тебя беспокоит что-то еще, — настаиваю я.

— С каких это пор это имеет для тебя такое значение? — раздраженно спрашивает она, но мгновение спустя на ее лице появляется раскаяние, — мне жаль. Я не имела в виду…

— Что бы это ни было, ты можешь мне рассказать, — умоляю я, что явно не подобает мужчине моего положения, но когда она рядом, все притворства рушатся.

— Давай просто оставим это, ладно? — теперь ее голос тверд, словно она закрывает тему, как книгу, которую она отказывается читать дальше, — я принесла ужин. Тебе стоит поесть.

— Хорошо. Что бы это ни было, я полагаю, ты скажешь мне, когда будешь готова, — говорю я, но она похожа на статую, и я не могу понять, о чем она думает, — спасибо за ужин, — я киваю в сторону еды.

— Пожалуйста.

— О, кстати, есть кое-что, что я хотел бы обсудить с тобой.

Ева наклоняет голову, всматриваясь в мое лицо своими карими глазами.

— Что?

Я делаю глубокий вдох, пытаясь успокоить нервы. Это важно, и часть меня — очень глупая часть — хочет, чтобы она была рада этому.

— Джиа и я уезжаем на выходные.

— Да? — голос у нее нейтральный, но в глазах мерцает эмоция, которую я не могу уловить.

— Ага, — отвечаю я, проводя рукой по волосам, — ты можешь поблагодарить Амелию за это. Она хочет, чтобы я был уверен, прежде чем объявлю о помолвке публично. Поэтому я подумал, что выходные с Джией — прекрасная возможность увидеть, какой может быть наша жизнь.

Она пожимает плечами.

— Думаю, это имеет смысл. Но я не знаю, какое это имеет отношение ко мне.

— На самом деле мне нужна твоя помощь. Я хочу устроить ужин для всех капо, когда мы с Джией вернемся. На нем я собираюсь объявить о помолвке. Ты была настолько невероятна, когда предложила помочь спланировать вечеринку в честь того, что я стал главой семьи, что я подумал, может быть, ты захочешь помочь и с этим.

Ее рот слегка приоткрывается, но Ева не издает ни звука. Кажется, что она борется сама с собой, устремляя взгляд куда-то за мое плечо.

— Хочешь, чтобы я спланировала ужин в честь твоей помолвки? — недоумевающе произносит она.

— Ну, я не знаю, можно ли назвать это ужином в честь помолвки, но да, полагаю, что так и есть. Ты всегда была рядом со мной. Я не понимаю, почему ты выглядишь столь удивленной. Я думал, ты будешь рада за меня.

— Удивленной, — повторяет она тихо, почти про себя. Затем, словно выйдя из транса, она расправляет плечи и смотрит мне прямо в глаза, — отлично. Я спланирую ужин.

— Правда? — меня охватывает облегчение, хотя в ее тоне чувствуется оттенок замешательства.

— Правда, — подтверждает она, но в ее карих глазах сохраняется твердость, которой раньше не было. Это разочарование? Злость? Нечитаемое выражение лица вызывает во мне волну неуверенности.

— Спасибо, Ева, — я протягиваю руку, и на секунду заколебавшись, опускаю ее обратно. Пространство между нами внезапно кажется пропастью, настолько большой, что я не в силах ее преодолеть.

— Конечно, — ее быстрая улыбка, кажется механической и натянутой, — любовь всегда достойна праздника, верно?

— Верно, — повторяю я, но во рту от этого слова привкус горечи. Почему у меня такое чувство, будто я только что потерял что-то ценное, о чем даже не подозревал? — всё в порядке?

Она кивает слишком быстро.

— Да, всё в порядке. Увидимся.

— Ты не хочешь остаться и поужинать со мной?

Ее внезапный уход вызывает тревогу в моей голове. Она качает головой.

— Я только что вспомнила, что у меня есть кое-какие дела.

Я стою и беспомощно смотрю, как она направляется к двери. Когда она выходит, я отношу блюдо на кухню и разогреваю духовку, как было указано, — простая задача, которая дает моим рукам возможность заняться чем-то, пока в голове беспорядочно роятся мысли. Реакция Евы на планирование ужина в честь моей помолвки с Джией была не такой, как я ожидал.

Я прислоняюсь к столешнице, скрестив руки на груди. Обижается ли она на то, что я нашел кого-то, пока она всё еще одинока? Возможно, она ревнует. Эта мысль мучает меня, терзая мою совесть. Стоит ли мне играть в сваху? Это территория Амелии, даже мысль об этом заставляет меня съеживаться, но Марко уже давно обращает внимание на Еву, так что, возможно…

Нет. Я качаю головой. Ева — не просто еще одна женщина, которую можно пихнуть кому попало. Она сильная и независимая. Она заслуживает большего, чем этот мир может ей предложить. Ей следует найти кого-то, кто не связан с мафией, кого-то, кто сможет дать ей солнечный свет вместо пороха и кровавых денег.

Когда духовка разогревается, я помещаю в нее блюдо и устанавливаю таймер. Пока еда греется, я наливаю себе выпить и, делая глоток, позволяю напитку обжечь горло, пытаясь таким образом заглушить беспокойство. Но оно сохраняется, проникая в мои мысли, словно разлитое вино на белые скатерти. Откидываясь спиной к кухонной стойке, я не могу не задаться вопросом, воспринимаю ли я присутствие Евы как нечто само собой разумеющееся. Если, может быть, просто может быть, ее волнение вовсе не из-за того, что она одна.

Может быть, дело в нас — во мне.

И это тревожная мысль, потому что означает, что я столкнулся с истиной, которую хранил под слоем преданности и дружбы. Мысль о том, что Ева хочет кого-то еще, оставляет у меня во рту горький привкус, гораздо хуже, чем любой спиртной напиток.

— Черт возьми, Ева, — бормочу я в пустую комнату, — что ты со мной делаешь?