Багровая судьба

Глава 18

— Потом он говорит: «Это не собака, это моя жена!» — хохот Нико прорезает дневную тишину, пока я иду на кухню. Смех вырывается из Джии, насыщенный и безудержный, эхом отражаясь от кафельных стен.

Я прислоняюсь к дверному косяку, скрещиваю руки на груди и бровь поднимается сама собой. Я никогда не считал Нико забавным парнем. Сколько я его знал, он всегда был серьезным с темным взглядом. Но вот он здесь, шутит, как какой-то стендап-комик.

Глаза Джии блестят, щеки пылают от искреннего веселья. Она прислонилась спиной к стойке, потеряв бдительность, ее улыбка широкая и заразительная. На мгновение я забываю, кто я — дон со льдом в венах, — и просто смотрю на нее, упиваясь ее счастьем.

— Винсент! — восклицает она, и ее смех переходит в тихий смешок, когда она замечает меня.

Изменение в воздухе почти ощутимо, когда Нико следует за ее взглядом. Его поза напрягается; легкое обаяние, которым он проявлял, испаряется, как туман под солнцем.

— Босс, — говорит он, приветствие выходит тяжелым, словно слова вытягивают из него.

— Нико, — говорю я тихим голосом. Кажется, мое присутствие может превратить комнату в холод, а смех в тишину.

— Э-э, тогда я оставлю вас, ребята, — говорит Нико, направляясь к выходу в другом конце кухни.

— О нет, тебе не обязательно уходить, не так ли? — умоляет Джиа, пока я продолжаю наблюдать за ними двумя.

— Есть вещи, о которых нужно позаботиться, — легкость в его ответе кажется вынужденной.

— Вообще-то, я был бы признателен, если бы ты смог подготовить всё, чтобы отвезти Джию обратно в город, — вмешиваюсь я нейтральным тоном. И всё же на мгновение мои глаза встретились с ним. Весь разговор ведется во взглядах двух мужчин, понимающих невысказанные слова.

— Конечно, сэр, — говорит Нико, показывая воображаемую шляпу Джии, прежде чем без вопросов уйти, желая установить дистанцию между нами.

— Подожди, я думала, мы проведем здесь еще одну ночь, — говорит Джиа, глядя на меня с вопросом в глазах.

Пройдя оставшуюся часть пути, я вхожу в комнату и прислоняюсь к прохладной мраморной столешнице, наблюдая, как Джиа заправляет выбившуюся прядь волос за ухо.

— Возникли некоторые дела, о которых мне нужно позаботиться. Ничего не поделаешь.

День проведенный у воды с Джией. Никаких отвлекающих факторов. Никаких обязательств. Только мы вдвоем. Это было именно то, что мне нужно, чтобы проветрить голову.

Она встает и подходит ближе, сокращая разрыв со стремлением, от которого у меня ускоряется пульс. На мгновение мне кажется, что она попросит меня передумать.

— Я понимаю. Спасибо тебе за этот день. Это было потрясающе, — шепчет она, ее теплое дыхание ласкает мою кожу.

— Мы обязательно повторим, Джиа.

Затем она целует меня, это лишь легкое прикосновение ее мягких губ к моим, которое заканчивается слишком рано, но оставляет после себя искру. Это не тот поцелуй, который происходит в приступе страсти, это обещание, мимолетный момент нежности.

— По крайней мере, у меня еще есть полный живот твоей спермы, который я могу взять с собой, — игриво подмигнув, она шепчет мне на ухо, прежде чем развернуться на каблуках и скрыться наверху. Ее голос раздается эхом, когда она щебечет, что начнет собирать вещи, а шаги представляют собой отрывистый ритм, затихающий вдали, и я на мгновение плыву по течению в наступившей тишине.

Я выхожу из оцепенения. Сейчас не время отвлекаться. Есть работа, которую нужно сделать, и пока Джиа собирает вещи, мне нужно совершить пару звонков и составить планы.

Залезая в карман, достаю телефон и набираю номер Марко. Один гудок, два, и затем его грубый голос зазвучал в моем ухе.

— Марко слушает.

— Эй, это я, — бурчу на его приветствие. — Есть что-нибудь о команде, которая атаковала Смитти?

— Пока нет, но ребята изучают этот вопрос, — отвечает Марко.

— А Кристофер?

— Это то, что мы думали…

Он говорит зашифровано, но послание ясно.

— Ты знаешь, что тебе нужно делать.

— Да, босс, нам действительно нужно решить, как мы собираемся справиться с этой фигней с Лоренцо.

— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я, зная, что в моей голове уже есть план.

— Джорджи позвонил мне сегодня утром и сказал, что Лоренцо не интересует наше предложение, но затем Джорджи получил известие от одного из своих грузоотправителей, что им позвонила команда ДеЛуки. Они сказали им, что у них есть разрешение, сверху, перевезти часть сам знаешь чего в одном из грузовиков, направляющихся на строительную площадку Джорджи.

— К черту это, — рычу я, крепче сжимая телефон в руке. — Почему этот кусок дерьма лезет не в свое дело?

Гнев кипит внутри меня, угрожая выплеснуться наружу. Лоренцо всегда был для меня занозой в заднице, но это? Это переходит всякие границы. Достаточно того, что он лжет подвергать опасности Джорджи и его команду, чтобы довести меня до крайности.

— Скажи Джорджи, чтобы держался молодцом. Я всё решу, — говорю я сквозь стиснутые зубы.

На другом конце линии возникает пауза, прежде чем Марко осторожно отвечает:

— Вы уверены в этом, босс? ДеЛука вряд ли просто так отступит.

В уголках моего рта появляется ухмылка.

— О, я на это рассчитываю. Пришло время показать людям, что из себя представляет глава семьи Кинг. Они, блядь, не получали разрешения перевезти этот мусор в мой город на наших грузовиках.

— Тебе нужно, чтобы я был там? — Марко предлагает.

— Нет, у тебя достаточно дерьма с нашим магазином, — отвечаю я на случай, если меня слушает больше ушей, чем наши.

— Будь осторожен, — говорит Марко, прежде чем мы оба кладем трубки.

Сделав глубокий вдох, и задержав дыхание, позволяю приливу адреналина утихнуть. Я убираю телефон, готовясь к тому, что меня ждет впереди. Разговор с Лоренцо ничего не изменит, потому что, в конце концов, он не главный. Если я планирую положить этому конец, мне нужно идти прямо к верхушке.

Раздается второй звонок. Имя Энтони Казалетто мелькает на экране, и у меня сжимается грудь. Я сильнее прижимаю телефон к уху, как будто сила могла подготовить меня к тому, что должно произойти. Как будто этот человек может догадаться о том, что Марко собирается сделать по — моему распоряжению.

— Энтони.

— Винсент, — одно слово, подобно надвигающейся темной туче, которая служит предзнаменованием приближающейся бури. — Беседа, которую ты просил меня провести с другими капо, прошла не так хорошо, как мы ожидали.

Я опираюсь на мраморную столешницу, холод от камня пробирает меня до костей. Я не делюсь с ним информацией, которую мне предоставили о Джорджи, Кристофере и мини-маркетах, особенно о том, что я планирую делать после того, как отправлю его дочь домой.

— Расскажи мне об этом.

— Я пытался. Клянусь, я пытался, но эти чертовы упрямые засранцы, — выплевывает Энтони, его разочарование ощутимо даже по телефону. — Они напуганы, Винсент. Напуганы Лоренцо и его угрозами.

— Напуганы? — я повторяю это слово, ощущая на языке привкус кислоты. Моя рука сжимается в кулак, костяшки пальцев белеют. — Чего, к херам, они должны бояться?

— Они просто не уверены в новом руководстве, стоит ли им идти на риск, выступая против ДеЛуки. Я имею в виду, ты должен смотреть на то, что Лоренцо предлагает им наличные в их карманах.

— Я не новое руководство. Я чертов Кинг. Это у меня в крови, — огрызаюсь я.

— Я знаю, но это другие парни. Они сказали, что боятся, что ДеЛука воспримет наш отказ присоединиться как пощечину, и что мы отвергли их, когда они просто протягивали оливковую ветвь.

— Мы не ввозим наркотики в мой город. Ты понимаешь меня?

— Конечно, да, и я полностью с тобой согласен, но это не поможет, когда все капо боятся, что начнутся большие финансовые потери, поскольку давление на тебя возрастает.

— Серьезно? — спрашиваю я, кипя от гнева. — И что ты на это сказал?

— Пока ничего. Я хотел разработать с тобой стратегию, а не реагировать в спешке. Это деликатный вопрос, Винсент. Одно неверное движение и…

Ему не нужно заканчивать предложение. Я знаю, что стоит на кону. Мы оба знаем. Комната кажется меньше, воздух гуще. Мысленно я вижу расставленную перед нами шахматную доску, где каждая фигура имеет важное значение, каждый ход потенциально смертелен.

— Ладно, я больше не хочу обсуждать это по телефону. Я здесь с Джией, но сегодня вечером мы возвращаемся в город. — я не говорю ему, что планирую вернуться сам позже или почему меня задерживают. — Когда я вернусь, я позвоню тебе, и мы разберемся во всем этом дерьме.

— Надеюсь, вам обоим понравилось, — вмешивается Энтони, и я напоминаю себе, что, наверное, лучше, чтобы он не знал, насколько мне понравилась его дочь.

— Всё было здорово. Увидимся позже, — я заканчиваю разговор, не желая продолжать пустую болтовню. Энтони может сказать мне, что он делал всё возможное, чтобы повлиять на капо, но, в конце концов, единственный человек, которому я доверяю исправить ситуацию, — это я сам. Когда дело доходит до того, что я планирую сделать, я знаю, что лучше держать свои карты поближе к себе. Меньше всего мне нужен Кармин ДеЛука, чтобы предупредить о моем приезде.

Я поднимаюсь наверх, и когда дохожу до комнаты, Джиа уже застегивает молнию на своей сумке. Очевидно, ее растили с определенными ожиданиями, связанными с пребыванием в мафиозной семье. Она бросает на меня понимающий взгляд, и не задает вопросов. Я испытываю облегчение от того, что мне не нужно говорить, что наши выходные подошли к концу, и, хотя она была явно разочарована, не стала возражать по этому поводу.

Я пересекаю комнату и беру сумку из ее рук, прижимаясь губами к ее лбу.

— Спасибо, что провела со мной эти выходные.

— Спасибо, что поделился со мной этим местом, — отвечает она.

— Давай, я провожу тебя, — говорю я, обнимая ее, пока мы спускаемся вниз, где Нико стоит у входной двери. Я передаю ему сумку Джии, и он поворачивается, чтобы отнести ее к ожидающей машине.

Мы выходим на улицу, и первое, что я замечаю, — это прохлада в воздухе.

— Подожди, — говорю я, вбегая обратно внутрь и хватая кардиган с одного из крючков возле входной двери. Мгновение спустя я снова оказываюсь рядом с Джией и обнимаю ее. Она смотрит на меня своими оленьими глазами, неоднократно моргая в знак признательности.

— Винсент, что бы ты ни собирался сделать, пожалуйста, будь осторожен.

— Осторожность — мое второе имя, — язвительно говорю я, пытаясь замаскировать гложущую меня тревогу. Я смеюсь. — Это прозвучало чертовски отстойно, мне кажется.

Джиа хихикает и кивает.

— Да, но мне это в тебе нравится.

Нико незаметно откашливается, уважительное вторжение, которое сигнализирует о том, что пора прощаться. Он стоит возле черного седана, его двигатель тихо урчит в вечерней тишине. Бросив последний долгий взгляд, я неохотно отпускаю Джию, наблюдая, как она подходит к машине.

Нико наклоняет голову и открывает ей дверь.

Я машу Джии на прощание в последний раз, когда дверь со щелчком закрывается, отдаляя ее от меня.

— Езжай аккуратно, — говорю я Нико, хотя мои мысли уже находятся в нескольких милях отсюда, обдумывая и планируя дальнейшие действия.

Я стою на подъездной дорожке и не двигаюсь с места, пока седан не скрывается из виду. Я разворачиваюсь и мчусь назад, чтобы собрать свои вещи. Запирая дом, я направляюсь в гараж, тяжелая дверь открывается со скрипом. Мой взгляд сразу привлекает одна фигура — наследие на четырех колесах, которое стоит отдельно.

Моя рука зависает над покрытой брезентом машине, прежде чем я хватаю и стягиваю его, обнажая фамильный драгоценный камень, спрятанный под ним. Я провожу рукой по холодному металлу капота, и почти слышу голос своего отца, пронизанный этим безошибочным властным тембром, который учит меня важности уважения — как данного, так и заслуженного: «Автомобиль человека — это его колесница, Винсент. Он рассказывает миру историю о том человеке, которым вы являетесь, и о том уважении, которого вы заслуживаете как этот человек».

Сегодня нет места для сентиментальности, есть только суровая реальность того, что необходимо сделать. Быстрым движением я обхожу машину со стороны водителя, бросаю сумку на пассажирское сиденье «Корвета» 1967 года и забираюсь внутрь.

Легким движением моего запястья двигатель оживает, глубокий рык наполняет гараж и вибрирует сквозь мои кости. Звук — чистый адреналин, боевой клич, который будоражит воина внутри.

Тени гаража отступают, когда я вывожу машину, наследие моего отца и свое будущее через его зияющую пасть.

В моих венах кипит не страх, а предвкушение — острое лезвие судьбы встречается с точильным камнем. Моя челюсть сжимается, мышцы напрягаются, как стальной трос. Я чувствую пульс в висках, ритмичный барабанный бой, который соответствует моей растущей решимости.

Я как будто на автопилоте еду туда, где был всего несколько раз. Последний был недавно, на помолвке сестры Лоренцо. Когда я приближаюсь к пункту назначения и машина плавно останавливается, мне нужно время, чтобы собраться с мыслями. Двигатель работает на холостом ходу, низкое рычание отражает беспокойство, кипящее под моим спокойным внешним видом.

Я выхожу из машины, осматриваюсь вокруг. Тихая улица залита янтарным светом тусклых уличных фонарей. Мой разум мечется между планом и непредвиденными обстоятельствами, каждая мысль плавно переплетается, как хорошо поставленный танец. Вероятно, приехать в комплекс ДеЛуки в одиночку — не самое разумное решение, но это единственный вариант по двум причинам. Во-первых, если я искренне хочу утвердиться в качестве главы семьи Кинг, мне нужна демонстрация силы и храбрости. И, во-вторых, кроме Марко, я не знаю, кому я могу доверять в нашем бизнесе.

Я делаю глубокий вдох, вдыхая прохладный ночной воздух, иду к высоким железным воротам, охраняющим комплекс ДеЛуки. Пока я ехал, солнце скрылось, и теперь неполная луна висит над головой, бросая неземной свет на ухоженную лужайку и элегантный фасад поместья. Тени танцуют по периметру, нашептывая свои секреты и истории, которые я не могу себе позволить слушать.

Как только я подхожу, на моем пути сразу же встают двое мужчин.

— Мы можем вам помочь? — спрашивает один из мужчин.

Я объявляю, кто я и что я здесь, чтобы увидеть Кармина.

— Он ждет вас? — другой мужчина спрашивает.

Я выдерживаю их взгляд, мой голос тверд и резок.

— Он захочет меня видеть.

Напряжение в воздухе нарастает, мужчины обмениваются красноречивыми взглядами. В наступившей тишине я улавливаю слабый запах опасения, смешанный с оттенком любопытства.

Один из мужчин выходит вперед, занимая оборонительную позицию.

— Послушайте, вы вторгаетесь на частную собственность.

Легкая улыбка тронула уголки моих губ, в глазах появился опасный блеск.

— Я не думаю, что ты понимаешь. Я не прошу разрешения войти. Я говорю тебе, что войду. Ты можешь либо отойти в сторону и позволить мне пройти, либо объяснить Кармину, почему ты не впустил меня внутрь.

— Повтори, кто ты такой? — спрашивает меня один из мужчин, изучая меня знакомым взглядом.

— Винсент Кинг, — говорю я.

Двое мужчин перешептываются между собой, прежде чем один объявляет, что им нужно сделать звонок.

Я наблюдаю, как мужчина достает телефон и кивает своему партнеру, набирая номер. Я переминаюсь с одной ноги на другую, мое нетерпение растет.

Спустя долгое время мужчина опускает телефон с настороженным выражением лица.

— Кармин вас примет, — неохотно говорит он.

Железные ворота распахиваются, открывая вид на величие поместья ДеЛуки. Когда я вхожу, меня так же не впечатляет безвкусная демонстрация богатства вокруг меня, как и в первый раз, когда я увидел этот дом. Долгая поездка приводит к большому фонтану в центре обширного двора. Особняк совершенно лишен какого-либо стиля.

Когда я подхожу к главному входу, окруженному высокими колоннами, меня встречает сам Кармин. Он стоит прямо, его волосы цвета соли и перца аккуратно зачесаны назад. Массивный живот подпрыгивает перед ним при каждом шаге. Его глаза, холодные, как сталь, устремлены на меня со смесью любопытства и недоверия.

— Винсент Кинг, — говорит он властным голосом. — Чему я обязан такой чести?

Я коротко киваю Кармину, мой взгляд остается неизменным.

— Кармин ДеЛука, — отвечаю я, в моем голосе звучит скрытое уважение. — Думаю, мы оба знаем, почему я здесь.

Кармин поднимает бровь, на его лице появляется маска подозрения.

— Извини, но я понятия не имею, почему ты здесь, и должен сказать, я еще больше встревожен тем фактом, что ты просто появился на моем пороге без предупреждения. Я думал, твой отец воспитал тебя с лучшими манерами.

— У меня не было другого выбора, — отвечаю я, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие и собранность.

Жестом Кармин приглашает в роскошный особняк. Люстры, свисающие с потолка, излучают мягкий свет, освещающий роскошную мебель. Я следую за хозяином дома по коридорам, пока мы не входим в кабинет Кармина. Книжные полки с томами в кожаных переплетах стоят вдоль стен позади стола из красного дерева, очень похожего на тот, что в кабинете моего отца. Кармин усаживается за стол, в шикарное кожаное кресло и жестом предлагает мне сесть напротив.

Я подчиняюсь, опускаясь в мягкое кресло, не сводя глаз с Кармина. Он откидывается назад, сцепив пальцы и изучая меня.

— Мне жаль твоего отца, — начинает Кармин. — Он всегда был очень честен в любых наших отношениях.

— Я предпочитаю сэкономить нам обоим много времени и сразу перейти к делу, если ты не возражаешь, — заявляю я.

Кармин поднимает бровь, в уголках его губ играет забавная улыбка.

— Ты определенно сын своего отца. Никакой ерунды, когда дело касается королей, а?

Я отвечаю на улыбку Кармина своей, холодной и расчетливой.

— Верно, — говорю я, и мой голос сочится решимостью. — Я здесь, чтобы сказать, что организация King не заинтересована в продвижении вашего продукта в Нью-Йорке.

— Это правда?

— Да, — подтверждаю я. — И я был бы признателен, если бы ты попросил своего сына проявить уважение, когда мои капо скажут ему, что им это не интересно.

Кармин наклоняется вперед, его глаза сужаются, и он изучает меня с вновь обретенным интересом.

— Что ж, Винсент, должен признаться, я немного растерян.

— И что именно тебя смущает? Думаю, я очень ясно выразил свои ожидания. Как ты знаешь, при моем отце у нас всегда была политика: мы не балуемся теми же продуктами, которые распространяет ваша семья. Под моим руководством всё останется прежним.

— Ах, — говорит Кармин, и на его лице появляется невесёлая улыбка. — Видишь ли, это не то, что меня смущает. Меня смущает то, что не мы обращались к твоим капо. Фактически, именно твоя организация изначально обратилась к нам.

Мой фасад уверенности на мгновение колеблется. Я ищу в глазах Кармина хоть какой-нибудь намек на обман, но вижу только холодный, непреклонный взгляд.

— Это не может быть правдой, — отвечаю я, и в моем голосе чувствуется сомнение.

Кармин мрачно посмеивается, и этот звук эхом разносится по комнате.

— Возможно, твой отец многому тебя научил, но, Винсент, тебе еще многое предстоит узнать об этом бизнесе.

Мои пальцы инстинктивно сжимаются в кулаки, когда меня охватывает волна гнева.

— И что именно ты имеешь в виду?

Он изучает меня какое-то время, тишина в комнате — сама по себе, заряженная электричеством.

— Я буду с тобой столь же предельно честен, как и со своим сыном. Как ты думаешь, у тебя есть всё необходимое, чтобы стать лидером? Нести эту семью на своих плечах? Часть этой ответственности — иметь возможность увидеть, когда у вас на заднем дворе появилась змея.

Холодок пробежал по моей спине, когда слова Кармина эхом отдавались в тишине кабинета. Змея на моем заднем дворе? Эта мысль гложет меня, сея семена сомнений и подозрений. Я всегда гордился своей проницательностью и пониманием сложной паутины союзов и соперничества в нашем мире. Но если Кармин прав, то я не справился со своими обязанностями главы семьи Кингов. Я не знал, кем была Изабелла и какую угрозу она представляла для нашей семьи.

— Кармин, — говорю я твердым голосом, несмотря на бушующее внутри меня смятение. — Ты привлек мое внимание. Обоснуй.

— Похоже, нас с тобой разыграли, — медленно говорит он, каждое слово наполнено смыслом. — Кто-то из вашей организации обратился к нам, выразив заинтересованность в объединении сил. Они предложили возможность, которая была слишком прибыльной, чтобы ее игнорировать, создавая у нас впечатление, что ты согласен с этим решением. Могу заверить, мы бы не приложили никаких усилий для продвижения дела вперед, если бы думали иначе.

— Могу заверить, я не отдавал таких приказов. Зачем одному из моих людей это делать? — мой разум мечется, пытаясь собрать воедино то, что говорит мне Кармин.

— По моему опыту, обычно это ради денег или власти, а иногда и того и другого, — отвечает он. — Твой отец чтил старые обычаи, и из уважения к нему я позволю тебе привести свой дом в порядок, но только в этот раз. Если возможность появится снова, сынок, мне придется на нее ответить.

— Это угроза?

— Просто факт, — отвечает он, его взгляд никак не дрогнул. — То, о чем тебе стоит подумать.

Тяжесть слов Кармина глубоко проникла в мое сознание. Откровение о том, что кто-то из моих людей предал меня, вызывает в моем животе бушующий огонь.

— Кармин, — медленно говорю я, и мой голос несет в себе вновь обретенную решимость, — я ценю твою готовность дать мне шанс исправить эту ситуацию. Будь уверен, если ты окажешь мне любезность и поделишься со мной именем этой змеи, я в долгу не останусь.

Кармин смотрит на меня со смесью удивления и интриги.

— Должен признаться, ты меня удивил. Я ожидал от тебя большего отрицания и оправданий, но, похоже, в твоих венах действительно течет кровь твоего отца.

Мою груди согревает вспышка гордости, когда Кармин признает мою решимость. Мой отец построил нашу семью на преданности и доверии, и моим долгом было защитить это наследие.

Кармин наклоняется вперед, в его глазах сверкает восхищение.

— Очень хорошо. Я назову тебе имя человека, который к нам обратился, но только при одном условии.

— Каком?

Губы Кармина кривятся в лукавой улыбке.

— Ты будешь должен мне. Одолжение, с которым я могу обратиться в любое время в будущем, независимо от того, каким оно будет.

Я тщательно обдумываю его предложение, понимая, что пересечение путей с Кармином ДеЛука может иметь свои последствия. Но я также знаю, что мне нужна эта информация, чтобы очистить мою организацию от предателя внутри.

— Согласен, — твердо говорю я, протягивая руку через стол.

Мы с Кармином скрепляем наш договор.

— Очень хорошо, — говорит он. — Змея, которую ты ищешь — это Энтони Казалетто.

Мое сердце замирает от этого откровения, в тот момент, когда я понимаю, что это значит для возможного будущего между мной и Джией.