Багровая судьба

Глава 4

В тот момент, когда я вхожу в вестибюль, мои глаза находят ее. Ева стоит у стойки регистрации, мягкий свет люстры над головой создает вокруг нее мягкий ореол, отчего ее красота кажется неземной. Коктейльное платье подчеркивает ее формы, выглядя при этом безумно элегантно. Она болтает с Марко. Его брови хмурятся, как будто он концентрируется на каждом слове, исходящем из ее уст.

— Buona sera¹, Ева, — говорю я, приближаясь к ним. Она поворачивается ко мне, ее губы изгибаются в улыбке, разжигая во мне знакомое тепло.

— Винсент! — восклицает она, — ты выглядишь стильно.

— Grazie², и ты прекрасно выглядишь.

Мой взгляд задерживается на ней. Хоть Ева была другом семьи, сколько я себя помню, я бы солгал, если бы сказал, что никогда не замечал, насколько она красива.

Я поворачиваюсь к Марко, который опасается нашего ужина у Алексея Иванова с тех пор, как я рассказал ему об этом.

— Привет, босс, — говорит он.

Я до сих пор не привык к тому, что он обращается ко мне так, как он обращался к моему отцу.

— Ты уверен, что я не смогу убедить тебя позволить мне пойти с вами сегодня вечером?

— Марко, всё будет хорошо. Поверь мне.

Я пытаюсь его успокоить, хотя я совсем не уверен в правдивости своих слов.

— Идти к Алексею в одиночку… мне это не нравится, — признается Марко, и на его лице отражается беспокойство.

— Я буду не один. Я буду держать под руку прекрасную мисс Мартинес, — говорю я, улыбаясь ей. Она опускает подбородок, и я вижу, как она слегка краснеет в ответ. Мне нравится, что я вызываю у нее такую реакцию.

— Не волнуйся, если кто-нибудь начнет с ним ругаться, я не останусь в стороне.

— В этом я не сомневаюсь, — отвечает Марко.

— Мы справлялись и с гораздо худшими ситуациями, чем ужин с моей сестрой и ее мужем, — твердо отвечаю я.

— Да, сэр, — неохотно соглашается Марко, понимая, что решение принято.

— Прошу, — говорю я, обращая внимание на Еву и протягивая ей руку. Она деликатно кладет руку мне на предплечье, и мы движемся к выходу. Я говорю себе, что если Ева верит в добрые намерения Амелии и Алексея, возможно, я тоже смогу — по крайней мере, сегодня вечером.

Когда мы идем к машине, ожидающей у обочины, Ева сжимает мою руку чуть сильнее.

— Винсент, спасибо, что всё-таки, согласился принять приглашение на этот ужин.

В моей голове мечутся версии того, что Алексей может приготовить для меня, но осознание того, что именно этим сейчас заняты все мои мысли, лишь заставит Еву волноваться. Я киваю с улыбкой на губах, в надежде, что она сменит тему.

Но она этого не делает.

— Я уверена, что Амелия и Алекс желают тебе только лучшего, — настаивает она, и смотрит мне в глаза с решительностью и непоколебимостью.

— Если это так, то проблем не будет, — говорю я, стараясь придать своему голосу больше уверенности, чем на самом деле чувствую.

Я открываю дверь машины, и мы садимся на заднее сиденье. Нико — наш водитель на этот вечер, отъезжает от обочины после того, как я молча киваю ему.

Ева начинает обсуждать приготовления к вечеринке, а я с облегчением поддерживаю разговор о чем угодно, кроме моей сестры и ее нового мужа, — моего врага, члена мафиозной банды.

— Итак, я размышляла о музыке для твоей вечеринки и думаю, тебе следует внести кое-какие изменения, что-нибудь такое, что твои родители никогда не делали. Я понимаю, что твой отец увлекался итальянской классикой, но, возможно, важно показать всем, кто придет, что твое руководство принесет много что-то новое. Что скажешь? — вопрос повисает в воздухе, но я вижу, что она пытается поднять мне настроение.

Я посылаю ей небольшую благодарную улыбку.

— Я доверяю твоему выбору, когда дело касается таких вещей.

— Ты уже составил список гостей? — настаивает она, решив продолжить разговор.

— Да. Может быть, ты сможешь заскочить завтра и забрать его.

— Звучит идеально, — говорит она, явно испытывая облегчение, увидев меня вовлеченным в разговор.

Пока мы продолжаем обсуждать приготовления к вечеринке, меня охватывает чувство спокойствия. Присутствие Евы всегда действовало на меня так, и сейчас этого достаточно, чтобы отвлечься от неопределенности, которую я испытываю от мыслей о встрече с Амелией и Алексеем.

Несмотря на все мои усилия сосредоточиться на вопросах Евы о предстоящей вечеринке, мои мысли возвращаются к тому, чего от меня хочет Алекс. Меня это чертовски беспокоит. Я не хочу ничего, кроме как присутствовать и наслаждаться этим моментом вместе с ней, но бремя ответственности тяжким грузом легло мне на плечи и двигаться оно не собирается.

— Винсент? — голос Евы возвращает меня в настоящее, в ее словах чувствуется нотка беспокойства.

— Прости, — извиняюсь я, пытаясь развеять навязчивые мысли, — что ты сказала?

— Я спросила, есть ли у тебя какие-нибудь мысли по поводу меню, — терпеливо повторяет она, не сводя с меня глаз.

— Ах, верно, — я замолкаю на мгновение, обдумывая этот вопрос, — еда. Я думаю, что будет идеально, если кухня будет вкусной и итальянской.

— Конечно, — соглашается она, и уголки ее губ трогает улыбка, — для моего дорогого друга, все только самое лучшее.

— Очень признателен.

Я смеюсь, но мой смех кажется пустым для моих ушей. Ева, должно быть, тоже это замечает, потому что выражение ее лица смягчается, и она какое-то время внимательно изучает меня, прежде чем решает в очередной раз разрядить обстановку так, как умеет только она.

— Помнишь тот случай, когда мы были подростками, и Амелия убедила нас всех создать собственную группу? — хихикает она, и ее карие глаза цвета молочного шоколада озорно блестят.

Я не могу удержаться от смеха при воспоминании об этом.

— О, Боже, как я мог забыть? Я застрял за барабанами, пока вы двое пытались петь.

— Эй, мы неплохо пели! — Ева протестует, симулируя обиду.

— Конечно, — поддразниваю я, ухмыляясь, — если под «неплохо» ты подразумеваешь «совершенно глухие».

— Хорошо, возможно, нам не суждено было добиться успеха в музыкальном поприще, — признает она, смеясь вместе со мной, — но это было весело, правда?

— Определенно, — соглашаюсь я, тяжесть на моих плечах становится легче, когда внутри меня нарастает смех.

— Даже несмотря на то, насколько хреново обстояли дела с моей семьей, нам всё равно удавалось хорошо проводить время, не так ли?

— Сто процентов, — Ева кивает, ее искренняя и сияющая улыбка согревает меня изнутри, — мне было трудно даже здраво мыслить в моем доме, когда я росла. Со всеми моими братьями и сестрами никогда не было ни минуты покоя, за исключением тех моментов, когда я была в доме Кинг.

Я усмехаюсь, задаваясь вопросом, как кто-то мог подумать, что наш дом был мирным убежищем. Однако сейчас я позволяю себе потеряться в воспоминаниях, цепляясь за душевный комфорт, который они приносят.

— За незабываемые моменты в жизни, — говорю я, поднимая воображаемый бокал.

— Согласна, — соглашается Ева, чокаясь своим невидимым бокалом с моим. И еще ненадолго я позволяю себе насладиться теплотой ее компании, отодвигая тени неуверенности на задворки своего сознания.

Ева делает паузу и откидывается на спинку сиденья, осматривая меня с ног до головы.

— Что? — спрашиваю я. Мне любопытно, о чем она думает.

Она улыбается.

— Ничего, я просто не могу смириться с тем, как хорошо ты выглядишь.

Я смотрю на свой костюм, прежде чем снова взглянуть на нее.

— Спасибо, но я ничто по сравнению с тобой, Ева. Сегодня вечером ты выглядишь просто шикарно.

Ее щеки приобретают красивый румянец, и я ловлю себя на мысли, как бы повезло любому мужчине, если бы рядом с ним была такая женщина, как она. Возможно, однажды я тоже найду кого-то, кто в любой момент сможет меня поддержать.

— Ладно, не слишком увлекайся комплиментами, — шутит Ева, игриво закатывая глаза.

Машина замедляет ход и останавливается возле дома Алексея. Я использую момент, чтобы осмотреть окрестности, мои защитные инстинкты включаются.

— Серьезно? Алексей не смог найти для Амелии более безопасного места для жизни? Посмотри, это место просто напрашивается на неприятности.

Ева смеется, качая головой.

— Ты шутишь, что ли? Это один из самых дорогих районов города, и это здание просто потрясающее.

— Но здесь нет никакой охраны, — возражаю я.

Она вздыхает, бросая на меня косой взгляд.

— Не все хотят жить в крепости, как ты.

— Я просто был уверен, что он захочет сделать всё, что в его силах, чтобы обеспечить безопасность своей жены, — отмечаю я.

— Кажется, Амелия здесь в полной безопасности. Главное, она счастлива, верно?

— Полагаю, — ворчу я, уверенный в том, что в глубине души согласен с точкой зрения Евы, как бы мне ни было больно это признать. Я всегда хотел, чтобы моя младшая сестра обрела счастье. Я никогда не предполагал, что ее счастье окажется в руках врага.

Прохладный ночной воздух окутывает нас, словно пеленой, здание нависает над нами, и отбрасываемая им тень застилает улицу внизу. Как бы мне ни хотелось поверить словам Евы, я не могу не чувствовать, как нехорошее предчувствие сжимает мою грудь. К сожалению, в любой ситуации, в которой я оказываюсь после убийства моего отца, мне казалось, что опасность скрывается прямо под поверхностью.

Я приказываю Нико припарковаться и говорю ему, что он может подождать возле квартиры Алексея, на случай, если что-то пойдет не так.

— Господи, да пойдем уже, — говорит Ева, беря меня за руку и оттаскивая от машины, — может, хотя бы попытаешься насладиться вечером? Мне безумно хотелось встретиться с Амелией. Такое ощущение, что я никогда не провожу с ней больше десяти минут, прежде чем кто-то отвлекает ее по срочному делу.

— Что я тебе говорил? Она уже не может найти время для людей, о которых якобы заботится, — говорю я, когда мы приближаемся к вестибюлю.

— Винсент, прекрати. Я серьезно. Всё будет хорошо, если ты перестанешь быть таким занудой.

Я посмеиваюсь и смотрю на Еву, свет из вестибюля красиво отражается на ее бронзовой коже.

— Занудой?

Она фыркает и, отпуская мою руку, обнимает меня, крепко сжимая.

— Просто постарайся вести себя хорошо, ради меня. Ладно?

Я игриво улыбаюсь Еве, оценивая ее усилия поднять мне настроение.

— Хорошо, ради тебя, — соглашаюсь я, сжимая ее руку в ответ, — но только потому, что ты так любезно попросила.

Когда мы входим в вестибюль дома Алексея, это совсем не похоже на роскошь дома, в котором мы выросли. В нашем доме с потолка свисает большая люстра, бросающая мягкий свет на мраморные полы вестибюля. Однако здесь всё выглядит современно и минималистично. Всё выполнено из дерева теплых тонов, и это ощущение мне чуждо.

Ева ведет меня к лифту. Ее теплые и обнадеживающие прикосновения приземляют меня, и на мгновение я позволяю себе поверить ей, надеясь, что сегодня вечером может быть всего лишь обычный ужин с семьей. Даже если я знаю, что лучше не терять бдительность полностью.

Когда мы входим в лифт, Ева достает из сумочки бейдж-карту и проводит ею по табло. Когда свет на экране загорается зеленым, она нажимает кнопку двадцать первого этажа. Я смеюсь над тем, что вижу.

— Что? — оборонительно спрашивает она, — я ее лучшая подруга. Конечно, у меня есть пропуск.

— Я ничего и не говорил. Но я ее брат.

— Это ты виноват, что не можешь подружиться с ее мужем, — возражает Ева, и у меня нет аргументов против.

— Неважно. Если они раздают пропуска кому попало, Амелия ни за что не будет здесь в безопасности.

— Кому попало? Во-первых, я не просто кто-то, и ты это знаешь. Во-вторых, это пропуск посетителя. Он работает только в том случае, если они заранее одобрят предполагаемый визит. Никто не может попасть ни на один из верхних этажей без пропуска охраны. Она в порядке. Тебе придется признать, что обеспечение безопасности сестры — больше не твоя забота. Для этого у нее есть Алексей.

Ее слова меня ранят сильнее, чем, как я думаю, она планировала.

— Да ну, даже несмотря на все меры безопасности, предпринятые моим отцом, его всё равно убили в его же собственном доме.

Она пристально смотрят на меня.

— Прости, но… — она колеблется, прежде чем продолжить, — это всего лишь мое мнение. Наличие охраны не гарантирует безопасность. Твой отец думал, что он неприкасаемый. Разве нельзя просто быть признательным Алексею, за то, что он делает твою сестру счастливой?

— Хорошо, — соглашаюсь я, тяжело сглатывая, когда мой желудок скручивается, — что касается Амелии, я постараюсь увидеть в нем что-то хорошее. Но не ожидай слишком многого. Я редко ошибаюсь в людях.

Ева улыбается.

— Договорились.

Когда мы поднимаемся, я разглядываю в двери лифта свое отражение, тяжесть моих обязанностей запечатлена в каждой морщинке на моем лице. Интересно, увидит ли Амелия тяжесть моих новых обязанностей, когда посмотрит на меня?

Лифт звенит, двери распахиваются, и мы видим пару ожидающих нас охранников с суровыми лицами. Я сжимаю челюсти, когда они идут следом за мной и Евой, их тяжелые шаги эхом разносятся по коридору. Когда мы приближаемся к двери Алексея, один из охранников поднимает руку.

— Мэм, нам нужно вас обыскать, — грубо говорит он, указывая на сумочку Евы.

— Вот, — говорит она, со смиренным вздохом передавая ее. Но прежде чем охранник успевает меня коснуться, я огрызаюсь.

— Отвали, — рычу я, — я не войду без защиты. Никто не тронет мой пистолет.

— Винсент, — шепчет Ева, ее глаза умоляют меня сохранять спокойствие. Но гнев уже кипит под моей кожей.

— Они приглашают меня сюда и ожидают, что я войду без оружия? Всё, мы уходим, — приказываю я, указывая на Еву.

— Сэр, у нас приказ, — настаивает охранник, но я не отступаю. Мы замолкаем в напряженном противостоянии, когда дверь распахивается и выходит Амелия.

— Винсент! — восклицает она, и ее глаза загораются радостью. Она обнимает меня за шею, на мгновение снимая напряжение, — я так скучала по тебе!

— Амелия, — говорю я жестко, — им нужен мой пистолет. Без него я не зайду.

Она смеется, качая головой от моего упрямства.

— Он член семьи, а членам семьи разрешено проносить оружие, — повернувшись к охраннику, говорит она.

Охранник начинает спорить, но тут позади Амелии появляется Алексей.

— Она миссис Иванова, делайте как она велит, — обращается он к мужчинам твердым голосом.

Охранник замолкает, и я завидую тому уважению, которым он пользуется. Я желаю того же от своих людей, но не могу быть уверен, что в моем случае это искренне.

— Винсент! Добро пожаловать! Сегодня вечером я готовлю ризотто. Амелия сказала, что это твое любимое блюдо.

— Ты хоть умеешь готовить? — скептически парирую я, оглядывая Алексея с ног до головы.

— Винсент, — тихо упрекает Ева, буквально умоляя меня вести себя прилично, — будь милым! Это так заботливо с их стороны. И кстати, может мне стоит рассказать им о твоих недавних кулинарных приключениях?

— Ты готовил? — недоверчиво охает Амелия.

— Не бери в голову, — отвечаю я, глядя на Еву.

Алексей усмехается с блеском веселья в глазах.

— Всё в порядке. Мне нравятся мужчины с тонким вкусом. Возможно, я не такой профи на кухне, как твоя сестра, но мне хочется надеяться, что я не разочарую.

Я поднимаю бровь, все еще скептически оценивая его способности.

— Посмотрим, — говорю я с намеком на вызов.

Амелия хватает Алексея за руку, когда мы входим в квартиру, украшенную элегантной мебелью и предметами современного искусства.

— Он скромничает. Его ризотто может конкурировать со всем, что я пробовала в городе.

— Прекрасно, — добавляю я саркастически, — так почему вы вообще пригласили нас сегодня вечером?

— Мы можем отложить дела до окончания ужина? — раздраженно спрашивает Амелия. Она отпускает Алексея и, взяв нас с Евой за руки, поводит в столовую.

— Я так скучала по вам обоим! Давайте просто пообщаемся, ладно?

Когда мы садимся на свои места за столом, из кухни выходит Алексей, в его руках салат, хлеб и дымящиеся тарелки с ризотто. Он кладет их на стол перед нами, сияя от гордости.

— Мы с Амелией так рады видеть вас обоих в качестве наших первых гостей после свадьбы! — торжественно заявляет он.

Искреннее счастье в глазах моей сестры заставляет меня сдерживать любые дальнейшие язвительные комментарии.

— Я так рада попробовать ваши блюда, — говорит Ева, пока Алексей обслуживает каждого из нас, — всё выглядит и пахнет просто потрясающе.

Я жду, пока Алексей сядет и откусит первый кусок, прежде чем попробовать свой. Ризотто удивительно вкусное, и я наслаждаюсь едой, несмотря на мои предыдущие оговорки.

— Расскажите мне всё, что происходит у вас двоих, — говорит Амелия, переводя взгляд то на Еву, то на меня, — я так много пропустила после свадьбы и медового месяца.

— Может быть, потому, что твой медовый месяц длился целых три, — ворчу я, зачерпывая еще одну ложку ризотто.

Я чертыхаюсь себе под нос, когда чувствую, что Ева пинает меня под столом, и бросает в мою сторону едкий взгляд.

— Я завидую вам, что вы провели так много времени в Италии. Уверена, это было незабываемо.

— Возможно для Амелии, но Алексей, наверное, соскучился по родине. Я был удивлен, что вы двое не заглянули в Россию во время своих путешествий, — насмехаюсь я, глядя на Алексея.

— Это действительно было прекрасно, — сияет Амелия, полностью игнорируя мое заявление, — но к тому времени, как мы уехали, я очень тосковала по дому.

— Амелия, я так скучала по тебе, — говорит Ева, и ее лицо светится радостью, — мне не терпится услышать все о твоей жизни в качестве Миссис Ивановой.

При упоминании этого имени у меня слегка дергается челюсть, но когда я ловлю понимающий взгляд Евы, я подавляю свою гордость и выдавливаю из себя улыбку.

— Да, Амелия. Расскажи нам, как тебе семейная жизнь.

— Ну… — начинает Амелия, накручивая прядь волос на палец и размышляя, — есть кое-какие изменения, но в хорошем смысле. Я всё еще привыкаю к тому, что меня называют Миссис Иванова. Но Алексей удивительный человек. Он заботливый и внимательный. Он следит за тем, чтобы у меня было все, что мне нужно.

Алексей не сводит глаз с моей сестры, глядя на нее с обожанием.

— Амелия — моя опора, — говорит он, и его голос полон искренности, — я не думаю, что кто-нибудь еще сможет понять, каково это — прийти из мира, в котором мы живем, понимаешь? — он смотрит на меня, когда задает вопрос.

— Сомневаюсь, что наши жизни настолько похожи, — твердо отвечаю я.

Улыбка Алексея на мгновение гаснет, но он отмахивается.

— Думаю, ты будешь удивлен, — говорит он небрежно, потягивая вино.

Я прищуриваюсь, глядя на него, внезапно ощущая прилив подозрения.

— Я в этом сомневаюсь, — отвечаю я, и мой голос пронизан скептицизмом.

— Винсент, пожалуйста. Мы здесь, чтобы вместе насладиться ужином, а не враждовать друг с другом, — положив руку мне на плечо, нежно говорит Амелия.

Раздраженный тем, как быстро она приходит на его защиту, я игнорирую просьбу, откидываясь на спинку стула и скрещивая руки на груди.

— Ладно, я буду вести себя хорошо, но ни на секунду не думай, что я тебе доверяю, Алексей.

Он тихо посмеивается, видимо, мои слова его ни капельки не трогают.

— Доверие нужно заслужить, — спокойно отвечает он, — и у меня нет намерения предавать твое доверие, а уж тем более, Амелии.

— Ну, как скажешь, — отвечаю я, глубоко вздыхая.

Амелия неловко ерзает на стуле.

— Боже мой, Винсент, я рассказывала Алексу историю о том, как мы были моложе, и поехали с папой в одну из его поездок в Италию. Помнишь, как мы пробрались в виноградник старика Гримальди? — спрашивает она, неловко смеясь и пытаясь сменить тему, — мы думали, что такие умные, раз украли его виноград. Я была уверена, что мы соберем достаточно винограда, чтобы забрать его с собой домой, чтобы сделать собственное вино.

— Пока он не стал гоняться за нами с дробовиком! — добавляю я, не в силах сдержать смех.

— Я никогда в жизни не бегала так быстро! — восклицает Амелия.

— Как звучит виноград, когда жалуется? — вмешивается Ева.

— Что? — спрашиваю я, глядя на нее растерянным взглядом.

— Это анекдот, которую рассказала мне одна из женщин на работе. Ваша история напомнила мне о нем, — объясняет она, прежде чем повторить свой вопрос, — как звучит виноград, когда жалуется?

Я посмеиваюсь.

— Я не знаю. А как он звучит?

— Как вино, — отвечает она и, сияя улыбкой до ушей, оглядывает стол. Мы все начинаем смеяться.

— Видишь, она чертовски очаровательна, — говорит Амелия, глядя на Алексея.

— Как насчет того случая, когда мы убедили Еву попробовать свои силы в карманной краже, — вмешиваюсь я, ухмыляясь воспоминанию.

— О, я должен это услышать, — восклицает Алексей.

Ева качает головой, безрезультатно пытаясь скрыть ухмылку.

— Вы ужасные друзья. Как получилось, что я так и не пришла в себя, и не перестала тусоваться с вами обоими?

— Она так нервничала, что в итоге схватила у парня бумажник и вернула его обратно! — добавляет Амелия, когда мы оба начинаем смеяться над этим воспоминанием.

— Эй! — Ева протестует, изображая возмущение, — вы двое меня подставили! Я знала, что мне никогда не следовало потакать твоим планам, — она обращает свое внимание на Алексея, — они сказали мне, что, поскольку я выросла не в такой семье, как их, я могу проводить время с ними только в том случае, если совершу преступление. Таким образом, они могли бы доверять мне, потому что у них был бы компромат.

— Я до сих пор не могу поверить, что ты на это повелась, — поддразниваю я, чувствуя, как напряжение, возникшее ранее, рассеивается. На мгновение я забываю о бремени своих обязанностей и об опасности, подстерегающей за каждым углом, возможно, даже за этим самым столом.