Баламут

Глава 13 Огненная птичка

— Да уж, не ожидал я такого, — Баламут с тоской в глазах потрепал любимого коня по холке. — Мара, ритуалы какие-то. Вечная зима. Страх один.

— Делать нечего, — спокойно сказал Алексей. — Добываем меч, сражаемся с шаманом, спасаем Василису.

Баламут взял княжича обеими руками за голову, повернул её слегка в стороны, заглянул ему в глаза пристально.

— Ты чего делаешь? — спросил Алексей.

— Я ищу признаки присутствия мозгов в твоей голове. Результаты неутешительны, так тебе скажу.

— Я хочу спасти княжну…

— А я хочу принцессу ромейскую. Посмотрим, кому повезёт первому.

— Иначе тьма накроет Русь.

— Что же теперь поделать-то? Что на нас, свет клином сошёлся? Мало ли богатырей бродит по Руси-матушке? Кто-нибудь да возьмётся, да спасёт нас всех. С нас с тобой подвигов уже достаточно за эти дни. Одного Горыныча сразу до конца жизни зачтётся нам.

— Если не остановим пришествие Мары, жизни той не так долго останется

— Может, хоть подмогу позовём? — в голосе Баламута одновременно слышалась надежда и отчаяние осознания того, что ответ он уже знает. — Ну там, дружину какую-нибудь? Знаешь, это такие взрослые дяди в доспехах и с оружием, которые биться обучены. Видел их, небось, разок. Есть мнение у меня, они сильно помогут нам побить всех прислужников Мары.

— Мы в такой глуши сейчас, что не успеем никуда доехать, полнолуние раньше случится. Пока доберёмся до ближайшего города, пока князю всё растолкуем, пока людей соберём, сколько времени пройдёт? Опоздаем.

— Конечно, именно так, — сказал Баламут. — Как я мог сомневаться, что тебе всё самому надо делать. Не хочешь ни с кем свою славу делить, только отговорки мастак выдумывать. Не успеем, говорит. Полнолуние, говорит. Бла-бла-бла.

— Прекрати ворчать, ты и сам понимаешь, что не успеем.

— Я вообще много чего понимаю. Понимаю, например, что мы в глубокой навозной яме, и будто мало того, нас ещё и вилами в ней тычут.

— Если ты уже как следует пожалел себя и поныл о своей тяжёлой судьбе, — сказал Алексей, — то самое время сейчас решать, как нам Рарога победить, и меч получить.

— Так, — сказал Баламут. — Давай займёмся тем, что мы раньше никогда не пробовали. Попробуем подумать. Знаю, знаю, ничего из этого не выйдет, но мы хотя бы попытаемся. Так, княжич, думай. Рарог это птица. Чего боятся птицы?

Алексей почесал макушку.

— Не знаю, — сказал он. — Пугала?

Баламут сдавленно выдохнул и потёр глаза.

— Я и не предполагал, что это будет так сложно для тебя.

— Почему только я должен думать и планы предлагать, а ты только критикуешь всё вечно и всегда всем недоволен, — возмутился Алексей. — Это я предложил у мудреца совета искать и был прав! Теперь сам давай, придумай уже хоть раз что-нибудь.

— Вечно ты с больной головы на здоровую перекладываешь, княжий сын, привык, что всё няньки за тебя решают.

— Не больная у меня голова, ты меня не оскорбляй, а то за меч сейчас схвачусь!

— Ладно, ладно, угомонись, распетушился. Давай вместе прикинем, что делать-то нам. Как говорится в пословице, одна голова хорошо, а две — уже чудовище. Или что-то вроде того.

Баламут заложил руки за спину и начал ходить взад-вперёд.

— Рарог это птица. Огненная птица. Птицы боятся пугал. Огонь боится воды. Нужно нам, стало быть, найти водяное пугало?

— Где мы его найдём-то? Звучит даже безумно.

— Справедливо, думаем дальше.

Баламут сел, подвернув ноги под себя, забарабанил пальцами по колену.

— Будем исходить из наших возможностей, — наконец сказал он. — Пугала у нас нет, разве только что твоё лицо, княжич, может всех прекрасных дев вокруге распугать… Да шучу-шучу, не хватайся за меч опять, поранишься. А вот озеро-то, озеро-то в округе ближайшей от логова Рарога есть?

— Есть, — буркнул Алексей. — Я это знаю. Потому что я многое знаю. И над картами сидел, корпел, до седьмого пота.

— Молодец, молодец, хороший мальчик. Далеко ли оно от пещеры?

Княжич прикинул мысленно.

— Меньше половины версты.

— Так, а вот это хорошо.

Баламут поднялся, подхватил веточку и начал рисовать на земле.

— Значит так. Тут пещера.

Он нарисовал кружок.

— Внутри сидит Рарог.

Он нарисовал что-то больше похожее на распятую ощипанную курицу.

— Это мы.

К рисунку добавились два человечка. Один худой, словно ветка, другой надутый, будто бычий пузырь. Алексей неодобрительно покосился на Баламута, подозревая, кто именно на этом рисунке изображён толстым, но промолчал.

— Значит так, — продолжил Баламут. — Выманиваем Рарога из пещеры и ведём его к озеру.

Он нарисовал большой круг. Чтобы не было сомнений, что это именно озеро, подрисовал на нём волны и рыбок.

— Там заманиваем в воду, — закончил наёмник.

— И что произойдёт? — спросил княжич.

— Не знаю, — Баламут пожал плечами. — Может утопнет, может потухнет. Одним словом, мы в любом случае в выигрыше. Мокрых птиц я боюсь куда меньше, чем огненных.

— Как заманим?

— Не знаю. Рарог же птица? Насыплем, наверное, дорожку из хлебных крошек до самой глубины. Он их по одной хвать, хвать, шажок за шажком, так и потонет. Звучит разумно, как по мне.

— Скверный какой-то план, — сказал княжич.

Баламут скривился.

— Ну вы посмотрите на него, люди добрые. Я ему идею за идеей подкидываю, а он только знай себе критикует, но сам дельного сказать не может ничего. Не нравится мой план — выдавай свой, я послушаю.

Он приложил руку к уху. Алексей смутился.

— Нет у меня никакого другого плана, — сказал он.

— Раз нету, тогда не кривись от моего. Знаешь, как говорится, нравится, не нравится, а щи хлебай, красавица.

— Нет такой поговорки.

— Какой ты мудрец, оказывается, ещё и все поговорки на белом свете знает. Я побольше твоего по Руси-матушке исходил, да побольше твоего мудрости народной впитал. Прекращаем болтовню и действуем по моему плану. Или прямо сейчас разбегаемся в разные стороны. Но Василисе наверное тогда конец придёт, раз ты струсил.

— И ничего я не струсил! — Княжич сразу же схватился за рукоять меча. — Едем к его логову, заманим Рарога в озеро.

Они ползком подобрались к гигантскому зеву грота и заглянули внутрь. В темноте пещеры, на высоком камне сидела гигантская птица. Подвернув голову под крыло, она явно спала. Вокруг тела её дрожал воздух от беспощадного жара, а перья тускло светились, будто солнце сквозь густой туман.

— Рарог это, — шепнул княжич.

— Что, правда? Ни за что бы не догадался, — прошипел Баламут. — Давай, уходим отсюда, пока птенчик не проснулся, а то грустно будет нам.

Они бесшумно отползли назад, подальше от логова огненного стража.

— Не соврал сумасшедший старик в башне, признаю, — сказал Баламут и тут же опасливо оглянулся, словно ожидал, что тот прячется у него за спиной. — Вот пещера, вот и Рарог. Всё как на ладони.

— Стало быть и меч Сварога внутри, — сказал Алексей.

Баламут поёжился и опасливо покосился на пещеру, где спала исполинская птица.

— Так, знаешь, княжич, — сказал он. — Что-то мне разонравился наш план. Ты был прав, скверная идея. Видишь, я могу признать, что ты прав, когда прав.

— Поздно передумывать, — сказал Алексей. — Других идей у нас всё равно не имеется.

— Нету и нету, ну что теперь, расплакаться что ли.

— Нам нужен этот меч.

— Всё бы вам, мальцам, только про мечи думать, — сказал наёмник. — Лучше бы подумал, чего будет, когда эта животинка сообразит, что мы её ограбить хотим. Не думаю, что она нас поймёт и простит за такие подвиги.

— Что же делать, — Алексей пожал плечами. — Надобно биться с ней.

— Да? — Баламут почесал подбородок. — Даже не попробуем договориться? Снимешь шапку. Подойдёшь вежливо, так мол и так, Рарог, друг мой ситный, одолжи железку на пару дней. Мы попользуемся и вернём на место, честное слово. Как новенькая останется, даже не сломаем.

— Всё бы тебе зубоскалить. Если бы фехтовал мечом так же хорошо, как языком, мы бы уже давно её победили.

— Если бы зарабатывал деньги так же усердно, как ноешь и меня попрекаешь, ты бы уже давно в княжеском тереме сидел!

— Давай лучше осмотрим местность, — сказал Алексей, — может, что на ум придёт умное, как её в воду заманить. Куда полезнее будет, чем твой трёп нескончаемый выслушивать.

Они вышли на высокий обрыв, на самом краю которого примостился одинокий мшистый валун. Баламут глянул вниз, где расстилалась зеркальная гладь озера.

— Осталось только понять самое простое. Как заманить нашу птичку пойти искупаться?

Наёмник горестно вздохнул и почесал затылок.

— Как охотник с мировым именем, я тебе так скажу, что других идей не вижу. Поступим так. Возьмём верёвку. Один край привяжем к камню, на втором петлю затянем. Затем, один из нас, самый бесполезный и неопытный…

Он многозначительно посмотрел на княжича и продолжил.

— … будет выступать живой приманкой. Он выманит Рарога из пещеры. Второй, самый красивый и умелый…

Баламут пригладил волосы.

— … накинет птичке петельку на шею и толкнёт камушек. Булыжник со свистом полетит вниз. Рарог, бедняга, полетит за камушком. Камень в озеро бултых, Рарог в водичку плюх. И всё, дело сделано. Просто, понятно, гениально, я считаю.

Никаких своих идей у Алёши не было и в душе он радовался тому, что наёмник всё придумал сам. Но на всякий случай княжич изобразил глубокую задумчивость, будто что-то решает про себя, и оценивает эту ловушку на Рарога со всех сторон, как опытный охотник.

— Может сработать, — сказал он тоном ленивого мастера, который по сто раз на дню роняет в озеро огненных духов.

Один конец верёвки он привязал к камню, стоящему на краю обрыва. На другом ловко заплёл скользящую петлю. Баламут проверил прочность узла на камне, подёргал аркан.

— Хватит время тянуть, — раскусил его княжич.

— Ладно, ладно, не понукай, не запряг, — буркнул Баламут. — Давай-ка решать, кто из нас аркан метать будет, а кто живой приманкой выступать станет. Я, конечно, ни на что не намекаю, но раз план придумал я, то мне и выбирать?..

Повисла неловкая тишина. Оба юноши долго мерили друг друга взглядами.

— Хорошо, пускай судьба решит, — сказал Баламут и подобрал с земли ветку. Немного поколдовал над ней, отвернувшись, затем встал лицом к Алексею и протянул ему зажатый кулак.

— Угадай, — сказал он. — Сколько веточек? Одна или две?

— Три, — бросил княжич, которому до дрожи в коленях не хотелось лезть в логово Рарога, как можно дольше.

Баламут изменился в лице, разжал пальцы, показал три обломка прутика, кинул их на землю.

— Вот ты шельмец, — сказал он. — Колдун проклятый. Я так и знал. Бабка твоя, часом, в лису оборачиваться не умела? Дедушка, может, гром и молнии задом пускал? Тьфу.

Баламут нервно выдохнул, проверил снаряжение, расправил каждую складку на одежде, прижался к коню, похлопал его по шее.

— Давай, Цезарь, мой мальчик, не подведи. Ты уж прости, дружок, что опять втянул тебя в такое.

Наёмник скинул на землю лишние сумки, облегчая коню ношу. Сел в седло и мелкой рысью поскакал в сторону пещеры. Алексей, держа в потных руках аркан, ждал. Время тянулось бесконечно долго. Наконец, он услышал приближающийся стук копыт и нарастающий вопль.

Отчаянно прижимаясь к шее коня, не переставая орать, во весь опор скакал Баламут, подгоняя Цезаря так, что тот мчался, почти не касаясь земли. А за ним, раскрыв огненный зев, летел Рарог. Исполинская птица, трёх саженей от крыла до крыла, каждым взмахом крыла она раскидывала тысячи огненных искр.

Увидев это исполинское создание, пышущее жаром, Алексей внезапно осознал, насколько их план был плох и в целом не выдерживал никакой критики. Что, если он промахнется? Что, если наброшенный аркан сгорит от жара Рарога? Словно целым водопадом на него снисходило одно озарение за другим, новые планы, гораздо лучше нынешнего, неслись в его разуме целым потоком. Но для них был уже поздновато.

Княжич почувствовал, будто ноги его стали ватными, а руки одеревенели и перестали слушаться. Но, против, казалось, даже собственной воли, он начал раскручивать аркан над головой. Один взмах. Второй. Третий. Бросок! Петля взмыла в воздух стремительно, как прыгнувшая в атаку гадюка. Аркан попал точно на шею Рарога. Едва ли соображая, что делает, княжич навалился плечом на камень. Тот не поддался ни на вершок. Чувствуя, что подступают непрошеные слёзы отчаяния беспомощности, княжич навалился сильнее, ноги вспахивали землю, но проклятый валун не поддавался.

Баламут осадил коня так резко, что тот пропахал борозду. Наёмник в одно движение кубарем скатился с него через голову, вскочил, навалился вместе с княжичем на камень. Булыжник дрогнул и перевалился за край обрыва.

Рарог пронёсся у них над головами. Юношей окатило волной жара, заставляя волосы на головах шевелиться. Рассыпаясь плеядой оранжевых искр, с печальным криком, Рарог полетел вниз, утягиваемый летящим камнем. С громоподобным грохотом, валун ударился об воду и потащил за собой исполинскую птицу. Огонь её крыльев коснулся поверхности воды, та моментально вскипела, взорвавшись клубами пара. Волны сомкнулись над Рарогом и он исчез в холодной пучине.

— Знаешь, к-хм, — сказал Баламут опасливо заглядывая через край обрыва в озеро, которое всё ещё пенилось волнами. — Это оказалось, куда проще, чем я думал. Даже не придётся портки отстирывать, против всех моих ожиданий. Получилось не слишком героически, конечно, ни великой битвы в три дня, ни даже не вбили никого в мать сыру-землю по самые колени, но тем не менее.

Наёмник свистом подозвал коня. Тот словно не веря в такое предательство хозяина, что заставил его во весь опор спасаться от горящей птицы, долго кружил, не решаясь подойти. Наконец Баламут поймал его, обнял за шею и расцеловал в обе щеки. Сходил за седельными сумками. Достал оттуда большое красное яблоко и скормил его коню.

— Молодец, мой мальчик, умница, золотце ты моё, копытце серебряное. Прости меня ещё раз.

Чмокнув хрумкающего угощением Цезаря ещё раз промеж ушей, Баламут вернулся к княжичу.

— И нечего хихикать. Это мы с тобой, два скорбных разумом, решили биться с огненным духом. А конь он зверь подневольный, ни за что шкурой своей рисковал. Немного благодарности ему не помешает. Доброе слово и кошке приятно, а уж настоящему товарищу коню — так и подавно.

Алексей, до которого медленно доходило понимание неожиданной победы, начал танцевать, выделывая ногами нелепые движения. Баламут, однако, продолжал опасливо заглядывать в пучину озера.

— Ты чего? — Алексей взял наёмника за плечи и тряхнул. — Победа! Одолели Рарога!

— Да кто его знает. Вдруг, не подрасчитали мы чего? Это обычные птицы, может, плавать не умеют, почти никакие. Тут-то волшебная голубка была, да спит она беспробудным сном во веки вечные. Ну как, всплывёт, тварь такая?

— Да ну тебя, вечно о плохом думаешь.

Княжич, всё так же приплясывая на каждом шаге, поскакал в сторону пещеры, откуда выпорхнул Рарог. От входа тянуло могильным холодом и сыростью. Княжич остановился, вся его радость потихоньку сходила на нет, уступая место робости перед неизведанным. Сзади медленно подошёл Баламут.

— Чего не заходим? Ждём приглашения?

— Почему я должен идти первым? — спросил Алексей.

— Потому что я внутри уже был, когда Рарога выманивал, да будет озёрная гладь ему пухом навечно.

— Боязно мне как-то, — честно ответил княжич.

— Почему это? Думаешь, там вторая птичка сидит? Только взрослая и очень злая, что мы её крошку-птенчика приморили?

Княжича передёрнуло.

— Нет, о другом думал. Но теперь и об этом тоже, спасибо великодушное!

Баламут поклонился.

— Думать о неприятностях мой хлеб. Обращайся. Я тебе от таких мыслей всегда готов краюху отломить пощедрее.

— Вообще, о другом я думал, — сказал Алексей. — Ну как, Сварог на нас осерчает, что мы его охранника убили? Не просто так он ведь оставил здесь птицу меч охранять. Я бы вот точно рассердился, если бы кто-то стража моей сокровищницы загубил, да оружие себе забрал. Я-то человек маленький, не чета Сварогу, его гнев куда страшнее быть может.

Баламут задумчиво почесал шрам под глазом.

— Я так рассуждаю, — сказал он. — Посмотрим на это дело с другой стороны. Что если Сварог специально тут меч оставил под стражей, чтобы кто-то пришёл его и забрал?

— В каком это смысле?

— В прямом. Для нас это Сварог тут оставил меч и птичку на него посадил. Мол, будете достойны, витязи, меча сего — стало быть Рарога победить сможете. Победите — забирайте себе, нет — феникс сей пожрёт вас на обед и косточки белые расклюёт.

— Думаешь? — с сомнением спросил княжич.

— Иногда, — хихикнул Баламут. — Но что делать? Либо крадём, ой, то есть я хотел сказать, забираем по праву победителя меч Сварога. Либо княжна тю-тю.

Наёмник изобразил руками, как что-то откручивают, отрывают и выкидывают в сторонку.

— Там ещё Мара, зима, вечный мор, голод и смерть, но это уже детали, — добавил он. — Тебя такие мелочи, смотрю, явно не интересуют.

Княжич обиженно фыркнул, поправил одежду и доспехи, словно внутри пещеры сидел Сварог лично, и непристойно было бы показаться ему в растрёпанном виде, и смело шагнул внутрь…