Бедная Амели

Раздел 1.6.2

Два месяца до пролога.

Октябрь.

Игорь.

Столько лет я просыпался неправильно: будильник, кофе, сигареты, раздача утренних пиздюлей парням по телефону за невыполнение поставленных задач, душ, доставка еды, быстрый перекус, шкаф-одежда-духи-машина-отель и так каждый день.

А сегодня… даже самому смешно. Лежу, задрав локоть на подушку, рассматриваю ее лицо, и во мне что-то меняется. Точнее, уже поменялось. Мне нравится, что она так хорошо воспитана, умна, манерна. Она заставляет меня мыслить правильно. Рядом с ней я даже думать боюсь бранно.

Усмехаюсь, — «Бранно…»

Это ж надо настолько проникнуться человеком, что мне даже слова ее по Ожегову нравятся.

Ами чешет носик, лицом кривит и начинает сонно подтягиваться «звездочкой», что задевает меня кулачком, — «Ой!», — резко одергивает себя, — «Прости… я не хотела…»

Руки под одеяло тяну, приобнимаю ее и к себе прижимаю, — «Ничего страшного… Выспалась?»

Она снова подтягивается, только уже запрокинув руку мне на плечо. Еще и улыбается так классно… — «Да…», — ножку запрокидывает на меня, — «А ты?»

— С моей работой нормальный сон мне только снится…

Амели усмехнулась, — «А сколько сейчас время?»

— Я скажу, только если ты не подпрыгнешь с кровати и не будешь судорожно собираться на смену.

С ее лица не сползает ухмылка, — «Я проспала работу?»

— Ну-у-у. Почти. Я позвонил Мише и отпросил тебя. Не знаю даже, как ты на это отреагируешь… — немного мнусь, оглядывая стены, — «В общем. Сегодня день рождения Алисы. У Максима тоже недавно был, и они решили отпраздновать их сегодня…»

По мимике амазонки я понял, что мне иногда нужно думать, прежде чем что-то ей говорить, — «Окей. Я понял. Не пошел бы я… со своими Алисой и Максимом. Тогда предлагаю поехать и поиграть в пейнтбол.»

Она обаятельно улыбнулась, осушая десны, — «Что-то вроде «клин клином»? Фотки их уже подготовил в полный рост?»

По жопе ее шлепаю, также смеясь, только слегка напрягаясь, — «Ну-ка! Хотя бы вслух это не произноси. Он все-таки мой близкий.»

— Это начала не я. Так что похлопай лучше по попке своего БЛИЗКОГО, — акцентирует она на последнем и глазки закатывает, отталкиваясь от меня

Сильней бедрышки жму и не даю ей встать, усмехаясь, — «Ты мне зубки свои решила показать?»

Замечаю на ее лице небольшое волнение, которое она пытается спрятать за ухмылкой, — «Нет… просто мне неприятна их компания. Полагаю, мое лицо им тоже не очень хочется видеть на своем семейном празднике.»

— Окей, я предложил тебе альтернативу, но нам все равно придется заехать к ним и поздравить. Как бы ты этого не хотела.

— Без проблем. Мы приедем туда. Ты поздравишь их, а я посижу в машине.

Я свел брови от удивления, — «Нет.», — заключаю и с кровати встаю, откинув одеяло, — «Ты, дорогая моя, пойдешь со мной и будешь им улыбаться. Поняла? Подаришь подарок и скажешь добрые слова. Выбора у тебя нет.»

Эта под одеяло зарывается.

«Круто! Охрененное утро!»

Оставляю ее наедине со своими принципами. Спускаюсь на кухню. Ставлю чайник. Заказываю поздний завтрак и закуриваю, откинувшись на спинку стула.

Минут пятнадцать ковыряюсь в телефоне, обзваниваю парней, проверяю почту, а ее все нет.

Решаю проверить, не задохнулась ли она там под одеялом, и иду к ней.

Только открываю дверь, как она подается вперед, уже вся одетая. Слезы ручьем. Рожа кислая.

Хватаю ее за руку, — «Успокойся!»

Молчит.

Не отпускаю руку и тяну Ами за собой, закрыв дверь, — «Че ты ноешь?»

Опять молчит.

— Амели! — вновь пробую достучаться до нее, но — бесполезно

Тупая женская привычка — молчать! Раздраконить, а потом молчать. Ненавижу это!

Усаживаю ее на кровать, рядом присаживаюсь и приобнимаю, поглаживая волосики. Может, так она заговорит… — «Ами. Я понимаю, что Алиса — не святая. Максим — тоже. Но их семья — часть моей жизни. И ты — часть моей жизни. Я не могу разорваться между вами, поэтому, прошу тебя, будь умнее. Перешагни эту обиду и сделай так, как я тебе сказал. Будь выше их. Мудрее.»

Наконец-то этот рот заговорил, — «Она назвала меня шлюхой и подстилкой…»

Усмехаюсь, — «Я помню. Но это же не так. Зачем ты даешь на это реакцию? Тем более, я поговорил с Максимом. Еще раз поговорил. Такого больше не повторится.»

Снова молчит.

— Ами… — протягиваю ей мизинец, — «…давай мириться?»

Она слегка голову приподняла, посмотрев на меня своими красными глазками, и протянула пальчик.

— Мирись, мирись, мирись. И больше не дерись… — начал я, улыбаясь

Амелька продолжила, — «А если будешь драться, я буду кусаться. А кусаться ни при чем, буду драться кирпичом…»

— А кирпич сломается, дружба начинается! — заканчиваю и целую эту обиженку, крепко прижав к груди

Вот что-что, а так я уже давно не мирился. Говорил же, она меняет меня…

Безусловно, после нашего детского примирения, мы закрепили это в более взрослой манере, принимая утренний душ.

У меня радости полные штаны. Вчера, на таких же радостях, забежал в ювелирку и купил ей серьги, потому что заметил проколотые ушки без украшений.

Сначала хотел купить кольцо, но… размера не знаю, еще и переживал, что она воспримет это как-то не так. Я пока не готов к свадьбе. Нам нужно еще немного притереться. Пожить вместе. С Валей познакомиться. Это меня беспокоит больше всего, не потому, что я — бабушкин сосунок, а потому, что не хочу стычек с ней, итак, Ами с Алисой не в ладах, если еще и Валя ее не примет — это будет для меня немного проблематично…