Бедная Амели

Раздел 4.5

Екатерина.

После того, как за нами приехала Валентина и в строго-приказном тоне сказала собрать все необходимые вещи и поехать к ней, я жутко напряглась.

Когда села в машину и увидела Веронику, напряжение удвоилось. А когда бабушка сказала, что с нами еще временно будет жить Алиса, думала, вообще с ума сойду!

Макс, Егор, Паша пропали. Игорь с какими-то цифрами ходит. Телефоны вне доступа.

Положа руку на сердце, я уже рожать боюсь, потому что такая неспокойная жизнь меня абсолютно не устраивает. Так жить я не хочу. Я проживала с терпилой, теперь переметнулась на сторону зла, и все одно и то же. Что там на волоске тело барахталось. Что тут хрен пойми, вернется он с названной работы или нет.

Сидел бы на своей охране. Ну работал же в клубе. Что ему мешает просто сидеть в кресле за камерами и выходить периодически, успокаивая пьяных отдыхающих?

Накрываю на стол и заговариваю с Алисой, — «И часто они так? — спрашиваю, раскладывая столовые приборы

Она вздыхает, — «К сожалению, да. Но чтобы вот так его украли. Хотя… как-то раз я вообще его «хоронила»

Глаза распахиваю, приостановив сервировку, — «В смысле? Максима?»

— Ну-у-у. Там он с Платоном че-то мутил. Максиму надо было сыграть роль трупа. Вот он и сыграл…

— Да ты что…? — на стул присаживаюсь, приборы из рук на стол кладу и стягиваю полотенце с плеча, теребя его в руках, — «И как ты… вообще… как ты пережила это?»

Алиса ко мне присела, — «Я пошла в церковь. Молилась за него.»

— В церковь… Ну, я тоже хожу туда. Но мне кажется, вера — она в сердце. Конечно, у меня есть икона, которую мне подарила мама. Вот я ее всегда с собой и ношу…

— Ну, я тоже, если честно, верю сердцем. Но тогда мне просто было необходимо спасение именно там. Там такой запах и такие хорошие люди. Я чувствовала себя нужной…

В гостиную залетает бабушка с Никой, — «Та-а-ак!», — восклицает она, ставя на стол огромную тарелку с пюре, — «Че расселись? Бегом! Скоро гости придут!»

Мы одновременно негодуем, — «Гости?»

— Гости-гости. Бегом! Расставляйте все и тарелок еще добавьте! Я за вторым столом пошла!

Оглядываю уже накрытый стол, на который мы поставили все под расчет, — «А сколько еще надо?»

— Штук пятьдесят! — выкрикивает Валентина, хватая стол на кухне

На Алису смотрю, а она плечами жмет, губы кривя, и уходит на помощь бабушке.

«Окей…»

Хватаю из серванта дополнительные тарелки. Тесню их, чтобы все поместились, и ухожу к приборам, отсчитывая вилки и ножи.

Часа два мы ждали этих гостей. Бабушка уже пюре закрыла и накрыла его полотенцем так же, как и мясо.

Вдруг слышим звук домофона. Валентина подлетает к монитору, улыбается и жмет на кнопку.

Смотрю в окно и реально вижу орду. Этих черных иномарок столько, что ворота не закрываются и улицы за ними мало. Кажется, что из машин вышла вся сотня, вечно обитающая в отеле. Все подбитые. Кто перевязан. Кто с гипсом. Кто хромает. У всех в зубах папироски. Они вообще всегда все курят! Ненавижу этот запах…

Оглядываю их и ищу Игоря, но его нет. Зато замечаю Пашку.

Радостно выбегаю в коридор. Братик улыбается и аккуратно обнимает меня одной рукой, — «Катюха!», — целует в щеку, после животик гладит, — «Мали-и-ишка моя. Привет!»

— А где Игорь? — так же улыбчиво спрашиваю

Его лицо немного меняется и становится чуть мрачным.

Дышу полной грудью. Сглатываю его молчание и не могу сдержать слез.

Максима тоже нет…

Алиса подбегает к нам, в монитор всматривается и начинает прыгать, радостно прихлопывая в ладоши, — «Живой! Живой!», — меня трясет за руки, распахнув искрящиеся глаза, — «И Максим, и Егор — живые!», — ладонями у лица мотает, — «Господи! Господи! Спасибо!»

Оглядываю ее. Вся соль уже пеленой глаза заполнила. Поглаживаю живот, пытаясь успокоиться, и вспоминаю слова Алисы про «смерть» Максима.

Ухожу на кухню. Ноги не держат. Оглядываю парней, которые сразу сели за стол, и все также поддерживаю в себе надежду на то, что он придет.

«Он придет… Он придет… Он придет… Он живой… Ради нас, он живой!»

Максим все не заходит.

Беру себя в руки. Иду к гостям и принимаюсь помогать бабушке.

За спиной снова визг, — «Катя! Бегом сюда!», — прикрикивает Вероника

Пихаю тарелку первому попавшемуся травмированному. Иду в коридор, и в приоткрытой двери вижу, как ко мне, безумно медленно, идет Игорь, при поддержке Максима и Егора.

Улыбку растягиваю до боли широкую. Ручьи слез смахиваю и лыблюсь им, как дурочка, крепко сжав ладони, — «Спасибо, Господи…», — шепчу

А этот лыбу давит, подмигивает мне, и когда взрослый мужчина сзади дает ему какую-то штуку, которая напоминает табуретку, Игорь ко мне сам подходит и приобнимает, ухватившись второй рукой за ручку «табуретки», — «Карамелька моя…», — в губы целует, а я сдержаться не могу, чтобы не обнять и не расцеловать его, оттого что безумно скучала и переживала, — «Доченька…», — по животу гладит и, поцеловав мою ладонь, снова прикладывается к нему

Обращаю внимание на торс. Рубашка распахнута. Под грудью все перемотано и поверх перекрыто корсетом, — «Что это?», — робко провожу рукой по ткани

Он не перестает улыбаться, — «До свадьбы заживет!», — после подмигивает

Охов и ахов не могу сдержать, но принимаю это. А что мне делать? Поистерю потом. После родов. Сейчас малышке нужен какой-никакой, но покой… и папка.

— ЭУ! — кричит из гостиной Максим, приобнимая женушку, — «Пошлите к столу! Игорек! Мы тут тебе уже все переживали! Хавай на здоровье, только не хрюкай!»

Смотрю на Игоря чуть ли не со страхом.

Тот ржет, гладя меня по животу и приобнимая, — «Не слушай этого конченого. Все хорошо. Но-о-о…», — протягивает и кривит лицом, «…мне и вправду есть пока что можно все только из-под блендера…»