Бедная Амели

Раздел 3.4

Пять месяцев после пролога.

Май.

Игорь.

Сижу себе спокойно, никому не мешаю. Покуриваю папироску, как вдруг ко мне залетает Макс и напоминает о том, что я уже конкретно заглушил еще в марте, — «Что ты сказал им с ней сделать?»

— И тебе привет…

— Ты заебал. Что ты им сказал с ней сделать? — переспрашивает он, протягивая свой телефон, — «Она жива!»

Тянусь к мобилке. Заостряю взгляд на фото, на которой Ами обнимает своего братишку. Дальше подпись: «Гордость Норильска!»

Усмехаюсь, потому что уже реально насрать, знает он, что с ней все хорошо или нет, — «И че?»

Этот пальцем по кругу водит, — «А ты его интервью прочитай!», — по кабинету бродит, — «Ниже! Ниже и читай вслух!»

Слушаюсь и повинуюсь. Пролистываю страницу. Нахожу интервью и читаю выделенный жирным шрифтом фрагмент: «Это вызов! Вызов тому, кто надругался над моей сестрой! И если ты это читаешь, ТЫ ТРУП! Простите, что так эмоционально…»

Поднимаю негодующий взгляд на Макса.

Этот на меня уставился, — «Гар, ты вообще охуел? Ты какими методами стал работать? Хочешь, чтобы я тебя из-за этого завалил?»

Молчу. Перевариваю.

«Надругался…»

Срываюсь с места. Несусь в холл. Выбегаю к лестнице, минуя ступени и не перебирая их, — «ГДЕ СЕРЫЙ?!», — ору, подлетая к ресепшену

Девки молчат, распахнув глаза.

Гости все на меня уставились.

Продолжаю настаивать, взрываясь, — «ГДЕ ОН?!»

Аля вылетает из своей каморки, — «Ты че орешь?»

Пыл сбавляю, — «Где Серый?»

Она плечами жмет, — «Не знаю… Где-то тут был.»

За мной прибегает Макс, — «Нашел?»

— Говорят, тут где-то.

Абрам в телефон утыкается. Его набирает, но этот пидор не поднимает.

— Камеры! — срываюсь к Степе

Залетаю к ботанику, — «Найди по камерам, где Серый.»

Этот покорно кивает. Переключается на второй монитор и глазами бегает в поисках этого ходячего мертвеца, — «На парковке…», — пальцем тычет, но я уже его не слышу

Вылетаем на улицу.

Все пацаны на нас таращатся.

Хватаю Серого за шкирку, — «Что ты с ней сделал, когда обогнал меня?»

Тот нас ярым испугом оглядывает, — «Ничего… Сделал все, как ты сказал, и отвез подальше за город.»

Бью его об дверь всем телом, — «Камеры с машины где? Ты скидывал?»

Серый поплыл. Ком сглотнул. На пацанов повернулся, — «П… по-моему… да…»

Сильней бью, — «Хули мнешься?»

— Да не мнусь я… Я все сделал, как ты сказал…

— Кто был с тобой?!

— Никого…

«Сука…»

— Значит, это ты сделал?!

Этот строит из себя негодующего, — «Что?»

«Ой-й-й! БЛЯ-Я-ЯТЬ…»

Замахиваюсь и заношу ему крепко сжатым кулаком по челюсти.

Этот откидывается вбок.

Макс освистывает остальных опричников, которые к нам бросились, и рукой взмахивает, останавливая их.

На асфальт переключаюсь. Херачу этого ногами, чтобы в себя пришел и перестал пиздеть.

Серега весь съежился. После того, как я делаю очередной замах и отбиваю его по лицу, вижу кровь на своих белоснежных кроссовках, но меня это не останавливает. Пусть хоть сдохнет здесь. Он последний, кто видел ее! Потом она оказалась у бабушки, значит то, о чем говорит ее брат, — это он!

— Все, хватит! — подлетает Макс, хватая меня под локоть

Сереженька кряхтит. Руку медленно поднимает. Другой лицо закрывает. Перекатывается по асфальту.

Эти, кто рядом, помогают ему встать. На ноги поднимают, запрокинув руки на плечи одного, и в гостиницу ведут.

Провожаю их взглядом. Вырываюсь из рук Максима и успокоиться не могу, наворачивая круги, — «Пидорас! Это он! Он — крайняя рука! Да, она жива! Он выкинул ее у Вали, в окрестностях! Ее нашли и привели к ней! Она у нее жила! Я сам это случайно узнал!»

Абрам тянет пачку сигарет из кармана. Достает одну папироску. Подкуривается. Выдыхает дым и протягивает мне руку.

Не отказываюсь. Достаю сижку. Часть фильтра зубами срываю и подкуриваюсь.

Курю быстро. Рывками. Не чувствую нихуя. Злости внутри хватит перевернуть все, что вижу вокруг.

— Что ты ему сказал сделать? — спрашивает Макс, откинувшись на дверь тачки

Чередую затяжку и слова, — «Препарат. Вколоть сказал. Чтобы. Забыла все. И оставить. Подальше. В людном. Месте.»

— Получается, она все помнит. Не подействовало?

Плечами дергано жму, — «Хуй знает.», — дыхание успокоить не могу, — «Помнит все. Мало вколол. Косяк за ним.»

— Ты ее домой отправил?

— Да.

Макс ухмыльнулся, — «Заявит же.»

Головой отмахиваюсь, — «Нет. Не заявит.»

— Павлова, поэтому там была?

— Понятия не имею. Не разговаривали об этом.

— А о чем разговаривали?

Хмурый взгляд на него бросаю, — «Еще че тебе рассказать?»

— Не груби! Сам знаешь, я тоже был в подобной ситуации. Если заявит, надо чем-то крыть. А сейчас надо понять, что именно вы обсуждали и что она знает.

Усмехаюсь, — «Ничего криминального. Про мужа своего рассказывала. Так, еще по мелочи что-то обсудили. Про то, кто ее отвозил, я не спрашивал. Да у меня и мысли не было, что он че-то с ней сделает не то.»

Пыл спал, и я начинаю рационально смотреть на все это, перебирая зацепки прошлого. Как-то не верится, что Серега это сделал. Он в нашей компании самый добряк. Тут действовал кто-то, кому вообще похуй на все. И тот, кто был с нами на кладбище.

Серега — нет. Эмпатичный.

Леха — тоже нет. Такие методы не про него. Он решает все разговором. Язык хорошо подвешен. Руками мало работает, да и мозг не воспален на такое.

Валек — ну… Вопрос. Слишком ведомый. Сам бы до этого не додумался.

К Максу поворачиваюсь, щуря глаза и, кажется, осознав… — «Су-у-ука… Плато-о-он!»