Бедная Амели

Раздел 2.3.1

Игорь.

Присаживаюсь за руль. Пишу Максиму.

Игорь: Все у меня.

Максим: Ок. Заканчивай.

Игорь: Принято.

Серега приводит эту истеричку в машину, пристегивает наручником к ручке, отдает мне ключ и уходит.

Смотрю на нее в зеркало и понимаю, что не смогу убить. Сам никогда не смогу. Да и не хочу.

Катаю ее по лесу.

— Куда мы едем? — спрашивает она, оклемавшись

— На кладбище.

— Но мы и так там были…

— Решил провести с тобой последние полчаса твоей жизни.

У нее слезы накатываются, — «Игорь, я прошу тебя.», — произносит, стуча зубами, — «У меня есть младшие брат и сестра. Умоляю. У нас нет родителей…»

— А у меня нет желания жить в одном мире с таким предателем, как ты.

Ее голос прорезается, — «Я не предатель!»

Вновь в зеркало смотрю, потянув вверх бровь, — «А кто?»

— Я… Вы убили моего мужа! Я любила его… Очень любила!

— Твой муж ублюдок!

Она прикрикивает на меня, — «Мой муж был идеален!»

— Послушай! — резко давлю на тормоз, после оборачиваюсь к ней, — «Идеальная ты моя… Может, мне тебя так же забить, как твой муженек забил Кирку?»

— Он не такой…

Ненавистно усмехаюсь. Достаю второй телефон и включаю ей видео истязания Киры, — «Полюбуйся!»

Эта в дисплей всматривается. Увидев, как он хлестнет Киру, отворачивается.

Ору на всю машину, — «СМОТРИ! СМОТРИ, БЛЯТЬ, НА СВОЕГО ИДЕАЛЬНОГО!»

Эта не слушается, чем очень злит меня.

Вылетаю из тачки так, что она шарахается к двери.

Присаживаюсь рядом. За шкирку ее хватаю и телефоном в рожу тычу, — «СМОТРИ!», — тон снижаю, — «Смотри! Видишь? Это последние минуты ее жизни.»

Она уворачивается. Снова ныть начинает и падает мне на грудь, — «Я… не верю… нет…», — бормочет сквозь слезы, — «Он не мог… он не такой…»

Снова хватаю ее за челюсть и ору в лицо, — «МОГ! МОГ! МОГ!»

— НЕТ! НЕТ! ТЫ УБИЙЦА! ТЫ! ТОЛЬКО ТЫ!

Вновь усмехаюсь, — «Я? Я убийца?», — в глаза ей пытаюсь всмотреться, — «Я убийца? Окей!»

Переключаю видео, показывая ей уже последние минуты жизни ее муженька, который отчетливо орет, что она ему не нужна и что он отдает нам ее в счет долга, — «На, смотри!»

Это видео она уже изучает внимательней. Ловит каждое его слово и каждое действие, происходящее перед глазами.

После четкого звука выстрела она резко отворачивается, сжав глаза.

— И? Кто убийца? — спрашиваю, откинувшись на сиденье

Молчит.

Ору ей в спину, — «КТО?»

Она шепчет, — «Витя…»

— Вот и все. А ты, так же, как и твой муженек с Витьком, предатель. Поняла? — заканчиваю и ухожу за руль, хлопнув задней дверью

Всю дорогу до кладбища едем в тишине.

Понимаю, что в воздухе подвисает вопрос: «Почему я раньше не нашел ее, ведь у меня столько ресурсов?»

Ответ прост: я толком-то и не искал. Да, я хотел ей помочь, но у меня не было времени вот так сидеть и рыться в прошлом ублюдка Власова. Мы бы встретились с ней на предприятии. Ну, или не там, но все равно бы встретились. И далеко не в тех вынужденных обстоятельствах, как сейчас.

Заезжаю вглубь кладбища, где местные парни вырыли запасные ямы для усопших. Замечаю лопаты и останавливаю машину у одной из них.

К этой иду. Наручники снимаю. Достаю из машины и откидываю в яму, — «Копай.»

Эта, в очередной раз, в истерику и в трясучку. Серега разрешил ей натянуть еще и колготки с кофтой. Я бы не был так благосклонен…

Но немного человеческого у меня к ней еще осталось. Платон предлагал заставить ее копать возле могилы муженька и там же сразу уложить. Я решил не жестить.

Повторяю приказ уверенней, когда вижу, что она не телится, а только вокруг себя озирается, — «Копай!»

Подчиняется. Неуверенно берет лопату и начинает сгребать снег с песком, всхлипывая, — «Зачем я это делаю?»

— Догадайся.

— Ты меня убьешь?

— Я пообещал тебе, что никогда не трону. Я не пустослов, в отличие от некоторых!

Она останавливает раскопки, уставившись на меня, — «Я тебе не врала!»

— А что ты делала?

Девка вздыхает, с лица слезы смахивает и вонзает в землю миллиметр языка лопаты так, что она падает около ее ног. Думала эффектно разозлиться, но у нее этого не получилось, — «Я за мужа мстила! Я любила его, Игорь, любила! Маленькая провинциальная девочка дорвалась до Москвы и влюбилась в богатого мужика! У нас была семья! Была!»

— Он считал тебя никем…

Она лопату отпинывает, типо злая, — «Да какая разница?», — в грудь себя бьет, — «Я любила его! Я… жила ради него! Прощала все на свете!», — глазки на меня свои отекшие жмурит, — «Думаешь, я не знала про его вторую семью? Думаешь, я реально такая тупая, чтобы не шарить в его телефоне?», — усмехается, — «Но ты ведь тоже не без греха! Думаешь, я у тебя в телефоне не лазила? Еще как лазила! Таня? Я видела ваши переписки! Что? Я плохая? Я хотя бы ноги не раздвигаю, чтобы сфоткаться после душа! А она? А ты? Ты тоже изменял мне! Изменял!»

Отвечаю на этот спектакль — абсолютно на похуй, — «И че?», — киваю на лежащую лопату, — «Копай давай. Че разбалтываешь меня? Мне похуй на тебя. Че хочешь, предъявляй.»

Эта раздражительно ухмыльнулась, — «Похуй? Почему ты тогда не дал ему выстрелить в меня?»

— Не захотел.

Она подбородком трясет, снова накатывая слезы, — «Значит… еще… осталось что-то…»

— Послушай, — начинаю, выплевывая ей в яму жвачку, — «Я так устал. Давай копай. У меня еще столько дел, а ты резину тянешь.»

Эта недовольно пытается продолжить ковыряться в «песочнице». Как будто специально злит меня тем, что просто гребет его, а не долбит землю. Видно, поугарать надо мной решила.

Подхожу ближе к яме, на корточки присаживаюсь и подзываю ее к себе, — «Ами…»

Как ни странно, она сразу подается вперед. В глазах вспыхнула надежда на то, что я буду снисходителен. Четко увидел этот нуждающийся взгляд.

За подбородок ее беру. Пальцем большим губы растираю. Глаза рассматриваю, — «Бедная Амели…», — шепчу, отпускаю ее и встаю, — «Пока, Ами.», — бросаю безэмоционально, уходя

Она пытается выбраться из низины и орет вслед, — «СТОЙ! ПОЖАЛУЙСТА, ПРОСТИ! СТОЙ! ИГОРЬ! Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ! ПРАВДА, ОЧЕНЬ ЛЮБЛЮ! ОСТАНОВИСЬ! НЕ ОСТАВЛЯЙ МЕНЯ ТУТ!»

К машине подхожу, игнорируя крики. Присаживаюсь в нее, одновременно сняв с ручника. Убираю коробку с парковки. Давлю на газ и срываюсь с места, прописывая Сереге краткое ТЗ, что с ней надо сделать.

Покружив у кладбища, возвращаюсь к воротам и жду Серегу. Он минует главный вход, а я решаю поехать в город, чтобы отдать Максу флешку с доверенностью и немного отойти от всего этого, завалившись в один из номеров.

Не хочу ни с кем разговаривать. Мне надо все это обдумать одному. Обдумать и принять…

Я не плакса, но, когда я увидел обгоняющую себя машину с ней, в груди что-то ужасно давануло. Да так давануло, что я невольно почувствовал слезу, стекающую к губам.

Для меня такие ситуации — обыденность. Но… не когда я совершаю эти действия с девушкой, которую безумно люблю.

Я был готов перевернуть ради нее весь мир. Никогда в жизни бы не изменил. С Таней это не измена! Она сама мне это скидывала. Я даже не всматривался. Мне на нее уже давно плевать.

Но… Что-то внутри, помимо сожаления, говорит мне: «НЕТ! ОНА ЭТОГО ДОСТОЙНА!».

Предала раз, предаст два.

Лучше я больше не увижу ее, чем буду всю жизнь ждать удар в спину.

«Пока, Амелька…»

«До встречи в поднебесной…»