Глава 36
Ирграм
Лес редел.
Он понял это, пожалуй, раньше прочих. Даже не потому, что дерева стали тоньше, а кустарник и вовсе почти исчез. Скорее уж плотный полог листвы разошелся, пропуская солнечный свет. Но здесь он был каким-то не таким. Причем сложно понять, в чем именно это проявлялось.
Небо зыбкое.
И солнце, если приглядеться, будто пеленой подернуто, главное, долго глядеться не получалось, потому что глаза наливались слезами, а то и вовсе начинали чесаться и так, что Ирграм с трудом сдерживался.
Но… не так.
А главное, они приближались.
Это Ирграм ощущал там, внутри себя, то ли под сердцем, то ли там, где налилась силой пластина. Он то и дело трогал её, проверяя, на месте ли она.
На месте.
Рытвенник тоже почувствовал что-то этакое, если перестал рыскать вокруг и вовсе теперь предпочитал не отходить от Ирграма надолго. Правда, теперь он то и дело забегал вперед, останавливался, плюхался на зад и сидел, дожидаясь Ирграма.
И людей.
Место было слишком уж странным, потому и сам Ирграм старался держаться неподалеку. В чем-то, надо полагать, они с рытвенником были похожи.
А солнце припекало.
И главное, жара.
Духота.
Воздух вязкий. Пот по шкуре течет ручьями, хотя Ирграм точно знал, что его шкура к потению не приспособлена. И этим тяжко. Миара дышит раскрытым ртом. Черные волосы её свалялись, и по пыльной шкуре расползлись потеки. Она то и дело останавливалась, но потом стискивала зубы. И шла дальше.
Главное тоже странно.
Идут они третий час уже. И упорно так, упрямо, а цель ближе не становится. Как будто на месте топчутся. Ирграм даже заподозрил, что водит их по лесу, повернул по собственным следам, но нет, следы уходили к реке.
А цель ближе не становилась.
— Хватит, — Карраго уперся рукой в ствол ближайшего дерево, и второй грудь потер. — Я… сейчас издохну… а это… будет позорная смерть для мага.
— Почему? — поинтересовался барон, крутя головой по сторонам. Вот уж кто, если и испытывал неудобства, то явно куда меньшие, чем прочие люди.
Даже приятель парня и тот запыхался, не говоря уже о том, что изрисованная рубцами шкура его покраснела. Да что там мальчишка, наемник и тот дышал с трудом, сквозь стиснутые зубы.
— Потому… что магу прилично погибнуть в схватке, — Карраго перевернулся и все-таки, не удержавшись на ногах, сполз в траву. — Героической… или в собственной постели…
— Хлебнув яду, — подхватила Миара, которая согнулась и дышала тяжко. — Поднесенного кем-нибудь из любящих и очень заботливых родственников. Кинжал тоже подойдет… проклятье еще какое-нибудь. А вот так, от ходьбы… и вправду неприятно умирать.
Она потрясла головой, и со лба посыпались соленые капли пота.
От нее несло человеком, и запах этот снова пробуждал в Ирграме низменное желание отведать крови, что скрывалась под тонкой нежной кожей.
Хотя бы пару капель.
Исключительно в исследовательских целях. Если маги изучают нежить, то почему нежити, пользуясь случаем, не изучить магов? Логично ведь?
Правда, он и сам опустился на корточки, застыв в привычной уже, но такой удобной позе.
И мысли о крови из головы выкинул. Почти. Сосредоточившись всецело на собственных ощущениях. Цель определенно была близка, но…
— Это ненормально, — Миара никогда не умела долго молчать.
— Что именно? — уточнил Карраго.
— То, что мы идем, но фактически остаемся на месте. Но это не иллюзия, это… это что-то другое.
— Мы идем, — возразил мальчишка. — Я зарубки оставлял. Они снова не попадались. Значит, мы движемся…
— Вопрос — куда? — Винченцо тоже дышал тяжело, но держался получше прочих. И посмотрел на Дикаря. — Что скажешь?
— Не знаю, но… час назад солнце было по правую руку.
Ирграму не пришлось открывать глаза, чтобы убедиться, что теперь оно находилось по левую. Час? Это слишком мало, чтобы оно вот так переместилось.
— Мы никуда не сворачивали.
— Тут и не свернешь, — мальчишка указал. — Нам туда! И лес редеет, но… я могу сам пойти!
— Еще не хватало, — буркнул Дикарь. И подняв руки, толкнул воздух.
Хмыкнул.
И снова толкнул.
Воздух остался недвижим.
— Плотность стандартная, — Миара провела пальцем по траве. — И энергетических всплесков, характерных для сторожевых заклятий, не было. И вообще ничего не было! Но все равно мы идем и… стоим! Фактически! А еще чувство такое, что с меня вот-вот шкура слезет.
— Тогда есть смысл устроить привал, — Дикарь снова посмотрел на небо. И глаза прищурил, чтобы видно было лучше, не иначе. — Потому что… все равно сил нет идти дальше.
Он отряхнулся.
И посмотрел на мага. Выразительно так. А маг кивнул. И указал на ближайшие кусты. Жест не остался незамеченным, но прочие предпочли сделать вид, что ничего-то не видят.
Миара даже спиной повернулась.
А вот Ирграм отполз в сторонку. А там взял чуть дальше, обходя кусты полукругом и на всякий случай стараясь не упускать их из виду. Все же лес вокруг внушал некоторые опасения.
— Вылезай, — сказал ему маг, когда Ирграм подобрался достаточно близко, чтобы расслышать речь. А с его слухом это было не настолько близко, чтобы его заметили.
Впрочем…
— Любопытный, — сказал Ульграх тому, второму. И человек кивнул. А потом спросил:
— Что ты чувствуешь?
— Голод, — буркнул Ирграм. — И желание свернуть кому-нибудь шею.
Он мог бы и поименно огласить, но все же решил проявить дипломатичность.
— Это в целом. А вот относительно места. Леса. Смотри, — Ульграх указал куда-то. — Видишь вон то дерево с красным стволом?
— Это ольха, — пояснил Ирграм.
— Как-то она слабо на ольху похожа.
— Зараженная красной плесенью. Та еще пакость.
— Зато заметная. Если память мне не изменяет, то рядом с ней мы были утром. А теперь она вон… кажется, что рукой подать.
Рукой или нет, но зараженная ольха и вправду была подозрительно близка, если её не заслонили стволы иных деревьев. Впрочем, Ирграм узнал и корявую, расколотую молнией сосну.
И вон те заросли дикого хмеля, что опутали лещину, почти поглотив её.
Нет, наверняка в лесу есть и еще одна больная ольха, и сосен кривых хватает, не говоря уже о диком хмеле, который тоже весьма живуч, но…
— Мы шли, — он задумался, пытаясь как-то осознать увиденное. — И казалось, что довольно быстро. Но на деле медленно?
— Или пространство растянулось, — предположил Дикарь. — Когда мы шли. И чем быстрее, тем больше оно растягивалось. А теперь вот сжалось. Выходит.
И все снова уставились на ольху, которая, кажется, приблизилась еще немного.
Ирграм потряс головой.
Нет, действительно приблизилась.
Не иллюзия.
И если так, то…
— Хрень какая-то, — не удержался он.
Дикарь, задумчиво сверливший взглядом несчастную ольху, которой жить осталось не так и долго, ибо красная гниль — еще та пакость, кивнул, соглашаясь, что хрень.
И именно она.
— Полагаю, что это что-то вроде защитного поля, — он посмотрел на Ирграма. — Ты что чувствуешь?
— Я?
— Ты не человек. А следовательно, мир воспринимаешь иначе, — сказал он. — И возможно, что твое восприятие подскажет… хоть что-то да подскажет.
Пожалуй, в этом имелась толика смысла.
— Нет, — Ирграм прикрыл глаза, привычно сосредотачиваясь на ощущениях. Только вот зря. Мир вокруг воспринимался обыкновенно, настолько, насколько это возможно. Ни потоков силы, ни полей, которые вызывали бы раздражение.
Ничего.
— Плохо, — Дикарь перекатился с пяток на носки. — Что ж. тогда идем. Будем думать вместе.
Маги новостям, похоже, не удивились.
Карраго вот выругался, а Ульграх опустился на траву и ноги скрестил, будто услышанное нисколько его не удивило. А может, устал уже удивляться.
— И что теперь? — а вот мальчишка, кажется, был ошарашен. — Мы дальше не пройдем?
— Думаю, при должном упорстве пройдем, — Карраго подхватил с земли шишку, которую покрутил в пальцах. — К вечеру… шагов десять сделаем. И если так, то каждый день по десять шагов…
— Я сдохну раньше, чем дойду, — буркнула Миара, складывая костер из сухих веток. Правда, мох она сняла, да и вовсе вычертила на земле защитный круг, украсив его парой рун. Теперь огонь не выберется за пределы.
Разумно.
И ворчание её воспринимается привычно, почти как родное.
А еще Ирграму, пожалуй, нравилось смотреть на нее. Не в том смысле, что она привлекала его, как женщина. Он подозревал, что отныне женщины ему в принципе будут не слишком интересны. Скорее уж ему доставляло удовольствие видеть её, некогда такую недоступную, совершенную в иной ипостаси.
Наблюдать, как медленно преображается она.
Рабы в хорошем доме и те лучше выглядят.
Определенно.
— Возвращаться после всего… неразумно, — заметил Карраго.
— Нет, — мешекская девица сидела у костра.
На корточках.
И пожалуй, поза её чем-то напоминала излюбленную позу самого Ирграма.
— Нельзя. Сердце бога рядом. Идти. Туда.
И руку вытянула, указывая на обманчиво близкую опушку.
— Идти-то мы можем, но идти и дойти — разные вещи, — Дикарь обернулся. — Если здешнее пространство способно растягиваться, то как знать, на что еще оно способно? И не окажемся ли мы, при слишком уж большом упорстве, снова на берегу реки?
Ирграм кивнул, соглашаясь.
Доводы разумны… а ощущения.
— Идти, — повторила упрямо Ица. И кулаки сжала.
— Никто не спорит, — Дикарь заметил её возмущение. — Но глупо тратить силы, пытаясь лбом разбить стену. Надо подумать, как эту стену обойти.
— Время. Мало. Спешить.
Девица нахмурилась, но барон, склонившись к ней, что-то зашептал на ухо. И тут Ирграм вспомнил, что его смущало.
— Он, — Ирграм вытянул руку, указав на мальчишку. — Он не устал.
— Устал! — возразил тот обиженно. — Еще как устал!
— Не так, как другие. И шел легко.
— И что?
— Возможно, что и ничего, — Ульграх прекратил дергать траву, которую раскладывал тут же, не столько потому, что выплетал заклятье, сколько чтобы руки занять. И это выдавало его нервозность. Что тоже радовало.
Вовсе не невозмутим он.
И не могуч.
— А возможно, что это и вправду… интересно.
Мальчишка нахмурился.
Поежился.
— Это место явно благоволит тебе, — Карраго достал из сумки сушеное мясо, пару полосок которого и протянул юному барону. Старый засранец.
Мальчишка взял.
И в рот сунул.
Кивнул, благодаря. И сам не заметил, как не то, чтобы проникся к Карраго симпатией, скорее уж готовностью слушать и прислушиваться.
— Это… все ш-шлучайно, — вторую полоску он протянул невесте.
Смешная парочка.
Уродливая, если подумать. С точки зрения людей так точно.
— Не все случайности случайны, — Карраго выдал эту пошлую премудрость с умным видом. — На деле сам подумай. Ты же не глупый парень. Сообразительный… будь мои дети столь же сообразительны, я бы порадовался. Да…
Врет.
Но мальчишке приятно. Он и плечи расправил от похвалы. Наивный.
— Так вот… сила в тебе пробудилась уже здесь. Причем когда мы отошли от границы, пересекли её, можно сказать. Сила росла. Прибывала. Хотя ни я, ни вот они, — Карраго указал на Ульграха, который все так же раскладывал травинки одним ему понятным узором. — Никто из нас не может сказать, что восстанавливать силы здесь легко. Отнюдь… по сравнению с городом магу здесь тяжко.
— Да нормально, вроде, — мальчишка и башку себе поскреб.
Кивнул.
— Точно, нормально.
— Это хорошо. Это, безусловно, радует… и к какому выводу мы приходим?
— К какому?
— Что ты, юный маг, каким-то образом созвучен этому месту. Возможно, дело в крови. Возможно, именно потому твои предки и совершали паломничество в эти вот земли, — Карраго умел говорить так, что его хотелось слушать. Ирграм и сам не заметил, как подобрался чуть ближе. Да и не только он слушал.
Наемники вот, пусть привычно и устроились в стороне от прочих, но тоже застыли, не желая пропустить ни слова.
Мешекская девица и та внимала.
— И если предки твои добирались до башни, — продолжил Карраго, — то и ты сумеешь. И надо лишь понять, что именно нужно сделать.
— Как понять?
— Опытным путем, — улыбка Карраго была широка. — Обычно подобные вещи постигаются именно опытным путем.
Мальчишка нахмурился.
— Погоди, — Дикарь поднял руку. — Он дело говорит.
— Я не хочу, чтобы надо мной опыты ставили…
— Не будут, но надо вспомнить, что было в тех листках.
И все замолчали, вспоминая, наверное. Ирграм не торопил, хотя вот ему вспоминать было нечего.
— Ирграм, — голос Миары сочился медом, и это заставило подобраться. — А ты можешь сравнить?
— Что и с чем?
— Его… и допустим, Винчнецо?
— Почему не тебя?
— Я женщина, они — мужчины. Это само по себе порождает отличия.
— Почему не Карраго?
— Он стар и опытен, — терпеливо пояснила она, хотя по глазам было видно, что вопросы Миару раздражают донельзя. — Просто… посмотреть. Или вот крови попробовать? Хочешь крови?
Крови Ирграм хотел.
И маг отказываться не стал. Мальчишка и вовсе лишь вздохнул и протянул руку, при том отвернувшись.
— Я не боюсь, — пояснил он, хотя никто-то не задавал вопросов. — Просто смотреть неприятно и вообще…
Кровь и вправду была разной.
Ульграха — темная, тяжелая, что старое вино. Она оставляла горьковатое послевкусие, и Ирграм долго катал эту горечь на языке. Да и сила его, в крови сокрытая, воспринималась вязкой, тягучей и точно также — горькой.
А вот у мальчишки, что кровь, что сила горела.
И жар её согрел Ирграма, заставил затрясти головой. Появилось даже желание выплюнуть эту треклятую, напоенную солнечным светом, кровь. Но он сдержался. А потом стало легче.
И даже хорошо.
Настолько хорошо, что губы сами собой расплылись в улыбке.
— Что с ним? — от мальчишки пахло уже не потом, не старой грязью, пропитавшей и одежду, и его самого, но летом.
Лугом.
Детством, в котором Ирграм, может, и счастлив не был, но все же тогда ему казалось, что ждет его чудесная жизнь…
— Кровь явно разная, — Миара вцепилась пальцами в щеку. — И твоя на него подействовала, что дурман… но что это нам дает?
— Подтверждение. Мальчик маг, но сила его имеет иную природу, — Карраго оттеснил Миару и склонился. Ирграм видел его, но… ему было хорошо. Впервые, пожалуй, в жизни ему было хорошо. И потому не хотелось.
Шевелиться.
Думать.
Ничего. Просто… просто быть, пока этот, заемный огонь, не погас.
— А это уже много… что ж, вполне возможно, дальше вам, юный барон, придется идти самому, — Карраго убрал руки, что разумно. — Не буду лгать, что этот вариант мне по душе, но право на жизнь он вполне имеет.
— Нет, — Ица явно была не согласна. — Я идти!
— Если получится, деточка… если получится… и если мы найдем способ обойти эту, как изволил выразиться наш дорогой друг, стену… впрочем, тут можно поработать. Начнем с простого. Сядь.
— Я?
Барон, так и не выпустивший из кулака полоски с мясом, уже, правда, пожеванной, подчинился. Поерзал, усаживаясь поудобнее. И сам глаза закрыл.
Огонь в крови догорал, зато возвращалась способность мыслить.
И наблюдать.
— Закрой глаза и попробуй сосредоточиться на мире вокруг, но так, чтобы не спалить его… ты его ощущаешь?
— Ну… вроде… того. Да. Наверное.
Там, в Городе, за подобный ответ пришлось бы платить шкурой со спины, ибо любой наставник, даже в забытой богами школе, счел бы его проявлением неуважения. Но Карраго расплылся в улыбке и произнес:
— И хорошо. Чудесно. Продолжим? А теперь постарайся… ощутить пространство. Найти в нем нас. Видишь?
— Ну… вроде, — повторился мальчишка. А потом головой дернул. — Ага! Как… как огонь вроде. Такой от…
Он и руку поднял, помотал кистью.
— Разползается… у неё — зеленый, а у вас будто пятнами какими заляпанный.
— Замечательно, — слова про пятна Карраго явно пропустил мимо ушей.
Пока.
— Сила воспринимает силу. А твой разум преобразует её в образы, понятные тебе. Сейчас важно, что ты видишь впереди…
— Силу, — мальчишка не задумался ни на мгновенье. — Как у вас вроде, но больше. Такой от… столп в небеса.
И руку вскинул.
— Толстенный. Как башня. а от него тонкие расходятся. Паутиной. Ну, навроде, я не уверен…
— Винченцо?
— Я ничего не вижу, — спустя мгновенье ответил Ульграх. — Я даже тебя с Миарой ощущаю с трудом, словно сквозь воду…
— Нет тут никакой воды! А башня есть… а я могу от так? — мальчишка вытянул руку и с ладони сорвался огненный шар, который устремился куда-то вдаль.
Туда, куда нужно было Ирграму.
Очень.
— Можешь, несомненно, — Карраго проявлял просто-таки нечеловеческое терпение. — Но пока не стоит. Давай сосредоточимся на восприятии…
— Ага… тут недалеко уже!
— Сидеть! — он все-таки рявкнул, когда мальчишка попытался вскочить. — Что недалеко, это хорошо. Это даже всецело замечательно… но не спеши. Пожалуйста.
— Извините, — мальчишка выпрямился и лоб наморщил. — Тут… тут вроде бы как там, но иначе.
Чудесное описание.
— Ну… то есть… тут вроде как… не знаю… там воздух, а тут вода. Да!
— Плотность выше.
— Чего? — уточнил Дикарь.
— Силы? Пространства? Того, что не позволяет нам двигаться вперед.
Меж тем мальчишка вдруг застыл. Щека его дернулась. Глаза закрылись. И открылись. И снова закрылись. Он покачнулся влево. Вправо, двигаясь медленно, словно во сне.
— Что… — Дикарь дернулся было, но Карраго покачал головой.
— Не стоит. Понаблюдаем.
— А если это опасно…
— Не похоже, чтобы это место стремилось навредить нашему юному другу. Вы же сами искали подсказку… вот она.
Ирграм, отряхнувшись, — внутри его еще таяли искры заемной силы, — тоже поднялся. Меж тем юный барон встал зачем-то на четвереньки. И пополз.
К сумкам, сваленным в стороне.
Он двигался довольно уверенно, несмотря на закрытые глаза. А руки сноровисто ощупывали то одну, то другую сумку, пока не нашли нужную.
— Конечно, — пробормотал Винченцо. — Как мы могли забыть…
Венец баронов де Варрен лег на голову мальчишки, чтобы камни на нем вспыхнули, сливаясь в одну сплошную полосу света. Алого, как кровь.
И такого же манящего.