Белая лошадь, черные ночи

Глава 6

Вульф

Следующие несколько дней проходят с одними и теми же похотливыми взглядами и улюлюканьем, пока все города не сливаются воедино. Я знал, что мужчины могут быть отвратительными, но от порочного вожделения, которое светится в их глазах, когда они выстраиваются вдоль дороги, у меня сводит желудок. У меня ободраны костяшки пальцев от всех тех умных ртов, которые я заткнул, но оно того стоит.

Чтобы заставить их замолчать.

Чтобы унять ноющее разочарование, бурлящее в моих венах.

И, черт возьми, чтобы увидеть ее улыбку.

Поначалу Сабине было не по себе, но постепенно она начала улыбаться, когда я надрал задницу очередному болтливому засранцу. Возможно, после стольких лет избиений, ей нравится быть под чьей-то защитой. Если бы мне пришлось врезать самому бессмертному Вэйлу, королю фей, чтобы заставить ее улыбнуться, я бы это сделал.

По мере приближения к Полибриджу лес становится все болотистее. Вскоре мы видим вдали извивающуюся реку Теллин. Как только мы пересечем реку, мы отправимся на север, и это уже сейчас вызывает у меня ужас. На севере много больших городов, огромные толпы людей.

Я просто скажу это ― север означает неприятности.

Однако пока на дороге тихо, слышен только стук копыт Мист и щебет сойки, присевшей на плечо Сабины. Она издает особенно громкую трель, и Сабина тихонько смеется, ее смех напоминает звон колокольчиков.

Над чем, черт возьми, им двоим смеяться, над червяками?

Мои мысли постоянно крутятся вокруг издевательств, которые эти Сестры устраивали ей. На протяжении долгих лет. Я не должен был упускать из виду ее синяки. Это произошло потому, что я пытался быть джентльменом и не пялиться на ее обнаженное тело. Я должен был потребовать осмотреть каждый ее дюйм, прежде чем мы покинем Бремкоут. Черт, как бы мне хотелось сжать руки на шеях этих старух. Такие лицемерки, утверждающие, что они служительницы бессмертной Айюры. А я? Я никогда не хотел иметь ничего общего с Красной Церковью. Церковь заявляет, что поддерживает поклонение старым богам, распространяя надежду на их пробуждение. На деле же Великий клирик церкви ― такой же коварный засранец, как и все остальные жаждущие власти правители. Король Йоруун в своем дворце в Старом Коросе, возможно, и является официальным правителем Астаньона, но он стареет. И можно быть уверенным, что Красная Церковь притаилась, как лиса, готовая наброситься, как только он умрет и начнется борьба за трон.

После переправы через реку в Полибридже я чувствую себя достаточно спокойно, чтобы позволить себе остановиться в трактире для полуденной трапезы. Я измотал Сабину, стремясь как можно скорее доставить ее в Дюрен, и она заслуживает того, чтобы хоть раз поесть сидя на стуле.

Гостиница «Звездочет», названная в честь Бессмертной Фрасии, богини ночи, ― это не более чем несколько сколоченных вместе досок, но в ней есть просторный общий зал с теплым огнем в очаге, на котором греется котелок с супом. С одной стороны зала стоят полки с товарами для покупки ― веревкой, оловянными горшками, мешками с мукой. По другую сторону стоят деревянные столы, за которыми сидят несколько посетителей: двое одиноких мужчин и молодая пара с ребенком.

― Могу я помочь… Ох!

Светловолосая трактирщица замирает на месте при виде Сабины, прикрытой только своими волосами.

― Мы хотели бы пообедать, мадам, ― резко говорю я, жестом указывая на котелок. ― Миску этого супа для невесты лорда Райана Валверэя.

Я позволяю обоим мужчинам бросить короткий взгляд на Сабину ― такова человеческая природа, ― а затем издаю предупреждающий рык, от которого они оба немедленно утыкаются в донышки своих кружек.

Убедившись, что никто не собирается нас беспокоить, я вытаскиваю стул и кивком указываю на него.

― Садись.

Сабина собирает волосы перед собой и опускается на стул. Трактирщица приносит две миски супа, половину теплой буханки хлеба и эль.

― Ее лошадь привязана снаружи, ― говорю я. ― Проследи, чтобы ее накормили и напоили.

― Да, сэр. ― Пожилая женщина убегает на кухню, и я слышу, как она отдает кому-то распоряжения.

Когда курица входит через открытую заднюю дверь и начинает клевать крошки под нашим столом, я расслабляюсь, насколько могу себе это позволить. Находясь в помещении, я нервничаю, но что-то в этом непритязательном месте, с его прочной глиняной посудой и уютными масляными лампами, успокаивает пульс Сабины.

А это, в свою очередь, расслабляет меня.

Разламывая хлеб, я наблюдаю, как она подносит ко рту кусочек картофеля, замирает, неподвижно смотрит на курицу, а затем предлагает этот кусок ей.

Мой палец беспокойно постукивает по столу. Уже четыре дня в пути, а она до сих пор не спросила ни о лорде Райане, ни о Сорша-Холле. А это значит, что даже после ночных связываний она все еще не планирует добраться до Дюрена.

Я вздыхаю. Глупая девчонка.

Пытаться переубедить ее бесполезно, если она твердо решила сбежать. Подозреваю, что ей придется усвоить этот урок на собственном опыте, но я все же нахожу в себе силы, чтобы попытаться уберечь ее от беды.

― Вы будете хорошей парой, ― говорю я хрипловато. ― Ты и лорд Райан.

Она иронично усмехается, словно сомневается в моих словах, но хочет свести все к шутке.

― Почему ты так решил?

Я пожимаю плечами.

― Ты умна. Наблюдательна. Ты понравишься лорду Райану.

― Я могу составить ему достойную конкуренцию в его играх разума, ты имеешь в виду?

Я медлю с ответом. О, маленькая фиалка. Никто не сравнится с лордом Райаном в его играх. Но этот урок она усвоит в другой раз.

Во время моей паузы в ее глазах вспыхивает озорство.

― Вульф, ты только что был опасно близок к тому, чтобы сделать мне комплимент, ты знал об этом?

Между нами воцаряется тишина. За четыре дня мы провели много времени вместе, узнали привычки друг друга, но разговаривали только по необходимости и по практичным вопросам. Ее шутливая манера меня смущает. Всю свою жизнь я провел в обществе мужчин. Сначала на боевых рингах, потом в армейских казармах, а теперь в охотничьем полку. Я привык к грубоватым подшучиваниям, но это совсем другое дело.

Мы с Сабиной не друзья. И никогда не будем. Каждая ее частичка принадлежит другому ― даже ее колкости.

Я пытаюсь вернуть разговор к Райану.

― Лорд Райан тебе тоже понравится. Ему двадцать восемь лет. Твой отец мог продать тебя человеку вдвое старше. Он известен своей физической силой и проницательностью в делах. Каждая женщина в Дюрене убила бы за то, чтобы надеть его кольцо, возможно, даже во всем Астаньоне. Но он выбрал тебя.

Сабина не спеша проглатывает несколько ложек супа.

― Значит, раз он молод и привлекателен, я должна быть довольна тем, что меня купили, не посоветовавшись со мной по этому поводу? ― Ее дружелюбный тон исчез.

Я делаю большой глоток из своей кружки, кислый эль плещется у меня в горле и тревожно оседает в животе. Я вытираю рот тыльной стороной ладони.

― И он безумно богат. Только не говори мне, что это не имеет значения.

Она усмехается, качает головой, словно я ничего не понимаю, и возвращается к курице, предположительно для более приятного разговора.

Трактирщица нерешительно прерывает нас.

― Могу я предложить вам что-нибудь еще, сэр? Миледи?

Я поднимаюсь на ноги, и стул стонет, царапая каменный пол. Я дергаю головой в сторону полок с товарами.

― Нам нужно пополнить припасы.

Пока Сабина беседует с курицей и кошкой, занявшей мое место за столом, я просматриваю то, что выставлено на продажу.

― Веревку, ― говорю я трактирщице. Из-за того, что я каждую ночь связываю Сабине лодыжки и запястья, ее не хватает. ― И три яблока. И еще одеяло.

Освобождая место для вещей в моем мешке, я замечаю запечатанное письмо лорда Чарлина. Это не мое дело, но мне любопытно, что за секрет в нем хранится, который, по его мнению, настолько важен, что Райан подчинится его требованиям.

Знает ли Сабина, что в нем?

Придется оставить свое любопытство на голодном пайке из-за этой проклятой печати. Сургуч, который использовал лорд Чарлин, чернеет при повторном нагревании, так что вскрыть письмо тайком не получится.

Трактирщица то и дело бросает тревожные взгляды в окно, словно ждет неприятностей. Когда я расплачиваюсь, она рассеянно опускает монеты в карман фартука.

― А? О, да. Спасибо, сэр.

Я хмурюсь. Что-то не так, если не я являюсь главным источником ее беспокойства. Когда бы я ни находился в комнате, люди обычно не сводят глаз ни с меня, ни с моего лука, ни с ближайшего выхода.

― Что-то случилось? ― медленно спрашиваю я.

Ее пальцы теребят верхнюю пуговицу платья.

― Я просто присматривала за лошадью вашей госпожи. Это прекрасная лошадь, а в последние несколько дней у нас случались неприятности.

Тревога прокатывается по моему позвоночнику.

― Что за неприятности?

Ее глаза нервно бегают по общему залу, и она понижает голос, чтобы не встревожить своих посетителей.

― Пропал мальчик из деревни в трех милях отсюда. Ему не исполнилось и шести лет, бедняжке.

― Он мог убежать. Мальчики в этом возрасте так часто делают.

Пожевав губу, она призналась:

― Пастух утверждает, что видел, как волканские всадники увозили его на север.

Волканские всадники? Невозможно. Граница между Астаньоном и Волканией закрылась пятьсот лет назад, после войны, которая едва не уничтожила оба королевства. Борьба двух наших земель началась, когда Бессмертный двор, глубоко вовлеченный в жизни обоих королевств, в один прекрасный день просто уснул без предупреждения. Другими словами, они бросили нас на произвол судьбы. В одночасье посевы, процветавшие под воздействием земной магии бессмертной Солены, засохли. Целые города, построенные с помощью строительной магии Бессмертного Вэйла, рухнули.

В Астаньоне дела обстояли лучше. У нас были пахотные земли, и мы никогда не были так зависимы от богов. А вот Волкания с ее многочисленным населением, поцелованным богами, вручила их жизни Бессмертному двору. Существование народа в диких землях с суровыми горами и непроходимыми лесами полностью зависело от благосклонности богов. Волканское владычество распалось на регионы, управляемые разбойниками, которые вскоре положили глаз на наши богатые земли. После полутора веков нападений самопровозглашенные волканские лорды объединились, чтобы создать армию из поцелованных богами, и началась великая война. Когда мы победили, чтобы отгородиться от Волкании астаньонская армия построила вдоль всей северной границы высоченную стену, укрепленную божественными заклинаниями, отчего стена должна была стать неприступной навечно.

На протяжении веков так и было. Древняя история. Никто ничего не видел и не слышал о королевстве Волкания, кроме неподтверждённых слухов, рассказанных моряками, путешествующими между берегами двух королевств. Судя по всему, новый король по имени Рашийон сумел объединить раздробленные регионы и теперь правит страной под единой волканской короной, но о нем мало что известно.

Все остальное ― лишь слухи:

Рашийон обезумел от власти.

Смертоносный единорог пробудился от тысячелетнего сна и уничтожил деревню.

Лесоруб нашел место упокоения бессмертного Вэйла на волканской стороне Чернолесья.

Я говорю трактирщице с укором в голосе:

― Пастух, должно быть, ошибся.

Женщина прижимает руку к горлу.

― Возможно, сэр. Но дело в том, что… мальчик был поцелован богом.

Резкая боль пронзает мой бок. Великая война разразилась отчасти из-за того, что волканцы пытались собрать всех поцелованных богами на своей территории. Но это было пятьсот лет назад.

― В чем была его сила?

― Он мог разрушать корни деревьев. Это было полезно, чтобы валить деревья. Он мог бы очистить целый лес за день, если бы захотел. Отец планировал взять его в лагерь лесорубов в Маг На Тир, где его услуги были бы хорошо оплачены. Он не первый поцелованный богом, пропавший без вести в этих краях. Две недели назад в Марбленце пропал солдат. Он умел предсказывать.

Я позволил этой информации осесть в моей голове. Возможно, это просто беспочвенные сплетни, но если это правда, то зачем волканцам мальчик, который умеет валить деревья, и солдат-предсказатель? И как, черт возьми, они перебрались через стену?

― Я просто хочу предупредить, чтобы вы были осторожны в дороге, господин. ― Трактирщица умоляюще смотрит мне за спину, где Сабина общается с курицей и котом. ― Это она, не так ли? Та дворянка, о которой все говорят, которую продали одному из сыновей Валверэев? — Она делает паузу, а затем многозначительно говорит: ― Она тоже поцелована богом, не так ли?

Я сжимаю челюсть. Мне не нравится, что трактирщица намекает на то, что Сабина может стать целью налетчиков.

― Спасибо за предупреждение. С нами все будет в порядке.

Обдумывая варианты, я поднимаю Сабину на ноги, прерывая ее молчаливый разговор с животными. Эти новости заставляют меня быть на чеку. Наш путь лежит на север, в том же направлении, что и этих предполагаемых волканских всадников.

― Вульф? ― Она скользит по полу, когда я тащу ее назад к двери. ― Что происходит? Что случилось?

― Ничего.

― Что-то случилось.

― Нет.

Я плечом открываю дверь, выводя нас на яркий солнечный свет. Мои глаза осматривают дорогу в обоих направлениях. Я вижу примерно в три раза дальше, чем обычный человек, и гораздо более четко. Никаких признаков других путешественников.

Я поднимаю голову, чтобы оценить положение солнца.

― Я решил, что мы обойдем Миддлфорд и поедем на запад через лес Маг На Тир.

Она хмурится.

― Лорд Райан приказал нам проехать через Миддлфорд.

Клянусь богами, неужели она хочет, чтобы ее похитили волканские бандиты? Я напоминаю себе, что она ничего не знает ни о них, ни о пропавших людях, и я хочу, чтобы так оно и оставалось.

― Ты предпочитаешь проезжать через города? Тебе мало глумливых мужчин? Или женщин, злящихся, что ты привлекаешь внимание их мужей?

Сабина поднимает обе ладони вверх.

― Знаешь, что? Ты прав. Лесная дорога звучит прекрасно.

До конца дня у нас больше не было никаких проблем, кроме нескольких фермеров, которые прибежали на край пшеничного поля, чтобы посмотреть, как мы проезжаем, и вороны, которая села на плечо Сабины и отказывалась улетать, пока я не бросил в нее камень.

Чем заработал один из ее хмурых взглядов.

В течение дня мои мысли возвращаются к предупреждению трактирщицы об исчезновении людей, поцелованных богом. Нет ничего необычного в том, что они пропадают чаще, чем обычные люди. Мы притягиваем внимание из-за благословения богов. Мужчины хотят иметь жен, поцелованных богом, как знак статуса, и они не прочь их украсть.

Но ребенок? Солдат из Марбленца? Или девушка, которую якобы утащил медведь в северной приграничной деревне? С последней точно что-то не так.

У меня в голове складывается мысленная карта северной границы Астаньона. Я хорошо знаком с ее очертаниями, поскольку она проходит через Чернолесье, где я охочусь. Стена высотой в тридцать футов² разделяет не только лес, но и два королевства. В стене никогда не было лестниц или проходов. Я видел ее своими глазами лишь однажды, да и то издалека. Чтобы добраться до границы, нужно пройти через почти непроходимый участок Чернолесья.

Внезапно мои ноги замирают.

Если моя мысленная карта верна, то место, где я выследил того странного медведя, находилось менее чем в миле от пограничной стены. Прошло пятьсот лет, черт возьми. Что, если защитные заклятья больше не действуют?

Мрачная уверенность наполняет меня, хотя я ничего не знаю наверняка. Если бы налетчики действительно пришли из Волкании, им пришлось бы разрушить часть якобы нерушимой стены. Медведь ― Золотой Коготь, которого не видели в наших землях почти тысячу лет, мог проснуться к северу от границы, и проникнуть к нам, если граница была нарушена.

Райан проигнорировал мое предыдущее предупреждение о медведе-золотом когте, но с этой новой информацией он будет вынужден отнестись к этой возможности более серьезно. Кажется, маловероятным, что Валверэи с их сетью шпионов не слышали о странной активности на границе.

Передо мной Сабина останавливает Мист и пытливо смотрит через плечо:

― Вульф? Почему ты остановился?

Мои мышцы сводит от желания вернуться в Чернолесье и обследовать каждый дюйм этой стены. Время имеет решающее значение, если вражеские захватчики вторглись в наши земли, чтобы похитить поцелованных богом. Могу только представить, что король Рашийон из Волкании ― безумный или нет ― намерен с ними сделать.

И все же, когда Сабина смотрит на меня большими, как у лани, глазами, я просто разрываюсь. Именно здесь я должен быть. Защищать ее. Ни за что на свете я не позволю никому другому сделать эту работу. Она слишком ценная. Если с ней что-то случится…

― Вульф? ― снова спрашивает она. ― При-вет?

― Двигайся, ― рявкаю я, выныривая из своих мыслей и шагая вперед. ― Я не говорил тебе, что ты можешь остановиться.

Она закатывает глаза на мою грубость, но послушно направляет Мист вперед.

Хорошая девочка, маленькая фиалка.

Когда мы входим в лес Маг На Тир, страхи о том, что на самом деле происходит в Астаньоне, разрывают мои внутренности на куски.