Бенгальский дневник

ВОЗВРАЩЕНИЕ ПЕСНИ

Дакка, 23 декабря

У Каримула Алама мечтательные глаза, по-юношески звонкий голос. Одет просто: клетчатая ковбойка, брюки из хлопчатобумажной материн. Он сидит напротив нас и тихонько наигрывает на бичитре — струнном инструменте бенгальцев.

Эта песня Рабиндраната Тагора, ставшая национальным гимном Бангладеш, в последний раз звучала на улицах Дакки девять месяцев назад — во время массовых демонстраций. Потом распевать ее стало опасно. Вряд ли об этом знает кто-нибудь лучше, чем сам Каримул Алам.

Он вспоминает:

— Вечером 25 марта я вместе с другими студентами находился в общежитии Даккского университета. Ночью нас разбудили звуки стрельбы. Мы выглянули на улицу и поняли, что пакистанские войска атакуют казармы восточнобенгальского полка. Канонада, не прекращавшаяся несколько часов, стихла под утро. Никто точно не представлял себе, что произошло, но было видно, что в городе полно солдат. В полдень они начали окружать наше общежитие. Потом мы услышали тяжелые шаги в коридоре, удары прикладов в дверь соседней комнаты, мольбы о пощаде, выстрелы.

Это были ужасные минуты. Мы не сомневались: скоро очередь дойдет до нас. Солдаты стали ломиться в нашу комнату. Я открыл. Они приказали выстроиться у стены, подняли винтовки. Что произошло дальше, вижу как в тумане. Очнулся на полу, рядом лежали мои товарищи. Я притворился мертвым.

Здание Даккского университета,

пострадавшее от обстрела

Рассказ продолжает А. Манзурул, преподаватель биологии Даккского университета:

— Алам дождался вечера и, когда стемнело, выполз с университетского двора, добрался до развалин дома, наполовину сгоревшего во время боя. Там мы его и подобрали. Врачи не могли держать его в больнице и приходили лечить к родственникам, у которых он прятался.

Алам показывает след от пули. Она прошла пониже плеча, не задев легкое. Парень чудом остался жив.

Военная хунта рассчитывала, что террор парализует освободительное движение. Вышло иначе. Студенты, рабочие покидали города, вступали в партизанские отряды, формировавшиеся в джунглях офицерами бывшего восточнобенгальского полка. Костяк этих отрядов составляли юноши восемнадцати-двадцати лет. Взялся за оружие и Каримул Алам, мечтатель, влюбленный в музыку, в поэзию, прежде и не помышлявший о войне.

И сегодня студенты, воевавшие с оккупантами, — самая активная часть молодежи. В общежитиях Даккского университета, где временно расположились их отряды, непрерывно идут митинги, дискуссии. Ораторы говорят об итогах борьбы, о том, что бенгальцы стали хозяевами своей земли, и, конечно, о будущем.

Мы побывали на юридическом факультете университета, в штабе студенческого союза Бангладеш. На просторной лужайке перед общежитием многолюдно. Оказалось, активисты союза заканчивали приготовления к демонстрации, назначенной на следующий день. Руководители отрядов склонились над картой города, изучая маршрут. На грифельной доске, отодвинутой к стене, мелом выведено: «Да здравствует свободная Бангладеш!»

Высокий худощавый юноша, президент студенческого союза Нурул Ислам, протягивает нам руку.

— Наша ближайшая цель — национальное освобождение — достигнута. Но сражение не закончено. В стране скрывается немало бывших карателей, активизировалась американская агентура. Наш союз призывает развернуть борьбу за демократию, против происков американского империализма и пекинского руководства. Мы выступаем за укрепление дружбы с СССР и Индией. Под этими лозунгами студенты выйдут на демонстрацию.